Дхритараштра* спросил: О Санджая*, что стали делать мои сыновья и сыновья Панду*, когда, горя желанием вступить в бой, собрались в месте паломничества, на поле Курукшетра?
В «Махабхарате» подробно описываются политические интриги, в результате которых разразилась та самая битва, о которой сейчас слепой царь Дхритараштра спрашивает своего секретаря Санджаю. В этом моменте повествования сыновья Панду вместе с соратниками собираются на Курукшетре, чтобы вступить в бой с сыновьями Дхритараштры и их армией. Сотни миллионов кшатриев* – от могущественных полководцев до простых пеших воинов – прибыли сюда вместе со своим оружием, конями и слонами, чтобы принять участие в одной из самых больших войн в истории человечества.
Близится кульминация всего эпоса. Кто из бесстрашных воинов выйдет из горнила этой войны живым? Кто одержит победу? Сможет ли добро усмирить зло? Нервы читателя напряжены до предела, все внимание поглощено предстоящими событиями, битва вот-вот начнется (и первые двадцать семь стихов Гиты рассказывают о том, что происходит на Курукшетре в преддверии битвы) – как вдруг, воспользовавшись нашим вниманием, Кришна начинает наполнять наш слух, ум и сердце философией, призванной пробудить нас и указать путь к бессмертию.
Шрила Прабхупада говорит о сострадании Кришны: «Мы взяли на себя очень трудную задачу: убедить людей принять сознание Кришны. Однако это единственное благо для человека, высшая цель жизни. Кришна лично приходит и обучает нас этой науке. Почему Кришна поведал Бхагавад-гиту? Из сострадания. Он думал: „После Моего ухода люди смогут воспользоваться Бхагавад-гитой. Услышав наставления, которые Я дал Моему дорогому другу Арджуне, они тоже извлекут из них благо и освободятся из цепких когтей смерти“. В этом цель Бхагавад-гиты» (лекция 7 сентября 1975 года, Вриндаван).
В комментарии Шрила Прабхупада пишет, что этот первый стих Гиты выдает отношение Дхритараштры к участникам событий: «Сыновья Панду и сыновья Дхритараштры принадлежали к одному роду, но вопрос Дхритараштры выдает его отношение к племянникам. Он умышленно причисляет к роду Куру только своих сыновей, тем самым лишая сыновей Панду их наследственных прав».
Дхритараштра был испуган. Против его сыновей будут сражаться такие воины, как Арджуна и Бхима. Но самое ужасное было то, что Кришна, Верховная Личность Бога, взял на Cебя обязанности колесничего Арджуны.
К тому же битва должна была состояться в святой дхаме* Курукшетре. Было известно, что Пандавы необычайно праведны, и Дхритараштра в страхе отгонял от себя мысль, что благоприятная атмосфера дхамы поможет Пандавам или вселит мирные настроения в сердца его сыновей. Он хочет, чтобы битва состоялась и Пандавы погибли. Также он надеется, что под влиянием святого места Пандавы ужаснутся предстоящему кровопролитию и перестанут притязать на законное право царствования. Поэтому Дхритараштра задает Санджае этот вопрос: «Что сделали мои сыновья и сыновья Панду?»
Санджая сказал: О правитель, оглядев боевые порядки армии сыновей Панду, царь Дурьйодхана подошел к своему учителю и произнес такие слова.
Взгляни, о учитель, на огромную армию сыновей Панду, которую так искусно выстроил твой одаренный ученик, сын Друпады.
Дурьйодхана был опытным политиком. Он мог бы прямо назвать Дхриштадьюмну* по имени, однако вместо этого специально называет его «сыном Друпады». Друпада и Дрона* враждовали друг с другом, и поэтому, чтобы разжечь в сердце Дроны гнев, Дурьйодхана обращает его внимание на то, как искусно Дхриштадьюмна, сын его врага, выстроил армию. Дрона души не чаял в Пандавах, особенно в своем лучшем ученике Арджуне, и Дурьйодхана решил идти на любые уловки, лишь бы заставить Дрону сражаться в полную силу.
В детстве Друпада и Дрона ходили в одну и ту же гурукулу*, хотя Дрона был сыном бедного брахмана*, тогда как Друпада – царевичем. Несмотря на разное происхождение, они стали неразлучными друзьями. Как-то раз Друпада пообещал своему дорогому другу Дроне, что, став царем, отдаст ему половину своего царства. Дрона запомнил это обещание.
Прошло много лет. Дрона стал семейным человеком, но у него практически не было средств к существованию. Однажды, увидев, как его сын плачет, мечтая о чашке молока, Дрона не выдержал и, помня о том обещании, поспешил к своему другу Друпаде, чтобы попросить того дать ему хотя бы одну корову.
Однако Друпада встретил старого школьного товарища неожиданно холодно. Друпада сказал: «Это меня ты называешь своим другом? Дружить могут только равные. Отправляйся туда, откуда пришел!»
Сердце Дроны зажглось жаждой мести. Он стал учителем боевых искусств у Куру и Пандавов, и, когда по окончании обучения они спросили, чем им отблагодарить учителя, Дрона сказал: «Возьмите в плен Друпаду и приведите его ко мне».
Первыми напасть на Друпаду вызвались Кауравы, но Друпада с легкостью победил их. С потемневшими от стыда лицами вернулись они обратно, и Дроначарья подумал было, что его мечте никогда не осуществиться. Но тут встал Арджуна, а вместе с ним и остальные Пандавы. Дружно атаковав Панчалу, царство Друпады, они, выиграв свирепый бой, скрутили Друпаду веревками и приволокли его к Дроначарье, бросив прямо в ноги учителю. В результате Дроначарье отошла половина земель Друпады, а сами они с тех пор стали заклятыми врагами.
Друпада провел жертвоприношение, в результате которого у него появился сын, призванный убить Дрону. Этим сыном и был Дхриштадьюмна. В свое время Дхриштадьюмна пришел к Дроне с просьбой обучить его военной науке, и Дрона, прекрасно зная, кто стоит перед ним, тем не менее согласился. Таково великодушие брахманов. Великодушное сердце брахманов сравнивают с солнцем, которое проливает свет над любым домом, даже над воровским логовом. Таким образом, Дроначарья без колебаний стал обучать Дхриштадьюмну всем секретам военного мастерства.
В этой армии много отважных лучников, которые не уступают в бою Бхиме и Арджуне. Среди них такие великие воины, как Ююдхана, Вирата и Друпада.
Дурьйодхана снова произносит имя Друпады, чтобы разжечь в Дроне гнев. Он также упоминает Бхиму и Арджуну. Арджуна был могущественным героем. Он не только учился у Дроны, но и добыл много небесного оружия, побывав на райских планетах и позднее сражаясь с Господом Шивой.
Однако больше всего Дурьйодхана опасался Бхимы с его вспыльчивым характером и мастерством в схватках. Поэтому он произносит его имя первым. Бхима готов был разорвать в клочья сыновей Дхритараштры. Перед битвой он дал три клятвы. Во-первых, он поклялся собственноручно убить всех сто сыновей Дхритараштры. (Во время сражения у Арджуны и других Пандавов несколько раз была возможность убить некоторых из сыновей Дхритараштры, однако, помня о клятве Бхимы, они оставляли их в живых. Во время битвы Бхима неистовствовал. Он громко кричал, подпрыгивал и, как только убивал очередного сына Дхритараштры, пил его кровь. Даже те, кто сражался на стороне Пандавов, в ужасе бежали от него прочь.)
Во-вторых, Бхима поклялся перебить бедра Дурьйодхане. Когда Драупади прилюдно втащили в зал собраний, чтобы надругаться над ней, Дурьйодхана обнажил свое бедро и, заигрывая с Драупади, крикнул: «Эй, иди сюда, садись на колени! Ты как нельзя лучше подходишь для моего увеселения». Услышав эти слова, Бхима побагровел от ужасного гнева. И гнев этот не утихал все последующие тринадцать лет, проведенных в ожидании того часа, когда он сможет расправиться с Кауравами.
Третьей клятвой Бхима пообещал разорвать грудь Духшасаны, выцарапать оттуда его сердце и выпить его кровь. Духшасана посмел тронуть и распустить освященные волосы Драупади. За это Бхима пообещал оторвать негодяю руку. Сама Драупади пообещала не заплетать своих волос до тех пор, пока не омоет их кровью Духшасаны, и впоследствии Бхима принес ей его кровь в своих ладонях.
Дурьйодхана перечисляет всех этих воинов, чтобы у Дроны пропали любые отеческие чувства по отношению к Пандавам и чтобы он без всякой жалости убил их в бою. Затем Дурьйодхана продолжает говорить о военной мощи Пандавов.
На их стороне великие, храбрые и могучие воины Дхриштакету, Чекитана, Кашираджа, Пуруджит, Кунтибходжа и Шайбья.
С ними могучий Юдхаманью, грозный Уттамауджа, а также сын Субхадры и сыновья Драупади. Все они великие воины, владеющие искусством боя на колесницах.
А теперь, о лучший из брахманов, узнай от меня о выдающихся военачальниках, которые поведут в бой мою армию.
Дурьйодхана спохватился, что те, кто слушает сейчас его боязливые причитания по поводу сил Пандавов, могут потерять боевой дух. Поэтому он добавляет: «Давайте я расскажу о великих воинах, которые будут сражаться на моей стороне».
Среди них такие непобедимые воины, как ты сам, Бхишма, Карна, Крипа, Ашваттхама, Викарна и сын Сомадатты по имени Бхуришрава.
Дурьйодхана стоял перед двумя великими воинами – Бхишмой и Дроной. Царь обращался к Дроначарье, но все другие военачальники тоже решили послушать его и подошли ближе. Поэтому Дурьйодхана, будучи опытным дипломатом, начинает описывать силы Кауравов словами бхавāн бхӣшмаш ча карнаш ча. Подобрать правильные слова было здесь делом нелегким. На него смотрели два великих воина – Бхишма, главнокомандующий его армией, и Дрона, его военный гуру.
Кого же он должен упомянуть первым?
Дурьйодхана был умным политиком. Он вспомнил, что Бхишма кшатрий, а Дрона – брахман. Если бы он назвал первым Бхишму, Дрона бы рассердился. А Бхишма, как и подобает кшатрию, с уважением отнесся бы к тому, что Дрону ставят впереди него, поскольку брахманов по этикету полагалось приветствовать в первую очередь. Поэтому Дурьйодхана произносит: «Вот эти герои – ты (Дрона) и Бхишма» – бхавāн бхӣшмаш.
Следующим он вспоминает Карну. Отношения Бхишмы и Карны были крайне напряженными. Карна думал: «Куда же это годится? Я буду кровь проливать, врагов убивать, а вся слава достанется этому старому вояке», – и потому он дал обет не вступать в битву до тех пор, пока Бхишма не падет на поле брани.
Затем Дурьйодхана произносит имя Крипачарьи, одного из родственников Дроны, а следом за ним – имя Ашваттхамы, сына Дроны. Так Дурьйодхана пытается вдохновить Дрону.
На удивление, следующим Дурьйодхана упоминает своего брата Викарну. Викарна был не таким могучим воином, как Бхишма или Дрона, однако он был единственным из всех сыновей Дхритараштры, кто встал на защиту Драупади, когда ее раздевали в присутствии Кауравов. Дурьйодхана полагал, что Викарна симпатизирует Пандавам и что он может перейти на их сторону. Вот почему Дурьйодхана сейчас пытается польстить Викарне, ставя его имя в один ряд с именами более сильных воинов, на которых Дурьйодхана возлагал свои надежды.
Возможность перехода на другую сторону активно использовалась военачальниками. Кшатрии никогда не уклонялись от боя, однако порой они никак не могли решить, за чью правду драться. Сам Юдхиштхира перед битвой объявил, что, согласно кодексу кшатриев, перейти на сторону врага можно до начала битвы, однако, сделав свой выбор, воин должен оставаться верным этой армии, что бы ни случилось.
И Кришна, и Дурьйодхана активно завлекали могучих воинов каждый на свою сторону. Кришна и Кунтидеви обратились к Карне, который был сыном Кунти, приглашая его примкнуть к своим братьям Пандавам. Кришна открыл Карне, что тот на самом деле был старшим из Пандавов и что ему следует сражаться вместе со своими братьями, особенно если учесть, что Карна все равно пообещал не вступать в бой до тех пор, пока жив Бхишма. Однако Карна не захотел разочаровывать Дурьйодхану.
Со своей стороны Дурьйодхана постарался удержать Викарну, а также заполучить себе Шалью, дядю Пандавов. Карне нужен был хороший колесничий, а Шалья как раз был одним из лучших колесничих своего времени и одновременно могучим воином-махаратхой*. Когда Шалья со своей армией спешил к Пандавам, чтобы встать в их ряды, Дурьйодхана на пути их следования разбил шатры, предназначенные для отдыха. Ловкие придворные Дурьйодханы обратились к Шалье с предложением как следует отдохнуть и стали так хорошо обслуживать его, что Шалья сказал: «Должно быть, это Юдхиштхира постарался. Кто бы это ни сделал, я дам этому человеку всё, что он пожелает». Тут и появился Дурьйодхана: «Знай же, что все это устроил я, и вот мое желание – сражайся на моей стороне». Не смея нарушить свое обещание, Шалья перешел на сторону Дурьйодханы, а в конце битвы встал во главе войска Кауравов.
В наших рядах много других героев, готовых отдать за меня свою жизнь. Все они владеют разнообразными видами оружия и опытны в ведении боя.
Наши силы неизмеримы, а наша армия надежно защищена дедом Бхишмой, тогда как силы Пандавов, которые тщательно обороняет Бхима, ограниченны.
Шрила Прабхупада переводит первое слово десятого стиха (апарйаптам) как «неизмеримые», и в комментарии мы находим соответствующее объяснение. Шрила Баладева Видьябхушана берет для этого слова то же самое значение. Однако Шрила Вишванатха Чакраварти Тхакур указывает на диаметрально противоположное значение слова апарйаптам. Итак, какое значение этого слова мы берем, такой смысл и будет у первой строчки этого стиха: либо «Наши силы неизмеримы», либо «У нас недостаточно сил». Если использовать первый перевод (как у Шрилы Прабхупады), то далее фраза звучит так: «…а наша армия надежно защищена дедом Бхишмой». Бхишма вдохновился, услышав эту реплику.
Но второй смысл, вложенный в это слово, призван был вдохновить Дроначарью: «У нас недостаточно сил, потому что мы защищены Бхишмой». Бхишма был поистине непобедимым воином, но, поскольку он благоволил к Пандавам, Дурьйодхана понимал, что Бхишма не будет сражаться в полную силу. Дроначарья услышал эту фразу во втором ее смысле и понял ее так: «У нас недостаточно сил, потому что Бхишма любит и нас, и наших врагов. Поэтому, Дрона, ты должен сражаться с удвоенной силой, чтобы восполнить потери от слабости Бхишмы». Так искусный дипломат Дурьйодхана, употребив одно многозначное слово, смог вдохновить и Бхишму, и Дрону.
Каждый из вас, защищая свои позиции в боевых порядках, должен оказывать всемерную поддержку Бхишме.
Шрила Прабхупада пишет в комментарии к этому стиху: «Воздав хвалу доблестному Бхишме, Дурьйодхана подумал, что другие воины могут решить, будто их меньше ценят, и с присущей ему дипломатичностью попытался исправить положение. Дурьйодхана подчеркнул, что Бхишмадева, без сомнения, является величайшим героем, но он уже стар, и потому все остальные должны позаботиться о том, чтобы оградить его со всех сторон».
Тогда Бхишма, доблестный старейшина рода Куру, самый почтенный из собравшихся на Курукшетре воинов, громко затрубил в свою раковину, и ее звук, подобный львиному рыку, обрадовал Дурьйодхану.
Бхишма ничего не ответил на слова Дурьйодханы. Вместо этого он протрубил в свою раковину, что означало: «Какие бы высокопарные словеса ты тут ни произносил, победа или поражение находятся в руках Господа. Я исполню свой долг и пожертвую жизнью ради тебя, однако это отнюдь не гарантирует тебе победу». Раковина, символ Вишну, указывает на то, что у Дурьйодханы нет шансов на победу в этой битве, поскольку Кришна, источник Вишну, находится сейчас на противоположной стороне.
Вторя ему, разом зазвучали раковины, барабаны, трубы, горны и рожки, наполнив воздух громоподобным гулом.
Тогда на другой стороне Господь Кришна и Арджуна, стоявшие на великолепной колеснице, запряженной белыми лошадьми, затрубили в свои божественные раковины.
Господь Кришна затрубил в Свою раковину Панчаджанью, а Арджуна – в свою, Девадатту; ненасытный Бхима, славный своими богатырскими подвигами, затрубил в свою огромную раковину Паундру.
У Арджуны было все, о чем только можно мечтать. Кришна, Верховная Личность Бога, согласился управлять его колесницей. Агни, бог огня, подарил ему колесницу. Читраратха, предводитель гандхарвов, отдал ему прекрасных белых коней, а Индра, отец Арджуны, вручил ему раковину и колчан.
Царь Юдхиштхира, сын Кунти, затрубил в свою раковину Анантавиджаю, а Накула и Сахадева – в раковины Сугхошу и Манипушпаку. Великий лучник царь Каши, великий воин Шикханди, Дхриштадьюмна, Вирата, непобедимый Сатьяки, Друпада, сыновья Драупади и другие воины, такие как могучерукий сын Субхадры, о государь, тоже затрубили каждый в свою раковину.
Громовые звуки их раковин слились в непрерывный гул. Оглашая небо и землю, они заставили содрогнуться сердца сыновей Дхритараштры.
Тогда Арджуна, сын Панду, восседавший на колеснице, которую украшал флаг с изображением Ханумана, вскинул свой лук и приготовился стрелять. Но, взглянув на сыновей Дхритараштры, выстроившихся в боевые колонны, о царь, Арджуна обратился к Господу Кришне с такими словами.
Момент был необычайно напряженный. На поле боя собрались самые могучие кшатрии, и всем им не терпелось ринуться в бой. Та война разительно отличалась от бессмысленной бойни шестидесятых годов двадцатого столетия, когда американское правительство послало во Вьетнам на смерть не кшатриев, а недоучившихся юношей. Шрила Прабхупада в те годы обрушивался с критикой на такое положение дел. Но те, кто собрался на Курукшетре, были настоящими воинами. Любовь к сражениям они впитали с молоком матери. Как, скажем, в наше время преданные* со всего мира съезжаются на фестивали во Вриндаван или Майяпур, так и тогда со всего мира на Курукшетру прибыли кшатрии, чтобы посражаться. Они свято верили, что, погибнув на поле боя, они получат право жить на райских планетах.
И вот две армии выстроились в боевом порядке, протрубили раковины. Волосы на теле воинов встали дыбом от нетерпения. Кришна находился рядом с Арджуной в его колеснице.
Хануман, красовавшийся на флаге Арджуны, был готов уже издать свой воинский рык, чтобы помочь Бхиме испугать врага. В свое время, как описывается в «Махабхарате», Бхима случайно повстречался с Хануманом. История такова. Однажды, когда Арджуна отправился добывать небесное оружие, оставшиеся Пандавы совершили путешествие в Бадарикашрам, что находится высоко в Гималаях. В один прекрасный день Драупади, сидя на берегу реки Алакананды, заметила в потоке прекрасный, благоухающий лотос с тысячью лепестков. Река принесла цветок прямо к царице, и она, завороженная его красотой и ароматом, обратилась к Бхиме: «Бхима, посмотри, какой чудесный лотос. Я должна предложить его Махарадже Юдхиштхире. Не мог бы ты нарвать мне еще несколько штук? Мы возьмем их с собой, в наше жилище в Камьяке».
Бхима, недолго думая, взвалил на плечо свою палицу и стал быстро взбираться по холму, где еще не бывал ни один из смертных. По пути ему попадались дикие слоны и львы, но Бхима вырывал с корнем деревья и разгонял хищников. Так, не обращая внимания на страшных чудовищ джунглей, поднимался он по крутому склону, пока не наткнулся на лежащее поперек тропинки большое существо, похожее на обезьяну. Существо произнесло: «Ты чего шумишь и распугиваешь зверей? Присядь-ка сюда и поешь фруктов».
«Прочь с дороги», – прохрипел Бхима. Он не мог перешагнуть через обезьяну, поскольку это запрещалось этикетом.
Существо ответило: «Знаешь, стар я стал что-то. Лучше перепрыгни через меня».
Рассвирепев, Бхима повторил свою просьбу, однако обезьяна, снова попеняв на свой почтенный возраст, предложила Бхиме отодвинуть в сторону ее хвост. Необычайно сильный Бхима взялся за хвост и попытался оттащить его в сторону, но все напрасно. Удивившись, он с почтением поинтересовался, как зовут его нового знакомого, и обрадовался, узнав, что это его брат Хануман (оба они, и Бхима, и Хануман, были сыновьями Ваю, бога ветра). Хануман обнял Бхиму, а затем продемонстрировал ему свой гигантский облик, в котором когда-то прыгнул на Ланку. После этого Хануман дал Бхиме такое благословение: «Я буду сидеть на флаге твоего брата Арджуны. Когда ты будешь кричать на поле битвы, я присоединюсь к тебе, и вместе мы напугаем врагов на всю их оставшуюся недолгую жизнь. Вы одержите победу и вернете себе царство».
И вот сейчас Арджуна, находясь в колеснице, которой управляет Кришна и над которой развевается флаг с Хануманом, вскидывает свой лук. Кони и боевые слоны рвутся в бой. Вот-вот будут пущены стрелы, знаменующие начало битвы. И тут, в последнюю секунду перед схваткой, Арджуна произносит такие слова.
Арджуна сказал: О непогрешимый, прошу Тебя, выведи вперед мою колесницу и поставь ее между двумя армиями, чтобы я мог увидеть тех, кто пришел сюда, желая сразиться с нами, и с кем мне предстоит сойтись в этой великой битве.
Мы видим Кришну, управляющего колесницей Арджуны и выполняющего его приказы. В этом – величие Кришны: Он, высший правитель, следует указаниям Своего преданного, словно простой слуга.
Шрила Прабхупада пишет в комментарии: «Господь Кришна – Верховная Личность Бога, но по беспричинной милости Он стал служить Своему дорогому другу Арджуне. Ради преданных Господь готов на всё, поэтому Арджуна называет Его непогрешимым. […] Господа и Его слугу связывают очень теплые, чисто духовные отношения. Слуга Господа всегда готов служить Ему, а Господь всегда ищет возможность оказать ту или иную услугу преданному». Кришна – бхакта-ватсала*, и это качество, как никакое другое, пробуждает в сердце преданных нежные чувства по отношению к Господу.
В двадцатом стихе мы читаем, что Арджуна, готовый сражаться, вскинул свой лук. Обе армии замерли в ожидании. Но здесь, в стихах 21–22, Арджуна вдруг говорит: «О непогрешимый, выведи вперед мою колесницу и поставь ее между армиями, чтобы я мог увидеть тех, кто пришел сюда сразиться с нами и с кем мне предстоит сойтись в этой великой битве». Такая просьба Арджуны косвенно свидетельствует о том, что уже сейчас он не уверен, стоит ли ему принимать участие в сражении.
Позволь мне взглянуть на тех, кто собирается сражаться с нами ради того, чтобы угодить злонравному сыну Дхритараштры.
Санджая сказал: О потомок Бхараты, в ответ на просьбу Арджуны Господь Кришна вывел вперед его чудесную колесницу и поставил ее между двумя армиями.
Перед лицом Бхишмы, Дроны и всех повелителей мира Господь сказал: Взгляни же, о Партха, на всех собравшихся здесь Куру.
В армии Кауравов были сотни миллионов воинов, однако Кришна ставит колесницу Арджуны прямо перед Бхишмой и Дроной (бхӣшма-дро̣на-прамукхата̣х). Тем самым Кришна позволяет Арджуне убедиться, что его дед и гуру полны решимости вступить с ним в бой. Кришна хочет вызвать у Арджуны родственные чувства, чтобы у Него появился повод рассказать Арджуне Бхагавад-гиту. Кришна словно дразнит Своего друга: «Посмотри, с обеих сторон здесь собрались только потомки Куру».
Шрила Баладева Видьябхушана так объясняет слова Кришны: «„Арджуна, ты сын сестры Моего отца, и потому Я решил служить тебе в роли колесничего. Но сейчас ты, похоже, собираешься отказаться от сражения“. Кришна как бы намекает с насмешкой: „Какой смысл смотреть на армию врага?“»
Так Кришна подтверждает мысли Арджуны. Санджая описывает эту сцену Дхритараштре, а затем перечисляет родственников и друзей Арджуны, которых тот увидел перед собой.
Стоя между двумя армиями, Арджуна увидел в их рядах своих отцов, дедов, учителей, дядьев по матери, братьев, сыновей, внуков, друзей, а также тестей и доброжелателей.
Шрила Прабхупада приводит имена тех, кого увидел Арджуна: «Арджуна увидел на поле битвы всех своих родственников. Он увидел Бхуришраву, который был ровесником его отца, деда Бхишму и деда Сомадатту, учителей Дроначарью и Крипачарью, дядьев с материнской стороны – Шалью и Шакуни, своих братьев – Дурьйодхану и других, сыновей, таких как Лакшмана, друзей (Ашваттхаму и прочих), доброжелателей, в частности Критаварму, и многих других. Одним словом, он увидел обе армии, в рядах которых было много его близких».
Когда сын Кунти, Арджуна, увидел на поле битвы всех своих друзей и родственников, сердце его преисполнилось состраданием. Подавленный, он произнес такие слова.
Кришна так поставил колесницу Арджуны, чтобы тот мог посмотреть в глаза Бхишме и Дроне. И вот, как и было задумано Кришной, Арджуна, который уже было собрался сражаться на смерть со своим почтенным дедом Бхишмой и учителем военной науки Дроной, вдруг, перед самым началом битвы на Курукшетре, чувствует сострадание к ним и почтительную, сыновью любовь.
Начиная с двадцать восьмого стиха Арджуна будет перечислять причины, по которым он не хочет сражаться, и Кришна отвергнет их все до одной. Эти причины можно распределить по пяти категориям:
1) Сострадание. Арджуна испытывал глубокое сострадание к тем, кто должен был пасть от его руки. Ему вовсе не хотелось убивать тех, кого он любил.
2) Беззаботная жизнь. Это уже не такая благородная причина. Арджуна понимал, что никакой радости от царства он не получит, если это царство будет завоевано ценой жизни его родственников.
3) Разрушение семьи. Со смертью стольких кшатриев в обществе воцарится безбожие. Женщины, которых некому будет защищать, окажутся жертвами опустившихся мужчин. Так Землю наводнят люди, рожденные от незаконных связей. О ведических обрядах забудут, поскольку ни у кого не будет достаточной квалификации для их проведения, и в результате те, кто способствовал разрушению семейных традиций, окажутся в аду.
4) Страх перед последствиями греха. По мнению Арджуны, никакие наслаждения царской жизни не стоят того, чтобы потом страдать от греховных последствий разрушения семьи и убийства старших.
5) Нерешительность. Арджуна не уверен, что победа над врагами лучше, чем поражение. Под властью Дурьйодханы царство процветает, зачем тогда силой отбирать его? Арджуне непонятно, зачем миллионы людей должны погибнуть, прежде чем он и его братья взойдут на престол.
Арджуна – человек с добрым, сострадательным сердцем, и он хорошо владеет логикой. Он разбирается в шастрах*, он человек высокой культуры и недюжинного интеллекта. И неудивительно, что человек с такими возвышенными качествами, увидев своих друзей и родственников, готовых вступить с ним в бой, сильно расстроился.
Арджуна сказал: О Кришна, видя перед собой друзей и родственников, горящих желанием сражаться, я чувствую, как у меня подкашиваются ноги, а во рту пересыхает.
Дурьйодхана без зазрения совести готов был убить всякого, кто посмел посягнуть на его престол, но подобает ли такому доброму, милосердному преданному, как Арджуна, поступать столь глупо? Разве хорошо завоевывать царство, которое, если уж на то пошло, является приобретением далеко не вечным, ценой множества грехов? Шрила Прабхупада в комментарии замечает, что такое поведение Арджуны «…свидетельствовало о его доброте, присущей чистым преданным Господа».
Тело мое охватила дрожь, волосы встали дыбом, лук Гандива выпадает из моих рук, а кожа пылает, как в огне.
Я более не в силах оставаться здесь. Память отказывает мне, и разум мой помутился. Все, что я вижу, предвещает одни лишь несчастья, о Кришна, сразивший демона Кеши.
Слова нимиттани и випарӣтани играют здесь важную роль. Шрила Прабхупада переводит нимиттани как «причины», а випарӣтани – как «противоположные». Арджуна предполагал, что всё, чего он так боится, непременно случится, и потому думал: «Эта битва принесет плоды прямо противоположные тому, чего я желаю».
В комментарии к тридцатому стиху Шрила Прабхупада, описывая недостатки в рассуждениях Арджуны, представляет их как недостатки в рассуждениях всех обусловленных душ: «Арджуне казалось, что сражение принесет ему одни страдания и даже победа над врагом не сделает его счастливым. […] Когда человек понимает, что в будущем его ждут один лишь разочарования и надеждам его не суждено сбыться, он невольно задается вопросом: „Что я здесь делаю?“ Каждый печется о собственном „я“ и собственном благе. Никого не интересует Высшее „Я“. По воле Кришны Арджуна ведет себя так, как будто не знает, в чем заключается высшее благо. Истинное благо обретает тот, кто обращается к Вишну или Кришне. Обусловленная душа забывает об этом и потому испытывает материальные страдания. Арджуна был уверен, что победа в сражении не принесет ему ничего, кроме горя».
Несмотря на то, что Арджуна был подавлен, мы можем видеть, что победа ему обеспечена, поскольку Кришна управляет его колесницей. Арджуна не попадет на райские планеты, как те, кого он убьет в бою, но, по крайней мере, он завоюет царство. Арджуна, однако, не считал царство достаточно ценным, чтобы расплачиваться за него греховными последствиями, которые он накопит в результате предстоящего сражения. Он думает только о том, как битва отразится на его жизни, и видит, что результат ее будет прямо противоположным его чаяниям. Из-за этого Арджуна теряет всякое желание сражаться.
Я не понимаю, какое благо я получу, убив в этом сражении своих сородичей. Ни победа, ни царство, ни счастье, доставшиеся такой ценой, не нужны мне, о Кришна.
В стихах с тридцать первого по тридцать пятый содержится второй аргумент Арджуны против его участия в битве. Шрила Вишванатха Чакраварти так объясняет мысли Арджуны: «Я выиграю битву, но меня ждут ужасные страдания. Те, кого я убью, отправятся на Солнце, но меня ничего хорошего не ждет». Арджуна продолжает говорить о тех бедах, которые, по его мнению, обрушатся на него после битвы.
О Говинда, зачем нам царство, счастье, да и сама жизнь, если все те, ради кого мы стремимся обладать этим, собрались сейчас на поле битвы? О Мадхусудана, когда учителя, отцы, сыновья, деды, дядья по матери, тести, внуки, зятья, шурины и другие родственники стоят передо мной, готовые расстаться с жизнью и потерять все, могу ли я желать их смерти, даже если иначе они убьют меня? О хранитель всех живых существ, я не хочу сражаться с ними даже в обмен на все три мира, не говоря уже о Земле. Много ли радости принесет нам уничтожение сыновей Дхритараштры?
Арджуна называет Кришну Джанарданой, хранителем всех живых существ. Он недоумевает, почему Кришна, хранитель всех, должен желать смерти всем этим воинам. У слова джанардана есть и другое значение. Джана означает «человек», а ардана – «убийца». По словам Шрилы Баладевы Видьябхушаны, Арджуна называет Кришну Джанарданой, чтобы намекнуть Ему: «О Джанардана, если нужно их убить, то, пожалуйста, сделай это Сам, ибо Ты – тот, кто освобождает Землю от бремени. Тебя не затронет даже тень греха, ибо Ты – высший владыка». Тем самым Арджуна хочет остаться свободным от греховных последствий этой битвы.
Пандавы, как мы знаем, выиграли битву и взошли на престол, однако их царствование длилось всего лишь тридцать семь лет. Арджуна уверен, что мимолетные царские утехи никак не могут быть достойной платой за миллионы лет адских мук, грозящих ему за убийство друзей, гуру, старших членов семьи, двоюродных братьев и прочих родственников. Арджуна заключает, что глупо мечтать о наслаждениях, когда после этого тебя ждут страдания. Свои размышления на эту тему он продолжает в тридцать шестом стихе.
Убив тех, кто грозит нам сейчас войной, мы покроем себя грехом. Поэтому нам нельзя убивать сыновей Дхритараштры и своих друзей. Чего мы добьемся этим, о Кришна, супруг богини удачи? Как может смерть родственников принести нам счастье?
Арджуна обращается к Кришне по имени Мадхава, «супруг богини процветания». Тем самым, как пишет Шрила Баладева Видьябхушана, Арджуна как бы спрашивает: «О Мадхава, почему Ты, супруг богини всего благоприятного, втягиваешь меня в эту неблагоприятную битву?»
Арджуна говорит: «Грех тяжким бременем ляжет на нас, если мы убьем этих преступников». В комментарии Шрила Прабхупада объясняет, что, в соответствии с предписаниями Вед, человек не пятнает себя грехом, если убивает того, кто повинен в одном из шести видов преступлений: 1) попытка отравления; 2) поджог дома; 3) покушение на жизнь с использованием смертоносного оружия; 4) ограбление; 5) захват чужих земель и 6) похищение чужой жены.
Пандавам пришлось пережить все, что находится в этом списке, от рук Кауравов, которые сейчас стояли наготове, желая ринуться в бой. Дурьйодхана угостил Бхиму отравленным пирогом. Он же велел построить дом из легковоспламеняющегося материала, а затем тайно приказал поджечь его, когда Пандавы спали. Шакуни обманул Юдхиштхиру, играя с ним в кости, и хитростью отнял у Пандавов все их богатства. Затем Кауравы присвоили себе владения Пандавов, а под конец решили обесчестить и их жену Драупади – один раз прямо в зале собраний, где проходила игра в кости, а в другой раз – в лесу, когда Джаядратха силой попытался овладеть Драупади. Артха-шастра* разрешает убить таких преступников. Почему же в таком случае Арджуна говорит, что, убив их, он запятнает себя грехом? Шрила Вишванатха Чакраварти Тхакур объясняет, что Арджуна говорил с позиции дхарма-шастры*, а не артха-шастры. Согласно дхарма-шастре, которая является более высокой инстанцией, убивать друзей и родственников непозволительно ни при каких обстоятельствах.
О Джанардана, пусть эти люди, чьими сердцами завладела жадность, не видят греха в убийстве родственников или в распрях с друзьями, но почему мы, зная о том, каким тяжким преступлением является уничтожение рода, должны участвовать в этом злодействе?
Арджуне становится страшно, когда он представляет себе, что случится в результате гибели двух могущественных царских династий. (Это третий аргумент Арджуны против участия в битве.) Кшатрийский дух составлял гордость династии. Кшатрии хранили праведные семейные традиции и передавали их последующим поколениям. Что произойдет, если все кшатрии сложат сейчас свои головы? Все общество, основанное на авторитете ведических царей, придет в беспорядок. Люди перестанут проводить жертвоприношения предкам и потомкам. Молодежь развратится и утратит глубокомыслие и чистоту. В действительности, уничтожение могущественных царских родов обернется для всей планеты смутными временами и бесчисленными бедами. Арджуне хорошо было известно об этом.
Истребление рода приводит к разрушению извечных семейных традиций, а члены семьи, оставшиеся в живых, забывают законы религии.
Арджуна боялся, что если он, вопреки всем заповедям религии, убьет своего деда Бхишму и гуру Дрону, женщины их династии подумают: «О, смотрите, наши мужчины перестали обращать внимание на заповеди священных писаний. Давайте и мы забудем обо всех правилах приличия».
Когда в роду воцаряется безбожие, о Кришна, женщины в нем развращаются, а развращение женщин, о потомок Вришни, приводит к появлению на свет нежеланного потомства.
Кришна часто называл Арджуну Партха, чтобы напомнить ему о его кшатрийских корнях. И здесь, в этом стихе, Арджуна обращается к Кришне как к Варшнее, «потомку Вришни», желая, чтобы Кришна задумался, каково Ему будет, если вся династия Вришни окажется на грани уничтожения.
Рост числа нежеланных детей неизбежно приводит к тому, что члены семьи и люди, разрушающие семейные традиции, попадают в ад. С вырождением рода, праотцов ждет падение, ибо потомки перестают подносить им пищу и воду.
Можно поддержать Арджуну в его мнении: «Даже Шри Чайтанья Махапрабху ходил в Гаю, чтобы провести церемонию шраддха в честь Своего почившего отца. Разве можно считать такие обряды чем-то второстепенным? Предки зависят от таких ритуалов, а иначе им практически невозможно избавиться от страданий. Если люди прекратят проводить такие церемонии, то целые поколения ушедших членов семьи так и будут страдать в аду». Следует снова обратить внимание на то, что Арджуна боится за самого себя; он не хочет осквернять себя грехом, участвуя в событиях, которые повлекут за собой прекращение религиозных обрядов.
Шрила Прабхупада в комментарии отвечает на сомнение Арджуны:
деварши-бхӯтāпта-нрнāм питрнāм
на кинкаро нāйам рнӣ ча рāджан
сарвāтманā йа̣х шаранам шаранйам
гато мукундам парихртйа картам
«Тот, кто, оставив все мирские обязанности, укрылся под сенью лотосных стоп Мукунды, дарующего освобождение, и со всей серьезностью идет по пути преданного служения, освобождается от всех долгов перед полубогами, мудрецами, обыкновенными живыми существами, членами своей семьи, всем человечеством и предками» (Шримад-Бхагаватам*, 11.5.41). Все эти долги отдаются сами собой, если человек с преданностью служит Верховной Личности Бога.
Из-за бесчинств людей, разрушающих семейные традиции и тем самым способствующих появлению нежеланных детей, останавливается деятельность на благо семьи и общества в целом.
О Кришна, хранитель рода человеческого, от наставников, принадлежащих к цепи духовных учителей, я слышал, что те, кто разрушает семейные традиции, навеки поселяются в аду.
Не странно ли, что и мы сейчас замышляем тягчайший грех? Движимые желанием насладиться радостями царствования, мы готовы убить своих близких.
Пусть лучше сыновья Дхритараштры с оружием в руках убьют меня на поле боя, безоружного и не сопротивляющегося.
Если Арджуна откажется сражаться, он потеряет право называться воином и должен будет побираться, чтобы не умереть голодной смертью. Однако для кшатрия просить подаяние – вещь немыслимая. Следующая история хорошо иллюстрирует этот момент.
После встречи с Хануманом Бхима продолжил свои поиски лотоса с тысячью лепестками. В конце концов он вышел к озеру, сплошь покрытому этими лотосами. Бхима вошел в воду, чтобы нарвать цветов для Драупади, однако он не знал, что озеро это было собственностью Куверы. Вмиг на берегу появилось полчище якшей и ракшасов. Они сказали: «Ты что это задумал!? Тебе никто не разрешал входить в это озеро. Отправляйся и спрашивай разрешение у Куверы. Если он позволит, можешь рвать лотосов сколько угодно. Но если ты попытаешься взять хотя бы один лотос без его разрешения, тебя растопчет армия Куверы».
Бхима тут же выпрыгнул из воды и закричал: «Я кшатрий! А кшатрии ни у кого ничего не просят!» Якши и ракшасы набросились на него, но Бхима быстро расправился с ними.
Для кшатрия жить подаянием немыслимо. Ни культурные традиции, ни сам кшатрийский характер не позволяли этого. Вот почему Арджуна говорит, что будет лучше, если его, безоружного и не сопротивляющегося, убьют враги, ибо он не мог ни совершить бесчисленные грехи, сражаясь с родственниками, ни превратиться в попрошайку.
Санджая сказал: Промолвив это на поле боя, Арджуна отбросил в сторону лук со стрелами и сел в колеснице, охваченный скорбью.
Арджуна поклялся убить любого, кто просто посоветует ему отставить в сторону его лук. Позднее этот обет пройдет непростую проверку. Вот что рассказывается об этом в «Махабхарате».
Во время битвы Карна одержал победу над Юдхиштхирой и тяжело ранил его. С презрительной улыбкой Карна сказал: «Какой же ты кшатрий! Иди, поучись, как нужно драться.
Только погляди, как легко я одолел тебя. Мне даже противно убивать тебя».
Услышав, что Юдхиштхира сильно ранен, Арджуна тут же покинул поля боя и примчался к его шатру. Когда Юдхиштхире доложили, что Арджуна ушел с места сражения, царь подумал, что Арджуна уже убил Карну и теперь идет сообщить радостную весть брату. Однако Арджуна покинул поля боя, потому что обеспокоился состоянием Юдхиштхиры.
Как только Арджуна вошел, Юдхиштхира спросил: «Ты убил Карну и отомстил за меня?»
«Нет, – ответил Арджуна. – Я пока еще не убил Карну. Я просто пришел проведать тебя и убедиться, что рана не смертельная».
Рассерженный Юдхиштхира в сердцах воскликнул: «Ты покинул поле боя, даже не убив Карну? Да ты просто трус!
Как тебе в голову могло прийти такое!? Иди и выкинь свой лук Гандива!»
Арджуна не мог поверить своим ушам! «Что он говорит? Как посмел Юдхиштхира сказать, чтобы я выкинул лук Гандива. Да я поклялся, что любой…»
Арджуна выхватил меч и собрался было убить своего старшего брата, но тут Кришна, который, к счастью, стоял рядом и наблюдал за всей сценой, подбежал и схватил Арджуну за руку: «Погоди, ты, несомненно, должен убить Юдхиштхиру. Это твой обет. Но убей его с помощью оскорблений. Для кшатрия оскорбления хуже смерти».
Юдхиштхира тем временем уже извинялся за свои слова, но Арджуна в гневе подскочил к нему и быстро произнес: «Ты говорил, что я трус, потому что я ушел с поля боя, не убив Карну, но посмотри, что ты натворил. Ты сидел и смотрел, как раздевают нашу верную Драупади. Я мог в одиночку снести головы всем Кауравам, но ты не позволил мне сделать это. Какой же ты мужчина!? Какой же ты царь!?»
Закончив говорить обидные слова, Арджуна тут же припал к стопам Юдхиштхиры и стал просить у него прощения…
Итак, Арджуна был верен своим клятвам. Вот почему весьма примечательно, что он – потомок Панду, сын Индры – сам отбросил лук Гандива и, охваченный скорбью, сел на пол колесницы. Можно только представить, какая буря разыгралась в сердце Арджуны, когда он увидел масштабы бедствия, в котором погибнет и он сам, и вся планета.