Настя быстро посмотрела на часы, которые прилипли стрелками к половине третьего ночи, еще быстрее набрала номер Эрика и поняла, что его телефон выключен. Либо за дверью пьяный брат с разряженным телефоном не может найти ключи, либо брат тусит в клубе и у него не ловит телефон, а за дверью неизвестно кто.
В дверь настойчиво позвонили в третий раз. Кто-то явно желал, чтобы ему поскорее открыли. Настя оценила обстановку. Она толком не спрятала посылки от матери, она совсем одна и в случае чего даже обратиться в полицию не сможет, потому что светить паспортом нельзя. А если подойти и посмотреть в глазок, то снаружи могут услышать ее шуршание за дверью.
Можно, конечно, сделать вид, что ее нет дома. Но вдруг там реально Эрик? Настя посчитала до десяти, выдохнула, призналась сама себе, что к восемнадцати годам благодаря матери заработала паранойю на пару с невротизмом, а потом спокойно взяла кухонный нож для обороны и медленно и беззвучно пошла к входной двери, слыша, как сердце стучит в ушах от волнения.
Не издавая ни звука, девушка осторожно посмотрела в мутный глазок и не поверила своим глазам. Страх в мгновение ока сменился яростью, и она швырнула нож на старую тумбочку у двери, чувствуя себя последней идиоткой. Первой мыслью было не открывать, а пойти принять ванну. Пусть этот придурок сидит там хоть до утра. Второй мыслью стало любопытство, и сразу за ним тревога. А если у Эрика проблемы и незваный гость пришел по делу?
Решив, что драгоценный близнец дороже ее спокойствия, Настя нехотя приоткрыла дверь, стараясь сдерживать внутреннюю фурию.
– Я уже думал, не откроешь, – Юра сиял, как баллотирующийся депутат, обещающий народу светлое будущее.
Настя мгновенно уловила шлейф приятного парфюма с отчетливыми нотками перегара и сигаретным дымом. А еще заметила, что Юра покачивается, как маятник.
– Что ты здесь делаешь? С моим братом все в порядке? – тут же нетерпеливо спросила Настя.
– Он зажигает на танцполе, – сиять больше было просто некуда, но Юра аж светился от самодовольства и радости. – А ты покинула бал, как Золушка, оставив принца в одиночестве.
Настя не знала, от чего ее тошнит сильнее: от того, что он назвал ее Золушкой, от того, что сравнил себя с принцем, или все же от мысли, что у нее дома куча важных документов и тонна денег от матери, которая использует их с братом, как инструменты для своих целей. Вдобавок, Настя услышала странный звук, похожий на смешок, со стороны лестницы, и ей стало казаться, что Юра тут не один.
– Слушай, принц Юрий, – Настя решила, что с нее хватит. Пусть он портит ей жизнь в кофейне, но за ее пределами она не позволит ему вести себя, как психу-преследователю. – Я не очень Золушка и не очень в настроении. И не люблю, когда меня преследуют и выясняют мой адрес. Откуда он у тебя?
– Пусть это останется интригой, – припомнил Юра Настину же фразу.
Девушка же только недовольно фыркнула.
– Ты такая красивая, когда злишься. Есть что-нибудь, что тебе нравится? Шоколад, например? – Юра, как фокусник достал из кожаного рюкзака огромную молочную шоколадку.
– Да ты прекратишь со мной разговаривать фразами из романтичных комедий?! – взбесилась Настя. – И я не люблю шоколад, – немного приврала она.
Шоколад она все же любила. Но уж точно не взяла бы его из рук Юры.
– Ой, конечно, как я мог забыть. Тебе же «Кровавую Мэри» и сердце мужика какого-нибудь с кровью, не прожаренное, да? – Юра перестал улыбаться и хотел убрать шоколад в рюкзак, но с пьяных глаз уронил на пол.
– Ну, допустим, не какого-нибудь. Я дама разборчивая, все сердца подряд не ем, – не удержалась от ехидства Настя, надеясь, что этот придурок не перебудит соседей своим пьяным бредом.
Юра почти разозлился на эту недотрогу, которая руки ему выламывает, а потом посмотрел в красивые, немного хитрые, как у лисы, голубые глаза Насти и в очередной раз потерялся. Она была такая неземная и такая красивая, что он готов был позволить ей смеяться над собой дальше, готов был наплевать на то, что мерзкий Титов курит на площадке в трех метрах от них и все слышит. Почему-то все девушки до Насти показались одинаково пустыми, далекими и чужими. Мир, нет, вся Вселенная сузилась до размера песчинки, а потом произошел большой взрыв, и осталась только она.
Юра офигел от своих романтичных мыслей, от ее слов про сердца, от мысли, что ведет себя, как придурок перед Титовым, от алкоголя в крови. Юре стало смешно, легко и весело. И Насти он все равно добьется, даже если придется все на это положить.
– Мое сердце уже съела, – сквозь смех сказал Юра.
– На твое в голодные годы за мешок морковки не позарюсь. А теперь извини, я пошла спать. А тебе пить надо меньше и тоже пойти спать, – усмехнулась девушка, собираясь уйти.
– Волнуешься за меня? Приятно, – тут же улыбнулся Юра. – Ладно… я уйду. Но только если скажешь, какие цветы тебе нравятся.
– Если скажу, ты свалишь туда, откуда пришел, и больше здесь не появишься?
– Только если сама позовешь, – многозначительно ухмыльнулся Юра.
– Хорошо, потому что, если придешь еще раз вот так, без приглашения, мой брат даст тебе скрипкой по носу, – пробурчала Настя, пытаясь закрыть дверь.
– Стой! – Юра вцепился в дверную ручку, мешая Насте запереться в квартире. – Ты не ответила.
– Я передумала. Мне не нужны от тебя цветы, – пропыхтела девушка, упорно дергая дверь на себя.
Ее достал этот пьяный придурок. Ее достали его тупые подкаты. У нее не было ни сил, ни желания тратить на него ни секунды своего времени. Она устала и хотела побыть одна.
– Настя.
Она замерла, услышав то, как он это сказал. Серьезно и вдруг совсем не пьяно. Она попыталась разозлиться, но у нее не получилось. Юра смотрел на нее и был каким-то… то ли жалким, то ли потерянным. Умоляющим. И вдруг ей стало жаль его. Всего на мгновение, а потом она вспомнила, что это Юра, который разве что свое отражение в зеркале не целует.
– Принеси мне аленький цветочек, принц Юрий, – хмыкнула Настя, рывком закрывая дверь перед носом у обалдевшего парня.
Этот придурок ее бесил. Мало ей проблем в Москве, так еще в этом городе спокойно жить не дают. Если бы они с братом были дома, пара звонков друзьям или знакомым, и никакой Юра бы ее не доставал. А здесь они одни, и некому их защитить. Остается только отшучиваться и стараться не нарываться.
Настя почувствовала себя беззащитной, напуганной и уставшей. Хотелось обнять Эрика и рыдать; она очень надеялась, что брат скоро придет домой. Ужасно хотелось вернуться в Москву.
Неожиданно в дверь опять постучали. Настя вытерла слезы и пошла снова смотреть в глазок. Нож валялся поблизости на тумбочке, но она была замучена, поэтому решила, что сама всех поубивает голыми руками. Но все же посмотрела в глазок и тут же нахмурилась.
За дверью стоял сосед.
И Настя не могла понять, он пришел наорать на нее, потому что они с Юрой кричали на весь этаж, опять не давая ему спать, или… или ему что-то нужно? Возможно, он хотел спросить, что все-таки было в рюкзаках? А вдруг начнет шантажировать?
Дверь открывать совсем не хотелось.
И все же он все видел и слышал. Вздохнув, девушка открыла дверь почти нараспашку, бессознательно показывая, что сдается.
Сосед стоял перед ней в той же одежде, что и во дворе. Черные джинсы, черная толстовка с капюшоном, «найки» того же цвета, что и у Эрика. И все тот же заинтересованно цепкий взгляд льдисто-голубых глаз.
– Извини за шум, – растерянно сказала Настя, все еще не понимая, зачем он тут.
– Что? – Ярослав слегка опешил, не сразу догоняя ее мысль.
Он пришел не из-за шума и отчего-то побледнел, пряча стыд. Он зашел к себе, когда они разошлись, помыл Чипсу лапы, но все не мог перестать думать о ее словах, о рюкзаках и интригах. Трижды сказал себе, что это не его дело, и все же вышел вместо балкона покурить на лестничную клетку. Яр думал, что хочет спросить, все ли в порядке. Ему почему-то казалось, что у соседки проблемы. И раз уж ее мерзкого брата нет рядом, то он мог бы ее разговорить. И как же он офигел, когда увидел, как прямо мимо него пробегает пьяный в жопу Кабанов и долбится в дверь Насти.
Мысли тут же хороводом закружились в голове. Когда они успели познакомиться и в каких отношениях состоят? Неужели Кабан мутит с соседкой? И знает ли об этом Анька?
А потом он услышал их разговор и едва сдержался, чтобы не заржать в голос. Типичный Кабан со своими типичными подкатами. Но соседка все же не промах, раз отшила местного Казанову. Вопрос, как они познакомились, остался открытым, но все же она его отшила. Фраза про аленький цветочек особенно повеселила Ярика. Хоть кто-то утер нос Юрцу. Хорошо бы Плюшке взять пример с Насти и тоже послать Кабана.
– Я больше не буду беспокоить тебя шумом из нашей квартиры, – повторила Настя, не понимая, почему сосед смотрит на нее в упор и молчит.
Сам же постучал к ней.
Ярику нечего было ответить. Он никак не мог заставить себя спросить, все ли с ней в порядке. Если спросит, она подумает, что он беспокоится, а он не беспокоится. А если скажет, что да, задолбала шуметь, то это будет грубой ложью, а грубить ей он тоже не хочет. Ярик опустил глаза в пол, собираясь позорно сбежать, и заметил большую шоколадку, которую она не взяла у Юры. Парень стал рассматривать обертку, думая о том, что Кабан – дебил, а когда поднял глаза снова на Настю, окончательно окаменел и перестал дышать.
Она стояла все так же в леопардовой юбке, с босыми ногами и в бледно-розовом топе, только без кожаной куртки, а по щекам текли прозрачные дорожки слез. Она не хныкала, не шмыгала носом и не тряслась в рыданиях – просто стояла, смотрела на него яркими голубыми глазами и беззвучно роняла слезы на грязный пол подъезда.
– Что случилось? – тут же спросил Ярослав, непроизвольно сжимая кулаки.
Если Кабан так сильно до нее доматывается, что она рыдает, а ее брат ничего не делает, то, может, ему самому разобраться с Кабаном?
– Все нормально, я просто… – Настя замялась на мгновение. – Я в полной жопе, – обреченно выдала она.
– Могу помочь? – быстрее, чем подумал, спросил Ярослав.
Он не знал, что делать. Ярик не умел утешать женщин, да и вообще людей. Последний раз, когда Плюшка рыдала по Юрцу и своей жирной пятой точке, лучшее, что он придумал, это позволить Аньке вытирать слезы о его футболку. На этом благородные утешительные жесты, как и его фантазия, закончились.
– Хочешь чай? – вдруг спросила девушка. – В подъезде это лучше не обсуждать.
Ярик как-то заторможенно кивнул и прошел за ней в узкую маленькую прихожую, перед этим, скорее из детской вредности, чем случайно, наступив ногой на брошенную шоколадку.
Настя же сначала подумала, что тупица, раз позвала в дом незнакомца, когда в соседней комнате валяются важные документы и куча денег, но потом решила, что, если что-то случится, она просто утопится в местном болоте. Сил не было никаких. Хотелось поговорить с кем-нибудь, кроме брата. Да и не внушал почему-то сосед сейчас страха и ужаса. Девушка вытерла слезы и включила чайник с блютуза, предложив Ярику сесть за старый стол.
Парень успел отметить, что квартира выглядела очень контрастно. Старый линолеум на кухне и навороченный чайник, который соседка врубила с приложения на телефоне. Древняя плита и фарфоровые чашки с интересным рисунком. Пожалуй, именно так новые соседи и выглядели на фоне этого города. Неуместные, как и их вещи в этой старой квартире.
– Черный или зеленый? – Настя помахала перед Яриком двумя разными коробочками.
– Черный, – коротко ответил парень. – Меня, кстати, Ярослав зовут, – наконец представился он.
– Настя, – улыбнулась девушка. – Хочешь печенье или бутеры?
– Нет, – качнул головой парень. – Так почему… Почему ты плакала? Из-за Кабана?
– Кого-кого? – Настя сделала чай и поставила себе и Ярику по чашке.
– Юрца Кабанова, который к тебе приходил. Он тебя довел? Я не подслушивал, просто курил в подъезде. Случайно вышло, – тут же стал оправдываться Ярик.
Парень почувствовал себя дебилом полным. В собственных глазах он сейчас казался себе Зинаидой Гнидовной, которая за всеми следит.
– Нет, было б из-за кого, – дернула плечом Настя. – Ты слышал этого психа?! Мы пошли с братом в клуб. Там встретили Аню, твою подругу. И Юру этого. Мой брат с ними работает. Юра отмечал день рождения, позвал нас с Эриком за стол. Юра напился, поверил в себя и стал клеить всех женщин клуба. Я не очень хотела клеиться и пошла домой, а Аня с Эриком остались. А дальше ты сам слышал, – выпалила зло девушка, решив не говорить, что этот конченый ее преследует еще и в кофейне.
– Эрик? – изобразил удивление Ярослав.
Ему не хотелось говорить, что он уже давно знает, как зовут ее брата. Да и ее имя откровением не стало. Но, скажи он об этом, будет выглядеть сумасшедшим преследователем типа Кабанова, а этого не хотелось. Поэтому сделал вид, что удивился, хотя на самом деле испытывал только беспокойство. Не нравилось ему, что Аня тусуется в клубе с этим скрипачом недобитым.
– Эрик, в честь прадеда. Хотя мы с мамой угораем иногда, что в честь принца из мультика, – улыбнулась Настя, весело глядя на Ярика.
– А, понятно, – шутку про принца Ярик не оценил. – А Анька там как… нормально? – все-таки уточнил он.
Он вдруг понял, что вечер был настолько богат на странные события, что он как-то подзабыл о том, что бестолковая Плюха ускакала в клуб, да так и не вернулась. Что было удивительно, учитывая, что Юра уже ушел. Куда логичнее было бы, если бы она преследовала его и уже была бы тут. Точнее, нелогично, зато вполне в стиле Аньки.
– Все хорошо, они веселились с Эриком.
– Веселились, – скептично повторил Ярослав, решив, что устроит потом подруге веселье.
Не нравилось ему все это. Но почему-то Анька сейчас волновала меньше, чем Настя, которая то прячется по кустам, то плачет, то зовет на чай. Он снова уставился на нее.
Слезы высохли, и Настя снова казалась уверенной в себе и беззаботной. Хотя, скорее всего, она просто хорошо прикидывалась.
– Так что у тебя случилось? Раз слезы не по навязчивому ухажеру? – вернулся к теме Ярик.
– У нас в семье проблемы, – решилась Настя. – Пришлось переехать. Временно. А теперь семья просит помочь, а я не знаю, как со всем этим справиться. – Она пыталась говорить обезличенно и скупо, но получалось еще запутаннее.
– И как же ты должна помочь сейчас семье? – Ярик выбрал самый простой вопрос, решив не давить на нее.
Он чувствовал, что на другие вопросы она не ответит – не в тех они отношениях, да и не нужно ему лезть. И все же…
– Нужно доставить две посылки, ничего такого, только документы, – покривила душой Настя. – Звучит просто и не стоит слез. Но из-за семейных сложностей уже невроз. Да и порой кажется, что семье наплевать на нас с братом. Забей, короче, – улыбнулась вдруг Настя. – Эрик всегда зовет меня плаксой.
Ярик молча пил чай, думая, что сейф с кодовым замком позавидует скрытности этой Насти. И прочности.
– Скажи честно, этот чай – помои! – вдруг выпалила она.
Парень поперхнулся чаем от смены ее настроения и неожиданного возгласа.
– Э-э, да нормальный вроде, – осторожно сказал он, хотя не был фанатом этой марки.
– Нет, ты посмотри! – Настя сунула свою полупустую чашку под нос соседу. – Края чашки окрасились. От нормального чая так быть не должно! И он горчит сильно! А я говорила Эрику не вестись на акции. Мой брат экономит не там, где надо. Давай, лучше зеленый заварю?
Настя так смешно возмущалась и рассказывала про чай, что Ярик снова улыбнулся. Она была очень милой и чудной. И смешно ругалась. И говорила совсем без пафоса, зря он ее мажоркой считал.
– Давай зеленый.
Ярик едва не покраснел, когда понял, что не хотел чай, но хотел посидеть с ней еще и поболтать. А чай был хорошим предлогом остаться, хоть на часах и было четыре утра, и жутко хотелось спать. Ярослав со стыдом подумал, что недалеко ушел от Плюшки в общении с противоположным полом. Так же блеял и краснел, как дебил. Хотя эта Настя совершенно ему не нравится.
– Кстати, а где ты работаешь? – полюбопытствовала девушка, ставя перед ним другую чашку. – Я видела тебя вечером в синей спецовке. Ты железнодорожник?
– Нет. – Ярослав снова побледнел, разозлился и смутился одновременно.
И вдруг стало стыдно говорить ей, что он работает в автомастерской и обычно выглядит куда чище, и не ходит по городу в спецовке. Просто его облили мазутным маслом, и не хотелось переодеваться, чтобы не засрать еще больше вещей. И стыдно было говорить, что он просто заканчивает технарь. Да и вообще ничего о себе рассказывать не хотелось. Хотя, может, ей уже все растрепали про него? Тогда стоит ли вообще что-то говорить?
– А, извини, – Настя по-своему расценила его колючий взгляд и молчание. – А я вот в кофейню устроилась. «Кофе-кофе», которая в центре у площади. Так что заходи. Угощу кофейком. Только тыквенный раф не бери, на вкус как…
– На слух тоже, как оно самое, – улыбнулся во весь рот Ярослав.
Настя едва не ляпнула, что ему надо чаще улыбаться – сразу выглядит таким милым и красивым, но вовремя прикусила язык и тоже искренне улыбнулась.
– Зачем ты устроилась в кофейню?
– Нужны деньги и занять свободное время. К тому же этот семестр мы с братом пролетели по учебе. Боюсь, нас еще и из вуза отчислят… Семейные проблемы доконают.
– Я работаю в автомастерской и заканчиваю шарагу, а не вуз. Мой единственный родственник – дальнобойщик. Можешь мне не говорить о семейных проблемах и трудностях жизни, – саркастично хмыкнул Ярик.
– Да, не фонтан, – честно сказала Настя, сочувствуя ему. – У каждого своя история, – философски кивнула она и выпила немного зеленого чая.
– Не против, если прервем чаепитие на перекур? – осторожно спросил парень.
– Да, конечно. Я с тобой в подъезд выйду. Пригласила бы на наш балкон, но там завал из чужих вещей. Мы с Эриком не стали выкидывать, а просто сволокли все туда.
– Это не ваша квартира? – спросил Ярик удивленно. И только потом подумал, как это было бестактно.
– Нет. Мы снимаем. – Настя прикрыла дверь и вышла с ним на лестничную клетку.
Ярик почувствовал, что она как-то расслабилась и готова к нормальному разговору. Он медленно спускался по ступенькам к середине пролета, где стояла жестянка для бычков, думая, как лучше разговорить девушку. Вдруг понял, что она сама хочет с кем-то поделиться. А ему почему-то хотелось ее слушать.
Может, потому что у нее был очень приятный голос?
– А соседи не ругаются, что ты тут куришь? – зачем-то спросила Настя.
Она смотрела, как Ярослав зажимает губами сигарету и чиркает колесиком зажигалки. Пламя нервно дрожало на сквозняке, гулявшем по подъезду.
– Некоторым даже повод не нужен, – хмуро заметил Ярик, вспомнив недавнюю перепалку с соседкой на глазах у Насти и Эрика.
Он вдруг понял, что это было всего несколько часов назад, а казалось, что прошла целая вечность. Настя задумалась, не сразу сообразив, о чем он, а потом тихо рассмеялась.
– Такая мерзкая бабка, – хихикнула она. – Прикинь, когда мы сюда приехали, она сказала, что это ее подъезд.
Ярик улыбнулся, вспомнив, как Настя сказала, что она его дилер, а девушка залипла, глядя на эту улыбку. Она никак не могла привыкнуть к тому, как меняется лицо парня, стоит ему улыбнуться. Словно другой человек.
Ярик скосил глаза и снова чуть не покраснел. Настя безо всякого стеснения смотрела на него, а на лице у нее было какое-то странное, непонятное ему выражение. Он пытался угадать, о чем она думает, но ничего не получалось. И тогда парень схватился за жестянку, как за спасательный круг, и стал яростно стряхивать в нее пепел. Он вдруг подумал, что Зинаида могла наговорить про него. Уголовник и наркоман – были самыми безобидными обвинениями в ее арсенале, потому что это было неправдой. Но ведь было и то, чего Ярик ужасно стыдился, то, что так долго отравляло ему жизнь.
А вдруг Настя уже знает? Хотя, если бы знала, наверное, как и остальные, держалась бы подальше, поглядывая на него со снисходительным сочувствием, которое он с детства ненавидел.
Парень и сам не заметил, как сжал жестянку так сильно, что ее бока соприкоснулись.
– Все в порядке? – обеспокоенно спросила Настя, делая шаг к нему. – Ярослав?
От того, как она позвала его по имени, парень вздрогнул. Его редко звали Ярославом. Анька звала его Яриком, мужики в сервисе мальцом, а больше он особо ни с кем не общался. Услышать свое имя оказалось неожиданно приятно.
Он повернулся к Насте, встречаясь с ней взглядом. В ее глазах не было ни снисходительности, ни сочувствия. В них внезапно оказалось понимание. Он никак не мог этого объяснить, в конце концов, она совсем ничего о нем не знала, и все же почему-то казалось, что она его понимает. А может, ему просто хотелось так думать.
Прежде чем он нашелся с ответом, запищала дверь подъезда, а потом они услышали громкие голоса. Речь была путаной, разобрать ее было нельзя, но Ярик сразу услышал высокий голос Плюшки и мужской смех, эхом разлетавшийся по подъезду, который резал по ушам, как бензопила, и явно принадлежал музыкантику.
– Явилась, – хмыкнул парень, потушив сигарету.
– Кажется, им весело, – заметила Настя.
Она радовалась, что хотя бы Эрику удалось повеселиться сегодня. Тем более не так уж и долго ему оставалось беззаботно хохотать на пару с Аней. Скоро Насте придется вылить на него ушат новостей и рассказать про черные рюкзаки.
– Чего они так долго? – недовольно буркнул Ярик, подходя к перилам и заглядывая вниз.
Настя смотрела на его спину и думала, не будет ли Эрик ворчать, если увидит ее с соседом. Ей не хотелось признаваться брату, что Ярослав все видел и знает куда больше, чем должен. Она не любила врать брату, но решила, что пока не станет ему ничего рассказывать. Хватит с него и поручения от матери. Тем более Настя была уверена, что сосед не станет трепаться насчет этого вечера.
– Да где они там? – Ярик не выдержал и спустился на второй этаж, да так и замер, подавившись вздохом негодования.
Первым, что он увидел, была блондинистая макушка Настиного брата, а потом он разглядел и Аньку, которую Эрик прижимал к стене, пошло поставив колено между ее ног. Они самозабвенно целовались, сплетаясь, как два спрута. Ярику даже на секунду стало как-то неловко от увиденного, а потом он опомнился, окончательно взбесился и в два шага оказался рядом с парочкой. Первым желанием было дать противному скрипачу, который лапал Аньку, по морде, возможно, несколько раз, но парня сдержало присутствие Насти.
Она спустилась следом и теперь стояла на ступеньке, встревоженно глядя на Ярика. Его взбешенный взгляд не обещал ее брату ничего хорошего. Но, вопреки ее страхам, Ярик Эрика бить не стал, хотя кулаки чесались. Одним движением он оттащил блондинчика в сторону, едва ли не впечатав его в стену.
– Чтобы я тебя с ней рядом больше не видел, – процедил парень, разворачиваясь к лестнице.
– Слышь, пошел ты! – пьяно выдал Эрик.
Он шагнул вперед, пытаясь ухватить соседа за рукав толстовки. Ярик среагировал мгновенно. Резко обернувшись, он перехватил руку скрипача, чуть-чуть выворачивая ее. Эрик поморщился от боли и попытался пнуть в ответ, но был так пьян, что только испачкал штанину его домашних спортивок. Для Ярика это стало последней каплей. Эрик заслужил получить по морде хотя бы за свою наглость.
Но прежде чем его кулак врезался в лицо скрипача, на руке повисла Анька.
– Ярик, прекрати! – пронзительно взвизгнула она, пытаясь оттащить друга назад.
– Плюха, не лезь, – жестко потребовал Ярослав, стряхивая ее руки. – Иди домой!
– Не ори на нее! – возмутился Эрик. – Я…
Договорить ему не удалось, потому что Настя вклинилась между парнями, почувствовав, что дело пахнет жареным. Она умоляюще посмотрела на Ярослава, который сначала сжал кулаки, потом разжал, а затем молча развернулся, взял Аню за руку и потащил домой.
Аня возмущалась, пытаясь оторвать от себя руку Ярика, но он не обращал на нее никакого внимания, все думая о глазах Насти. Слишком яркие, слишком пронзительные. Слишком красивые, чтобы в них снова появлялись слезы. Срать ему было на Эрика и на Анины вопли, но Настю он расстраивать отчего-то не хотел. И это бесило не меньше, чем обнаглевший скрипач и пьяная в хлам Плюха, которая все брыкалась.
– Какого хрена ты устроила?! – рявкнул он, едва они оказались в квартире.
– Ты чего орешь на меня?! – возмутилась Анька.
Она вырвала у Ярика свою руку, пошатнулась и шлепнулась на пятую точку. Чипс, выбежавший на шум, тут же принялся прыгать вокруг нее, облизывая руки, но она не обратила на него никакого внимания. Только сидела и злобно смотрела на Ярика, который в свою очередь смотрел на нее не менее зло.
– Я говорил тебе держаться от него подальше, – сквозь зубы сказал парень, щелкнув выключателем. – Говорил не ходить в этот сраный клуб!
Он не выдержал и шарахнул кулаком по стене, пытаясь хоть как-то выплеснуть свой гнев. Больше всего ему хотелось схватить Аньку за плечи и трясти до тех пор, пока ее куриные мозги не встанут на место. Он так и знал, что этот клуб добром не кончится.
– Прекрати орать, – потребовала Анька, кое-как стаскивая обувь и поднимаясь на ноги.
Она раздраженно смотрела на друга, который стоял в шаге от нее, скрестив руки на груди. Ее все еще немного вело, и она уперлась рукой в стену, чтобы не упасть.
– Ничего не случилось, так что…
– Ничего, говоришь? – прошипел Ярик, разворачивая ее к зеркалу. – А это что тогда? Некроз?!
Он ткнул пальцем в шею Плюшки, которая вся была в красноречивых темно-фиолетовых пятнах.
– Это не твое дело! – Анька отпихнула Ярика и пошла в комнату, чтобы забрать свои вещи.
– А чье же еще? Может, твоего принца Эрика, которому нравится зажиматься с перепившими идиотками вроде тебя? А если бы я не вышел? Так бы и отдалась ему прямо в подъезде?
– Не смей со мной так разговаривать! Мы просто целовались! И я не идиотка! И я ухожу домой! – заявила девушка, закидывая все вещи в рюкзак. – И Чипса с собой заберу!
Она схватила на руки повизгивающего от возбуждения пса и, пошатываясь, пошла обратно в прихожую. Ярик последовал за ней, с трудом сдерживаясь от того, чтобы не дать ей пинка под зад, как в детстве.
– Представляю, как обрадуется твоя маман, – ехидно пропел парень, наблюдая, как Аня пытается обуться. – И, кстати, может, ты забыла, но у Милки на Чипса аллергия, так что он остается.
Аня злобно запыхтела, глядя на него исподлобья, а потом швырнула вещи в сторону. Чипс, решивший, что с ним играют, кинулся за сапогом и, вцепившись в него зубами, потащил его Ярику. Парень почесал пса между ушами, а потом поставил сапог в обувницу.
– Все, передумала гордо уходить в ночь? – ехидно уточнил он.
Аня посмотрела на него, а потом начала реветь. Да так, что этому вою позавидовали бы волки. Ярик поморщился, наблюдая, как она размазывает по лицу тушь, слезы и сопли. Вот в этом и была вся Плюшка – чуть что сразу в слезы.
А его эти слезы почему-то всегда задевали. Вот и сейчас, он смотрел на Аньку и не понимал, как эта дурында вообще ввязалась в такую историю. Она вообще не видела никого, кроме Юры, и Ярик всегда был за нее спокоен, потому что знал, что с Кабаном ей не светит ничего и никогда. И тут, пожалуйста, сходила в клуб, а вернулась с опухшими от поцелуев губами и фиолетовой шеей. И бог весть чем бы все закончилось, не стой он в подъезде.
– Хватит реветь, – поджал губы парень. – Иди смывай свой позор и марш спать.
– Не командуй! – тут же завелась Аня.
– Рот закрой и марш в ванную.
Ярик поднял Аню на ноги, затолкал ее в ванную и кинул ей рюкзак с вещами. Она начала было возмущаться, но его терпение закончилось, и он просто усадил ее в ванну прямо в одежде. Анька начала визжать, но Ярик не обратил на нее никакого внимания, открыл кран с холодной водой и включил душ. Плюшка фыркала и размахивала руками, брызгая на него ледяной водой, но реветь перестала. Чипс метался у Ярика под ногами, поскуливая и тявкая, а Анька ругалась и бубнила что-то про свои права.
– У тебя есть право хранить молчание и не блевать в мою ванную, – проворчал Ярослав, выключая наконец воду. – Ну как, успокоилась?
– Ты говнюк, – изрекла Аня, дрожа и обнимая себя руками.
– Успокоилась, – констатировал Ярик, швыряя в нее полотенцем.
– Чтоб твои дети так о тебе заботились, – мстительно прошипела Плюшка, отжимая волосы.
Следующие полчаса прошли в бесконечной ругани и препирательствах. Ярик орал на Аньку, Анька орала на Ярика, а Чипс носился по квартире и гавкал, как сумасшедший. В конце концов, соседи начали колотить по батарее, и Ярику пришлось отвлечься, чтобы смачно пнуть батарею, а когда он вернулся, Анька вышла из игры, заснув прямо в кресле. Парень только вздохнул и накрыл ее одеялом. Чипс примостился рядом с горе-хозяйкой и тут же уснул.
А Ярику не спалось, несмотря на то что уже начинало светать. Он устал как черт и был так же зол. Аня вынесла ему мозги своим пьяным бредом настолько, что он готов был задушить ее подушкой, лишь бы она угомонилась. Он не выносил пьющих людей в целом, а пьяных женщин не любил особенно. А от мыслей о том, что случилось и что могло бы случиться, вообще становилось не по себе. Мало того, что он по-дружески волновался за эту тупицу, так еще и перед ее родителями тоже ему отвечать в случае чего.
– Дура, – буркнул парень, выходя из комнаты.
В прихожей нашлась помятая ногами пачка сигарет. Видимо, выпала из кармана, пока они с Аней ругались. Он нашел одну уцелевшую сигарету и вышел на этаж. Дверь на балкон громко скрипела, и он побоялся разбудить только угомонившуюся Плюшку.
Спустившись на полпролета, Ярик уселся на подоконник и закурил. Глубоко затягиваясь, парень вдруг поймал себя на том, что пялится на дверь в девятую квартиру. Он не понимал, чего ждет, но все же чего-то ждал. Может, что Настя вдруг выйдет и снова с ним заговорит?
– Бред, – пожевал губами Ярик.
С чего бы ей выходить? Не его же искать. Чушь.
И с чего он вдруг так много о ней думает? Хотя ответ на этот вопрос нашелся почти сразу. И не один. Он все еще хотел врезать ее братцу, а еще ему было интересно, что за документы были в тех рюкзаках. И почему Настя с братом оказалась тут. И откуда знает Кабана. И почему вокруг этой девчонки столько тайн.
Но главным его вопросом все еще оставалась сама Настя. Было в ней что-то такое, от чего ему хотелось увидеть ее снова. И дело было вовсе не в том, что она была красивой в этой своей леопардовой юбке и на каблуках.
Все дело было в ее глазах, которые так и стояли перед его мысленным взором.