Ночь была темная, безлунная и холодная. Несмотря на разгар лета, срывался пронизывающий ветер, и меня знобило, хотя я натянула плащ. Даже если бы мы не нашли подходящее место для ритуала днем, то ночью точно бы отправились его искать. Под мостом в такую погоду уснуть проблематично.
В кустах слева треснула какая-то веточка, справа ухнул филин, а у меня от нервов задергался глаз. Не боятся ведьмы ночных вылазок – нам по статусу положено, но воображение рисовало картины одна другой страшнее. Едва шевельнувшиеся кусты представлялись мне убежищем господина Бруннера, который вернулся с отрядом стражников, чтобы отобрать у меня последние деньги. Темные силуэты филинов и летучих мышей, которые стягивались поближе в предчувствии черноведьмовского ритуала, казались друзьями Уго. Еще одного духа поблизости я точно не переживу.
Я очертила круг на земле и присыпала его толченым мелом, чтобы в темноте было лучше видно.
– Мука подошла бы больше, – заметил Уго. Я кисло посмотрела на портрет.
– Умный такой? У меня мука давно закончилась.
– Так у господ Бруннеров можно было напоследок прихватить. В уплату потерянной совести, так сказать, – смех Уго был еще более зловещим, чем обычно получался у меня.
– И как я не догадалась? – не теряя времени, я расставляла по кругу свечи. – Почему-то когда мы сбегали из их дома, ты кричал: «скорее, быстрее», а не просил вернуться за мукой.
– Я идейный вдохновитель, – нагло заявил дух. – А о способах хозяйственного обеспечения ты должна думать самостоятельно.
– Ты идейный вредитель, – я наклонила голову, оценивая собственные труды. Вроде бы все правильно.
– Вон ту свечу передвинь на сантиметр правее, – из картины высунулся призрачный палец, указывающий, что именно духу показалось неидеальным.
Я поджала губы, но свечу переставила. Посмотрела на небо и поморщилась: из-за тучи выглянула луна, а значит, следовало начинать ритуал. Я нервничала, и нервничал Уго. Причем дух переживал настолько, что как только я вошла в круг, громким шепотом сказал:
– С Богом!
Я даже поперхнулась от неожиданности. Желать черной ведьме заступничества Господа как минимум странно.
– Уго, а ты вообще в курсе, чем мы здесь занимаемся?
– Помощь со стороны никогда не повредит.
Я закатила глаза, но в спор решила не ввязываться.
Заклинание вызова Совета ведьм все выпускницы колледжа заучивали перед выпуском. Тренировались, сдавали экзамен, все для того, чтобы обратиться к наставницам раз в жизни, но у меня имелась еще и шпаргалка. На собственную память я перестала надеяться еще на первом курсе, когда перепутала заклинание немоты и заклинание честности. Колледж, конечно, остался в выигрыше, потому что магистр Золлинге сознался, как именно списал бесхозные метлы, но я с тех пор все заклинания зашифровываю в заговоренную тетрадку.
Я нараспев произнесла необходимые слова и замерла в ожидании. Минуту-другую ничего не происходило, да и луна скрылась за облаками. Я обернулась к картине и развела руками.
– Ничего не получилось.
– Может быть, в заклинании ошиблась?
Уго высунулся из картины и наклонился над моей тетрадкой. У меня даже руки зачесались запечатать портрет, но для этого нужно было выйти из круга.
– Что ты сюда заглядываешь постоянно? Белые же страницы совсем.
Если бы в тетрадку заглянул человек, его бы шарахнуло проклятьем, но Уго, как обычно, повезло – на духа оно не распространялось.
Свечи одновременно вспыхнули, и от неожиданности я чуть не завизжала. Хорошо, что сдержалась, – по кругу появились полупрозрачные женщины. Вернее, по кругу стояли первые появившиеся, а остальным места не хватило, и им пришлось отойти ближе к центру. А в центре стояла я. Так что совсем скоро мы прижимались друг к другу, и хорошему настроению это не способствовало. Моему так точно – от призрачных тел сквозило как из склепа.
– Почему круг такой маленький? – озвучила одна из ведьм мысль, которая читалась на всех лицах.
– Мела мало было, – призналась я.
Ведьмы посмотрели на меня внимательнее, и самая толстая, прижимавшаяся ко мне призрачным боком, сказала:
– А ты кто такая? Я тебя вообще не помню, хотя знаю всех выпускниц. Ты вообще ведьма?
– Я вас тоже не помню, – разозлилась я. – Но таких вопросов не задаю.
– Ведьма, – облегченно подтвердила первая. – Хамит, имя не спросив, и злится по поводу и без. Я Ангелика, старшая из Совета ведьм. А ты кто ты, дитя?
– Франциска Беллингслаузе. Я в прошлом году выпустилась.
– Беллингслаузе, Беллингслаузе, – прошелестело по кругу, и Ангелика приподняла брови в вежливом недоумении.
– Я помню Оливию Беллингслаузе.
– Это моя мама, – я машинально махнула в сторону портрета, рука моя прошла сквозь призрачное тело, и я взвизгнула от боли. Казалось, будто опустила руку в ледяную воду и забыла ее оттуда вынуть.
– Возможно, – Ангелика важно кивнула.
– Уверяю вас, это точно. Все говорят, что мы с мамулей очень похожи.
– Возможно, – уже с раздражением повторила старшая ведьма. – Но почему ты обращаешься к нам только сейчас?
Правду говорить не хотелось. Любой человек обидится, если сказать, что ты к нему обращаться не хотел, потому что он корыстный как жаба, которая всех обычно душит. А здесь речь вообще идет о ведьмах, и на такое заявление они явно не помощью ответят. Как бы сглаз сразу от тринадцати ведьм не заработать.
– Не было подходящего желания, – выкрутилась я. – Зато сейчас появилось.
Ведьмы переглянулись, подмигнули друг другу, и как-то так сразу стало понятно, что поддержки мне не дождаться. Ангелика растянула губы в ядовитой улыбке и слащаво, но безумно гаденько произнесла:
– Поезд ушел, Франциска Беллингслаузе. Поздно спохватилась.
– То есть как это? – растерялась я. Не больно то и хотелось просить помощи у Совета ведьм, но, если выясняется, что меня обделили, требую положенное! – Каждой выпускнице обещано одно желание!
– Так все уже, мы копим силы для следующего выпуска.
– А где силы, сохраненные из-за моего нереализованного желания? – я сложила руки на груди. – Да я жаловаться на вас буду!
– Вперед, – некоторые ведьмы злобно рассмеялись. – Прямо сейчас жалобу готовы принять и рассмотреть. Всем составом.
Я насупилась, но ясно было, что нахрапом проблему не решить. Мамочка всегда говорила, что хороший скандал пропускать не положено, но иногда можно и дурочкой прикинуться. Судя по тому, что ее желание Совет ведьм выполнил, стоит прислушаться.
– Ну пожалуйста, – захныкала я. Попыталась схватить было за руки Ангелику, но вовремя вспомнила о том, что передо мной всего лишь призрачная ее часть. – У меня такое маленькое желание, что это вам ничего не будет стоить.
– Нет, – ведьмы принялись толкаться, чтобы выйти к границам круга, но я не прекращала притворно хныкать.
– Я же здесь совсем одна-а-а, мне даже ночевать негде. Велтон – негостеприимный город для ведьм!
Ангелика вдруг застыла на месте, спиной ко мне, а остальные ведьмы прекратили напирать. Вот так резко, будто по щелчку пальцев, и это было очень подозрительно. Я оглянулась на Уго, но не разглядела его за завесой призрачных тел.
– Где ты, говоришь, находишься, я не расслышала, – Ангелика обернулась ко мне всем телом и улыбнулась так нежно, будто и не было отказа в помощи.
– В городе, – смутилась я. – В Велтоне. Это на севере.
– О, я знаю, где это, – главная ведьма счастливо рассмеялась. Как по учебнику, кстати. Смех был из раздела «Как смеяться, когда сложились карты». – А чего ты хочешь, Франциска?
Я чувствовала подвох в резком изменении настроения ведьм, но отступать было поздно.
– Мне нужен дом в этом городе. Неразрушенный, желательно в центре.
– Откроешь лавку? – понимающе кивнула Ангелика.
– Нет, ну почти, – я нахмурилась, не зная, как объяснить. – Хочу сделать место, где смогу делать женщин красивыми.
– Оу, – ведьмы переглянулись, но разговаривала со мной только старшая. – Думаешь, для этого хватит одного лишь помещения?
Нет, не хватит. Но я переживала, что, если попрошу больше, отдача от помощи ведьм замучает.
– Я все отлично понимаю, но от вас мне нужно лишь помещение, – отрезала я и быстро добавила: – Предлагаю за это тридцать процентов от прибыли.
– Когда эта прибыль еще будет, – Ангелика улыбнулась. – У меня предложение получше. Что если мы дадим тебе дом и деньги на первое время, а процент от прибыли ты нам платить не будешь?
– И в чем подвох?
– Мы всего лишь попросим оказать нам услугу.
Я поджала губы. Вот оно. То, чего я так боялась, и впрямь происходит.
– Ребенок, да? Вам нужен мой первенец? – от выражения моего лица мог скиснуть борщ.
Ангелика выглядела удивленной, и я немного приободрилась.
– А зачем нам твой ребенок?
– Не знаю, для ритуалов каких-нибудь, или вы просто детей любите. Вам виднее, зачем вы младенцев отбираете.
Ведьмы непонимающе переглянулись, и Ангелика потерла нос.
– Ты очень странная, Франциска. Нет, ребенок твой нам ни к чему, тебе всего лишь нужно расстроить чужую помолвку.
Я помолчала, ожидая какого-то продолжения, но ведьмы смотрели на меня с таким видом, будто все должно было сразу стать понятно.
– И чье стремление к браку вас не устраивает? – я старалась быть терпеливой.
Ангелика выглядела довольной. Судя по всему, она уже потирала ручки в предвкушении моего согласия.
– Его зовут Дэниел Кромберг. Глава торговой гильдии.
Никогда про него не слышала, но, честно признаться, мои знакомства в этом городе были ограничены. Глава торговой гильдии представлялся мне толстым старичком с длинными пальцами, которыми удобно пересчитывать деньги. Потому я даже представить не могла, чем свадьба какого-то старикашечки могла не понравиться Совету ведьм. Не иначе кто-то просто приревновал бывшего любовника. Все ж таки не все ведьмы в Совете молоды и прекрасны.
– И зачем вам это нужно?
– Не твое дело, – отрезала Ангелика. – Твое дело – сделать так, чтобы Дэниел Кромберг никогда не женился на Герти Кафлиц.
А вот про нее, вернее про ее папочку, я слышала. Мэр города, в котором мне так хочется открыть кабинет красоты. Я даже видела его однажды, когда пыталась прорваться на прием. Приятный на вид мужчина, оказавшийся вредным типом. Именно по его приказу меня вышвырнули из мэрии, еще и очень обидно бросили вслед прошение о дотации. Уверена, мэр и подумать не мог, что у меня появится отличный способ отомстить. Повод-то уже имеется.
Я прикинула варианты развития событий: у меня будут деньги, время и возможности на подготовку целой кучи зелий. В моем распоряжении множество ритуалов, и неужели, вооружившись этим арсеналом, я не смогу расстроить какую-то свадьбу? Явно же, бедную Герти выдают насильно, так что я даже помогу бедняжке.
Я чуть ручки от радости не потерла, но вспомнила, что за мной наблюдают тринадцать ведьм, и сделала недовольное лицо.
– Последний вопрос. Почему вы не можете сделать это самостоятельно?
– Мы собирались, но ты очень удачно появилась в Велтоне, – Ангелика протянула мне призрачную руку. – Так что, согласна? Учти, что сказать Кромбергу о договоре ты не сможешь. Как, впрочем, и Кафлиц. Только начнешь говорить – схлопочешь проклятие.
Я с сомнением посмотрела на старшую ведьму и попыталась сделать вид, что делаю рукопожатие. Ангелика цыкнула и с неожиданной силой схватила меня за руку. Теперь от призрачной ладони я чувствовала тепло.
– Согласна, – пробурчала я, и в то же мгновение свечи потухли и ведьмы исчезли. Темнота навалилась так быстро, что сначала я словно бы лишилась зрения. Из кустов ухнул филин, а ветер опять пробрался под пальто. Больше круг не защищал меня от действительности.
– Ну что? – спросил у меня портрет. Уго предусмотрительно спрятался в нем и не высовывался. – Как все прошло?
– Уго, по-моему, меня обманули, – разозлилась я.
– Что там? Что там? – нервничал дух. – Под мостом спать придется? Тебе отказали? Ты отказалась?
– Да никто никому не отказывал! – поток красноречия удалось прервать только с пятого раза. – Мы вроде как заключили соглашение, только пользы я что-то не вижу.
– Как это не видишь? – Уго опять высунулся из портрета. – Условия плохие?
– На голову мне дом упал? – рявкнула я. – Или из-под земли вдруг вырос? Нет? Вот поэтому и говорю, что меня обманули.
Не успела я толком запаниковать на тему того, где нам с духом ночевать, как в макушку мне прилетел конверт. Я ойкнула – было больно. А значит что? Значит, можно надеяться, что конверт тяжелый из-за набитых в него денег. Пока я вновь зажигала свечи, мысленно уже прикидывала, что куплю в первую очередь. Ингредиенты для зелий, оснащение для лаборатории, новый котелок…
Покосилась на старый и решила, что буду пользоваться сразу двумя.
В конверте помимо денег оказались и документы. Сердце мое забилось быстрее от предвкушения чего-то чудесного и приятного. Что может быть приятнее, чем куча денег? Документы о праве собственности на дом в городе Велтон, разумеется. Я прижала все бумажки в груди и счастливо закружилась.
***
Метла уже отошла от ядов и зелий, которыми я щедро поливала черную мерзость, так что в новый дом мы добрались быстро и, что ценно, молча. Какие великолепные картины будущего я рисовала в своем воображении, и очень хорошо, что у Уго не было возможности их испортить своими репликами. Хотя он очень старался что-то сказать, все звуки сносил встречный ветер – благодать. Так бы летала и летала, но пришлось снижаться.
Вообще центральная улица освещается фонарями. Рядом с некоторыми домами этих самых фонарей натыкано по три штуки, но вот возле дома номер восемь, по документам принадлежащего мне, источники освещения отсутствовали в принципе. Не за горами был рассвет, очень хотелось спать, а потому внимания этому я не уделила, зажгла одну свечу из собственных запасов и двинулась к двери.
Душа трепетала: все же впервые я открывала свой личный дом, в котором скоро, совсем скоро исполнятся все мои желания. Даже Уго притаился, понимая, что разрушит такой момент и получит билет на первый же рейс в потусторонний мир.
Ключ я нашла в том же конверте, которым совсем недавно получила по макушке. Вставила его в замочную скважину, сделала глубокий вдох и толкнула дверь. Ничего не произошло – дверь приоткрылась примерно на ширину стопы и все.
– Заржавело, – зачем-то пояснила я Уго и навалилась на дверь. Опять заминка – чувствовалось, что изнутри что-то мешает мне проникнуть в собственный дом.
– Поднажми, – прошептал дух. – Может, мусор какой лежит?
Я честно поднажала. Даже попинала дверь от души, но ничего не изменилось.
– Это точно не мусор, – сделал вывод Уго. – Давай я посмотрю?
– Из картины вылезешь? – как-то слишком радостно спросила я и тем самым выдала свое самое большое желание.
– Обойдешься, – обиделся дух. – Поставь картину в дом, рама боком отлично пройдет, а я посмотрю.
Так мы и сделали. Я затолкала картину в проем и терпеливо принялась ждать вердикта. Терпения моего хватило секунд на тридцать, не больше.
– Ну что там? – прошипела я.
– Доставай, – отозвался Уго. Как по мне, ответить можно было сразу, но дух опять проявил врожденную вредность. Я достала картину и уставилась на лицо любимой матушки.
– Ну? – грозно спросила я.
– Ничего страшного. Прямо под дверью лежит мужик. Из-за него ты и не можешь открыть дверь.
Я так растерялась, что сонливость рукой сняло.
– Кккакой это мужик?
Отчего-то мне подумалось, что ведьмы подкинули мне в дом Дэниела Кромберга. Вдруг я что-то не так поняла и под «расторжением помолвки» подразумевалось убийство? Вот демоновы семенники, и уточнить-то не у кого.
– Или мертвый, или спящий, – хладнокровно выдал Уго.
– Что значит «мертвый»? – взвизгнула я. –Ты почему не проверил?
Мою глупость можно оправдать только ярчайшим испугом, который появился, когда я осознала, что в моем доме может лежать труп.
– А как я ему пульс пощупаю? – логично ответил дух. – Ты пни посильнее, тут два варианта: или проснется, или дверью сдвинем.
Я поставила картину на землю, облокотив на стену, а сама присела на ступеньки. Хотелось, конечно, верить, что в доме моем лежит какой-то пьяница, которому, как и мне, негде переночевать, но живой человек не стал бы долго терпеть, что его косяком двери бьют. А значит что? Значит, следует на время забыть, что я ведьма, и поступить так, как того требуют приличия.
Я тяжело вздохнула и подозвала метлу.
– Ну что, Уго, грузимся заново.
– Я под мостом ночевать не буду! – дух закричал так громко, что, уверена, все соседи в радиусе трехсот метров проснулись. В этом весь Уго – не спит он, нечего спать и остальным.
– В полицию полетим, – я поморщилась от недовольства. – Пусть они разбираются: живой наш незваный гость или мертвый.