Щедровск оказался больше и благоустроеннее, чем ожидал Макар.
– Я насчитал всего два ухаба на десять километров дороги, – заметил он. – И вокзал неплох.
Сергей вел машину, которую они взяли напрокат.
– Город криминальный, – возразил он. – Уровень преступности здесь понизился только в последние десять лет. Однако на Мансурова нет вообще ничего, даже приводов в милицию. Вон, кстати, наша гостиница.
Илюшин посмотрел на двухэтажное здание с облупившейся штукатуркой и закатил глаза.
– Возможно, искать надо было в биографии Белоусовой, – продолжал Сергей. Пантомиму напарника он проигнорировал.
На балкон вышла женщина в халате и встряхнула полотенце.
– Это что, «Дом колхозника»? – не выдержал Макар.
– Дом колхозника – это твоя квартира, – флегматично сказал Бабкин. – А здесь, по отзывам, самое приличное место во всем городе.
Им выдали ключи от двух смежных номеров, просторных и чистых. Заставлены они были не рухлядью советских времен, как опасался Бабкин, достаточно повидавший провинциальных гостиниц, а простой добротной мебелью, выкрашенной в светло-голубой цвет. На широких кроватях лежали пестрые лоскутные покрывала. Илюшин, конечно, и здесь не удержался: заметил елейным тоном, что интерьер выдержан в стиле «сельский шик», но Сергей возразил, что вряд ли в каком-то селе ему так повезет с интернетом, и Макар заткнулся. Скорость действительно была приличная.
– Детский дом в городе только один, – сказал Илюшин, изучив сайт Щедровска. – Я возьму Мансурова, ты – Белоусову. Адрес знаешь?
– Разберусь.
Договориться о разговоре с заведующей Макару удалось без труда, но встретившая его женщина была настроена враждебно.
– Задавайте побыстрее свои вопросы. У меня много дел.
– Валентина Викторовна, я не журналист…
– Тогда зачем я вам понадобилась?
Они стояли в пустом вестибюле, где гулко звучали слова и шаги. Из приоткрытой двери, которую заведующая не стала закрывать, явно давая понять, что гость здесь не задержится, несло краской: снаружи на крыльце трудился маляр. Илюшин раскашлялся.