Сборник рассказов - читать онлайн

– Но у меня есть веская причина.

Юлька положила на стол свой листочек с «минусами» мужа.

– Детский сад младшая группа, – сказала Юльке начальница загса и выбросила Юлькин листочек в мусорную корзину. – Жаловаться на меня будете ? – поинтересовалась она у Юльки.

– Не знаю, – честно ответила Юлька и пожала плечами.

– Будете, будете. Все на меня жалуются. Разведу – жалуются. Не разведу – опять жалуются.

На улице Юльку окликнул знакомый голос.

– Ой, тетя Галя, здравствуйте.

Бывшая Юлькина соседка тетя Галя выходила из магазина с большим тортом в руке.

– Вот, – кивнула она на коробку, – мужа своего захотелось побаловать. Просто так к чаю купила.

– Так Вы же его всю дорогу, я помню, ругали – пузатый, лысый, ленивый. Только и знает, что на диване лежать, да футбол по телевизору смотреть, – удивилась Юлька.

– Да мы просто с тобой давно не виделись.

– Он что, так сильно за это время изменился ?

– Да нет. Такой же пузатый как бегемот, такой же лысый и вредный. Но знаешь, Юль, еду я как-то в метро, смотрю на людей вокруг и на мужчин тоже. А что ты удивляешься ? Мне всего-то сорок с небольшим. Все мужики мне кажутся такими чужими, чужими. Вот так случись что с моим Васей, мне никто, никто кроме него и не нужен. Честно. И пусть он пузатый, лысый, вредный. И пусть он храпит как сто паровозов вместе взятых. Но он, Юль, любимый. Мне как эта мысль в голову пришла, я сразу же к Васе на работу кинулась. Так мне захотелось его увидеть. Он мне еще, я помню, сказал тогда :– Ты чего приперлась-то ?

Ну и ладно, думаю я. Приперлась так приперлась…

– Соскучилась, – говорю я ему.

А дальше и объяснять не стала. Все-равно не поймет. Мозги у мужиков, Юль, совсем другие. На них и обижаться-то грех Убогие одним словом. А на убогих никогда не обижаются. Просто любить их надо, да жалеть. Ну начну я ему объяснять, что приехала, потому что люблю его, жить без него не могу, что он самый мой любимый мужчина на всем белом свете. Так он еще подумает, что я с ума сошла что ли ?

Всю дорогу последние слова тети Гали крутились в Юлькиной голове. На проходной института, где работал Юлькин муж, ее знали и пропустили. Вахтер вызвал Виктора из лаборатории по телефону. Любимый Юлькин муж спустился к ней очень быстро.

– Юль, ты зачем приехала ? – искренне удивился муж.

– Соскучилась, – ответила Юлька. – Мы просто давно не виделись…

А дальше Юлька объяснять не стала. Все-равно не поймет…

Через год Юлька с мужем пришли в загс регистрировать своего первенца. Юльку встретила та же начальница и сразу узнала :

– Ну что, Комарова, больше разводиться-то не собираешься ?

– Да нет, – просияла Юлька, – у нас все хорошо.

– А ты вроде говорила, что все плохо.

– Да мы просто давно в Вами не виделись…

Мне приснилось свадебное платье…

– Оль, представляешь, мне сегодня ночью во сне приснилось свадебное платье.

– Поздравляю. С четверга на пятницу сны всегда сбываются. Как говорится, «сон в руку».

– В какую руку, Оль ?

– В правую, конечно. Обручальное кольцо всегда на правой руке носят. Замуж, подруга, скоро выйдешь. Сон вещий. Это я тебе точно говорю.

– А ничего, Оль, что замуж меня никто пока не зовет ?

– Ну и что ? Не зовет, так позовет. Какие наши годы ? Сон-то вещий.

– Первый и последний раз в жизни меня звал замуж Костик Малышев. Когда я училась во втором классе. Он везде ходил за мной по пятам и нас даже прозвали неразлучниками. Как попугаев. Знаешь, есть такие попугаи-неразлучники. Они всегда парой живут.

– Про попугаев я, честно говоря, ничего не знаю, – призналась Ольга. – А вот тебе скажу одно. Ехать тебе надо и, причем, срочно.

– Куда ехать ? – удивленно спросила Лена.

– Сама знаешь куда. К Костику этому твоему Малышеву.

– Оль, ты с ума сошла ? Это было тридцать лет назад. У него уже наверняка жена и семеро детей по лавкам. Это только я одна в девках засиделась, а все мои ровесники давно уже семейные. Да и далеко это, если ехать. Мы жили тогда на Урале. Красивый такой город на берегу реки. Я когда в третий класс перешла, родители в Москву переехали. До этого города сутки на поезде.

– Ну что такое сутки, Лен ? – спросила Оля. – Всего каких-то двадцать четыре часа.

– Скажите что у Вас билетов на ближайшее время до Кургана нет, – попросила Лена кассиршу на вокзале.

– Есть, – сухо ответила она.

– Тогда скажите, что у Вас нет купе, – не отставала Лена.

– Есть и купе. Есть даже нижняя полка, – в голосе кассирши появилось раздражение.

Лене стало почему-то ее очень жалко и она купила сразу два билета. Один туда, а другой обратно. Она даже хотела в какой-то момент рассказать кассирше про свой сон и про цель своей поездки, но передумала. Вдруг у кассирши все хорошо в ее личной жизни и она ее не поймет. Ее поймет только такая же сумасшедшая одинокая женщина. Как подруга Оля, например.

Дом Костика Малышева Лена нашла без всякого навигатора очень быстро. И квартиру его она хорошо помнила. Лена еще удивилась, что подъезды в этом уральском городе, в отличии от Москвы, без железных дверей и кодовых замков. Как в детстве.

Дверь квартиры Лене открыла молодая миловидная женщина.

– Что и требовалось доказать, – обругала себя мысленно Лена.

– Здравствуйте, – сказала она вслух. – Я бы хотела увидеть Костю Малышева.

– Здравствуйте, – ответила миловидная женщина. – Я бы тоже хотела его увидеть. А Вы ему кто ?

– Я его давняя знакомая. Я приехала из Москвы.

– И зачем он Вам ? Если это не секрет.

– Нет, не секрет. Он много лет назад обещал на мне жениться. Вот я и приехала узнать, не передумал ли он за тридцать лет ?

– Вообще-то на Костю это не похоже. Если уж он что-то пообещал, то обязательно выполнит. Я его хорошо знаю. Я его родная сестра. А Вас я вижу первый раз в жизни. И почему, скажите, я должна верить Вам, а не своему родному брату ? Сейчас столько мошенников кругом ходит. Никому доверять нельзя. А особенно у вас там в Москве. По телевизору то и дело показывают.

– Это точно, – подтвердила Лена. – Мошенников у нас много. Я бы на Вашем месте тоже ни за что не поверила какой-то чужой тетке.

– Вот видите. Вы меня понимаете. Так что простите. Пустить Вас на порог я не могу.

– Да я нисколько и не обижаюсь, – честно призналась Лена. – Вы только скажите где сейчас Костик ?

– Он далеко. Работает вахтенным методом на Севере. Приезжает редко. Созваниваемся.

– А он женат ?

– Холостой. Сколько я ему этих невест приводила знакомиться. Все бес толку. И красавицы, и умницы, и хозяйственные, и, – сестра Костика критически оглядела Лену с головы до ног, – молодые…, – добавила она после осмотра.

– Мы с Костей ровесники, поспешила оправдаться Лена. – Нас в детстве даже называли неразлучниками. Как попугаев.

– Ну, про попугаев я ничего сказать не могу. Не знаю. Я скажу только, что Костя на десять лет старше меня, а выглядит моложе. Женщины за ним косяками ходят.

– Да я понимаю, что шансы у меня нулевые. Просто сон мне приснился один сказочный.

– А мы, к сожалению, не в сказке живем, а в реальном мире, – сестра Кости вздохнула.

– Будете в Москве – заходите в гости. У меня простой адрес. Самый первый дом у метро «Новослободская».

Сестра Костика захлопнула дверь.

– Вот за что я люблю железную дорогу ? – подумала Лена, выходя их подъезда. – Что всегда можно купить обратный билет. Хорошо бы и в жизни так было. Купил обратный билет и вот ты уже в детстве. Во втором классе. Третья парта на среднем ряду. А рядом с тобой искренне влюбленный в тебя мальчик по имени Костик Малышев…

Костик встречал Лену у ее подъезда с огромным букетом белоснежных свадебных роз.

– Как ты здесь очутился ? – ахнула Лена.

– Я жду тебя уже целый час. Самолеты, к твоему сведению, летают быстрее, чем ходят поезда. Мне позвонила сестра и сказала, что приезжала какая-то сумасшедшая из Москвы и уверяла, что я обещал когда-то на ней жениться. Эта сумасшедшая еще про каких-то попугаев-неразлучников говорила. Ну тут я сразу же про тебя подумал. Хорошо еще, что у твоего дома только один подъезд. А то я бы тебя еще тридцать лет в вашей Москве искал…

– Ну как вы там, молодожены ? – спросила Лену подруга Ольга по телефону.

– Все хорошо, Оль. Костик на работу устроился. По специальности. Ему московские друзья помогли.

– А сама как себя чувствуешь ?

– Хорошо. Врач говорит, что несмотря на то, что я поздно рожающая, первые роды, а все идет нормально. Костик мальчика ждет, а я точно знаю, что будет девочка.

– Почему ты так уверена ?

– А мне просто опять ни с того, ни с сего приснилось свадебное платье…

Кстати, о птичках…

– Журавлев, ты мне скажи, только честно, ты вообще-то жениться на мне собираешься или нет ?

– Лен, ты чего меня с самого утри загружаешь своими проблемами ?

– Да нет, Журавлев, это не мои, а наши с тобой проблемы.

– Тебе что, плохо живется со мной без всякого штампа в паспорте ?

– Нет, Журавлев, мне не плохо, только я хочу, чтобы мне было хорошо. Понимаешь ? Хо-ро-шо ! Как у нормальной замужней женщины. Ты сейчас свободная птица. Можешь прийти домой, а можешь и не прийти. И я даже не могу потребовать от тебя отчета где ты был ? Потому что я тебе никто. Я не жена.

– Ага, а если бы ты была жена ?

– Да я бы тебе такой скандал закатила, что мало бы тебе не показалось.

– Ну вот сама видишь. Так мы живем без всяких скандалов. Тихо и мирно. Каждый свободен делать что хочет. И ты, кстати, в том числе.

– А я не хочу этой свободы, Журавлев. Я хочу, чтобы дома у меня был строгий муж. Я могла бы, к твоему сведению, пойти налево. Кандидаты найдутся.

– Так в чем же дело ? Флаг тебе в руки.

– Я могла бы, Журавлев. Но есть одно «но». Я люблю тебя. Вот в чем беда. И никакие другие мужики мне и близко не нужны. Кстати о птичках, Журавлев. Журавли, к твоему сведению, как и лебеди одну пару образуют на всю жизнь. И если один из них погибает, то другой остается одиноким до самого конца жизни.

– Лен, ну какая тебя сегодня с утра муха укусила ? Ты же понимаешь как все это пошло. Эти свадебные машины с цветочками, эти свадебные платья на один день, еще куклы и мишки на капоте. Это же просто смешно. Да и сам штамп в паспорте по большому счету совсем ничего не решает. Главное – это отношения двух людей. Им хорошо – и они вместе. Им плохо – разбежались в разные стороны без взаимным претензий.

– А дети ?

– А что дети ?

– А то дети. Когда мужчина и женщина спят в одной постели, от этого, к твоему опять же сведению, получаются дети. Мальчики и девочки. Чем они то виноваты, что родятся внебрачными ?

– Знаешь, я как-то о детях и не думал. Нам что вдвоем с тобой плохо ?

– Нам не плохо, Журавлев. Нам не плохо. А я хочу, чтобы нам было хорошо. Законный муж, законная жена, законные дети.

– Ты только представь какие сразу же начнутся проблемы с этими детьми. Крик, шум, гам, бессонные ночи, сад, школа, переходный возраст.

– Журавлев, сколько тебе лет ? Под сорок уже, а мне под тридцать. В роддоме среди двадцатилетних девочек я уже буду считаться поздно рожающая. А ты прикинь свои года. Пока поженимся, пока ребенка родим, пока ребенок в школу пойдет тебе уже под пятьдесят будет. На дедушку уже будешь похож, а не на папу первоклассника.

– Нет, мне все-таки интересно, что за день сегодня такой особенный, что ты с самого утра меня грузишь ?

– Такой день, Журавлев. Двадцать первое августа. Ровно семь лет тазад мы с тобой познакомились. Я тут подарок тебе приготовила по этому случаю. Изучай.

– А что это ?

– Расписание, Журавлев.

– Расписание чего ?

– Расписание работа ближайшего к нашему дому Загса.

Лена чмокнула обалдевшего Журавлева в макушку и хлопнула входной дверью.

Двое взрослых орали, трое детей плакали и со стороны можно было подумать, что наступил конец света в одной отдельно взятой квартире. Всей семьей искали Степкины школьные брюки.

– Весь в тебя, – орала Лена на мужа. – Такой же безалаберный, как и ты. Бросает вещи где попало.

– На себя посмотри, – отвечал ей Журавлев, не отрываясь одновременно от поисков.

Первоклассник Степка плакал не из-за брюк. Ему просто очень не хотелось идти в школу. Пятилетняя Лиза плакала потому, что ей очень не хотелось идти в садик. Двухлетняя Настя плакала вместе с братом и сестрой просто за компанию.

Когда брюки, наконец, нашлись, Журавлев галопом побежал со Степкой в школу. А Лена, подхватив Настю под мышку, таким же галопом побежала с Лизой в садик.

Вечером семья собралась в полном составе. Страсти за день улеглись. Поужинали и стали наряжать елку. Скоро Новый год.

Когда дети уснули, Журавлев с Леной притулились на маленьком кухонном диванчике. Сидели молча. Им было очень хорошо вдвоем. Лена положила свою голову Журавлеву на грудь, а он обнял Лену двумя руками.

– Я люблю тебя, Журавлев, – сказала Лена.

– Кстати, о птичках, Лен. Говорят, что следующий год будет годом Петуха. А в год Петуха рождаются очень талантливые дети…

Замнем, для ясности…

Ольга сразу поняла, что Игорь что-то от нее скрывает. Она слишком хорошо знала своего сына.

– Ну что ты, интересно, удивляешься ? – спрашивала Ольгу ее подруга Ирина, когда она пожаловалась ей, что у ее единственного сына Игоря появились какие-то секреты от нее. – Ему скоро уже двадцать лет. Студент уже. Он совсем не обязан тебе все докладывать и во всем отчитываться.

– Но у нас с ним никогда не было никаких секретов друг от друга, – сказала расстроенная Ольга и готова была расплакаться.

– Привыкай, дорогая. Не было секретов раньше, так теперь будут. Возраст такой. А, может, девушка у него появилась ?

– Девушка ? – удивилась Ольга.

– А что тут удивительного ? Он вон жених уже. По два метра ростом вымахал. Девушки за ним наверняка уже табунами бегают. Приведет он тебе, Оль, скоро какую-нибудь Леночку или Светочку. Это жизнь, – вздохнула Ирина. – Вот так растишь их растишь неизвестно для кого.

Олю нисколько не напугали слова подруги о какой-нибудь Леночке или Светочке. Жизнь есть жизнь. Олю напугало слово табун. Что девушки за ее единственным сыном бегают табуном. Ольга никогда не считала своего сына красавцем, но была согласна с подругой, что Игорь был парень видный. В классе он всегда выделялся своим высоким ростом. Весь в отца. Но то, что он был ростом в своего долговязого отца, это еще ничего. А вдруг он будет как отец большой любитель женского пола ? Проще бабник. Вот этого Ольга очень боялась.

Десять лет назад она застала своего мужа с любовницей. Ольга хорошо, до мельчайших подробностей, помнит тот день. У нее разболелась на работе голова и начальница отпустила ее домой. Когда Ольга открыла квартиру своим ключом, перед ней предстала картина «Не ждали». Ее муж с какой-то белокурой красоткой сидели на кухне за накрытым столом. Ольга еще успела тогда заметить два фужера с красным вином. Эти фужеры им кто-то подарил в день свадьбы.

Бежала Ольга тогда со своего седьмого этажа вниз через три ступеньки. Как еще голову себе не разбила. Муж доехал на лифте быстрее нее.

– Ты все не так поняла, – повторял он, хватая Ольгу за руку. – Ты все не так поняла…

Ольга поняла все так. Так, как поняла бы на ее месте любая другая замужняя женщина, застав своего супруга с белокурой красоткой в своем собственном доме. Ольга взяла сына и уехала с ним к своим родителям в другой город.

– Нет, – думала Ольга, – если сын собирается развести тут целый гарем, я быстро все пресеку.

Она решила спросить сына напрямую :

– Игорь, а у тебя девушка есть ?

– Мам, у нас на юридическом одни сплошные девушки. Парней по пальцам пересчитать можно.

– Я имею ввиду любимая девушка, – не отставала от сына Ольга.

– Мам, давай замнем этот разговор для ясности, – ответил Ольге сын и ушел в свою комнату.

– Ну вот и поговорили, – подумала Ольга.

– Ничего, не волнуйся, – успокаивала Ольгу подруга. – Еще приведет знакомиться. Куда он денется ?

Подруга как в воду глядела.

– Мам, – сказал однажды Ольге ее сын, – а можно я завтра вечером приду не один ?

– Можно, – ответила Ольга и улыбнулась.

Ну, наконец-то.

– Только обещай, что ты будешь рада любому человеку, который со мной придет.

– Обещаю, – сказала Ольга и добавила для верности, – конечно.

– Ну вот, лед тронулся, – сказала Ирина, когда Ольга рассказала ей о разговоре с сыном. – Готовь угощение. А ты напрасно переживала.

Когда Ольга накрыла стол, в дверь позвонили. На пороге стоял сын Игорь и ее бывший муж, отец Игоря, с большим букетом цветов. Они не виделись почти десять лет, а бывший муж почти не изменился. Как заморозился, позавидовала про себя Ольга. Она только набрала побольше воздуха в легкие, чтобы сказать бывшему мужу все, что она о нем думает, но ее опередил сын :

– Мам, ты обещала.

Помыли руки. Сели за стол. Аппетит у бывшего мужа всегда был хороший. Он уплетал за обе щеки. Хоть и не в коня корм. У бывшего мужа Ольга не заметила ни одного лишнего килограмма. Сын тоже ел и одновременно рассказывал, как они с отцом сначала созвонились, потом несколько раз встретились. Отец специально приезжал для этого в Москву. Не зря Ольга чувствовала, что сын от нее что-то скрывает. Материнское сердце не обманешь.

– Оль, – сказал ей бывший муж, когда она уже убрала тарелки и разливала чай, – нам надо с тобой поговорить.

– Не хочу я с тобой ни о чем говорить, – сказала Ольга. – Поговорили уже десять лет назад и хватит.

– Мам, ты забыла, что я учусь на юридическом. В уголовном кодексе нашей страны есть статья о том, что за давностью лет многие преступления прощаются и наказание за них отменяется. Полная амнистия.

– Что, и за предательство, и за измену тоже ? – спросила Ольга.

– За все. Даже за убийство, – подтвердил сын.

Ольга внимательно посмотрела на бывшего мужа. Надо было его тогда укокошить прямо там на кухне. Я бы уже и на свободу вышла. По амнистии…

– Оль, – сказал ей бывший муж каким-то вдруг охрипшим голосом, – мне хватило этих десяти лет, чтобы понять, что только ты мне нужна. Ты и Игорь. Я тебя люблю, Оль. И всегда любил. Прости меня.

– Мам, ну ты же тоже отца любишь.

– Кто это тебе сказал ?

– Да ты сама много раз говорила, что ты однолюбка. Если кого полюбишь, то это уже навсегда.

– Я что-то такого не помню.

– Зато я хорошо помню, – сказал сын.

– Ладно. Замнем, для ясности, – ответила Ольга и отвернулась к окну, чтобы ее сын и бывший муж не увидели, что она улыбается.

Ее улыбку никто бы и не заметил. Но если на улице темно, а в комнате горит свет, то оконное стекло превращается в зеркало и прекрасно все отражает. Ольгину улыбку заметили и в окне тут же, как по команде, появились еще две улыбающиеся физиономии.

Ну что тут еще добавить ? Да ничего. Лучше уж замнем, для ясности…

Если не считать меня…

В моей семье все верят в сказки, если не считать меня.

Еще за целый месяц до Нового года сын и дочка пишут письма Деду Морозу и заказывают ему подарки. Мои дети пока не знают, что Дед Мороз это я, что кошелек у меня не резиновый, что с каждым годом исполнять их пожелания мне становится все труднее и труднее.

– Да нет ничего проще, – успокаивала меня моя подруга Лариска, такая же разведенная мать-одиночка как и я. – Я давно решила все эти проблемы с Дедами Морозами. Дочь пишет письмо и я отдаю его ее отцу, а письмо сына – второму моему бывшему мужу, его отцу. И все. Как хотите. Дети ваши и проблемы ваши. Не все же мне на своем горбу тащить.

Встречаться с отцом моих детей, а тем более что-то у него просить мне совсем не хотелось. Разводились мы с ним тяжело. Каждый остался при своем мнении.

– Ну и дура, – сделала вывод Лариска. – На одну свою зарплату ты обречешь своих детей на нищенское существование.

Последние слова Лариски меня подстегнули. Я позвонила бывшему мужу и назначила встречу. Мне даже показалось, что он обрадовался моему звонку. Мы не виделись и не разговаривали ни разу после развода. А прошло уже без малого почти пять лет.

– Хорошо выглядишь, – сказал мне бывший муж. – Сауна, бассейн, фитнес, массаж ?

Знал бы он мой фитнес, ухмыльнулась я. Утром летим бегом с Васькой в детский садик. Потом бегом на работу. Дочь Женя, слава Богу, ходит уже в школу сама. Третий класс. В обеденный перерыв лечу по магазинам. После работы как загнанная лошадь опять в садик. Потом дома готовка, стирка, уборка, уроки с Женей, поиграть с Васькой. Укладываю детей и к двенадцати часам ночи сама падаю на кровать как труп и сплю без всяких снов и сновидений. А утром все по новому кругу.

Я объяснила бывшему мужу зачем я его позвала и отдала ему два письма Деду Морозу от наших детей. Он кивнул в знак согласия.

– Давай вечером на этом же месте и встретимся, – предложил он. – Я постараюсь все купить.

– Давай, – согласилась я.

Вечером бывший муж встретил меня на том же месте с пустыми руками. На мой удивленный взгляд он только сказал :

– Пойдем.

– Куда ? – спросила я.

– Не переживай, – ответил он. – Тут рядом.

Бывший муж привел меня в магазин «Снежная королева» и попросил продавцов подобрать на меня натуральную шубку только обязательно розового цвета.

– Ты что, с ума сошел ? – спросила я. – Какую шубку ?

– Я с ума не сошел. Это заказ Деду Морозу от нашего Васьки. Он попросил розовую шубку для мамы, а то она всю зиму в курточке ходит. Ей холодно.

Шестилетний Васька был в нашей семье самый практичный и на мелочи не разменивался. Я не успела оглянуться, как уже стояла в розовой шубке какой-то сказочной красоты. На этикетку с ценником мне даже страшно было смотреть, да и на бывшего мужа тоже. Мне было почему-то очень стыдно.

– Давай скажем Ваське, – предложила я, – что у Деда Мороза не хватило на шубку денег.

– Ты за эти годы забыла, что я никогда не вру. А шубка тебе очень идет. Правда ? – спросил мой бывший муж у продавцов.

Они дружно улыбнулись и как по команде закивали головами.

– Я тебя подвезу, – сказал мне бывший муж.

Ехали молча. Мне неудобно было спрашивать про письмо дочери и я решила, что куплю ей что-нибудь сама. У самого дома мой бывший муж вдруг спросил меня :

– Скажи, а я хоть чуточку на принца похож ?

– Ты что, тоже веришь в сказки ? – вырвалось у меня.

– Да дочь наша Женя попросила у Деда Мороза сказочного Принца для мамы. Вот я и думаю сойду я за него или нет ?

– Для сказочного Принца нужна сказочная Принцесса, а не загнанная мать-одиночка. И шуба твоя и Принцы все эти – это все сказки для детей дошкольного и младшего школьного возраста. Как раз для Васьки и Жени. Но мы то с тобой взрослые люди и все понимаем. Пройдет совсем немного времени и дети перерастут свой сказочный период детства и будут реально смотреть на жизнь.

– А я помню, как плакал в детстве, когда мне сказали, что никакого Деда Мороза нет, – сказал бывший муж и мне почему-то стало его очень жалко.

К двенадцати часам ночи мы с Женей и Васькой накрыли праздничный стол. Нарядная елка весело подмигивала нам своими огоньками. Дети весь вечер о чем-то шептались друг с другом, а как только я входила – они замолкали.

С боем курантов в нашу дверь позвонили. На пороге стоял мой бывший муж с огромным букетом белоснежных роз.

– Принц, – ахнула Женя.

Ей было всего четыре года когда мы с мужем развелись и она отца своего совсем не помнила.

– Принц, – выдохнул Васька.

Ему был всего годик и отца он помнить никак не мог.

Вся моя семья искренне верила в сказки. Если не считать меня…

Восток – дело тонкое…

Расстояние до Москвы было очень большое, почти тысяча километров. Связь плохая, телефон старенький и Платоновна половину слов не расслышала из того, что долго ей говорила дочка. Она только поняла три главных новости. Две из них ее порадовали, а одна напугала. Радостная весть – приезжает дочка Надюшка. Они не виделись уже несколько месяцев. С самого лета, когда Надюшка приезжала к родителям в деревню в отпуск. А сейчас уже октябрь. Скоро снег ляжет. А там и зима.

Вторая новость – дочка приезжает не одна, а с женихом. Да, честно-то говоря, пора уже. Ей скоро двадцать пять лет. По деревенским меркам она уже давно старая дева. Хоть на старую деву Надюшка совсем не похожа. Скорее похожа на девушку-подростка. Худенькая, длинноногая, стройненькая как статуэточка с целой гривой золотых волос.

А вот третья новость Платоновну просто убила. Она даже на стул плюхнулась без сил. Жених у ее единственной дочки не русский.

– Мам, – говорила ей дочка по телефону, – он очень хороший, он лучше всех, но только он не русский. Он, мам, …

А дальше Платоновна не расслышала, только уловила окончание «бек».

– Узбек, – предположил муж Платоновны Семен Семенович.

– Казбек, – сказал дед Платон.

– Это гора, – поправил деда Платона Семен Семенович. – И потом Казбек – это Кавказ, а раз какой-то «бек» – значит это Азия, Восток.

– Какая разница, – не сдавался упрямый дед Платон. – Все-равно какой-то чучмек. А может быть даже и мавр.

Платоновна заплакала. Ей так стало страшно за свою любимую дочку.

– Еще вопрос чем этого «бека» кормить ? – подбросил жару в огонь Семен Семенович вместо того, чтобы успокоить жену. – Они там что-то едят, а что-то нет.

– Да, – поддакнул дед Платон. – Восток – дело тонкое…

Платоновна не спала всю ночь и перебирала в голове всех неженатых парней в их деревне. С целый десяток набралось. Своих холостяков вон сколько, мысленно разговаривала она с Надюшкой. Зачем нам еще какой-то там «бек» ? Вон хоть у Семеновны Витька. Чем не жених ? На машине ездит, с портфельчиком ходит. И образование у него высшее, плюс не пьет и не курит.

К утру Платоновна успокоилась. Если у Надюшки с ее «беком» свадьба не состоится и она его бросит, то они с Семеновной договорятся и Витьку с Надькой обязательно поженят.

Красивая серебристая машина с Надюшкой и ее женихом остановилась около дома Платоновны уже под вечер.

– Мам, – сказала Надюшка, выйдя из машины, – знакомься. Это Санжар, мой жених.

Платоновна испугалась, что такое мудреное имя они ни в жизнь с первого раза не запомнит.

– Зовите меня просто Саша, – пришел на помощь Платоновне Надюшкин жених и так им всем улыбнулся, что дед Платон подумал, что не может быть у человека с такой улыбкой всего только тридцать два зуба. Как минимум в два раза больше.

Когда Надюшка с женихом вошли во двор, откуда-то выскочила Жунька, маленькая, но очень скандальная собачка неизвестной рыжей породы внешне похожая на сильно потрепанную тяжелой жизнью лисичку. Жуньку просто забыли привязать. Все замерли. Жунька чужих терпеть не могла, мгновенно бросалась с разбега, подпрыгивала и кусала за все, до чего доставала. Жунька стрелой подлетела к Санжару-Саше и… завиляла хвостом. Свой, отлегло от сердца у деда Платона. Жунька никогда не ошибается и плохих людей сразу чует.

Началась обычная суета. Пока накрыли стол, пока раздарили подарки, уже и ночь наступила. Санжар-Саша ночевал на сеновале, а Надюшка в доме. Это Платоновну порадовало. У них в деревне нравы строгие. До свадьбы жених и невеста всегда живут со своими родителями.

Утром Санжар-Саша попросил у Платоновны и Семен Семеныча руки их единственной дочери Нади.

– Держись, Платоновна, – пугала ее соседка. – Теперь у тебя тут целый аул будет. Они дружные. Где один, туда и вся родня подтянется.

Санжар-Саша был на десять лет старше Надюшки. Ему уже стукнуло тридцать пять.

– Что ж ты до таких годов и не женился ? – прямо спросил его дед Платон.

– Да сватали мне невест много раз, а я все увиливал, да увиливал от женитьбы. А потом в Москву сбежал, чтобы ко мне с женитьбой этой не приставали. Не готов был, видно, еще.

– А в Москве что делаешь ? – продолжал допрос Семен Семенович.

– У меня строительная бригада. Дома в основном строим. Заказов сейчас много. Только успевай поворачиваться.

– А Надьку нашу где нашел ? – опять спросил дед Платон.

– Я по Арбату по делам бежал, а она с подружкой у окна в кафе сидела. На обед забежали туда перекусить. Я как ее увидел, то сразу же подумал, что если я на ней не женюсь, я не женюсь вообще никогда. Родня-то моя была сначала сильно против, а потом испугались, что я бобылем останусь и они внуков не дождутся и успокоились.

На прямые вопросы деда Платона и Семена Семеныча Саша-Санжар давал искренние ответы и нравился им все больше и больше. У Платоновны к будущему зятю как-то сразу сердце легло. Вот только один вопрос ее очень волновал. Вопрос веры. Саша-Санжар мусульманин. Надюшка – православная, крещеная. А как же их дети ? Они какой веры будут ?

– По вере матери, – успокоил ее Семен Семенович. – Значит будут православными.

– Не скажи. У них там на Востоке патриархат. Как отец решит, так и будет, – расстроил Платоновну дед Платон.

Вся родня Саши-Санжара жила в Узбекистане в Самарканде и на свадьбу в Москву гости летели, заняв в самолете две трети посадочных мест. Самому старшему гостю было девяносто лет, а самому младшему восемь месяцев. Гуляли целую неделю. Все расходы оплатил Саша-Санжар.

Через год у Надюшки родилась дочка Нигина, а еще через два года сын. Его назвали как отца Санжар. Саша-Санжар был не против, чтобы детей крестили в православную веру. Нигина – Нина. Санжар – Саша.

Надюшка с семьей часто приезжала к Платоновне в деревню. Платоновна в своих внуках души не чаяла. Хоть они и были копия отец.

– Нашего ни капельки нет, – сокрушался дед Платон. – Чистый Узбекистан.

– Одно я вот только не пойму, – сказал однажды деду Платону Семен Семеныч, – муж у нашей Надьки не русский, мусульманин, а батюшке нашему Симеону вон как помогает. Колокольню заново построил, купол обновил. А Бог то у него другой.

– Да что там говорить, – ответил ему на это дед Платон, – Восток – дело тонкое…

Вопрос, конечно, интересный…

– Вы только, пожалуйста, не обижайтесь, – сказала Ольга, – но я должна Вас спросить – Вы, случайно, не пьющий ?

– Вопрос, конечно, интересный, – ухмыльнулся мужчина.

– Просто у меня сын подросток, – продолжала объяснять Ольга, – и у нас в доме никакого спиртного никогда не было. Кроме растирки от простуды. И мне бы не хотелось, чтобы сын видел рядом с собой плохой пример.

Ольга была матерью-одиночкой. Они жили с сыном вдвоем в двухкомнатной квартире, доставшейся Ольге от родителей. Чтобы как-то выживать и поднимать сына, Ольга сдавала вторую комнату жильцам. Обычно это были студенты из знаменитого Бауманского училища, которое было по соседству. Но сейчас лето. Студенты разъехались по домам и Ольга, как и многие москвичи, пошла на вокзал с табличкой «Сдаю комнату». Ей не хотелось в летние месяцы терять дополнительный заработок. Жили они с сыном очень скромно и лишние деньги никогда не помешают.

Мужчину звали Николай. Он пообещал Ольге, что будет вести абсолютно трезвый образ жизни и они обговорили цену. Николай заплатил Ольге за два месяца вперед.

– Что за шум, а драки нету ? – спросил Николай, когда вошел вечером на кухню.

Ольга никогда не повышала голос на сына, даже при серьезных разногласиях. Она старалась спокойно убедить его какими-то вескими аргументами. Это сын Степан всегда криком доказывал Ольге свою правду.

– Да вот, – кивнула Ольга на сына, – пришел с громадным синяком под глазом, а с кем и за что подрался не говорит.

– Да я на ветку просто наткнулся. Сто раз тебе уже говорил.

– Тихо, тихо. Только не надо кричать, – сказал Николай. – На ветку, так на ветку. Тем более деревьев во дворе вон как много, – Николай кивнул в сторону окна.

– Ну вот, мам, чужой человек все сразу понял, не то, что ты.

– Садитесь с нами ужинать, – предложила Ольга. – У нас сегодня картошка жареная.

– Ой, дядя Коля, Вы такую картошку в жизни не ели. Вкуснотища – пальчики оближешь.

– А я вас рыбой мурманской угощу, – сказал Николай. – Вы тоже, я уверен, такую вкуснотищу никогда не ели.

За ужином Николай интересно рассказывал про свой северный край, про холодное море, про северное сияние и белые ночи.

– А в Москве Вы по делам ? – спросила Ольга.

– У меня отпуск накопился не отгулянный за пять лет. Начальство приказало срочно отгулять, чтобы не пропал. Вот я и решил пожить немного в Москве, потом немного в Питере. Друзей и родных повидать.

– А семья у Вас есть ?

– Мам, ну ты как отдел кадров. Все тебе надо знать, – возмутился Степан.

– Вопрос, конечно, интересный. На данный момент у меня семьи нет, а другие подробности слишком грустные, чтобы о них вспоминать.

– Простите, – смутилась Ольга.

– Кто пойдет со мной гулять по вечерней Москве ? – спросил после ужина Николай.

– Я, – сразу же согласился Степан.

– Ну и отлично. Нам и фонарь с тобой брать не надо. Он у тебя под глазом.

– Так за что ты фингал то свой получил ? Мне сказать можешь ? – спросил Николай, когда они шли со Степаном по Арбату.

– За войну.

– То есть ?

– Да есть у нас во дворе хмырь один. Начитался каких-то книг и твердит, что и битвы под Москвой не было, и Сталинграда не было, и блокады Ленинграда тоже не было. А Советский Союз чуть ли не главный агрессор. Ну и пришлось доказывать дураку, что он не прав.

– Да, помойки всякой сейчас печатают много. На вас, на молодежь рассчитывают. Мозги вам хотят замутить.

– Да я эту белиберду и не читаю. У меня госконтроль рядом в виде мамы.

– Расскажи мне про нее, – попросил Николай.

– Что, дядя Коля, приударить за ней хотите ? Ничего у Вас не получится. Дохлый номер.

– Почему ? Она мне очень понравилась еще там на вокзале.

– Да она много кому нравится, а что толку ? Видать папашу моего она до сих пор любит.

– А где же он ?

– Откуда я знаю ? Знаю только, что бросил он ее, еще когда я в животе у мамы был. Я и имени его не знаю. А отчество у меня по деду – Михалыч.

Николай со Степой зашли по дороге в магазин. Николай набрал уйму дорогих продуктов.

– Куда так много-то, дядя Коля ? – всю дорогу удивлялся Степка.

И он и Николай тащили по две тяжеленные сумки наперевес.

– Я хочу устроить для вас с мамой праздничный ужин. Имею я право ? – вопросом на вопрос ответил Николай.

– Да я даже не знаю, – растерялся Степка. – У нас таких жильцов никогда не было. Это наоборот мама обычно всех подкармливает. И девчонок студенток, которые у нас живут, и всех местных бомжей. Кормит их и одевает. Они даже на работу к ней иногда приходят и денег просят.

– А где мама работает.

– В библиотеке городской здесь недалеко.

Николай устроил для Ольги и Степана праздничный ужин и они засиделись допоздна.

– Ольга Михайловна, Вас заведующая к себе вызывает, – позвали Ольгу из ее отдела.

В кабинете у заведующей сидел Николай и улыбался.

– Ольга Михайловна, вот товарищ, офицер военно-морского флота из Мурманска. Ему рекомендовали Вас как лучшего знатока истории Москвы. Расскажите ему про старую Москву и покажите самые исторические места. Трех дней Вам хватит ? – обратилась заведующая к Николаю.

– Вполне,– ответил тот.

– Ну и хорошо. Ольга Михайловна, Вы на три дня в служебной командировке.

– Можно было и без обмана обойтись, – сказала Ольга Николаю уже на улице. – Я бы и так Вам Москву показала. С чего начнем ?

– С ресторана, – сказал Николай. – Если честно, я хочу Вас очаровать и вскружить Вам голову.

– Вы забыли на минутку, Николай, сколько мне лет. Все эти Ваши методы для молоденьких девочек. А я все это уже проходила много, много лет назад. И до сих пор очень… больно.

Ольга глубоко вздохнула, чтобы не заплакать.

– Я его убью, – сказал Николай.

– Кого ? – испуганно спросила Ольга.

– Да этого Вашего, которого Вы до сих пор любите. Отца Степки.

– С чего Вы взяли, что я его люблю ?

– Степка сказал.

Вечером Николай напился и всю ночь пел в своей комнате одну и туже песню про усталую подлодку, которая из глубины идет домой. К утру Ольга со Степаном знали текст этой песни наизусть.

Утром Ольга ушла на работу, а Степка спасал как мог Николая от алкогольного отравления.

– Дядя Коля, мама пьяниц терпеть не может, но всю жизнь им помогает. Вот рассольчик огуречный Вам оставила. Пейте.

– Ничего, Степ, прорвемся.

После работы Ольгу встречал Николай с огромным букетом цветов.

– Я хочу сделать Вас счастливой, – сказал Николай Ольге.

– Вам что, больше делать нечего ? – искренне удивилась Ольга.

– Я хочу, чтобы Вы улыбались, чтобы Вы чаще смеялись. Почему Вы всегда такая грустная ? Я вот три билета в цирк достал. На Цветном бульваре.

– Идите со Степкой, а я цирк не люблю, – сказала Ольга как отрезала.

– Я же Вам говорил, дядя Коля, дохлый это номер влюбить мою маму.

Степан с Николаем возвращались из цирка.

– Да ладно уж, дядя Коля, нравитесь Вы мне очень. Мне с Вами хорошо. Открою я Вам один мамин секрет. Одна женщина еще в молодости предсказала маме, что у нее будет большая многодетная семья. Детей она очень любит. Нерастраченного материнства в ней вагон и маленькая тележка, вот все местные бомжи да пьяницы около нее и крутятся. Она всех их по-матерински жалеет, а они это чувствуют.

После ужина Николай сел за кухонный стол, положил перед собой чистый лист А4 и стал что-то рисовать. Когда Николай закончил, он молча передал листок Ольге и посмотрел на нее глазами сильно влюбленного мужчины.

– Я не очень сильна в живописи, – сказала Ольга.

– Мам, ну ты что ? Что тут непонятного ? Это ты, рядом с тобой дядя Коля, а рядом с ним я. А сзади наш новый дом.

– А это кто, – почти шепотом спросила Ольга.

– А это, мам, мои братики и сестренки.

– Откуда они взялись ?

– Мам, ну ты даешь. Вопрос, конечно, интересный, но я лучше промолчу…

Р.S. Через месяц Николай сделал Ольге предложение стать его женой, она согласилась и он увез их со Степкой в свой далекий Мурманск.

Через год у Николая и Ольги родилась дочка, через два года вторая, а через три года третья. Степан давно уже называл Николая папой.

– Пап, – как-то сказал он Николаю, – если так дальше пойдет, то мама скоро станет матерью-героиней, а ты отцом-героем.

Ольга кормила грудью самую маленькую Лизу, Николай держал на руках Катю, а Степка играл со старшей Машенькой.

В последнее время Ольгу мучал один и тот-же вопрос :

– За что ? За что мне только такое неожиданное счастье ?

Вопрос, конечно, интересный, но ответа на него я тоже не знаю. И правда, за что ?…

А, может, и не будет никакой зимы…

Бабье лето задержалось в Москве почти до самой середины октября. И если бы не желтая листва, которая птицами летела с деревьев даже от самого небольшого дуновения ветра, то можно было бы подумать, что наступил июль, или август.

Три подруги Лера, Лена и Маша сидели в сквере недалеко от метро. Нырять под землю в такой солнечный денек им не хотелось и они тянули время как могли.

– Ой, девчонки, ну как я люблю Бабье лето, – сказала Лена. – А, может, уже и не будет зимы, а будет только вечное Бабье лето.

Лена сбросила с себя теплую куртку и осталась в одной футболке.

– Размечталась, наивная ты наша, – хмыкнула Лера. – Да сказки все это про ваше Бабье лето. Просто последние теплые деньки.

Лера подставила лицо под лучи осеннего солнца и закрыла глаза.

– Почему-то, – продолжала Лена, нисколько не обращая внимания на слова подруги, – именно в это время мне особенно хочется женского счастья.

– Хронически несчастным женщинам не поможет уже никакое Бабье лето, – сказала Лера.

– А я, лично, себя несчастной не считаю, – сказала Лена. – Подумаешь, муж бросил.

– Подумаешь, да ничего не скажешь. Подумаешь, ты разведенная. Подумаешь, я мать-одиночка с двумя детьми мал мала меньше, – сказала Лера. – Счастья у нас с тобой хоть лопатой отгребай. Кстати, мой бывший, по слухам, женится. Нашел, говорят, себе женщину с двумя детьми. Своих ему мало. Чужих воспитывать будет.

– Лер, ты у нас такая красивая. Еще встретишь хорошего мужчину и будешь с ним счастлива, – вступила в разговор Маша.

– Нет уж. Никаких больше хороших мужчин мне не надо и даром. Про моего бывшего тоже все говорили хороший, хороший. Хороших мужчин в природе не существует. Теперь я это точно знаю, – Лера вздохнула. – Да и не хочу я своим детям отчима. Они отца своего родного обожают. Что Сашка, что Олечка. Пусть лучше будет родной отец по субботам и воскресеньям, чем неродной, но каждый день.

Ладно, девчонки, – пора по домам, – сказала Лена.

– Тебе-то куда торопиться ? Ты одна живешь. Никто тебя дома не ждет. Два выходных еще впереди, – сказала Лера подруге.

– Меня в гости пригласили. Обещали познакомить с очень хорошим мужчиной. Говорят, что он и умный, и добрый, и надежный.

– Прямо три в одном, – хмыкнула Лера. – В наши дни таких мужчин в музее надо показывать. Как последний живой экземпляр.

– А у меня, – сказала Маша, – на все выходные стирка, уборка, готовка. В будни я совсем ничего не успеваю. С уроками до самой ночи сидим.

– А ты мужа подключай, – предложила подруге Лера. – Пусть хоть часть домашних забот на себя возьмет.

– Ты же знаешь, Лер, у него в выходные машина на первом месте. Он как уйдет с самого утра в свой гараж, так только к вечеру и возвращается. Дети ему туда даже обед в термосе носят.

– Лучше бы он тебя на руках носил, а не машину свою. Не ценит, какая женщина ему досталась, – сказала Лера. – А я буду все выходные спать мертвым сном до победного. Я так устаю за неделю. И пусть только кто попробует меня разбудить раньше времени. Придушу прямо на месте.

Всю дорогу до самого дома Лена думала, что ей завтра надеть на важную встречу. В конце концов она остановила свой выбор на строгом бежевом костюме. Она и надевала-то его всего пару раз.

Лена только успела переодеться в домашнее платье, как к ней в дверь позвонили.

– Ой, Женька, как здорово, что ты пришел. Проходи. Сейчас ужинать будем. Я только что с работы. Да и ты, наверняка, голодный.

– Лен, я пришел сказать тебе одну новость. Лен, я женюсь.

– Давно пора. Сколько же можно в холостяках ходить ? Я очень, очень рада за тебя, – Лена обняла Женю и поцеловала. – Я так завидую твоей будущей жене. Ты, Женька, будешь идеальным мужем. Я же тебя с детского садика знаю. Ты самый лучший во всем мире мужчина. Я тебя очень, очень люблю. Если бы ты не был моим лучшим другом с самого детства, я бы сама за тебя замуж вышла с радостью. Правда. Я даже мужа себе искала похожего на тебя. Но первая моя попытка, как ты знаешь, сорвалась. Да ты и так все про меня знаешь. Но не будем о грустном. Ты лучше скажи, как твою будущую жену зовут ?

– Ее зовут Лена.

– Ой, да мы с ней тезки. А покажи мне ее фотографию.

Женя нажал кнопку на своем телефоне. На экране появилась фотография, а под ней подпись : «Любимая». С фотографии на Лену смотрела она сама и улыбалась.

– Лен, я больше не хочу быть твоим другом детства. Я хочу быть твоим мужем. Твоего второго замужества я уже не переживу.

– А что же ты так долго молчал ? – спросила Лена и заплакала. – Я так долго искала тебя в других мужчинах и ничего у меня не получалось. Сколько счастливых дней и лет мы с тобой потеряли.

– Ничего, – Женька прижал Лену к себе. – Помнишь, как в фильме говорили ? В сорок лет жизнь только начинается. А нам с тобой на целых десять лет меньше…

Лера проснулась от того, что на нее кто-то смотрит. Перед ее кроватью сидел на корточках ее бывший муж.

– Борисов, ты что тут делаешь ? – возмутилась Лера. – Который час ? Ты еще раньше не мог ?

– Отвечаю на твои вопросы по мере их поступления. Я тут сижу и смотрю на тебя. Сейчас шесть часов утри. Раньше я не мог. Метро не работало.

– Борисов, у тебя совесть есть ? Я за неделю так выматываюсь. Думала, что хоть в выходные посплю. А тут ты. И потом, разведка доложила, что ты женишься на какой-то женщине с двумя детьми. Вот и иди к ней. Что ты к нам то приперся ни свет, ни заря.

– А твоя разведка доложила тебе как зовут эту женщину, на которой я женюсь ?

– Да я и знать этого не хочу. Это твои проблемы. Ты же на ней женишься, а не я.

– Плохо твоя разведка работает. Женщину, на которой я женюсь, зовут, к твоему сведению, Лера. А детей ее Сашка и Олечка. Сказать сколько им лет, или сама догадаешься ?

– Борисов, я сейчас тебя стукну. Зачем тогда разводился и уходил ?

– Чтобы проверить, нужен ли я тебе ?

– И как, проверил ?

– Проверил. А как ты думаешь я сюда попал ? Ты не поменяла замки на входной двери. Значит, ждала, что я вернусь. И я вот, вернулся. Я люблю тебя, Лер.

Лера посмотрела в зеленые, зеленые глаза своего бывшего мужа и подумала про себя, а, может, и правда Ленка права. Не будет больше никогда никакой зимы, а будет одно бесконечное Бабье лето…

Маша встала в субботу как всегда рано. Муж ушел в гараж, а Маша стала готовить еду на все выходные. Она уже накрутила голубцов, приготовила запеканку. На плите доваривался борщ, когда вдруг вернулся муж с огромным букетом цветов. Маша застыла на пороге с вытаращенными глазами.

– Ты помнишь, какой сегодня день ? – спросил Машу муж. – Ровно десять лет назад я сделал тебе предложение стать моей женой и ты согласилась. Я хорошо помню, что той осенью стояли такие же теплые деньки. А ты еще мечтала, пусть не будет больше никогда зимы. Пусть будет бесконечное Бабье лето…

А дождь никто не отменял…

Их развели быстро. Лене даже показалось, что вся процедура прошла намного быстрее, чем семь лет назад, когда они с Кириллом поженились. Тогда еще женщина в длинном, зеленом, бархатном платье, работница загса, что-то долго и торжественно им говорила. И было много гостей. Сегодня они были с Кириллом вдвоем. На развод гостей не приглашают. Хотя почему бы не отметить этот событие, подумала про себя Лена, а Кирилл как будто ее услышал.

– Инна тебя в гости приглашает, – сказал Кирилл, когда они вышли из загса.

– А кто это Инна ? – спросила Лена.

– Это моя будущая жена. Она, в отличии от тебя, здорово готовит. По первой профессии она повар. Поедем к ней. Посидим, отметим сегодняшнее событие.

– Ты дурак, или прикидываешься ? – спросила Лена и плюхнулась без сил на ближайшую уличную скамейку.

– А что тут особенного ? Почему бы и не отметить ? Во-первых, не знаю как для тебя, а для меня сегодня праздник. Я вот это свидетельство о разводе с тобой в красивую рамочку вставлю и на стену повешу. А во-вторых, многие пары и после развода сохраняют дружеские отношения. Как во всем цивилизованном мире.

– Значит я не из этого цивилизованного мира, – сказала Лена. – Я не хочу сохранять с тобой дружеские отношения, а тем более знакомиться с твоей будущей женой.

Лена вцепилась мертвой хваткой в деревянное сидение уличной скамейки и подумала, что если Кирилл захочет ее силой оторвать, то она поддастся только вместе со скамейкой. Хотя Кирилл такой сильный, что подхватит худенькую Лену как пушинку вместе со скамейкой и даже не заметит дополнительной нагрузки.

– Да брось ты, Лен, все усложнять, – сказал Кирилл. – Живи просто. Инке посмотреть на тебя хочется, вот она это застолье и придумала. Может, спросить тебя хочет обо мне. Это же понятно. Если ты не поедешь, она обидится.

– Ну и пусть обижается. Это не смертельно.

– Понимаешь, она никак не поймет, почему мы разводимся. Она меня часто о тебе спрашивает.

– И что, интересно, ты ей говоришь ?

– А что говоришь ? Как есть. Что добрая, очень красивая, образованная, воспитанная. Не жена, а идеал. Если бы не одно «но». Если бы ты мне сразу сказала семь лет назад об этом, я бы еще подумал, жениться мне на тебе или нет. Но ты скрыла от меня очень важный факт.

– Какой ?

– То, что ты многодетная мать и дети твои и на первом, и на втором, и даже на сто двадцать первом месте. За семь лет жизни с тобой я окончательно испортил свой желудок, потому что ты никогда толком ничего не готовила и ели мы всю дорогу не пойми что. Да и когда тебе было готовить ? После работы ты бесконечно решала проблемы своих учеников. И выходных у тебя не было и праздников. Да и ночей нормальных как у мужа и жены у нас за все семь лет по пальцам пересчитать можно. То ты за тетрадками всю ночь сидишь, то у урокам своим готовишься. Если бы я был президентом, я бы запретил учительницам выходить замуж в принципе. Исключение только для мужчин любителей экстрима. И год жизни с учительницей предложил бы считать за два. А у Инны я, к твоему сведению, и на первом, и на втором, и на третьем месте.

– Поздравляю, – сказала Лена. – Здоровье свое с ней поправишь. Питаться полноценно будешь.

– И тебе не мешало бы. А то одна кожа, да кости остались. Тебя скоро ветром шатать будет.

– Не волнуйся за меня. Иди лучше к своей Инне, а то праздничный обед остынет.

– А знаешь, – сказал Кирилл, – не смотря ни на что, я желаю тебе счастья.

– Счастье отменяется, – сказала Лена.

– Почему ? Какие твои годы ? У тебя еще все впереди. Встретишь еще своего мужчину и будешь с ним счастлива.

Кирилл повернулся к Лене спиной и пошел в сторону метро. Лена смотрела ему вслед. Какая родная спина, какие родные плечи, какая родная походка… Лена заплакала. Ей хотелось крикнуть Кириллу вслед, что счастье отменяется, потому что она, Лена, любит только его, Кирилла, и больше ей никто на всем белом свете не нужен. Но кричать уже было слишком поздно. Кирилл быстро вышел за пределы видимости ее глаз. Лена заплакала еще сильнее.

Лена плакала бы еще долго, но у нее зазвонил мобильный телефон. Звонила мама ее ученика Илюши Макарова. Ей срочно нужна была помощь.

Пятилетний Антошка уснул в маленькой комнате быстро. Стрессов для него сегодня было более чем достаточно. Пятнадцатилетний Илья сидел в большой комнате у телевизора. Лена и мама мальчишек Светлана Борисовна уединились на кухне.

– Он хороший, – рассказывала Светлана Борисовна про своего мужа, – только когда трезвый. А как только выпьет – как будто бес в него вселяется. Кричит, ругается. Сегодня руку на меня поднял. Ударил. Хорошо, что Илюшка за меня вступился.

– Молодец, – сказала Лена. – Маму надо защищать. Хороший у Вас растет сын, Светлана Борисовна.

– Хороший. Только что же нам теперь делать ? Домой возвращаться страшно.

– Поживите у меня.

– Неудобно как-то.

– Нет ничего неудобного. Две комнаты. Всем места хватит.

– А потом ?

– А потом надо жить. Жизнь ведь никто не отменял. Со временем все устроится и встанет на свои места.

– Мне мужа жалко. Он хороший, когда не пьет. Без нас он совсем пропадет.

– Вы сейчас ложитесь спокойно спать, а завтра будем решать, что с Вашим мужем делать. Утро вечера мудренее.

– А Вы ?

– А я выйду на улицу, немного подышу. Голова что-то у меня разболелась.

Лена сидела у подъезда, когда к ней подошел Кирилл.

– Чего сидим ? – спросил он. – Кого ждем ?

– Ты что-то забыл ? – вопросом на вопрос спросила Лена.

– Забыл.

– Что ?

– Я забыл сказать тебе одну очень важную вещь. Я очень, очень тебя люблю.

– Но я же многодетная мама и готовить я практически не умею.

– Ладно уж, куда мне, бедному, деваться ? Усыновлю я твоих гавриков.

– А у меня еще, Кирюшь, семь девочек. По полному списку в журнале в моем классе семнадцать человек.

– Усыновлю и удочерю всех скопом, – сказал Кирилл и прижал Лену к себе. – Я так по тебе соскучился за эти несколько часов после нашего развода, как будто мы не виделись целую вечность.

– А как же твоя Инна и ее праздничный обед ? – тихо спросила Лена.

– Инна умная женщина. Она давно все поняла.

– Что именно ?

– Что мне не будет жизни без тебя. Любовь ведь никто не отменял.

Кирилл прижал Лену к себе еще крепче.

– А кто там у нас дома ? Почему свет на кухне горит ? – спросил он.

– У нас одна мамочка с двумя детьми. Ей ночевать негде. Она поживет у нас, пока все у них дома наладится. Ты не против ?

Вместо ответа Кирилл поцеловал Лену сначала в лоб, потом в губы. Стал накрапывать дождь.

– А помнишь, – спросил Кирилл Лену, – как мы с тобой познакомились ? Тогда тоже шел дождь.

– Конечно, помню. Ты еще пел тогда у костра под гитару «Вальс в ритме дождя». И я сразу же в тебя влюбилась и похоже навсегда…

Кирилл стал тихо напевать и Лена к нему присоединилась :

« Солнца не будет – жди, не жди !

Третью неделю льют дожди,

Третью неделю наш маршрут

С доброй погодой врозь.

Словно из мелких-мелких сит,

Третью неделю моросит…

Чтоб не погас у нас костер

Веток подбрось…».

Лена пела и думала про себя, что Кирилл прав. Как хорошо, что на земле есть любовь и ее еще никто не отменял. Кирилл пел и думал про себя, как хорошо, что на земле есть счастье и его еще никто не отменял. Им было так хорошо в объятьях друг друга, что они совсем не замечали дождя.

А дождь все усиливался и усиливался. Его ведь тоже никто не отменял…

А я не верю майскому теплу…

Я всю жизнь наступаю на одни и те же грабли – патологичес-

кой доверчивости к людям. Деревянная ручка от граблей, по

давно известному в физике закону рычага, больно бьёт меня по

голове и на какое-то время в моих мозгах происходит просвет-

ление. Количество шишек на моём лбу превратилось в качест-

во и я стала к сорока годам умная преумная, дальше просто

некуда…

Теперь я никому не верю, а особенно прогнозу погоды. Рас-

сказывайте сказки дуракам…

В мою квартиру позвонили. На пороге стояла зацелованная

южным солнцем девушка. В Москве такого солнца не бывает

даже летом, а тем более сейчас в мае.

– Позовите, пожалуйста, Костю, – сказала девушка.

– Вы ошиблись, – сказала я.

– Этого не может быть, – возразила девушка и назвала мой

полный домашний адрес.

Я послала запрос в подвалы своей памяти, человека по име-

ни Костя там не было.

– Адрес мой, – подтвердила я, – но Ваш Костя живёт, видимо,

в другом месте.

– Что же делать ? – спросила девушка.

– Не знаю, – честно ответила я.

– Москва такая большая, где же я его найду ?

У меня не хватило твёрдости характера захлопнуть дверь

перед носом девушки и я впустила её в свою квартиру.

История девушки Лены из города Волгограда стара как мир.

Случайное знакомство на юге, любовь, безрассудный посту-

пок… Мы это всё проходили лет двадцать тому назад или чуть

чуть больше…

Как приятно быть умной. Я давно не верю в случайные зна-

комства, а тем более на курорте. Я не верю в случайную лю-

бовь и давно не способна на безрассудные поступки. Я муд-

рая черепаха Тортилла и мне понятно, что этот эфемерный

Костя и не хотел продолжения знакомства с девушкой Леной

из города Волгограда и дал ей название первой пришедшей на

ум улицы, выдумал номер дома и номер квартиры. Квартира

оказалась моей. Девушке Лене надо разворачиваться и уез-

жать домой, стерев из памяти этого случайного Костю и стро-

ить свою жизнь на другом более прочном фундаменте. Я ещё

соглашусь поискать иголку в стоге сена, но ни за что не буду

искать человека в Москве, не зная его адреса.

Девушка Лена осталась у меня, ей просто некуда было идти.

– И где же ты собираешься искать своего Костю ? – поинтере-

совалась я.

– По всей Москве, – ответила Лена. – Москва не такой уж

большой город…

Людей с гипертрофированным чувством надежды на Счастье

стоит пожалеть, подумала я. Я лично утратила это чувство лет

двадцать назад или чуть чуть больше…

Я провожала Лену через неделю. Поезд на Волгоград подали

за целый час до отхода, чтобы провожающие и провожаемые

успели сказать друг другу всё до последней капли.

– Можно я буду Вам звонить ? – спросила Лена.

– Конечно, – ответила я.

– Спасибо Вам за всё, за всё. Что приютили меня, поддержа-

ли словом и добрым советом, помогли материально. Я Вам

всё, всё верну, как только заработаю.

Я долго видела в окне уходящего Волгоградского поезда машущую мне руку.

– До свидания, Лена. Пусть у тебя всё будет хорошо.

Я поплелась домой Откуда-то неожиданно появилось чувст-

во большой потери… Я не люблю расставаться…

Лена позвонила мне через несколько месяцев.

– Я замуж вышла, – сообщила она. – Он мой одноклассник.

Очень хороший парень.

– Поздравляю, – сказала я.

– Извините меня.

– За что ?

– Я ведь Вас тогда обманула. Не было никакого Кости. Я

просто приехала покорять Москву, у меня быстро закончились

все деньги и мне негде было жить. Я ходила и стучала во все

двери, но никто кроме Вас мне не открыл. Я бы в Вашей Мос-

кве совсем пропала. Я ведь ещё вещи у Вас украла, цепочку

золотую, куртку. Простите меня, пожалуйста. Я всё, всё Вам

верну.

Мне стало обидно, что я такая умная преумная, а всё-равно

дура…

– У меня скоро ребёнок будет, – добавила Лена. – Где-нибудь

к маю…

Я положила телефонную трубку…

В моё окно бился замёрзший ноябрьский ветер. Ноябрь мне

всегда нравился больше других месяцев. Он честный и всё и

него по-настоящему, без вранья – и холод, и ветер, и ожидание

зимы… Самое главное в ноябре люди никогда не обманывают-

ся эфемерным теплом, а просто готовятся к долгой и холодной

зиме…

Я открыла окно. У меня не хватило твёрдости характера оставить ноябрьский ветер замерзать на холодной улице.

– Заходи, гостем будешь…

Вы просто ошиблись номером…

Рита решила, что уже откладывать некуда и надо, наконец, навестить свою первую учительницу Анну Васильевну.

С первого по четвертый класс Рита была влюблена в Анну Васильевну до смерти. Ей нравилось в ней все. И ее голос, и ее лицо, и ее прическа, и ее одежда. Но особенно Рите нравились ее глаза. С такой добротой и любовью эти глаза смотрели на Риту и на всех учеников ее класса, что все ребятишки души в своей учительнице не чаяли.

Рита окончила школу и поступила в педагогический институт. После института Рита еще даже немножко поработала в родной школе и они с Анной Васильевной были теперь коллегами. Рита часто бегала к ней за советом и помощью.

А потом Рита вышла замуж за военного и муж увез ее к месту своей службы в город Мурманск. Через двадцать лет мужа Риты пригласили в Москву в Академию артиллерийских войск и они окончательно осели на Ритиной родине. За это время у них вырос единственный сын Владик. Он поступил в московский технический институт и учился там уже на третьем курсе.

Рита купила красивый букет цветов, конфеты, торт и поехала к Анне Васильевне в гости. Встретились тепло, искренне радовались, увидев друг друга.

– Вы очень похудели, Анна Васильевна, – сказала Рита. – А я, наоборот, все толстею как на дрожжах. Никакие диеты не помогают. Как Вы тут поживаете? Какие у Вас новости ?

– Я на пенсии, Рита, уже почти десять лет. Живу с Коленькой. Володя живет отдельно, у него семья, дети.

– А Коля не женат ?

– У него есть женщина, – ответила Анна Васильевна, – но они не расписаны. Живут гражданским браком. Ты лучше про себя расскажи.

– Да у меня особых новостей и нет. Муж, сын студент выше меня ростом на целую голову. Отслужили двадцать лет на Севере, в Мурманске. Климат там суровый. Девять месяцев холодно, а остальное время относительно тепло. Примерно плюс пятнадцать градусов. Больше и не бывает. Север научил меня, Анна Васильевна, радоваться малому. А особенно неброской, скромной северной красоте. Меня там радовало все. Мать-и-мачеха, своими первыми желтыми головками, как маленькими солнышками. Рябина, которая своими оранжевыми и красными гроздьями раскрашивала наши улицы. Иван-чай, в малиновом цвету которого утопает город в июле. Радовала своим поздним цветением сирень. Она цветет в Мурманске только в августе.

Но особенно поражают своей красотой сопки. То они белые зимой, то зеленые летом, а осенью они покрываются ковром из ярко-оранжевых шляпок подосиновиков, бордовыми ягодами брусники, салатовыми кустиками черники со свисающими сине-черными плодами. А как приятно ходить по этому ковру. Ноги утопают в мягком белом ягеле.

Но домой меня, Анна Васильевна, все-равно тянуло. Хоть на старости лет дома пожить. Мне уже пятый десяток.

– Я в такие цифры не верю, Риточка. Мне кажется, что вы все еще маленькие.

Рита обратила внимание, что ее букет Анна Васильевна поставила в обычную трехлитровую банку. Надо в следующий раз подарить ей вазу, подумала Рита и оглянулась вокруг себя. Больно защемило сердце. Как у Анны Васильевны по современным меркам убого, если не сказать честно – по-нищенски. Старенькая мебель, продавленный диван. На Анне Васильевне заштопанная кофточка. И видно, что не с ее плеча.

Анна Васильевна достала альбом с фотографиями, и они стали вспоминать одноклассников Риты и учителей школы, в которой Рита училась и работала.

Засиделись допоздна.

– Тебя дома искать не будут ? – забеспокоилась Анна Васильевна.

– Не будут. Они уже большие мальчики. Без меня спокойно справятся. Да и ехать тут всего ничего.

У самого лифта Риту остановила соседка Анны Васильевны по этажу.

– Вы Анне Васильевне родственница ? – спросила она.

– Нет. Я ее ученица и коллега, – ответила Рита.

– Я хочу задержать Вас на несколько минут. Вы не торопитесь ?

– Да нет, – ответила Рита.

– Тогда зайдите ко мне. Там и поговорим. Меня зовут Антонина Семеновна.

Вы себе и представить не можете, как тяжело живется Анне Васильевне. Мне ее очень жалко. Младший ее сын Коля пьет, нигде не работает. Всю пенсию у нее отнимает. Ей порой и хлеба купить не на что. Мы ее всем подъездом подкармливаем. Кто чем может. Из ее школы ей иногда обеды в баночках приносят. Но если она сразу не поест, все сын ее съедает со своей сожительницей. Они только и живут на пенсию Анны Васильевны. Все вещи хорошие из дома уже продали и пропили. Выпивают оба сильно. А Анна Васильевна все их жалеет.

Я хотела Вас попросить, может, Вы позвоните ее старшему сыну Володе и он заберет Анну Васильевну к себе. У меня есть его телефон. Мне Анна Васильевна его дала, но строго настрого запретила звонить. Только если с ней что-нибудь случится. Да я и объяснить-то ничего не смогу. Боюсь, заплачу сразу.

Иногда к Анне Васильевне ученики бывшие и коллеги, как Вы, приходят. Один ученик подарил ей очень красивый оренбургский платок. Так Коля сразу же его для своей сожительницы отнял. Она сейчас в нем щеголяет.

Я бы не стала Вас просить, но я сама одинокая. Живу на одну пенсию. Чем я могу ей особенно помочь ? Ну хлеба и молока куплю. Ягоды и овощи с дачи привезу и все. А год длинный. Анне Васильевне питаться надо хорошо. Она в последнее время очень сдала. У нее даже руки стали дрожать. Доктор ей лекарства целую кучу прописал, да она и не лечится совсем. Лекарства покупать надо, а где она деньги возьмет, когда у нее все до копейки забирают.

Ирина, жена Володи, суетилась на кухне и тихонько напевала. Ирина была счастлива. У нее очень хороший муж и замечательные дети – сын и дочка. Ирине многие завидуют. Зря Ирину пугали, что выходить замуж в мае плохо. Будешь всю жизнь маяться. Когда они с Володей вышли из Загса, пошел теплый весенний дождь.

– Мы будем счастливы, – сказала Ирина Володе.

Он поднял ее на руки и закружил. На всех свадебных фотографиях они втроем – Ирина, Володя и дождь.

Дочка рисовала, муж с сыном играли в шахматы, когда раздался этот звонок.

Звонила Рита.

– Позовите, пожалуйста, Володю, – попросила она.

– А что Вам надо ? – строго спросила Ира.

Рита объяснила, что она ученица и коллега мамы Володи Анны Васильевны. Она хочет попросить Володю забрать маму к себе. Рита рассказала все, что узнала от соседки Антонины Семеновны и что видела своими собственными глазами.

– Анна Васильевна всей своей жизнью заслужила спокойную и счастливую старость. О ней надо заботиться. Ее надо беречь, – добавила Рита в конце.

– Иришка, кто там звонит ? – услышала Рита в трубке мужской голос.

– Никто, – ответила Ирина мужу, а в телефонную трубку добавила, – Вы просто ошиблись номером…

Если не хочешь, не говори…

В обеденный перерыв в женском коллективе разговорились о мужчинах.

– Если бы я раньше поняла, что все мужчины полигамные существа, – сказала начальница отдела Алла Ивановна, – я бы ни за что столько ошибок в своей жизни не сделала. Да и жизнь сложилась бы по-другому. А то, узнав про измену мужа, я сразу побежала разводиться. В результате дети росли без отца, а я так и осталась матерью-одиночкой. У бывшего мужа тоже всё пошло кувырком. Ни с какой другой женщиной он так и не угнездился. И в могилу рано ушёл. Ну кому, скажите, от этого развода стало легче ? Никому. Всем плохо. И детям, и мужу, и мне. Только вот исправить уже ничего, к сожалению, нельзя.

Была бы я тогда поумнее – пережить бы мне этот тяжёлый период тихо, в режиме семейного карантина. Не показывать свою обиду, свою боль, свою гордыню, глядишь, дело бы пошло на поправку, кризис бы миновал, а семья сохранилась.

– А как же любовь ? – спросила незамужняя Аннушка.

– А как же супружеская верность ? – спросила замужняя Любаня.

– Девочки мои, ну какая любовь и супружуская верность ? Это всё сказки для телевизионных мыльных опер. А в жизни раз впряглись муж и жена как два вола в семейное ярмо, так и тяните свою телегу до конца жизни. А ехать то придётся не только по ровной дороге, а ещё по кочкам да ухабам, по косогорам и буеракам. Ярмо холку до крови натрёт, а терпеть надо, в телеге то дети…

– Тогда уж лучше совсем замуж не выходить, – сделала вывод незамужняя Аннушка.

Шикарно одетая женщина солидного возраста ждала Любаню после работы у проходной.

– Вы меня не знаете, – сказала она Любане, – зато я вас очень хорошо знаю. Я знаю, что вас зовут Люба, что вы замужем и у вас пятилетняя дочь Катя.

– Всё правильно, – удивидась Любаня.

– Да нет, всё как раз совсем неправильно, – сказала женщина, взяв Любаню за локоть и отведя в сторону. – У меня тоже есть дочь, ей двадцать три года. Её зовут Ольга. Ваш муж Игорь и моя дочь Ольга полюбили друг друга. Они встречаются уже больше года и оба мучаются. Игорь никогда не уйдёт из семьи, потому что очень любит дочьку, а мне жалко мою дочь Ольгу. Поймите меня. Вы ведь тоже мать.

– Я только не понимаю, что вы от меня то хотите ? – спросила Любаня.

– Я хочу, чтобы моя дочь была счастлива, а счастлива она может быть, к сожалению, только с вашим мужем.

Женщина протянула Любане солидный конверт.

– Вот здесь очень большая сумма денег. Вам с дочкой хватит на несколько лет. Вы даже можете не работать.

– Вы что, хотите купить моего мужа для своей дочери ? – спросила Любаня.

– Выходит так. Он всё равно вас не любит, а только страдает, потому что любит мою Ольгу, – сказала женщина.

– А знаете, практика показала, что любви-то никакой и нет, – сказала Любаня, вспомнив Аллу Ивановну. – Вместо любви есть семейное ярмо, два вола, телега и длинная длинная дорога… Длинною в жизнь…

По семейной традиции муж сам укладывал дочку спать.

– Пап, – сказала Катюшка, – давай в воскресенье пойдём в зоопарк и покатаемся там на ослике.

– Согласен, – сказал Игорь.

– И маму с собой возьмём.

– А как же ? Куда же мы без мамы ?…

Любаня мыла посуду, когда муж, уложив дочку, вошёл на кухню.

– Игорь, тебе женское имя Ольга о чём-нибудь говорит ? – спросила Любаня.

Игорь вздрогнул и выронил из рук чашку.

– Но если не хочешь, можешь не говорить, – сказала Любаня.

А чашка даже не разбилась. Посуда из современных материалов такая прочная, что даже на счастье не бьётся…

Как-нибудь в другой раз…

Хромову хотелось петь. Он был так счастлив, его так распирало от счастья изнутри, что радость готова была выйти голосом. Он только никак не мог подобрать подходящую песню. Ни одна из известных ему не дотягивала до его теперешнего состояния. Тогда Хромов просто замычал первую попавшую на голосовые связки мелодию.

Все его мысли были о Лене. Километры от нее удаляли, а мысли приближали.

Когда Хромов проснулся сегодня ночью, Лена тихо дышала рядом с ним и Хромов в эту минуту принял окончательное решение. Ему даже стало от этого легче. Хромов решил, что честно скажет жене, что уходит от нее. Что любит, давно любит другую женщину. Ее зовут Лена. Она ждет от него ребенка.

Хромов рассчитается на работе, уедет из сумасшедшей Москвы в тихий провинциальный городок Богородицк и будут они с Леной жить в ее деревянном домике с красивыми резными ставнями. Весной там море сирени, от запаха которой у Хромова всегда кружится голова. А осенью золотые шары, как маленькие звездочки, с любопытством переваливаются через забор и освещают всю улицу. И Хромов совсем забудет о московском многоэтажном безумии.

Лена родит Хромову сына или дочку, и у них будет полная семья. Жена в Москве его поймет. Они с ней всегда понимали друг друга с полуслова. И дочка поймет. Ей уже пятнадцать лет. Почти невеста. Хромов даже подумал, что жена и дочка так его любят, что будут за него рады.

Хромов прибавил газ. Ему хотелось поскорее осуществить задуманное. Пошел снег. Хромов подумал, что теперь он будет каждое утро расчищать от снега дорожки около дома. Для этого он будет вставать пораньше, как дворники в его московском дворе. Лена проснется, выглянет в окно и помашет ему ласково рукой. Лена. Лена. Лена…

Хромов вдруг подумал, что ведь жену он тоже любит и всегда любил. А Лена для него что-то такое, что намного больше любви и… намного выше. И слов то таких нет, и песен таких нет…

Хромов готов был носить на руках старого еврея, начальника своего отдела. Именно он три года назад послал его в командировку в Богородицк, где Хромов и встретил свое счастье по имени Лена.

Хромов остановил машину прямо на трассе и вышел размять ноги и глотнуть свежего воздуха. Он был где-то на середине пути до Москвы. Косяками полезли в голову хозяйственные мысли. Весной, когда сойдет снег, надо будет вырыть новый колодец. В вишневом саду я сам сделаю ажурную беседку, мечтал Хромов. Летом будем там с Леной по вечерам чаевничать. Надо бы и скворечник под окном подправить, и калитку смазать, и крышу перекрыть, и новую раму на террасе вставить. Хозяйственные заботы его радовали. Но больше всего его радовало то, что теперь Лена, его Лена будет от него не за две сотни километров, а совсем рядом. Только руку протяни.

Хромов представил, как у Лены округлится животик и как они вместе будут слушать биение новой жизни у нее в животе. Хромов от счастья закричал. У него получилось :

– Э – ге – ге…

Что в переводе на простой язык значит – я очень, очень счастлив…

К Москве снегопад затих. Коммунальные службы добросовестно убрали все московские магистрали.

Дочка и жена были дома. Обе повисли на его шее. Они не виделись целых две недели.

– Пап, – сказала дочка Хромову счастливым голосом, – у нас для тебя такая потрясающая новость. Ты закачаешься. Мы еле, еле тебя дождались. Я даже хотела тебе позвонить, но мама не разрешила.

– Сначала за стол, а потом уже все новости, – скомандовала жена.

Стол был праздничный, с тортом и шампанским.

– До Нового года еще целый месяц, – удивился Хромов, – а у вас тут настоящий новогодний пир.

– Пап, у нас такая новость, такая новость…, – тараторила дочка.

– Вадим, – сказала Хромову жена счастливым голосом, – пока ты был в командировке, я ходила к врачу. У нас будет ребенок.

– Пап, представляешь, у меня будет младшая сестренка или братик, – закричала дочка Хромова и обняла маму и папу за шею.

– Ты рад ? – тихо спросила Хромова жена.

Первый раз в жизни Хромову захотелось умереть прямо сейчас на месте. И тогда все решится само собой и, главное, без него. Он даже почувствовал, что его сердце реально остановилось.

– Один, два, три…, – сердце Хромова пропустило двенадцать ударов, а на тринадцатый опять затикало…

– Я рад, – смог ответить Хромов жене и даже добавил, – очень…

Старый еврей, заведующий отделом, включил Хромова, как всегда, в очередную командировку в Богородицк.

– Я не могу поехать, – сказал Хромов. – У меня жена беременная, пополнения ждем.

– Чтобы ты отказался от командировки в этот город ? – удивился заведующий отделом. – Где-то медведь сдох.

Начальник хитро посмотрел на Хромова. Ах ты старый еврей, подумал Хромов, а вслух сказал :

– Как-нибудь… в другой раз…

Короче жизни

Короче Жизни только

Счастье,

Короче Счастья только

Любовь…

Машунька уснула, как всегда, очень быстро. Закрыла глаза и все. Так умеют засыпать только беззаботные дети. Ирина с Сергеем переместились на кухню. Одна и единственная комната их однокомнатной квартиры стала принадлежать Машуньке сразу же после ее рождения.

Сергей достал из самого потаенного верхнего шкафа шоколадные конфеты, Ирина разливала в чашки их любимый зеленый чай. Конфеты прятали лично от Машуньки. У нее на них был сильный диатез, поэтому ели конфеты лишь когда она спала. Чаще всего по ночам. Можно сказать, что у Ирины и Сергея были сладкие ночи. В прямом смысле этого слова.

Трехлетняя Машунька, дочь Ирины и Сергея, когда не спала, была похожа на вечный двигатель. Она просто физически не могла тихо сидеть и молчать. Ее постоянно влекла куда-то жажда деятельности, жажда исследования, жажда общения. Машунька всегда расстраивалась, когда надо было ложиться спать, боясь, что пока она спит, без нее в этом мире произойдет что-нибудь очень интересное…

– Как наша Машунька в школу пойдет ? Я даже не представляю, – вздохнула Ирина. – Она ведь и секунды за партой не просидит. Как метеор, честное слово. По поведению у нее, наверное, одни двойки будут. Давай, чур, ты будешь ходить на все родительские собрания. Ты у нас в семье самый спокойный и выдержанный.

– Лучше давай запишем Машуньку в какую-нибудь секцию. Вся ее энергия в мирных целях будет расходоваться. Вот фигурное катание, например, для девочек очень хорошо, – предложил Сергей.

– Боюсь болеть будет. Там лед. Холодно.

– Тогда на плавание. У нас бассейн рядом.

– Да ты что ? Утонет еще ! Тогда уж лучше на спортивные танцы. И красиво, и спорт.

– Мне тоже нравится, – согласился Сергей.

Ирина уселась на кухонную тахту, поджав под себя ноги. Сергей открыл форточку и глубоко вдохнул прохладный ранневесенний воздух.

– Цветами пахнет, – сказал он.

– Какими цветами ? Очнись. Еще даже почки на деревьях не распустились.

– Как время быстро бежит. Не успели оглянуться, а у нашей Машуньки уже третья весна. Вроде вот только что мы принесли ее из роддома. Ор, давай в отпуск свозим Машуньку на море.

– Старики в деревне обидятся, – ответила Ирина.

– А мы и к ним можем заглянуть. На недельку.

– Помнишь, как Машунька в деревне первый раз стала ходить ?

– Да она и не ходила никогда, а прямо сразу стала бегать, а мы за ней в припрыжку километры накручивали.

– А кот Пушок все играл с Машунькиными пяточками, когда она бежала.

– А помнишь, как петух ее клюнул ? Прямо в висок.

– Ага, а дед тогда петуха этого сразу же зарубил.

– А помнишь, как Машунька умирала, когда волчьих ягод наелась ?

– Ой, даже не напоминай. До сих пор страшно.

– А помнишь, как она у деда весь его животный мир на волю выпустила ?

– Да уж. Все его куры, козы и поросенок в соседнем огороде оказались.

– Ага, – Сергей расхохотался. – Она потом мириться ходила к соседке тете Даше. Чаю там с малиновым вареньем напилась и прямо за столом уснула. Мы ее спящую на руках домой несли.

– А, может, не поедем ни на какое море ? Машунька так деревню любит.

– Да, там видно будет, ближе к лету.

Сергей поежился и закрыл форточку.

– Сереж, Машунька у меня сегодня попугайчика на День рождения попросила. Мальчика.

– Вот хитрющая девчонка. А у меня попросила попугайчика девочку.

– Придется пару покупать. А то им скучно будет поодиночке.

– Да, а потом попугаичьими яйцами, вместо куриных, питаться будем. Говорят, они диетические и очень полезные.

– Да ты что ? Неужели правда ? Они же совсем, совсем маленькие !

– Да я шучу, – засмеялся Сергей под аккомпанемент телефонного звонка.

Телефон из-за Машуньки на ночь всегда отключали, а сегодня как-то совсем забыли…

Ирина была к телефону территориально ближе.

– Алло ? – как обычно сказала она и замолчала.

– Алло, я Вас слушаю, – повторила Ирина.

Тишина в трубке была какая-то живая. Ирина физически чувствовала, что вибрация от ее голоса воспринимается чьим-то ухом.

– Это Он, – подумала Ирина и пожалела, что она на кухне не одна…

– Это Она, – подумал Сергей и расстроился, что телефонная трубка не около его уха…

Он появился в жизни Ирины совсем недавно, а точнее неделю назад. Ирина в свой обеденный перерыв заглянула в ближайший книжный магазин «Молодая гвардия». Машунька просила купить ей книгу про динозавров. Рядом с «Молодой гвардией» на Полянке продаются самые вкусные во всей Москве бублики. Прижимая к себе Машунькиных бронтозавров и ихтиозавров, Ирина курила себе два бублика, они были еще теплыми, и, притулившись у мраморного парапета, ведущего в метро, стала есть и разглядывать людей, которых метро бесконечно пожирало и так же бесконечно выплевывало.

Неожиданно к Ирине подскочил мужчина средних лет с лохматыми длинными волосами, горящими глазами, в расстегнутом пальто. Ирина чуть не подавилась. «Псих, – подумала она. – У психов весной как раз обострения…».

– Я, наконец-то, Вас нашел ! Вы моя единственная Муза, – лохматый псих встал перед Ириной на колени, попав одной коленкой прямо в лужу, и начал читать стихи.

Псих читал хорошие стихи…

Ирине запомнилась строчка : «Зима закончила гастроли… И в терем ставни заперла…».

– Я искал Вас очень долго во всех Галактиках, во всей Вселенной. Уже думал, что никогда не найду…

Псих заплакал и Ирина погладила его по голове, как маленького ребенка и угостила бубликом. Как знала – купила два…

Она появилась в жизни Сергея совсем недавно, а точнее неделю назад. Возвращаясь поздно вечером с работы, Сергей притормозил у метро, чтобы купить в киоске сигареты. На группу подростков он сначала и внимания не обратил. Сергей уже возвращался к машине и закуривал на ходу, когда его слух резанула отборная брань и он оглянулся. Брань была адресована девушке, которой молодые парни загораживали дорогу. Девушка не звала никого на помощь, но пыталась пройти и это ей никак не удавалось. Сергей подошел к девушке и обнял ее за плечи.

– Проблемы ? – спросил он, кивнув на парней.

– Проблемы, но не у меня, а у них, – девушка кивнула в ту же сторону. – Проблемы с воспитанием.

– Тяжелый случай.

– Согласна. А главное, все очень сильно запущено. Особенно русский язык. Случай почти безнадежный.

– А с виду и не скажешь, – добавил Сергей и получил первый удар чем-то тяжелым под левую лопатку.

Несколько раз ответные удары Сергея попадали в цель. Он это чувствовал. Несколько раз чужие удары доставались ему. Он это особенно хорошо чувствовал. Бой без всяких правил прекратила киоскерша. Она специально держала у себя милицейский свисток. Как раз вот для таких случаев. И надо признаться, уже не раз помогало. Условный рефлекс. Иван Петрович Павлов.

В машине Сергей и девушка привели себя в порядок и подсчитали потери. У Сергея была разбита губа и порвана куртка. У девушки ссадины на руках и оторванная от сумки ручка.

– Да. Не очень весело. Куда Вас отвезти ?

– Мне далеко. В Долгопрудный.

– Почему так поздно и одна ? С работы ?

– Нет. Я из театра.

– Почему одна ? – строго повторил свой вопрос Сергей.

– Да не с кем.

– Надо решить эту проблему. Ходить в театр одной, как выяснилось только что, опасно.

– Ходить в театр одной еще и неприлично. Но других вариантов у меня пока нет.

– Тогда поехали ? – спросил Сергей.

– Поехали, – согласилась девушка.

На перекрестке как раз загорелся зеленый свет.

Псих позвонил Ирине через несколько дней, когда она была дома совсем одна. Сергей с Машунькой пошли погулять. Псих опять читал Ирине стихи. Свои и чужие. И все время признавался в любви и плакал от счастья… У психов и поэтов слишком тонкое восприятие окружающего мира, по накалу эмоций невыносимое для абсолютно нормального человека. Поэтому психи и поэты долго не живут.

Девушка позвонила Сергею через несколько дней, когда он был дома совсем один. Машунька с Ириной пошли в магазин. Девушка благодарила Сергея за помощь и приглашала в театр. Ей опять не с кем было туда пойти…

В самой большой и единственной комнате их однокомнатной квартиры заплакала во сне Машунька. Сергей и Ирина ринулись к ней из кухни одновременно. В дверях они столкнулись. У него от это столкновения остался синяк на левой ноге, а у нее на правой руке. Очень уж узкие в наших домах дверные проемы. Вдвоем и не разминуться. Если только очень сильно прижавшись друг к другу.

Телефон на кухне звонил еще несколько раз, но его, кажется, никто больше и не слышал. Ни Сергей, ни Ирина, ни, тем более, Машунька. Не открывая глаз, она почувствовала, что родители рядом с ней, успокоилась и опять уснула. А что же такого страшного приснилось ей во сне – она не вспомнит уже никогда. А кроме нее никто этого и не знает…

За окном весна окончательно расправлялась с остатками зимы, но было еще очень холодно. В светящиеся окна теплых уютных домов из холодной мартовской ночи заглядывало и просилось приютить беспризорное одиночество. Одиночеству было холодно, но никто не спешил открывать…

Самый большой дефицит на Земле – место в чужой жизни. Что же тут, в самом деле, поделаешь ? Никто не спешит открывать…

Мы будем ехать долго, долго…

– Ты не даешь мне никакой возможности набить свои собственные шишки, – Настя выразительно постучала ладошкой по своему лбу. – Твоя постоянная опека перекрывает мне кислород и мне нечем дышать. Я хочу, наконец, поступать так, как мне самой хочется. Я имею на это право. Я уже не маленькая девочка, а дипломированный специалист.

– Мама плохого не посоветует, – сказала Раиса Васильевна дочери.

– Да слышали мы это уже миллион раз, – закричала Настя. – Мама плохого не посоветует, мама плохого не посоветует. Я двадцать два года живу только под твою диктовку. С этими девочками не дружи, туда не ходи, сюда не ходи. У твоей мамы очень высокий пост и ты не должна ее позорить. Ты должна учиться на одни «пятерки». И институт ты выбрала мне сама. Потому что престижно учиться на факультете иностранных языков. А я ненавижу английский, немецкий и французский вместе взятые. Я хотела пойти в ветеринарный. И ты прекрасно об этом знаешь.

– Коровам хвосты крутить, – вставила Раиса Васильевна.

– А хоть бы и так. Что тут позорного ? Я хотела лечить больных кошек, собак. Но ты сказала, что это несерьезно. У дочки такого начальника как ты должно быть солидное образование. Вот тебе твой диплом, – Настя подала маме свой диплом с отличием. – Все. Я все свои долги тебе отдала и имею, наконец, право жить так, как мне хочется. Или ты собираешься и жениха мне сама найти ? Можешь не беспокоиться. Я и без тебя его уже нашла.

– Я прошу тебя только об одном, – попросила Раиса Васильевна дочь.

– О чем ? – спросила Настя.

– Я прошу тебя думать. Всегда хорошо думать, прежде чем принимать хоть какое-то решение.

– Бывают в жизни случаи, когда на первом месте сердце, а не голова, – возразила Раисе Васильевне дочь.

– Ой, поверь моему опыту. А я, на минуточку, на целую жизнь старше тебя. Все поступки под руководством сердца без участия головы и разума чаще всего заканчиваются плачевно.

– А я буду счастливым исключением из твоего правила. У меня все будет хорошо. Мы с Димой уже подали заявление в ЗАГС.

– Как же так ? Ты его даже со мной не познакомила, – ахнула Раиса Васильевна.

– Он тебе не понравится. Да и потом, я же тебя знаю. Ты сразу же начнешь его экзаменовать – какое у Вас образование ? Кто Ваши родители ? Какие у Вас жилищные условия ? Где Вы прописаны ?

– Все эти вопросы я, как мама, должна знать.

– Ага, а потом будешь тестировать его на интеллектуальное развитие – в каком году был построен Большой театр ? Кто получил литературную премию в этом году ? Сразу предупреждаю тебя, можешь не стараться. Он ничего этого не знает. У него рабочая профессия, а работает он охранником в одной фирме.

– Понятно, значит приезжий, – сказала Раиса Васильевна.

– Ты, как всегда, права, – ответила Настя. – Да, приезжий. Но не думай, что он схватился за меня из-за моей московской прописки и квартиры.

– А я, почему-то, сразу так и подумала, – призналась Раиса Васильевна.

– А вот тут как раз тот редкий случай, когда ты ошибаешься. Он не любит Москву.

– Что она ему плохого сделала ? – удивилась Раиса Васильевна.

– Ему тут не хватает воздуха. Он вырос на природе, а асфальт и каменные дома его угнетают. Мы распишемся и уедем к нему на родину. Это далеко. Почти тысяча километров от Москвы. Мы будем ехать на поезде долго, долго и смотреть в окно. Я люблю смотреть в окно, – добавила Настя.

– Что ты там будешь делать в этой глуши ? На что вы собираетесь жить ?

– Не волнуйся. Проживем. У тебя ничего просить не будем. Дима сказал, что сначала поживем у его мамы, а потом отстроимся. Машину купим.

– Я тебя еще раз прошу, – сказала Раиса Васильевна, – ничего не делай сгоряча. Все серьезно обдумай.

Настя махнула рукой.

– Как хорошо, – сказала она маме, – что ты будешь от меня за целую тысячу километров и я смогу жить так, как я хочу.

Воздух предстоящей свободы Настю опьянял.

Настя со своим мужем уехала и Раиса Васильевна впервые пожалела, что у нее одна единственная дочь…

Настя звонила редко. На звонки Раисы Васильевны отвечала быстро, скороговоркой. Она вечно куда-то торопилась.

– Все нормально. Все хорошо, – обычно отвечала Раисе Васильевне дочь.

Но материнское сердце не обманешь. Даже по крошечным оттенкам интонации слов «все нормально», «все хорошо» Раиса Васильевна почувствовала, что у дочери не все так хорошо.

Собралась Раиса Васильевна быстро. На ее должности положена личная машина с водителем. Раиса Васильевна закупила продуктов, подарков и в пятницу вечером рванула к дочери за тысячу километров на восток от Москвы. Водитель Володя был опытный, машина отличная и к утру в субботу они уже были на месте.

Дверь Раисе Васильевне открыл зять.

– Какие люди и без охраны, – закричал он на весь дом.

– Здравствуй, Дима, – сказала ему Раиса Васильевна.

Вышла Настя.

– Мам, ты почему не позвонила ? Мы бы тебя встретили.

Раиса Васильевна не видела дочь целый год и чуть не заплакала от жалости. На фоне раздобревшего, округлившегося колобком зятя, дочь Раисы Васильевны выглядела бледной поганкой. Она сильно похудела и как-то даже сморщилась.

Раиса Васильевна выложила на стол горы московских продуктов и дорогих подарков. Сели пить чай. Раисе Васильевне все хотелось побыть с дочкой наедине, но рядом с ними всегда кто-то был. То зять, то мама зятя Клавдия Ивановна.

– Ты очень похудела, – сказала Раиса Васильевна дочери.

– Да она и не ест почти ничего, – вставила Клавдия Ивановна, Настина свекровь. – Заставляю, заставляю и все напрасно. А после больницы совсем ничего в рот не берет. Редко когда молочка в охотку выпьет.

– После какой больницы ? – спросила Раиса Васильевна и вся внутренне похолодела.

– Прости ты меня, Рая, – сказала Клавдия Ивановна Раисе Васильевне.

– За что ?

– Не уберегла я девочку твою. Они мне не сказали, что она беременная и мы пошли картошку копать на продажу. А там целая усадьба. Почти три дня копали, ведра да мешки тягали, а к вечеру третьего дня у Насти кровотечение сильное открылось. Ее в больницу увезли.

– Это бывает почти у всех женщин, – сказал зять. – Подлечили и теперь все в порядке. Что старое вспоминать ? Зато мы картошку тогда так удачно загнали. Денег выручили прилично. К весне машину купим. Баньку новую построили. На следующий год две усадьбы посадим. Земли кругом пустует много, только не ленись. А картошка всегда идет на рынке хорошо. Через годик фундамент под новый дом можно закладывать. Развернемся, да, Настюх ? Ее тут все москвичкой прозвали.

Зять Раисы Васильевны по-хозяйски обнял Настю и грубовато потрепал ее по плечу.

Раиса Васильевна подумала, что лучше бы ей никогда в жизни этого не видеть. Она теперь ни за что не забудет, как хрупкая фигурка ее дочери безропотно раскачивалась из стороны в сторону под сильной рукой зятя.

– Ты бы лучше туалет теплый построил, – сказала зятю Раиса Васильевна. – Женщин своих пожалей. Они не железные.

– Ничего. Мы привыкшие. И Настюха уже освоилась. Правда, Настюх ?

Настя почти все время молчала.

– Настюха в школу устроилась, – рассказывал за нее зять. – Ее ребятишки любят, я сам видел. Она на продленке работает. За это нам сельский совет целых две машины дров бесплатно дал. Экономия.

К вечеру в субботу Раиса Васильевна засобиралась домой. Дорога дальняя. Дай Бог приехать в воскресенье утром. А перед рабочей неделей и водителю, и ей надо хоть немного отдохнуть.

С зятем и его мамой Клавдией Ивановной попрощались в доме, а Настя пошла проводить маму до машины. Обе молчали. Раисе Васильевне хотелось обнять дочь, прижать ее к себе, но у них в семье это не было заведено. Раиса Васильевна вдруг подумала, как редко она обнимала родную дочь. Только в далеком детстве, когда она было совсем маленькая. А потом она боялась ее избаловать и старалась лишний раз не сюсюкаться, а решать все проблемы в деловом режиме. Как на работе со своими подчиненными.

– Тебе деньги нужны ? – спросила Раиса Васильевна дочь.

– Нет, мама, спасибо.

У Насти комок стоял прямо в горле и она очень боялась разрыдаться прямо у машины. Раиса Васильевна оказалась слабее дочери и достала носовой платок.

– Мам, я никогда не видела как ты плачешь, – сказала Настя. – Ты же у нас сильная.

Водитель Володя завел мотор.

– Приезжай, как только сможешь, – сказала Раиса Васильевна дочери сквозь слезы. – И береги себя.

Машина, плавно раскачиваясь на деревенских ухабах, поплыла по проселочной дороге. Здесь не разбежишься, подумал водитель Володя. Вот выйдем на ровную дорогу, там и можно будет газануть.

Свернули на бетонку и перед тем, как дать газ, Володя случайно посмотрел в зеркальце заднего обзора. По деревенской улице за их машиной бежала одинокая фигурка Насти.

– Раиса Васильевна, – сказал Володя и кивнул назад.

Раиса Васильевна обернулась.

– Доченька, – выдохнула она и рванула дверь казенной машины…

Когда выехали на главную трассу, Настя уснула, положив голову на мамины колени.

– Спи, Настенька, спи, – сказала Раиса Васильевна и погладила дочь по голове. – Мы будем ехать еще долго, долго…

Осторожно, двери закрываются…

Первой из семьи ушла Любовь. Тихо так тихо, по-английски, не прощаясь. Потом убежала Радость, перепрыгивая в подъезде через две ступеньки. Дольше всех держалась Надежда. Она еще надеялась, что все образуется, вернется Любовь, прибежит назад Радость и они опять заживут счастливой семьей. Но ушла и Надежда, вздыхая всю дорогу от безысходности.

Потом ушел и муж. А вот эта потеря Нину уже особенно и не расстроила. Без Любви и Радости жить в одной квартире мука. Нина не боялась остаться одна. У нее очень хороший сын – подросток. Пройдет совсем немного времени и он будет Нине настоящей опорой в жизни.

Прошло немного времени. Сын Нины Николай подрос, поступил в институт и Нина уже ждала, когда он получит диплом и начнет работать.

На последнем курсе Николай привел домой девушку. Нина была не против. Сын уже взрослый. Но ей хотелось, чтобы все было по-настоящему, по-человечески. Знакомство с родителями невесты, свадьба, ЗАГС. А то эту девушку Нина толком и не видела. Она шмыгнет к сыну в комнату и носа оттуда не показывает. Нина сколько раз звала ее чайку попить, а за чаем поговорить, узнать, что она за человек. А то кроме имени Марина Нина ничего про девушку сына и не знала.

– Мам, ты странная какая-то, – удивлялся сын. – Сейчас весь мир так живет. Без всяких там свадеб и другой ерунды.

– Женитьба это не ерунда, – возражала Нина сыну. – А дети пойдут. Им полная семья нужна. Мама и папа.

– А что толку, что вы с отцом были расписаны ? Свадьбу играли. А все-равно разбежались в разные стороны.

Нине возразить сыну было нечего. Да, была у них шикарная свадьба. Человек на сто. Денег с двух сторон потратили уйму. Одни фотографии остались. Воспоминания подтолкнули Нину к альбому со старыми фотографиями и она листала его весь вечер.

Ну что ж, думала Нина, раз у современной молодежи такие нравы, надо приспосабливаться. Нина продолжала ходить по магазинам, забивала холодильник продуктами, готовила целые кастрюли и сковородки еды и только успевала мыть грязную посуду, которую сын горой сваливал в раковину. Аппетит у молодых хороший. Марина к плите и не подходила.

– Когда ей, мам ? – оправдывал свою девушку сын. – Она по утрам целый час только красится и мажется. Марафет наводит. Без косметики сейчас девушки и на улицу не показываются. Не прилично. А вечером она поздно домой возвращается.

Ударом для Нины стала новость, что сын бросил институт на самом последнем курсе. Не действовали ни уговоры, ни слезы.

– Мне надоело сидеть у тебя на шее, – сказал Нине сын. – Я сам хочу зарабатывать, а не выпрашивать у тебя копейки.

– Получишь профессию и будешь зарабатывать, – говорила Нина сыну.

– Да какой у инженера заработок ? А после института посадят на голый оклад.

– Что же ты хочешь делать без диплома ?

– Дай мне денег на машину. Я получу права и буду на своей машине деньги зарабатывать. Извоз дело выгодное. Когда заработаю – сразу отдам тебе.

Нина сняла с книжки все свои многолетние сбережения и сын купил машину. Несколько месяцев он, и правда, хорошо зарабатывал. Приходил домой уставший, но довольный. А потом он неожиданно охладел и к машине, и к работе. Машина ржавела на улице, а он хватался то за одно, то за другое и ничего у него толком не получалось. Все чаще он стал обращаться к Нине :

– Ма, – говорил сын, – дай денег.

И Нина, конечно, давала. А для кого ей еще жить ? Только для сына.

Однажды вечером Нина пошла зачем-то на кухню, а в дверях проход ей загородил сын.

– Ма, – сказал он, – ты пока на кухню не заходи. У Маринки желание появилось самой готовить. Ты ей не мешай. Она тебя боится. Пусть она хозяйкой себя почувствует. И вообще, мам, постарайся после семи на кухню не заходить. Две хозяйки у одной плиты не уживутся. Ты же сама знаешь.

Нина хотела сказать сыну, что, вообще-то, хозяйка здесь она, а Марина даже не законная жена ее сына. Но промолчала. Утром на кухне Нину ждала целая гора немытой посуды.

Роли как-то быстро поменялись. Теперь Нина старалась быстрее нырнуть в свою комнату и без особой необходимости оттуда не выходить. Она своими ушами слышала, как Марина говорила кому-то по телефону :

– Эта везде свой нос сует. Хоть бы уехала куда на пару недель. Отдохнули бы от нее.

Нина поняла, что «эта» – это она. Нина взяла на работе отпуск и уехала в санаторий на три недели.

За это время молодые без ее согласия переселили Нину из большой комнаты в маленькую.

– Ма, согласись, несправедливо. Ты одна, а у тебя большая комната. А мы двое в маленькой.

– Но вы хоть бы меня спросили.

Нина чуть не заплакала от обиды. Всю ночь она разбирала свои вещи, которые сын кое-как свалил прямо на полу.

Нина стала замечать, что на работу она бежит с радостью, а домой ее ноги не несут.

– Терпи, – говорили ей женщины на работе. – Ты плохих снох не видела. Твоя еще ангел.

Коллектив у Нины на работе был чисто женский и очень дружный. Все праздники и Дни рождения отмечали весело, с застольями и песнями. Однажды Нина возвращалась с юбилея одной сотрудницы уже поздно вечером. Они засиделись. Очень душевно пели старые и всеми любимые песни про старый клен, про рябину, которая все никак не могла к дубу своему перебраться, про снегопад и про любовь к женатому. Нина пела вместе со всеми и думала о том, что за их праздничным столом нет ни одной женщины с очень счастливой судьбой. У одной то, у другой другое, у самой Нины третье. Но все терпят, крест свой несут и даже вот поют…

Нина тихонечко вставила ключ в замок. Поздно. Она боялась разбудить молодых. Ключ повернулся, а дверь не открылась. Задвижка, догадалась Нина и тихонько позвонила. Видно, сын думал, что она уже спит и закрыл входную дверь на задвижку. На звонок никто не вышел. Нина позвонила еще и еще. Дверь оставалась закрытой. Нина присела на ступеньки. Не ломать же дверь, подумала она. Соседи переполошатся и испугаются. У соседей рядом маленький ребенок. Соседка напротив одинокая и очень рано ложится спать. В четвертой квартире на их площадке живут квартиранты и Нина их совсем не знает. Нина прислонилась к стене и закрыла глаза. Ей вдруг вспомнилось, как маленький Коленька в детстве очень хотел стать машинистом в метро и они часто играли дома в паровозик.

– Осторожно, – говорил Коленька, – двери закрываются.

Нина цеплялась за сына, муж цеплялся за Нину и паровозик из двух вагонов двигался туда, куда шел Коля.

Нина просидела на ступеньках около своей двери до самого утра. Ночь показалась ей бесконечной и она была очень рада первому солнечному лучу.

В голову пришло детское стихотворение. Нина часто читала его своему маленькому сыну по утрам :

« Мы проснулись, потянулись.

Вместе солнцу улыбнулись.

Здравствуй, солнышко, колоколнышко…»

Посидим на дорожку…

В палате для самых тяжелых больных в неврологическом отделении кровать Лиды стояла у самого окна. С высоты седьмого этажа Лиде хорошо была видна железная дорога. По этой дороге ходили, почему-то, только товарные поезда. Лида, от нечего делать, часто считала число вагонов в товарном составе.

– Тридцать семь, тридцать восемь, тридцать девять, сорок…

Но почти всегда сбивалась. Мысли убегали. Товарный состав двигался в одну сторону по своему графику, а мысли Лиды в другую.

Сорок. Эта цифра для Лиды особенная. В сорок лет она родила свою единственную дочь, свою радость и счастье всей своей жизни – Светочку. Сейчас Светочке уже двадцать два года. Она работает. Живет Светочка со своим гражданским мужем вместе с Лидой в ее двухкомнатной квартире. Лида этому рада. Гражданский муж Светочки ей нравится и она очень хотела, чтобы молодые побыстрее поженились. Светочка девочка красивая, но из всех ее знакомых никто Лиде так не нравился, как Андрей. Вежливый, скромный, хозяйственный. И дочь Лидину Светочку очень любит. Это сразу видно. Пусть у них все будет хорошо, подумала Лида и вздохнула. У нее самой было два не очень удачных брака. В первом детей не было, а во втором родилась Светочка. Была, правда, у Лиды еще одна, третья попытка стать счастливой женщиной. К ней посватался очень хороший человек, вдовец, когда Светочке было десять лет. Но дочь была категорически против, а все желания дочери для Лиды всегда были как закон.

В палату пришла лечащий врач – молодая и очень красивая Марина Александровна. Лиде очень надоело в больнице. Она лежит уже почти месяц и каждый день спрашивает у своего лечащего врача, когда ее отпустят домой ?

– Нечего, нечего торопиться, – отвечала Марина Александровна. – Вот подлечитесь окончательно, когда я буду за Вас спокойна, тогда и выпишу. А сейчас лежите и отдыхайте. Представьте себе, что Вы не в больнице, а в санатории. По коридору погуляйте, в окно посмотрите.

За окном опять шел бесконечный товарный состав.

– Сорок семь, сорок восемь, сорок девять…, – считала Лида про себя.

Дочка приезжала к Лиде в больницу всего один раз. Лида сама так хотела. Ей было жалко Светочку. В будни она работает, а в выходные пусть хоть немного отдохнет, побольше поспит. Выходные так быстро проходят. А Лиде тут в больнице ничего и не надо. Кормят тут хорошо, все лекарства есть, а поговорить можно и по мобильному телефону. Не то, что раньше. И с простым то телефоном были проблемы, а про мобильные тогда никто и не знал. Насколько ближе были бы все родные, подумала Лида, если бы мобильные телефоны были раньше. И с мамочкой можно было бы разговаривать хоть каждый день. Лидина мама жила в другой области в небольшом селе. Лида вырывалась к ней только во время отпуска.

– Ничего, дочка, – говорила Лиде мама. – Ты за меня не волнуйся. Я сама справляюсь. Ноги и руки, слава Богу, работают. Топочу сама. А если приболею, соседи всегда и хлеба принесут, и молока, и все, что нужно. Только бы у вас там со Светочкой все было хорошо.

К глазам Лиды подступили слезы. Она всегда плакала, когда вспоминала маму, а вот на маминых похоронах не проронила ни одной слезинки. Как окаменела. Мама Лиды умерла, не дожив до семидесяти пяти лет несколько дней.

Лида до сих пор каждый отпуск ездит на родину, убирается на маминой могилке. В мамином доме живут дальние родственники и Лида стесняется их беспокоить. Она старается обернуться домой за один день без ночевки.

В пятницу, в конце рабочей недели, Марина Александровна выписала из Лидиной палаты трех женщин домой и Лида осталась одна. Время в больнице течет долго, а особенно в субботу и в воскресенье. Светочка позвонила и сказала, что они готовят ей сюрприз – сами делают ремонт в прихожей.

– Мам, ты ахнешь, как красиво, – говорила Светочка Лиде по телефону. – Обои я сама подбирала. А Андрей прямо настоящий мастер. У него руки золотые. Будет лучше любого евроремонта. Как ты себя чувствуешь, мам ?

– Хор- А у нас и так, мам, все хорошо.

Лида подошла к окну. Опять шел бесконечный товарный состав.Только теперь слева направо.

– Сорок один, сорок два, сорок три…, – стала считать Лида вслух.

Ночью Лиде приснилась мама. Она присела на ее кровать, улыбнулась Лиде улыбкой из детства и сказала :

– Посидим, на дорожку…

Умерла Лида под утро. Прямо во сне у нее остановилось сердце. Лида так и не увидела, какой ремонт в прихожей сделали Светочка с Андреем. Особенно красиво смотрелись обои. Веселенькие такие, в горошек…

Лида приснилась своей единственной дочке Светочке на сороковой день после смерти. Она присела на ее кровать, улыбнулась дочке улыбкой из детства и сказала :

– Посидим на дорожку…

Опустевшую палату для очень тяжело больных в неврологическом отделении заполнили быстро. На Лидину кровать положили женщину по имени Галина. Галина была рада, что лежит у самого окна. Она часто смотрела в окно на длиннющие товарные составы, которые все шли и шли в разные стороны и даже пробовала их подсчитать, но почти всегда сбивалась.

– Пятьдесят три, пятьдесят четыре, пятьдесят пять…

В детстве Галина жила с родителями в небольшом городке недалеко от железнодорожной станции и к поездам привыкла. Папа Галины работал на железной дороге, а мама кассиром на вокзале. Галина очень хорошо помнила, как уезжала из родного городка в Москву. Папа был против, мама только вздыхала, а Галине казалось, что она едет не в Москву, а в волшебное царство-государство, где ее ждет одно только счастье…

– Посидим на дорожку, – сказала тогда мама Галине грустным голосом.

Галина для вида присела ровно на одну секунду и тут же вспорхнула. Если бы у нее вместо рук были крылья, она, кажется, сразу бы полетела…

В родном городке с тех пор Галина была только два раза. Один раз на похоронах папы, а другой раз на похоронах мамы.

Галина подошла к окну. Опять слева направо тащился по своему графику бесконечный товарный состав. Галина стала считать :

– Пятьдесят семь, пятьдесят восемь, пятьдесят девять…

Сначала я кулю самолет…

Мой муж положил на одну чашу весов наших троих детей и

меня вместе с ними, а на другую свою недописанную диссер-

тацию про одну экзотическую рыбку из Индийского океана.

Диссертация перевесила…

Стук захлопнувшейся за мужем входной двери перекрыл кис-

лород моей жизни и я стала падать от кислородной недоста-

точности, но кто-то невидимый подхватил меня под руки.

– Полетели, полетели, полетели…

Я хотела сказать, что я не птица и летать не умею, но было

уже поздно. Мы были слишком высоко над землёй.

– Только не оглядывайся назад, – шептал мне противный та-

кой голос в левое ухо.

– Сейчас же оглянись, – сказал другой приятный голос в пра-

вое ухо и я оглянулась.

Три детские фигурки сиротливо стояли на земле, задрав го-

ловы вверх. Я сразу поняла, что это мои дети.

Наш старший Васька родился сразу, как только мы пожени-

лись двенадцать лет назад. Васька рос в походных условиях.

Ни денег, ни квартиры, ничего у нас ещё не было. Была Лю-

бовь и этого нам вполне хватало на всё.

Вторая фигурка – наша единственная дочка Оля. Мы родили

её от радости как только получили свою первую в жизни от-

дельную квартиру. А младшего сына Алёшку мы произвели на

свет из чувства патриотизма, обеспокоенные демографической

ситуацией в стране.

Увидев своих детей с задранными к небу головами, я камнем пошла к земле.

– Она умерла, – сказал врач и я сразу поняла, что это он про

меня.

– Жалко, – ответила медсестра, – молодая ещё. Трое детей в

приёмном покое ждут.

– Я живая, – закричала я, но меня никто почему-то не услы-

шал…

– Надо позвать детей, пусть простятся…

Дети кинулись к моей кровати и уткнулись носами кто куда.

Стало тихо тихо.

– Мамочка, – первым заговорил самый младший мой сын пя-

тилетний Алёша, – ты только не умирай. Я разобью свою ко-

пилку, куплю на все деньги самолёт и полечу к Богу. Бог тебя

вылечит. Я его очень очень попрошу. Ты только не умирай,

ладно ?

– Ладно… – тихо тихо ответила я, но меня все услышали…

– Эх, милая, ты ещё горя-то настоящего не видела, – нянечка

мыла пол в моей палате, а я сидела на кровати, чтобы ей не

мешаться. – Есть горе, а есть неприятность. Муж бросил. Какое

же это горе ? Это просто неприятность, – нянечка на секунду

замолчала, – среднего размера. Вон в соседней палате дитё ле-

жит. Попали всей семьёй в автомобильную катастрофу. Все

погибли, и мать, и отец, и бабушка, а его, видно, Ангел Храни-

тель на крыльях вынес и у дороги положил. Вот у этого маль-

чонки горе так горе. Горе с большой буквы.

Ночью мне снился Индийский океан и экзотические рыбки.

Они проплывали прямо мимо моего носа красивые прекраси-

вые и на каждой большими буквами было написано “не съе-

добная”, “не съедобная”, “не съедобная”…

Рыбки проплывали так близко от меня, что я не удержалась

и стала ловить их руками.

– Они же не съедобные, – шептал мне противный такой голос

в левое ухо.

– Ну и что ? – возражал другой голос в правое ухо. – Зато кра-

сивые…

Мне удалось схватить одну рыбку за хвост.

– Мама, мама , – закричала рыбка и я проснулась.

У моей кровати стоял ребёнок из соседней палаты у которо-

го в катастрофе погибли все родные. Ребёнок звал маму…

– Миленький мой, не плач, – я обняла малыша и прижала его

к себе. – У моего младшего сына Алёши есть большая преболь-

шая копилка с деньгами. Мы её разобьём, купим на все деньги

самолёт и полетим к Богу. Мы попросим Бога найти твою маму и Он нам обязательно поможет. Веришь ?

– Верю. А папу и бабушку Он тоже найдёт ?

– Обязательно найдёт. Бог может всё…

Прошёл год. Мой муж благополучно защитил диссертацию

про тропическую рыбку и уплыл в другую жизнь.

Мои четверо детей, трое мальчиков и одна девочка, подрос-

тали и больше радовали, чем огорчали.

На самолёт у нас денег не хватило… Зато мы часто покупаем

воздушные шарики, пишем на них свои пожелания и с надеждой на Бога запускаем их в Небо…

Целую. Пока…

С самого раннего детства двух своих сыновей Нина знала, что из младшего сына Юрки ничего путного не получится и вся надежда только на старшего. Старшего сына Нины Игоря всегда называли правильным мальчиком. И в школе, и даже в детском садике. Все у него было правильным – и поведение, и рассуждение, и внешний вид. Он всегда был аккуратно одет, причесан. И учился Игорь хорошо. На всех родительских собраниях Нина слышала про своего старшего сына только хорошие отзывы.

Младший сын Юрка был совсем другой. Как будто от других родителей. У этого все было неправильное. И поведение, и разговор, и внешний вид. Вечно всклокоченный, всю дорогу куда-то торопится, поесть толком не может. То в футбол летит играть с друзьями, то в войну, то на речку купаться. Сидеть на одном месте, как Игорь, с книгой в руках больше пяти минут он не мог. Поэтому и учился через пень-колоду. Еле-еле десять классов закончил и сразу в армию. А Игорь поступил в институт и продолжал радовать своих родителей отличными успехами в учебе.

Младший сын Юрка только успел вернуться из армии, как умер муж Нины, отец Игоря и Юрки.

– Иди работать, – сказала Нина своему младшему сыну. – Двух студентов без отца мне одной не потянуть. Да и учился ты всегда плохо. Пусть хоть Игорь у нас будет с высшим образование.

– Все нормально, мам. Ты только за меня не волнуйся, – успокоил маму Юрка.

А Нина особенно и не беспокоилась. Ее, как всегда, больше волновали проблемы старшего сына Игоря. На пятом курсе Игорь решил жениться. Его девушка очень понравилась Нине, но жить им было негде. У Нины двухкомнатная квартира, да еще Юрка.

– Ты бы попросил на своей работе комнату в общежитии, – сказала Нина своему младшему сыну. – Дают же они жилье приезжим.

Юрка после армии устроился на большой завод автослесарем. Машины он любил с самого детства и мог разобрать и собрать по деталям любой четырехколесный движущийся объект хоть с закрытыми глазами.

– Все будет нормально, мам. Ты только не волнуйся. У Игоря семья и молодым, конечно, уютнее будет жить с тобой. А я попрошусь в общежитие.

Юрка обнял маму за плечи и поцеловал в самую макушку. Он был высоченный, весь в отца. Недаром служил в десантных войсках. Игорь же был среднего роста, коренастый и больше был похож на маму.

Первый брак распался у Игоря через четыре года. Жена забрала дочку и ушла к своим родителям. Нина даже плакала, так ей было жалко старшего сына Игоря. Она же видела, как он переживал, особенно из-за дочки. Хоть по выходным жена разрешала ему встречаться с ребенком, но Нина привыкла, что у Игоря все должно быть правильным, а папа только на выходные – это совсем не правильно.

Старший сын развелся, а младший как раз в это время женился. Юрка познакомил маму со своей будущей женой заранее и Нина устроила потенциальной невестке целый допрос.

– А кем Вы работаете ? – спросила она.

– Медсестрой в больнице, – ответила Юрина невеста.

– А где живут Ваши родители и кем работают ?

– Они живут далеко, во Владимирской области. Папа работает шофером в совхозе, а мама воспитательница в детском садике.

– Учтите, у нас жить негде.

– Все будет нормально, мам. Ты только не волнуйся. Мы что-нибудь придумаем.

Юра взял на работе ссуду, подключились все его многочисленные друзья и за одно лето они отгрохали большой дом в Подмосковье. Молодые долго спали на полу на надувном матрасе. На мебель у них уже денег не было.

Валера несколько раз привозил маму к себе на участок, когда строился дом, и Нина только ахала. Сколько денег они назанимали, а как будут отдавать ? Все у этого Юрки не продумано. У Нины были, конечно, какие-то накопления, но она держала их в кулачке для Игоря. Вдруг ему срочно понадобятся деньги, он ведь еще, по мнению Нины, совсем не устроен.

– Все нормально, мам, – говорил ей с улыбкой Юрка. – Потихоньку отдадим. Ты сама только не волнуйся.

Вторая жена Игоря была очень богатая. Своя квартира, дом, машина. Игорь переехал к ней и Нина осталась в квартире одна. Хоть и виделись они теперь со старшим сыном редко, но она была за него счастлива. Наконец-то у него все правильно – жена, достаток, даже можно сказать изобилие. И все по высшему классу, как, на ее взгляд, у Игоря и должно быть. Не то что у Юрки. Курочек декоративных зачем-то себе завели и любуются. Ладно бы несушек, хоть яйца и мясо было бы. Пруд еще Юрка на своем участке вырыл и золотых рыбок туда запустил. Дети, конечно, в восторге, а пользы от золотых рыбок никакой. Лучше бы грядки сделали и морковку выращивали, раз участок рядом с домом.