Поглядел Петька на посуду немытую, на вещи свои разбросанные тут и там, на сад, поросший сорняками, и решил силу воли воспитывать – иначе никогда порядок не наведешь. И с запалом принялся за дело. Но запала, как оказалось, хватило ненадолго. Посуду он еще кое-как помыл. Правда, только ту, что стояла в раковине, остальную решил оставить на следующий раз. Ведь воспитание – дело не быстрое, а если он сейчас все сразу помоет, то как он потом будет силу воли воспитывать? Пошел он вещи свои в порядок приводить. Встал перед кучей своих носков, маек, ботинок и свитеров и начал их перебирать. Перебирал-перебирал и неожиданно заметил, что теперь у него не одна куча вещей, а две. Только поменьше. «Вот те раз!» – озадаченно смотрел Петька на размножившиеся вещи. В огород он решил даже не выходить – вдруг сорняки тоже начнут размножаться? И понял Петька, что с воспитанием силы воли у него что-то пошло не так, и с досады пнул ногой кастрюлю, которая так и стояла на полу с дождевой водой. Вода расплескалась по всей террасе. Глядя на это безобразие, Петька стал догадываться, что для воспитания его силы воли нужны радикальные методы.
Он сел на крыльцо и стал думать о том, какими методами он бы мог спасти захиревшую свою силу воли. И через полчаса он тихим голосом, но твердо произнес:
– Зловещий дед Пафнутий…
Дед Пафнутий жил на самой окраине поселка, где дачи переходили в лес. Прямо у забора росла огромная старая ель, наполовину скрывавшая потемневший дом деда Пафнутия, отчего он был похож на жилище людоеда. Сам дед Пафнутий выходил с дачи редко, и при встрече с ним дети с криком бросались наутек. Петька тоже в детстве до ужаса боялся деда Пафнутия, да и сейчас ему становилось не по себе, когда он проходил мимо дедова дома. Петька замечал, что и взрослые здороваются с дедом Пафнутием не столько из вежливости, сколько из страха, хоть и скрывают это. Деда Пафнутия так и называли – «зловещий дед Пафнутий».
Вот и решил Петька пойти к нему. Это был единственный способ воспитать Петькину силу воли. И Петька отправился в путь. Он не знал, что скажет деду Пафнутию, он не знал и как к нему обращаться – не зловещий же дед Пафнутий. Но другого выхода не было.
Петька остановился перед покосившейся калиткой. От тени огромной ели веяло холодом. Петька посмотрел в последний раз на едва пробивающиеся сквозь еловые лапы солнечные лучи и потянул калитку на себя. Она со скрипом открылась. Петька пошел по кривой тропинке, ведущей мимо спутанных зарослей боярышника. Он уже оказался рядом с домом, когда услышал глухой голос:
– Ну здравствуй.
Петька никого не видел, но на всякий случай сказал:
– Здравствуйте. Я Петька.
– Я знаю, кто ты, – из зарослей появилась косматая борода деда Пафнутия.
«Ну все, пропал», – подумал Петька.
Дед Пафнутий выбрался из кустов на тропинку:
– Я, Петька, с твоим дедом дружил.
– Как так? – удивился Петька.
– По средам в баню ходили. И вообще, – дед Пафнутий подошел вплотную к Петьке и протянул ему свою шершавую ладонь. – Иван Сергеевич, как писатель. Тургенев, знаешь такого?
– Как же, «Муму», – сказал первое, что пришло в голову, Петька и положил свою ладонь в огромную кисть старика. Ему, конечно, было уже не так страшно, тем более раз речь зашла о великих русских писателях, но сердце все равно колотилось, как канарейка в клетке.
– С чем пожаловал, Петька? – спросил дед Пафнутий, который теперь был Иваном Сергеевичем.
Петька понял, что лучше ничего не скрывать – мало ли чего еще старик знает, и честно ответил:
– Силу воли воспитываю…
Однако вместо того, чтобы рассердиться, дед Пафнутий рассмеялся, поскрипывая чем-то внутри:
– Пойдем-ка, Петька, я тебя специальным чаем напою. От него у тебя сила воли вмиг выправится.
Петька уже знал, что от чая в гостях бесполезно отказываться, да и интересно было, что за чай такой у деда Пафнутия. За чаем дед рассказал, что у него есть взрослый сын, который работает врачом, что за домом у него есть заросший пруд, в котором иногда живут выдры, и что «зловещим дедом Пафнутием» его прозвал шутки ради Петькин дед за косматую бороду.
– Только дачники у нас шуток не особо понимают, – закончил рассказ дед Пафнутий. – Но есть и плюсы. Аркашка, например, ко мне только раз в год заходит. А он на меня такую тоску наводит – жуть.
Вернувшись домой, Петька достал завалившуюся за диван кастрюлю и поставил ее наконец в кухонный шкаф. Видно, чай у деда Пафнутия и правда специальный, решил Петька. А еще он подумал, что странно устроена жизнь: больше всего на свете он боялся встречи с самым интересным человеком на всех дачах.