Мужчина в доме был мертв. Я подозревала об этом еще на пути в отделение, но, когда полиция открыла дверь и вынесла свой вердикт, без удовольствия подтвердила свои догадки. Не могло все быть настолько хорошо, как мечталось, глупо было надеяться, что в помощи ведьм не будет никакого подвоха.
Пока сержанты обыскивали дом, я скромно сидела на крыльце и смотрела на светлеющий горизонт. Вещи горкой лежали здесь же, в двух шагах, а портрет подпирал мой локоть – Уго тоже был возмущен тем, что полиция осмотрела дом раньше нас.
– Можно было и не обращаться к этим курицам, – шептал мне дух, счастливо позабыв о том, что именно по его настоянию я провела ритуал. – Сегодня переночевали бы как-нибудь под мостом, а завтра что-нибудь придумали.
Я кивнула. Желание спать уже съело само себя, но усталость была настолько сильной, что не имелось сил даже отвечать Уго. Его это нисколько не смущало, и дух вещал:
– Я считаю, ты должна вызвать Совет ведьм и устроить скандал. Нет, разлить в месте вызова слабительное средство, и пусть они мучаются… Постой, а подействует слабительное, если ведьмы не появляются полностью, а переносят часть энергии?
Я покачала головой.
– Да и на тебя повлияет, – расстроился Уго. – Что ж делать?
Я пожала плечами и закрыла глаза.
– Тогда пишем жалобу. Да-да-да! Я помогу ее составить. Если не отреагирует король, мы сможем обратиться к прессе. У меня куча знакомств, у меня куча должников! Да мы этих ведьм…
–Уго, – я еле разжала губы. – А кем ты был при жизни?
– Хм, я… я не помню… Это неважно, отстань.
Дух явно смутился. Вот совсем недавно он с энтузиазмом говорил о должниках, а когда я заострила на этом внимание, вдруг растерялся. Это было настолько неожиданно, что я открыла глаза и с удивлением обнаружила всего в нескольких шагах мужчину. Так ладно бы он просто стоял, но нет, он еще и нагло на меня глазел, поморщившись так, будто перед ним не ведьма сидела, а вошь. Мне в этой жизни мало что нравилось, и хамы наподобие этого в число симпатий точно не входили, а потому я нахмурилась и тоже принялась мужчину рассматривать.
За секунду я отыскала в нем столько недостатков, что выражение моего лица стало еще брезгливее, чем его: и нос длинноват, и губы пухловаты, и небритость заметна. В какой-то момент я отвлеклась и на достоинства, все ж таки широкие плечи и квадратный подбородок игнорировать было нельзя, но на общее впечатление это никак не повлияло.
Мы играли в гляделки несколько минут и я уже начала переживать, что у меня лицо заклинит, но тут вмешался Уго.
– О, а это еще кто? Франни, давай в него бросим каким-нибудь зельем, сил нет быть хорошим. Нужно выпустить раздражение.
– Доброе утро, – мужчина ядовито улыбнулся. – Я офицер полиции Мартин Ригерлаш.
– Ой, – Уго мигом понял, что ляпнул лишнего, и притворился обычным портретом.
– Мне показалось, или ваша картина предлагала осуществить нападение на должностное лицо?
– Вообще не понимаю, о чем вы говорите, – фыркнула я. – Если вам кажется, что картины разговаривают, то обратитесь к лекарям. Говорят, если такие симптомы не лечить, дальше будет хуже. Кстати, а почему вы не в форме?
Офицер на мгновение закатил глаза, но я поняла, что обо мне уже сделали вывод, и теперь показаться хорошей не удастся.
– Как раз направлялся домой после дежурства, так что не успел переодеться. Но это неважно, на мои профессиональные качества одежда никак не влияет. Может быть, вы представитесь, госпожа…?
– Беллингслаузе, – я почесала нос. – Хозяйка этого дома.
– Вот как? – Ригерлаш хмыкнул, и мне показалось, что он не поверил.
– Документы у ваших коллег, – я обиделась и подбородком указала направление. – Забрали перед тем, как выломать дверь.
Офицер покачал головой, обошел меня, причем отодвинуться я и не подумала, и скрылся в доме.
– Мерзкий типчик, – сообщил дух. Можно подумать, я сама этого не поняла.
– Так кем говоришь ты был при жизни?
Уго опять замолчал.
Когда труп увезли и большая часть полицейских покинули мой дом, я приободрилась. Понадеялась, что наконец смогу рассмотреть обретенные хоромы и воспользуюсь возможностью поспать хоть несколько часов. Собрала в охапку вещи, но только переступила порог, как увидела офицера Ригерлаша. Отчего-то я вспомнила, что волосы до конца в порядок привести не успела, и офицер, который только что после смены, выглядит во много раз лучше меня. Не в силах терпеть такую несправедливость, я скривилась так, будто у меня внезапно заболел зуб.
– Офицер, вы еще не закончили?
– Нет, – мужчина развел руками. – Я должен вас допросить.
– Допросить, – недовольно пробурчала я, попутно осматривая комнату, в которой оказалась. – Вообще-то я потерпевшая.
Вроде бы больше подвоха ведьмы мне не подготовили: комната показалась запущенной и грязной, но полы и потолок на месте, да под чехлами угадывалась какая-то мебель. Не успела я приободриться, как Ригерлаш мягко сказал:
– Госпожа Беллингслаузе, по итогам нашего общения вы вполне можете стать подозреваемой.
Все вещи, которые я держала в руках, упали на пол. Уго вскрикнул, а я возмущенно воскликнула:
– Да с какой стати?! Я в дом в первый раз зашла позже, чем вы.
– Все выясним, – у офицера был настолько хитрый вид, что я чуть не придушила его, внезапно лишив воздуха. Остановило лишь то, что слишком много свидетелей в форме видели, как Ригерлаш оставался в доме. – Может быть, присядем?
– Конечно, давайте, – я обвела рукой комнату. – Садитесь прямо на пол, а я, так уж и быть, воспользуюсь чемоданом.
Мерзкий офицер прислушался к чему-то, щелкнул пальцами, и из другой комнаты выскочили два стула. Я чуть не зарычала, когда поняла, что Ригерлаш распоряжается моим имуществом, и тут же прикусила язык, потому что осознала, что передо мной маг. Хороша бы я была, напади на мага. Размышлять о месте ночлега точно бы не пришлось ближайшие лет двадцать.
Я села на стул и сложила руки на груди. Тут же решила, что поза слишком закрытая для той, кто ни в чем не виноват, и переложила руки на колени. Подумала немного и разжала кулаки для убедительности. От Ригерлаша мои телодвижения не укрылись, и он хмыкнул. Сам офицер сел напротив и выглядел совершенно расслабленным. Не было в его руках даже обрывка бумаги, и мне показалось это странным, все-таки допрос предполагает оформление каких-то документов, но спрашивать об этом посчитала ниже своего достоинства.
– Может быть, начнем? – надеюсь, хотя бы выглядела я уверенно, потому что чувствовала себя совсем не так.
И мы приступили. После стандартных вопросов: кто я, когда появилась на свет и где, началась тема посложнее.
– Где вы учились, госпожа Беллингслаузе?
Был велик соблазн скрыть свое образование, но тогда я не смогу объяснить, как получила дом, а задерживать офицера дольше необходимого не хотелось.
– Ведьмовской колледж.
– Вот как, – Ригерлаш посмотрел на картину. – И вы по-прежнему заявляете, что голос от портрета мне послышался?
Я даже ужаснулась от такого заявления. Приложила руку к груди и вытаращила глаза.
– Да как можно, офицер! Нет, такого я никогда не говорила. Напротив, я утверждаю, что у вас голос в голове. Это намного более серьезный симптом. Знаете, у нас в колледже был курс лекарского дела, и я могу делать такие выводы.
Самое обидное, что Ригерлаш не обращал на мои выпады никакого внимания. Сидел, вежливо улыбался и будто бы знал что-то, чего не знала я. Это бесило.
– Госпожа Беллингслаузе, я живу в Велтоне всю жизнь, а это без малого двадцать восемь лет, и с детства мне, как и всем остальным жителям, было известно, кому принадлежит этот дом.
Я приподняла брови, изображая изумление.
– Кому же?
– Торговой гильдии Велтона, госпожа Беллингслаузе.
От такого известия я воздухом поперхнулась.
– Да вы шутите! Но… но у меня же документы.
– Вот именно. С сегодняшнего дня дом вдруг принадлежит вам. Не подскажете, с чего такая милость?
– Подскажу, – я откашлялась. – Как выпускнице колледжа мне положена помощь Совета ведьм.
– И вы…
– Я попросила дом, – я поморщилась, осознавая, какая это была дурацкая затея. Знала же, что от ведьм хорошего не жди, но повелась на мотивирующие речи Уго. Посмотрела на картину и мысленно пообещала себе, что доберусь до книг с ритуалами изгнания духов.
– Вас не обманули, – развеселился Ригерлаш. Причину его веселья я постичь не могла и оттого бесилась еще больше. Еще чуть-чуть, и из ушей вполне мог пойти дым. – Дом вам теперь действительно принадлежит.
Точно. Как и проблемы этого дома.
– А что вы знаете о мужчине, которого нашли здесь?
– Только то, что он подпирал мою дверь, – съязвила я. – Но хотела бы знать и того меньше.
– Его зовут Патрик Бонке.
И офицер уставился на меня, явно пытаясь заметить какую-то реакцию на это имя. Я подождала минуту и вопросительно приподняла бровь.
– Кто он?
– Уважаемый человек, попечитель местного храма и дома милосердия…
Уго не сдержался и крякнул, но Ригерлаш сделал вид, что ничего не заметил. Я же будто одним местом почувствовала, что последует за такой великолепной характеристикой.
– … и по совместительству противник ведьм.
– Кто бы сомневался, – буркнула я, без особого, впрочем, воодушевления. – И почему все уважаемые люди как один выступают против ведьм?
Офицер перестал улыбаться, и отчего-то я поежилась, хотя магов никогда ранее не боялась. Мужчина наклонился ко мне, оперся локтями о колени и серьезно сказал:
– Вы понимаете, госпожа Беллингслаузе, насколько странно это выглядит?
Я потерла лоб и вздохнула. Выглядело это все и впрямь премерзко: Торговая гильдия отчего-то предоставляет мне дом, в него тут же является возмущенный Патрик Бонке и, конечно же, умирает. Интересно, кто бы мог его тут приговорить?
Не успела я смириться с мыслью о том, что ночевать придется в камере, вдруг заговорил Уго.
– А какова причина смерти этого вашего уважаемого человека, офицер?
Ригерлаш повернул голову в сторону портрета и скривился.
– Опять станете утверждать, что это голос в моей голове?
Но меня тоже заинтересовал вопрос Уго.
– Хорошо-хорошо, – подобралась я. – Это дух в моей картине. Имею право – я же ведьма. Но вы все же ответьте: какова причина смерти?
– Эксперт-лекарь еще не дал своего заключения.
– Вы же маг, – опять влез Уго. – Поэтому точно сделали какие-то выводы.
Ригерлаш поджал губы, но дух не унимался.
– И судя по тому, что вы все еще не заковали госпожу Беллингслаузе, Патрик Бонке или погиб по естественной причине, или вовсе до того, как моя подопечная получила документы на дом.
А ведь действительно! Я нахохлилась, сообразив, что офицер попытался сделать из меня дурочку. Ригерлаш тоже понял, что вертеть мной не получится (не в такой компании), а потому поднялся со стула, взял куртку и доверительно спросил:
– Госпожа Беллингслаузе, вам нужна помощь в изгнании духа?
– Нет! – прошипела я.
– Очень жаль, – я бы тоже расстроилась, что не удалось навешать на девушку всех собак. – Тогда вынужден откланяться. Вас вызовут в полицию для дачи официальных показаний, – Ригерлаш покосился на портрет матушки и поморщился. – Надеюсь, вы оставите картину дома.
А вот на это офицеру точно не стоило надеяться. Я подождала, пока за Ригерлашем закроется дверь, посчитала до десяти, чтобы офицер успел отойти от крыльца, и закричала, выпуская свою ярость. По комнате пронесся ветер, несколько мебельных чехлов стянуло с мебели, но зато и меня немного отпустило. Я опять могла вести себя прилично и даже немного рассуждать.
– Итак, – я повернулась к портрету, – Уго, оказывается, ты не так уж и прост.
Портрет молчал, но меня сейчас мало заботило его прошлое. Я прошлась по комнате, пиная крупный мусор и размышляя, как теперь быть. Не сразу опомнилась и щелкнула пальцами, заставляя метлу приступить к уборке. Обычно я так не делала и подметала самостоятельно и обычным веником – все ж таки прутья у метелки стираются и очень дорого стоят запасные, но сейчас нужно было что-то решать. Делая вид, что в уборке принимаю деятельное участие, я открыла окна. В разгар летнего жаркого утра ветра дождаться было тяжело, но дышать стало легче.
– Уго, я знаю, ты меня слышишь.
Портрет молчал. По-видимому, тема прошлого дух тяготила.
– Мы можем сбежать?
Уго заворчал что-то, но все же дал четкий ответ:
– Нет, иначе будем под подозрением.
– Можно подумать, мы сейчас вообще вне их.
Я фыркнула и решила посмотреть, что еще приготовили для меня ведьмы. Для прогулки по дому взяла с собой портрет – иногда нужен совет и от идиота. Особенно когда выяснилось, что Уго так успешно им притворяется.
Дом оказался совсем небольшим: прихожая, кухня, ванная и две комнаты на первом этаже. Сначала я расстроилась, но позже обнаружила лестницу на чердак и решила, что, если убрать весь сваленный мусор, у меня появится отличная спальня. А на первом этаже вполне можно оборудовать кабинеты. Хотя о чем это я? Сначала один кабинет, а уже потом, когда найму работников…
Чуть не задохнулась от открывающихся перспектив, как вдруг Уго опять заговорил, прерывая мои счастливые фантазии.
– Когда ты общалась с ведьмами, они как тебе дом решили дать? С удовольствием или без?
Я рассказала подробности встречи с Советом ведьм. Дух выслушал и недовольно подытожил:
– Только у меня ощущение, что ведьмам очень хотелось, чтобы труп обнаружили?
– Не нахожу логики, – настроение у меня опять начало портиться, и картины чудесного будущего померкли. – Тогда отдали бы мне этот дом и не ставили никаких условий.
– Это было бы очень подозрительно, – не согласился Уго. – Хотя вряд ли Совет ведьм это могло озаботить. Самый сложный вопрос во всем этом недоразумении: причем здесь Торговая гильдия? И дом им принадлежит, и мужик, которого ты должна соблазнить, там же служит.
Мое выражение лица в этот момент можно было описать формулой: услышала, возмутилась, желает убить.
– Я никого не должна соблазнять!
– А, да? – невинно удивился Уго. – Странно, ведь это самый легкий способ расстроить помолвку.
– Зельем опою, – прошипела я. – Прокляну на крайний случай, но уж точно не буду в постель ложиться.
– Ну да, ну да, – дух закрыл эту тему, а меня смутила его неожиданная покладистость. – Наверное, нужно сходить в Торговую гильдию разведать обстановку?
– Сейчас мне нужно спать, – не согласилась я. – А уже потом я навещу Торговую гильдию, но даже не надейся, что пойдешь со мной.
***
Спала я на старом матрасе, который отыскала в одной из комнат нового дома. Он пах мышами и навевал дурные сны, но выбирать было не из чего. Проснулась я вечером и, несмотря на обещание, данное Уго, принялась за уборку.
Разобрала мебель, спрятанную под чехлами, и недовольно скривилась. Что-то, как например, стулья, можно было использовать, но большая часть вещей оказалась откровенной рухлядью. Как вам, к слову, фортепиано с выломанными клавишами и порванными струнами? Какой изверг вообще это совершил? Явно же, не мыши грызли железные струны.
Для того чтобы вынести весь мусор, мне нужно было или нарастить мускулы, или нанять грузчиков. Первое было проблематично, второе – дорого, а потому я решила вспомнить о том, что являюсь дипломированной ведьмой, и отряхнула котелок.
Плюс ведьминского котелка в том, что греется он без огня, а значит, костер посреди комнаты разводить не пришлось. Я бросила в котел необходимые травы, попутно отметила, что окопник и мятлик заканчивается, и подождала, пока зелье закипит. Мне нравился этот момент: помешивая длинной деревянной ложкой варево, формулируя заклятье, да еще и при свете свечей, я выглядела в высшей степени загадочно.
Формула временных ног
Для тех, кто бегать не мог.
Ведьмы желанье исполнит…
Задумалась над рифмой, но что-то в голову ничего подходящего не приходило, а зелье ждать не могло, и я махнула рукой.
Бездушное вновь успокоит.
Если у магов все стабильно, они пользуются одними и теми же заклинаниями всю жизнь, и только сильнейшие могут придумать что-то новенькое, то сила ведьм намного пластичнее. Зная свойства трав, камней, деревьев и прочих ингредиентов и используя каждый раз новые заклятья, мы можем очень многое. Нет, есть какие-то общие ритуалы, как например, вызов Совета ведьм, но их намного меньше, чем ведьмовская фантазия.
Это заклинание было коротким, простеньким, но мне ничего и масштабного не требовалось – всего лишь, чтобы мусор самостоятельно добрался до следующего места своего обитания. Я обрызгала кучу старой мебели зельем и отправилась на улицу. Первым за мной вышагивало пианино, которое в дверь пролезало боком, следом спешил продавленный диван, на котором разместились мешки с мусором, а после катилась, бежала, ползла всякая мелочь.
Недолго я радовалась, что так хорошо все придумала. Осознание того, что я вообще-то на центральной улице теперь живу, пришло в тот момент, когда я встретилась взглядами с прохожей леди. Леди была престарелая, прекрасно одетая и очень ошарашенная мной и моим сопровождением. К слову, она держала в руках зонтик, хотя на дождь не было и намека. Я посмотрела по сторонам, удостоверилась, что вечером по центральной улице любят гулять многие, и мысленно застонала. Не так, ой не так мне хотелось объявить горожанам, что по соседству с ними поселилась ведьма.
– Добрый вечер, – с обворожительной улыбкой обратилась я к леди, которую увидела первой. – Позвольте задать вам вопрос.
Леди приоткрыла рот и замерла. Не знаю, то ли это ее обыкновенная реакция, то ли она не думала, что я умею разговаривать. Я досадливо одернула пыльный фартук и попыталась еще раз.
– Вы не знаете, где здесь мусорка?
У женщины явно задергался глаз, и я даже запереживала:
– Вы себя хорошо чувствуете? Выглядите не очень.
Леди совсем неожиданно взвизгнула и взмахнула зонтиком.
– Да как ты смеешь!
Я мысленно повторила все слова, которые произнесла ранее, ничего криминального не усмотрела и удостоверилась в том, что женщина больна. К нам направились несколько прохожих, по-видимому, чтобы поучаствовать в обсуждении здоровья старушки.
– Вам бы лекаря вызвать, – посоветовала я. – Вспышки агрессии, странная мимика…
Леди возмущенно взревела. Такого низкого голоса я от нее не ожидала и потому сделала совсем не обычный вывод.
– Не подходите! – закричала я, останавливая неравнодушных прохожих, и бросилась прятаться за пианино. – В ней демон!
Люди отшатнулись, а леди обескуражено заморгала.
– Почему демон-то? – обычным дрожащим голосом поинтересовалась она. Я выглянула из-за пианино. Инструменту-инвалиду уже все равно, а я с демонами только на страницах учебников встречалась.
– Все симптомы налицо! – поясняла я не для леди, а мужчинам-прохожим, которые не понимали, что происходит. – Она кричит не своим голосом, лицо дергается и мнется как глиняное. Я советую вам вызвать стражников, сами не справимся.
От группы прохожих отделился высокий мужчина с намечающимся пузиком. Я прищурилась, чтобы лучше видеть в сумерках, и без особой радости обнаружила, что к нам идет мэр города – Марк Кафлиц.
– Мама? – удивленно воскликнул он. – Что происходит?
В руках мэр держал два рожка мороженого, и я поняла, что мамулю он оставил ненадолго, и госпожа Кафлиц явно не могла за столь короткий срок обзавестись демоном. А это значит…
– Марк, она меня оскорбила!
– Кто? – мэр посмотрел по сторонам. Меня не заметил, но отзывчивые прохожие мигом подсказали, о ком идет речь.
– Она! – на меня показали сразу несколько человек.
– Я никого не оскорбляла! – я вышла из-за пианино и задрала подбородок повыше. – Я лишь спросила, где здесь мусорка!
– И ты считаешь, что я в курсе?! Что мне там делать?! – взвизгнула госпожа Кафлиц.
– Я вас впервые вижу, – возмутилась я. – Просто задала вопрос, если вы не знаете ответ, об этом можно сказать. Мысли я, к сожалению, читать не умею!
– А демон? Ты сказала, что во мне сидит демон! И вообще говорила всякие гнусности о моем лице.
– Обозналась, – я почувствовала, что начинаю дрожать то ли от гнева, то ли от страха. Немудрено было испугаться: мэр смотрел на меня как-то очень кровожадно. – Но в качестве извинений готова провести для вашего лица несколько приятных процедур. Скоро здесь откроется кабинет красоты.
Не знаю, сколько пар глаз посмотрели на мой дом с темными окнами, на сломанную старую мебель, столпившуюся за мной, но на лицах всех прохожих, в том числе и мэра, отразилось сомнение.
– Делаем ремонт, – с тяжелым вздохом сказала я в пустоту. Нет, первое знакомство точно оказалось не положительным.
– Стоп! – рявкнул мэр. – Вы вообще кто?
Я поморщилась как от зубной боли – говорить свое имя отчаянно не хотелось. Имелись подозрения, что тогда господин Кафлиц вспомнит о нашем знакомстве и каждому красочно расскажет, как меня вышвыривали из его кабинета. Потому я поправила порядком растрепавшиеся волосы, высокомерно взглянула на мэра, а затем на его мамашу и уверенно сказала:
– Мое имя вам ничего не даст.
Решила обезопасить будущее место сбора денег и добавила:
– А имя владелицы слишком известно, чтобы я его здесь каждому называла. Всего доброго.
Я сделала несколько шагов к дому и вспомнила, что нужно что-то делать с мусором. Посмотрела на пианино и определила его в этом безумии предводителем.
– Ищите мусорку! – заявила я и решительно зашагала к дому. Хорошо, что толпа не проронила ни звука, иначе от нервов я могла и побежать.