Глава 5

Я подскочила на постели с бешено колотящимся сердцем. Ох, Отец-Хаос, Мать-Магия, мне приснилось, что я иллюзорная бабочка и настало мое время принести себя в жертву ради зрелищного фейерверка!

Не успела я отдышаться, как грохнул салют. Что за?!

– Мэль? – хрипло позвала меня Нольвен. – Ты тоже это слышала?

Хлопнув в ладоши, я зажгла свет, и мы с лисонькой, босиком и в ночных рубашках, подбежали к окну. Окну, из которого на нас таращилась неведомая нежить! Выпученные глаза, оскаленные клыки и вместо волос – тонкие шевелящиеся лианы!

Перепуганная Нольвен выдала свое коронное: «Ажуреть» – и тут же активировала последний щит – подвижный. Мы сделали его просто так и не планировали использовать! Все-таки выталкивать однокурсников с балкона – слишком жестоко, учитывая, что до земли три этажа.

– Что это было? – едва переведя дух, спросила Нольвен.

– Посмотрим? – предложила я и подошла к балконной двери. – Все-таки тут не должно быть опасных тварей.

– То, что считаем опасным мы, и то, что считают опасным боевые маги, – разные вещи, – разумно заметила Нольвен и, отодвинув меня от двери, первой вышла на балкон.

Что ж, кем бы ни были эти существа, порезвились они знатно. Зато наши сокурсники не попали в ловушки, а значит, отношения не будут испорчены.

– Порвали наши платки, – вздохнула моя лисонька. – Вот не надо было их использовать для создания иллюзии!

Вспоминая последний урок Меры, мы оставили несколько сюрпризов на перилах балкона и прикрыли все это тканью с туманным взором и копирующим заклятьем. Но Облака Невесты у нас не было, поэтому мы использовали свои трансформированные платки.

Из зарослей плюща послышался сиплый рык и угрожающий шелест. В руках Нольвен тут же зажглось черное пламя, но я успела первой!

– Нельзя их сжигать, – одернула я лисоньку. – По плющу пламя перекинется на все общежитие. А кого заставят ремонтировать? Нас. Мера нам спасибо не скажет!

– Ремонтировать? – удивилась Нольвен. – После черного пламени не ремонтируют, а строят заново.

– Тем более.

Замолчав, мы чутко прислушались: кто бы ни сидел в зарослях плюща, после моей анестезии он больше не желал нашей крови. Или чего хочет ночная нежить?

– Наверное, в военке есть свой зверинец, – задумчиво произнесла Нольвен. – Надо уведомить профессоров, что у них животные разбежались. А то ладно мы – наш балкон защищен. А если бы эти зверики вломились к ничего не ожидающим студенткам? Тогда бы точно военка осталась без общежития.

– Надо, – кивнула я.

– Ны-ы на-ад-о-о, – утробно проревело из зарослей плюща.

Моя лисонька со свистом втянула воздух и ударила на звук каким-то хитро вывернутым проклятьем. В этот же момент половина плюща стала прозрачной и нечто крупное, облепленное лианами, с воем рухнуло вниз! И тут же под грохот салюта подлетело вверх!

– А фейерверк один в один как наш, целительский, – задумчиво произнесла Нольвен. – Неужели у нашего Лилея есть своя магия?

– Ну, огонь он точно может производить. – Я пожала плечами. – Многие существа могут копировать чужие заклятья. Те же птицы Антариус. Правда, они под целительство заточены. И путешествия. Как Проглот, спутник жены Хранителя Теней.

А нежить тем временем продолжала подлетать. Слава Отцу-Хаосу, что салют больше не громыхал.

– Погоди-ка, – нахмурилась вдруг моя подруга, – а с каких пор нежить носит форму?

Создав осветительный шар, я максимально увеличила его яркость и послала вперед. Через несколько секунд подле моего творения оказался… незнакомый парень в форме нашей академии! Он весь был облеплен какими-то подозрительно знакомыми жгутиками.

– Лилей, – выдохнула я. – Вот что он делал в плюще.

– Наша герань смирно сидела в своем горшке, – твердо произнесла Нольвен. – А что уж тут в плюще понавырастало – не имею ни малейшего представления.

Мне стало неловко. В глазах парня, который на пару мгновений был безжалостно высвечен моим шаром, застыла какая-то обреченная безнадежность.

– Ты его еще пожалей. – Нольвен толкнула меня в бок локтем. – Он, вообще-то, планировал пролезть в нашу комнату. И неизвестно, что бы он с нами сделал!

Парень наконец перестал подлетать. Не то наше заклятье выдохлось, не то товарищи спасли. Ведь тот, которого мы подвижным щитом выдавили с балкона, не подлетел ни разу. А значит…

– Нольвен, – я резко охрипла, – почему не подлетел тот, которого мы спихнули с балкона? Может, он разбился?

Моя лисонька побледнела и бросила опасливый взгляд в черноту, расстилающуюся за границей нашего осветительного шара.

– Надо бежать в целительское крыло, – выдохнула она.

– Ты в крыло, а я вниз, стабилизирую его состояние и продержу живым до прибытия старшего целителя, – скорректировала я план Нольвен.

– Не надо, – раздался чей-то мрачный голос. – Я еще не упал.

От позорного визга я удержалась только потому, что прикусила язык и закричать не смогла просто физически!

Медленно выдохнув, я скастовала простенькое заживляющее заклинание и покосилась на Нольвен. Та ответила мне таким же недоуменным взглядом и громко произнесла:

– Может, имеет смысл довершить начатое?

– Хм-м, – я покосилась вниз, в насыщенную черноту, – думаешь, добросим до батута?

Моя лисонька так же скептически посмотрела вниз, перехватила управление над моим осветительным шаром и чуть-чуть приспустила его вниз. После чего задумчиво выдала:

– Надо посчитать. Для уравнения нужно значение вектора личной силы мага, притяжение и… Не помню.

– Вес объекта, – подсказала я. – Но что из чего вычитают – не представляю.

– Умножают и делят, – важно произнесла Нольвен.

– Не на-адо, – проникновенно произнес парень. – Я сам сброшусь, только, пожалуйста, свет уберите!

– Ха! Стыдно? – тут же ощерилась Нольвен. – А лезть в спальню к двум ни в чем не повинным целительницам не стыдно было?

– А я виноват, что до вас не достучаться?! – возмутился парень. – Я костяшки пальцев об дверь сбил, предупредить хотел. Потом подумал, что успею на балкон влезть и в окно постучать, но…

Он замолчал. А я оценила, что, кто бы это ни был, он не сказал: «Лучше бы не связывался». То есть парень не пожалел о своем решении. И…

– Стучал? – Нольвен дернула меня кружевной край рубашки. – И мы не услышали?

– Ты уже спала, когда я защиту на дверь сооружала, – чуть смутилась я. – Так что могла и перестараться с усталости.

– Ладно, – усмехнулась моя лисонька, – эй, как там тебя? Залезай и давай знакомиться!

– Волькан я, – проворчал парень. – А залезть не могу, только упасть.

– Зацепился? – ахнула я.

– Нет, – мрачно ответил парень, – руки слабые, подтягиваться – не мое.

Переглянувшись, мы с Нольвен тяжко вздохнули:

– Ты, главное, ногами упирайся. А так мы тебя вытянем.

Пока я дезактивировала свой осветительный шар, Нольвен сбегала в комнату и связала две наших простыни воедино. Ну и приложила их сверху заклятьем, поскольку надеяться только на узлы… Что ж, тот случай на втором курсе раз и на всегда отучил нас доверять нашему же умению вязать узлы.

Как мы втягивали Волькана на балкон – отдельная история, достойная полусотни недостойных слов. Крайне недостойных слов. Как мы при этом не свалились вниз – не знаю.

Но, втащив парнишку внутрь, мы все вместе зашли в комнату. И тут это тощее, высокое и сутулое чудо ярко заалело и уставилось в пол.

– А, прости. – Только в этот момент мы с Нольвен поняли, что казенные ночные сорочки не слишком длинные.

Закутавшись в одеяла, мы предложили Волькану сотворить себе стул.

– Ну, рассказывай, – велела Нольвен.

А Волькан, засмотревшись на Лилея, задумчиво уточнил:

– А это…

– Герань, – отрезала моя лисонька. – Как ты узнал, что нас собираются, м-м-м, навестить?

Тут Волькан покраснел, что вкупе с его черными волосами и тонкой, почти прозрачной кожей смотрелось просто убийственно.

– Я подслушал. Но я не хотел! Я просто… ну, собирался поговорить с Гартом, чтобы он… ну, обратил внимание на некоторые вещи, которые я покажу на полигоне. А услышал, что ребята собираются устроить веселье девчонкам из сто четвертой комнаты. А Гарт им запретил. И я решил вас предупредить.

– А Гарт – это кто? – осторожно уточнила я.

Нольвен же, поправив одеяло, встала и начала выпутывать из волос Волькана тонкие, подозрительно знакомые зеленые жгутики.

– Он капитан нашей турнирной команды. Он сильно старше и очень серьезный. И он думает, что все такие. А я сразу понял, что Фил не внял его приказу. Ай!

– Терпи, – осадила его моя лисонька. – Ты хороший и пострадал из-за нас. Поэтому мы тебя почистим и выведем, чтобы никто ничего не узнал.

– Спасибо. – Парень расплылся в улыбке.

– Почему он старше? – меня больше волновал именно этот вопрос.

Ну и еще мне было интересно, не тот ли это Гарт, который тушил огонь нашей «герани». Лилей, к слову, продолжал спать.

– Он окончил пятый курс три года назад и ушел. А в этом году вернулся. Он всем доказал, что нет боевого мага сильнее, чем он, – с восторгом произнес Волькан.

– Откуда ты это знаешь? – спросила Нольвен и вытащила из вихров Волькана последний жгутик.

– Я числюсь на боевом факультете, – парень пожал плечами, – там много говорят о Гарте.

Числюсь. Бабушка учила обращать внимание на слова. И если я правильно поняла, то… Не все в порядке у этого парня с однокурсниками. Но, вероятно, не стоит при первой встрече бить по больному месту.

– Ясно, – кивнула Нольвен. – Ясно. А на этаж ты как прошел?

– Меня друг за руку провел. Если, ну… – Тут Волькан покраснел как рак. – Если два девственника проходят сквозь барьер, то он не срабатывает.

– А, ну, значит, и наружу влегкую тебя выведем, – улыбнулась я. – Оправляй одежду, с этажа мы тебя выведем. И большое тебе спасибо.

– Да я же ничего не сделал, – уныло отозвался Волькан.

– Ты? Ты оказался честней и благородней всех остальных, – уверенно сказала Нольвен. – Ты замечательный, и мы рады с тобой познакомиться. Ой. Кхм, к вопросу о знакомстве, я – Нольвен Лавант, а это Маэлин Конлет.

– А я Волькан, – повторил парень.

Мне показалось странным, что он не называет родового имени. Неужели бастард?

«Впрочем, не стоит терзать парня. Сами узнаем, или потом расскажет».

– Мы будем рады общаться, – подытожила Нольвен и, скрыв зевок в кулаке, добавила: – Давай-ка выведем тебя и мы досыпать ляжем.

Вывести парня нам удалось легко: никто не патрулировал коридор.

Вернувшись в комнату, мы, бросив на балкон еще по паре заклятий, рухнули в постели. И проспали до самого утра, которое встретило нас «приятным» известием: ректор Аделмер желает видеть квэнти Конлет и квэнти Лавант в своем кабинете.

– Оперативно, – хмыкнула Нольвен. – До завтрака еще час, а ректор уже в курсе.

– Фейерверк гремел на всю Академию, – вздохнула я. – Что будем врать?

– Врать? – отстраненно переспросила моя лисонька, после чего погладила проснувшегося Лилея по узкому листочку и покачала головой. – Врать не будем. Будем осторожно умалчивать и скромно недоговаривать. Помнишь те упорные слухи?

– Про то, что в военке есть несколько амулетов правды? – припомнила я. – Что ж, будем исходить из того, что врать – плохо. К тому же мы не сделали ничего плохого. Единственное, за что нас можно наказать, – мы вывели того парнишку с женского этажа.

– А балкон зачаровали, потому что….

– Потому что тренировались перед тем, как принять участие в отборочных испытаниях!

– В точку, – кивнула Нольвен. – Давай-ка одеваться.

Подойдя к чемоданам, мы вытащили из каждого по два комплекта формы. Мужскую и женскую. Вопрос в том, что надевать?

– Платье, – уверенно произнесла моя лисонька. – Мы все из себя скромные и порядочные целительницы.

Переодевшись, я создала иллюзию зеркала и тяжело вздохнула. Но никто и не обещал, что форменное платье сядет по фигуре… Спасибо простым и незатейливым бытовым заклинаниям, которые быстро и просто исправят этот недостаток!

За пару минут мы серьезно изменили свою одежду – где-то укоротили, где-то удлинили. Кое-где стянули, а в некоторых местах сделали чуть пышней.

– Не мой цвет, – чуть поморщилась Нольвен, – но не рискну придать форме оттенок морской волны. Не стоит наглеть в первую неделю.

– Тем более что мы будем носить черную брючную форму, – согласилась я. – Потому что платье и боевая магия не сочетаются. Хотя твой дядя так не думает.

– Мой дядя думает о том, что ни ты, ни я не будем щеголять по городу в удобной тренировочной одежде. И если на нас нападут, то бандит не будет ждать, пока мы переобуемся, ослабим корсеты и подоткнем подолы.

– Я слышу не тебя, а алворига Лаванта, – поежилась я и повернулась к Лилею. – Сиди тихо, мы скоро придем.

– Если кто-то войдет – притворись геранью, – добавила Нольвен. – С меня сахар и чистая вода.

Я забрала со своей постели чуть помятое письмо, которое нам утром подсунули под дверь. И которое мы выдирали друг у друга из рук. Из-за чего оно, собственно, и потеряло свой внешний вид.

– Зачем оно тебе? – удивленно спросила моя лисонька и открыла дверь. – Карты там нет, я уже посмотрела. У студентов поспрашиваем. Тем более что дорогу до административно-учебного корпуса я запомн… Ого!

Едва только я вышла в коридор, письмо вырвалось из моих рук и превратилось в тускло-серый мыльный пузырь, который рос, рос и в итоге стал полноценным порталом. Вот уж действительно – ого!

Сквозь рябь портала мы увидели кабинет ректора Аделмера и его самого, сидящего на столе. Он поднял глаза от бумаги, которую внимательно изучал, и нетерпеливо произнес:

– Ну, чего застыли? Вперед, портал стабилен.

Мило улыбнувшись, я решительно шагнула вперед и, чуть качнувшись, тут же отошла в сторону, чтобы Нольвен об меня не споткнулась.

– Присаживайтесь. – Ректор широко улыбнулся и взмахом руки развеял портал.

А я в который раз задумалась над тем, где же скрыт его концентратор. Неужели ректор Аделмер, как и Мера, способен колдовать без «костылей»? Нет, я тоже редко использую свой концентратор, если идет речь о простейших воздействиях, но… Это ведь был полноценный портал! Не мелкие бытовые чары и не слабые, но хитрые защитные чары, а целый, побери его Хаос, портал!

Сев на жесткие, неудобные стулья, мы с лисонькой преданно уставились на ректора. Он только усмехнулся и, взяв с края стола несколько помятых листов, с выражением прочел:

– Объяснительная записка студента шестого курса Сагертской Военной Академии Филиберта Гильдаса. Я, Филиберт Гильдас, вышел ночью на улицу с целью подышать свежим воздухом, поскольку волновался из-за предстоящих мне отборочных испытаний и не мог уснуть. Подняв голову вверх, я увидел, что две студентки затаскивают к себе на балкон упирающегося и пытающегося спастись студента с моего курса. Я не мог узнать, кто именно это был, но я должен был его спасти, ведь неизвестно, что с ним могли сделать.

Я поперхнулась смешком и тут же получила тычок в бок от Нольвен.

– Есть и еще одна объяснительная, – ректор убрал один лист, – где студент утверждает, что плющ сам ухватил его и сам затянул на третий этаж. А он всего лишь пытался спасти свою жизнь и только поэтому попытался влезть на балкон сто четвертой комнаты.

Ректор Аделмер отложил в сторону все листы и подытожил:

– Всего у меня на руках четыре подобных объяснительных. Что вы на это скажете? И прежде, чем вы заговорите, знайте: я лично оценил и плетение батута на траве под вашими окнами, и ловушки, скрытые в плюще. И даже слоистые защитные чары на балконе. Неплохая поделка, но…

– Но вас наша защита не остановила, – поджала губы Нольвен.

– Хороший бы из меня был ректор Военной Академии, – хмыкнул он, – если бы я вляпался в ваши пакостные заклятья. Так что вы мне расскажете?

Мы с Нольвен переглянулись и тяжело вздохнули. Кажется, осторожно умолчать и скромно недоговорить не выйдет.

Ни один из рода Лавант не страдал излишней стеснительностью. И я знала об этом, но, увы, немного подзабыла.

– А что, – прищурилась моя лисонька, – нам, может, стоило стол накрыть?

Ректор опешил:

– Где накрыть?

Плюнув на конспирацию, я бросила на Нольвен заклятье немоты и покаянно произнесла:

– Мы услышали, что ребята хотят нас напугать. Вроде как проверить на крепость нервов.

– Услышали? – недоверчиво переспросил ректор.

– Мы заблудились в саду, – я развела руками, – и случайно набрели на ребят, обсуждавших, какую бы пакость сделать. Вот мы и решили ответить им тем же. Проверить на крепость нервов.

Не люблю врать. Прямо-таки ненавижу ложь во всех ее проявлениях. Но сейчас сижу, вру и пытаюсь не покраснеть.

– А вы знаете, квэнти Конлет, что у меня есть амулет. – Ректор щелкнул пальцами и выхватил из воздуха черную лаковую шкатулку.

Я, не дрогнув, протянула руку и уверенно произнесла:

– Давайте его сюда. Я готова повторить свои слова.

Ректор Аделмер хмыкнул, откинул крышечку и вытащил из шкатулки матово светящийся шар. Я встала, подошла ближе и приняла в руки прохладную тяжесть. После чего уверенно произнесла:

– Вчера я и моя подруга услышали, что некие студенты боевого факультета замыслили забраться на наш балкон.

Шар побледнел. А я продолжила:

– Я и моя подруга нанесли на балкон смесь защитных заклинаний и пакостных чар. Мы также бросили на траву чары, чтобы никто не убился. Мало ли что? Вдруг бы у парней нервишки сдали?

– А фейерверк? – пытливо спросил ректор.

– Ни я, ни моя подруга не владеем заклинаниями, способными создать подобное заклятье, – отчеканила я.

Ректор Аделмер вздохнул, забрал из моих рук шар, который вновь налился своим темным цветом, и убрал артефакт в шкатулку. Последняя замерцала и исчезла.

– Вы не солгали. – Он выхватил из воздуха трубку и набил ее табаком. – Но и правды мне не сказали.

– Разве так бывает? – скромно спросила я. – Ваш артефакт…

– Гадательный шар моей пра-пра-прабабки, – усмехнулся ректор Аделмер. – Просто кусок отполированного опала. Бесполезный и драгоценный, но на студентов действует. Знаете, что я понял из ваших слов?

Я только руками развела и решила промолчать. А то мало ли еще что-нибудь поймет?

– Красноречивое молчание. – Он пыхнул трубкой, и по кабинету поплыл грушево-шоколадный запах. – Вас предупредили о готовящемся правонарушении, но ловушки уже были готовы. И тот, кто пришел предупредить, пострадал от них первым. Тот самый человек, которого видели другие студенты. Я прав?

А я молчу. Молчу и ничего не понимаю. Неужели ректор не знает, что сквозь сто четвертую комнату давно протоптана дорожка в девичьи спальни?

«Хотя девичьи ли», – хмыкнула я про себя.

– А еще я очень удивлен тем, что вы решились жить в аварийной комнате, – продолжил ректор. – Раз за разом студентки отказывались жить там, сетуя на сквозняки, полы, потолок и стены. В сто четвертой комнате нет ничего, на что не было бы жалобы. Все это я узнал сегодня утром. Все же я ректор, а не смотритель за общежитием. Вам есть что сказать?

– Мы тряпки в дырки подоткнули, и не дует, – мрачно произнесла Нольвен, сломавшая мое заклятье.

– И все? Мне показалось, что вы хотели сказать что-то еще, когда ваша подруга столь невежливо попросила вас помолчать.

– Я не в обиде, – отмахнулась моя лисонька. – Для нас это нормально. Когда у одной язык с привязи срывается, вторая тут как тут. И наоборот.

Ректор усмехнулся и выпустил огромный клуб дыма, который сложился в жуткую рожу. Рожа эта поднялась под потолок и там растаяла. Как и последующие фигуры высшего курительного пилотажа. Все это время ректор Аделмер молчал и улыбался. Улыбался и молчал. И в нем я видела донельзя довольную Меру, которая в очередной раз подловила нас с лисонькой. Но что не так?

– Что ж, – он выбил трубку, заклятьем убрал грязь и улыбнулся еще шире, – я давал вам шанс сознаться.

Мы с Нольвен переглянулись, после чего перевели взгляды на ректора. Что уж тут, мы все равно при любом раскладе ни в чем не виноваты. Ну, кроме того, что наш фейерверк перебудил всю Академию…

– Каюсь, на общежитие я никогда внимания не обращал. – Он похлопал трубкой по ладони. – Как-то не до этого было. Но сегодняшний салют и мои лучшие студенты, с руганью подлетающие к луне, – все это было интересно. И вот что мне удалось выяснить: в превосходно отремонтированной комнате никто не хочет жить. Одна ночь – и девушки идут жаловаться. А ведь мы не экономим на базовых нуждах студентов. И я точно знаю, что в конце года все комнаты были в порядке: лично принимал работу строителей.

Упс, кажется, ректор и правда не знал, про студенческие развлечения.

«Что ж, теперь знает», – хихикнула я про себя.

– Подойдя к общежитию сегодня на рассвете, я оценил плющ и расположение двух балконов. С балкона восемьдесят четвертой комнаты крайне легко добраться до сто четвертой. А еще можно просто выйти на улицу и подняться по плющу до третьего этажа. Вопрос один: почему вы предпочли промолчать?

– Мы решили справиться своими силами, – спокойно произнесла Нольвен. – К тому же мы не были уверены, что к нам прибудут гости. Мы, можно сказать, готовились к прохождению отборочных испытаний.

Ректор хлопнул в ладоши.

– Вот и прекрасно. Я ненавижу, когда мне лгут, – это он произнес очень вкрадчиво, проникновенно. – Просто-таки не перевариваю ложь во всех ее проявлениях. А потому…

Тут он замолчал, вытащил из кармана какой-то мелкий артефакт, сжал его в ладони и четко произнес:

– Дрегарт Катуаллон, к ректору.

– А потому сейчас я вас представлю капитану нашей турнирной команды. Моим личным ректорским решением одна из вас будет зачислена в команду. В следующий раз вы трижды подумаете, прежде чем соврать мне. Вас не за что было наказывать. Правила академии не запрещают накладывать чары на комнаты. Но… – Он развел руками. – Врать ректору запрещено и карается очень строго.

«А еще студенты будут думать, что мы их заложили и за это получили место в турнирной команде. Жестокий, очень жестокий урок, ректор Аделмер», – мрачно подумала я.

– Вы хотите что-то сказать? – с интересом осведомился он.

Но прежде, чем я успела высказаться, заклятье немоты склеило мои губы.

– Мы все поняли, алвориг Аделмер, – голосом примерной девочки произнесла Нольвен. – Мы будем хорошо себя вести.

В этот момент раздался стук в дверь. А вот и капитан турнирной команды. Наверное, он еще не знает, что его день безвозвратно испорчен. Но неужели ректору настолько наплевать на турнир, что он решил добавить в команду одну из нас? Или это хитрый план?

Загрузка...