Ранним летним утром Иван, звякнув ведром, подошёл к дубу, хлопнул по стволу и крикнул, задрав голову:
– Василий, завтрак!
Сверху зашуршало, из дупла высунулась здоровенная кошачья башка: заспанные глаза, чёрная всклокоченная шерсть.
– А, это ты, Ванюша, – зевнув, произнёс зверюга. Повёл носом и оживился. – Что у нас сегодня, карасики? Спасибо, дружок, уважил, – ловко, одним движением кот спрыгнул на траву. – Хороши! Ах, хороши… – Мурча от удовольствия, он прошёлся вокруг ведра, подцепил рыбину побольше, плюхнул на траву и принялся уписывать.
– Вот и ладно, – улыбнулся Иван, – кушай, а я пойду.
– Опять в город? Не надоело тебе?
Иван вздохнул.
– Надо братьев повидать…
«Вот упрямец, – подумал кот, глядя ему вослед. – Братья триста лет как в могиле, а он всё вспоминает».
* * *
Тихонько насвистывая, Иван шагал по березняку. Он любил эту светлую звонкую красоту, потому и служил лесником в глухомани. Вначале один, затем нашёл кота, невесть как забредшего в эти места. Кот оказался говорящим, да не просто болтуном, а сказочником.
Иван шёл бодро, хотя и не торопился – где земляничку сорвёт, где малинку – лес делился с ним щедро, от души. Доедая собранную в ладонь ягоду, Иван вышел на поляну… и остановился.
– Здравствуй, дедуля, – произнёс он, разглядывая сидящего на пеньке. Худой, лысый, с крючковатым носом старик кивнул в ответ.
– И тебе не болеть, мил человек.
– Откуда ты? – спросил Иван, подходя ближе. – В нашей глуши люди не попадаются.
– Всё когда-то бывает впервые, – туманно изрёк дед, разглядывая Ивана. – Сам-то кто будешь?
– Лесник я, Иван. А тебя как зовут?
– Бессмертный. А нет ли где жилья поблизости? Устал, ноги не держат.
Иван вздохнул, понимая, что поход в город опять откладывается.
* * *
– Ладно, вы тут знакомьтесь, а я пошёл, – произнёс Иван, оставляя умытого и накормленного гостя на попечение кота.
Кот и старик дружно проводили его взглядами.
– Ну здравствуй, Баюн, – произнёс дед, оборачиваясь к коту, когда лесник ушел.
– Здравствуй, Кощей. Смотрю, и тебя на огонёк потянуло. Помнится, прежде ты не жаловал человеческий род.
Кощей помрачнел.
– Да, я никогда не просил почесать мне спинку, – с вызовом произнёс он.
– И всё же ты здесь.
– А что, – злость на лице старика сменилась унынием, – жить-то хочется. Люди вымерли от бомбы своей дурацкой, некому о нас помнить, а кто мы без памяти человеческой? Так, ветер. Придётся теперь над Ванькой трястись, только он и остался, да лес наш заколдованный… Ладно Василиса постаралась, запасной вариант придумала, а то исчезли бы мы вместе со смертными.
– Погоди, а если Иван дойдёт до края леса?! – вскочил на ноги кот.
– Не дойдёт, – усмехнулся Кощей, – Леший своё дело знает: поводит, да и домой вернёт. А там, глядишь, Василиса подоспеет, еще что-нибудь придумает. А ты давай, рассказывай свои сказки с умом, – Кощей посмотрел на кота строго, – никого не забудь.
– И все они потом сюда прискачут, – скривился Баюн. – Места мало, изба не резиновая.
– Ничего, в тесноте да не в обиде.