Шеперд рассказывает об одном из самых драматичных моментов в своей работе – вскрытии шестимесячного младенца Фергюссона Белла. По словам родителей, ему внезапно стало плохо, он долго кричал, а потом затих. Мать положила его в постельку, но вскоре заметила, что он не дышит, и вызвала скорую, которая зафиксировала смерть. На первый взгляд казалось, что это типичный случай внезапной детской смерти, каких немало. Но автор, сняв с Фергюссона подгузник, обнаружил под ним огромную опрелость, кожа была до предела раздраженной и красной.
Присутствующие при этом детективы и помощник коронера были подавлены: ребенок не должен ассоциироваться с моргом. Этот страшный контраст подчеркивала мягкая игрушка, которую кто-то положил ему в руку. Увидев опрелость, все напряглись. Детектив-инспектор вспомнила, что отец вел себя довольно враждебно и вообще показался ей странным. Шеперд поинтересовался, что за семья у Фергюссона, почему родители никак не реагировали на опрелость. Оказалось, что семья вполне благополучная, непьющая, а отец к тому же врач. Это было необычно: врач не мог не заметить, как раздражена кожа ребенка. Дома у Беллов было очень чисто, царил порядок, оба родителя работали. Кроме опрелости, у младенца был сильно вздут животик, но на нем не было следов жестокого обращения, ни синяков, ни побоев. Кроме опрелости и вздутия живота, обращала на себя внимание необычно белая кожа ребенка – он был белым как стена. В грудной полости была жидкость, так что одно легкое уже не дышало из-за коллапса.
Шеперд предположил, что, возможно, имеет дело с врожденной патологией. Возможно, мать или бабушка подвергались воздействию радиации, паров ртути, злоупотребляли алкоголем или болели вирусными инфекциями, что повышало вероятность сердечно-сосудистых болезней у детей. Причиной патологии могут быть и семейные гены, когда вызванные ими болезни незаметны при рождении, но впоследствии приводят к серьезным болезням. Например, хорея Хантингтона при рождении никак не обнаруживается, а проявиться может через 30-40-50 лет спустя.