– Ты уверен, что он придет?
Опять была суббота.
Казалось, они всю неделю просидели на кухне за кофе под порнографию, беззвучно разворачивающуюся на экране.
Сейчас шел клип о «бэбиситтере», которую соблазнил хозяин дома.
Женщине на вид было лет двадцать пять.
Бедра, затянутые в черные чулки, круглились красиво. Грудь была немаленькой, но невыразительной, с плоскими сосками, которые жалко покачивались под торсом.
Видео имело среднее качество и велось с неподвижных точек, изредка меняя ракурс и план. Было ясно, что оператора нет, а камера стоит на штативе и любовники делают паузы, чтобы ее переставить, сделать «наезд» или «отъезд».
Сцена представляла на какую-нибудь роскошную кровать, а самый обычный диван – раскладной, неустойчивый. На подлокотнике валялись бюстгальтер и трусики. Были они там сразу или оказались брошенными в процессе, Кленин не знал, поскольку смотрел урывками.
По общему антуражу напрашивался вывод, что это не профессиональные актеры и даже не любители в студийном интерьере.
Сексом занимались обычные супруги, с увлечением разыгравшие сюжет.
Доведя до точки, они подгрузили видео на соответствующий порноресурс – другим на радость.
Кленин опять вспомнил, как они с Ларисой играли в брата и сестру.
Если бы тогда под рукой оказалась видеокамера, игру можно было зафиксировать.
Сейчас камера – фотоаппарат с возможностью записи – имелась. Но безудержный секс канул в Лету, снимать было нечего.
– Вы твердо договорились?
– Договорились, – подтвердил Кленин. – Должен прийти.
Супруги на экране отрывались от души.
– В самом деле?
– Да. Тем более, что особенного ему предстоит? ничего. Пососать тебе грудь и помахать дуодецимой, всего и делов-то. По сравнению с тем, что мы вытворяли в школе, это сущее ничто.
– Ты «вытворял»!
Лариса по-доброму усмехнулась.
– Слова не встают рядом. Ты, Юра – символ устойчивости и всего прочего.
– Лара, Лара…
Кленин потянулся через стол, погладил жену по голове.
–…Это сейчас я добропорядочный пушистик. Потому что все должно быть в свое время, как две тысячи лет назад сказал один очень мудрый человек.
– В каком смысле?
Жена сидела в любимой позе.
Не вполне веря в намеченный визит Игоря, она не стала одеваться.
Черные волосы кудрявились между белых бедер.
– Да в прямом…
Он взглянул на экран.
За неделю был куплен и отформатирован внешний накопитель.
Туда сбросили всю порнографию, найденную у сына; теперь имелась возможность гнать клипы до бесконечности.
В данный момент функционировала сильно беременная женщина средних лет, занявшаяся сексом с агентом по недвижимости.
Ее огромный живот был покрыт растяжками, соски казались глиняными.
Лицо имело иное выражение, чем у женщины в черных чулках, которая только что разыгрывала «бебиситтершу».
Эта была профессионалкой, порноактрисой не самого низкого уровня.
Однако зрелище – безусловно, постановочное – вызывало сильные эмоции.
Лариса была права.
Порнография представляла саму жизнь.
–…Сексом надо заниматься в тот период, когда он первостепенен при отсутствии прочих проблем.
Прежде с женой Кленин не затрагивал подобных тем.
Но теперь все поменялось.
– Я о том никогда не рассказывал, боялся тебя оскорбить.
– Что не рассказывал? о чем?
Эпизод с беременной закончился.
Следующий клип был снят одной неподвижной камерой, в один прогон.
Пара актеров: полубритый белый и мускулистый африканец – ублажали зрелую женщину.
Ее ляжки – которые нельзя было назвать просто «бедрами» – занимали пол-экрана.
На животе бугрились складки, не рассосавшиеся после родов.
Женщина неистово отдавалась действу.
– О том, как я жил до тебя, – ответил он.
– А как?
– Так. Потребность в сексе я удовлетворил в возрасте, в котором – если верить нынешним федеральным законам – мальчики не имеют пенисов, а девочки вагин.
– Ничего себе! – Лариса покачала головой. – Никогда бы не поверила.
– Мне самому не верится. Но подростком я перетрахал полшколы. Временами – на пару с Гошей. И даже более того.
– А куда более?
Не дав договорить, из холла раздался сигнал наружного домофона.
– Ну вот! – констатировал Кленин. – Я же говорил, придет!
Жена вздрогнула.
– Заходи, Гоша, – сказал он, пройдя в переднюю и взяв трубку. – Двенадцатый этаж, ждем.
– Я ногти забыла накрасить… – растерянно пробормотала Лариса, появившись из кухни. – Еще вчера собиралась, а утро проболтала. И так и не решила, во что одеться.
– Ты и с ненакрашенными хороша, – успокоил Кленин. – И вряд ли его будут интересовать твои ногти.
– Пойду надену французский лифчик. Если только он не стал мне мал.
– А зачем тебе лифчик?
– Чтобы красиво снять.
– Делай, как знаешь.
Он сам пребывал в некоторой растерянности.
До этого момента задуманное оставалось в мыслях, сейчас оказалось, что все реально.
– А где мы… будем? – спросила жена, рассматривая себя в зеркальной стене.
– Думаю, в гостиной. На диване. Потом…
Повисла пауза.
Все-таки новый опыт что-то обещал.
–…Потом, если получится, мы с тобой перейдем…
На площадке загремел лифт.
Лариса юркнула в спальню.
Кленин распахнул дверь.
Игоря он не видел лет десять, хотя временами они общались в «контакте».
Фотографии там, должно быть, стояли старые, поскольку школьный друг сильно изменился: раздобрел, стал более широкоплечим и казался выше ростом.
От гостя пахло хорошим автомобильным дезодорантом, в руке он держал прозрачную коробку с тортом.
Они обнялись, перекинулись ничего не значащими фразами.
У сына не было привычки возвращаться по субботам раньше времени, но Кленин подумал, что береженого бережет бог, и завернул «ночную» задвижку.
Жена не появлялась, бывшие одноклассники прошли на кухню.
Там шло видео с чешской домашней оргии – низкого качества, но выразительное из-за реальности происходящего.
– Порнушкой балуетесь? – спросил Игорь, усаживаясь на свободный стул спиной к телевизору.
– Есть такое дело, – ответил он. – А вы с женой не развлекаетесь?
– Боже упаси!
В голосе старого друга прозвучала невнятная печаль.
– Она у меня таких честных правил, что рядом с нею Онегинский дядя –последний отморозок.
Жены Игоря Кленин не знал, но такой тип женщин был знаком.
– Если бы она вот такое увидела… – гость мотнул затылком в сторону телевизора. – Умерла бы, не приходя в сознание.
Сейчас в кадре была молодая беременная женщина. В современной видеопорнографии будущие матери пользовались повышенным спросом.
Она лежала на широком диване, раскидав темные волосы.
Звук, как всегда, был отключен. Видео, вероятно, шло на тарабарском языке, но для удобства мировых пользователей имело английские субтитры.
Из них было ясно, что ее привел муж, предлагал всем желающим, обсуждал детали беременности и грядущее материнство.
С точки зрения российских жителей действо лежало за гранью возможного.
Но участники были обычными людьми, наслаждались простым.
И сама женщина оставалась довольной, принимала мужчин со счастливым, козьим выражением лица.
Муж беременной чешки предостерег, попросил орудовать осторожно.
–…И вот…
– Что, Гоша, прости, я не расслышал? – переспросил Кленин.
Мысли крутились где-то далеко.
Точнее, рядом с местом, которое могло все перевернуть.