Мы направились в лес. Идти здесь было труднее. Иногда под ноги попадались скрытые под сугробами корневища, пеньки или стволы сосен. Один раз из-за этого я чуть снегоступы не сломал. У самой кромки леса Старый меня остановил.
Я смотрел в бинокль на небольшой хуторок из нескольких домов. Он представлял собой обнесенный сплошным забором участок. Следов, ведущих к воротам с нашей стороны, не было, хотя внутри явно кто-то бродил.
– Следы вижу, – сказал я. – Вроде как человеческие.
– Это хорошо, – сказал дед, вытащив из-за пояса топорик, скинул рюкзак, снял снегоступы и зацепил их к поясу на спине. – Хоть это и не показатель, – улыбнулся он. – Пойдем потихоньку, – с этими словами старик лег и пополз, не оставляя следов.
Я лишь усмехнулся, последовав его примеру, скинул баул и двинулся за ним. Оглянулся. Как и ожидалось, снег был не примят.
Спустя полчаса доползли до самых ворот. Старый потянул створку. Она со скрипом дернулась, но оказалась заперта. Дед жестами показал, что подсадит меня. Я кивнул и отцепил снегоступы с пояса.
Старик сложил руки ступенькой, я закинул ногу и, потянувшись, зацепился ледорубом за край забора. Подтянулся и заглянул внутрь. Следов было много, но все старые, уже изрядно припорошенные снегом. Я перелез на ту сторону и принял у старика ружье. Хотел ему помочь, но попутчик и сам справился.
Вдруг вспомнилось, как он легко увернулся от моего выстрела, его расслабленные, но в то же время молниеносные движения. Забываешь напрочь о таких вещах, когда смотришь на этого дедка в шапке-ушанке. Ох, не прост старик.
Во дворе у дальней стены забора стояла пара бело-серых охотничьих нив с высокой посадкой и прицепами. В окне одной из них торчал ружейный чехол. Рядом пристроились четыре снегохода. Слева была большая изба и сарай с поленницей. Справа баня, явно с предбанником.
Старик снова распластался и пополз к дому. Я пригнулся и, морщась от похрустывавшего подо мной снега, последовал его примеру, только направился к бане. Дед убрал ружье за спину, все равно с таким длинным стволом в доме неудобно. Ему бы для таких случаев еще обрез заиметь.
Ступенька крыльца скрипнула под ногами попутчика. Старый распахнул дверь и на него вывалился зараженный. Дед выматерился, но не растерялся и сходу рубанул бывшего охотника по голове. Тут же дверь в баню распахнулась, и оттуда полезли новые трупоеды.
Обычные синяки, как их тут называют. Медлительные и бестолковые, кожа синяя, иногда фиолетовая, а то и вовсе черная. Я долго не думал и всадил ледоруб в башку ближайшей девицы.
Она сразу обмякла и завалилась. Следующая за ней тварь запнулась о тело и упала мне под ноги, удачно подставив затылок. Резкий удар. Хруст черепа. И вот я уже отскочил от следующей зараженной.
Краем глаза заметил, как сугробы во дворе осыпаются, и оттуда лезут все новые синяки. Услышал слева звон стекла – это крошились окна нив, наружу вырвались еще несколько тварей. Тенты в кузовах вздымались, из-под них на снег вывалилась толпа трупоедов.
Вот встряли, так встряли. Какого черта?! Почему зараженные никак себя не обозначали? Что за чертовщина здесь творится?
Я уложил очередную тварь, когда хлопнул выстрел. Следом раздался еще один. Старик пятился к воротам и стрелял по тянувшейся из дома цепочке пустышей, которой не было конца и края. Из бани, к слову, поток тоже не прекращался. «И имя мне легион» – вспомнилась вдруг библейская цитата.
Глаза разбегались от обилия целей. Зараженных было больше трех десятков, и они все прибывали. Я отступал к старику, который на удивление быстро перезаряжал ружье, еще успевал пустые гильзы в карманы складывать и уверено сносил тварям головы.
– В снегоходах понимаешь? – крикнул старик, пытаясь переорать урчащую толпу.
– Немного.
– Я их сейчас отвлеку на себя. А ты снегоход заводи и меня потом подберешь.
Я подбежал к воротам, отпер мощный засов и, раскрыв створку, вылетел наружу. Старик выскочил следом. Я уперся в дверь, а дедок спешно впрыгнул в снегоступы, а мои связал резинкой и подцепил к поясу. Поспешил на помощь мне и тоже уперся в дверь.
– Ныряй в снег. Я их отвлеку.
Идея показалось идиотской, но вполне могла сработать. Я, недолго думая, опустил на лицо лыжную шапочку и лыжную маску, прыгнул в ближайший сугроб и зарылся в него так, что торчали одни глаза. В дверь заколотили с такой силой, что старик не то что удержать не смог, он просто отлетел в сторону.
Ловко перекатился, вскинул ружье и дуплетом картечью снес головы сразу двум зараженным, попутно покалечив еще целую кучу. После этого дед повесил двустволку на плечо и, выкрикивая матерные выражения, медленно отступал, поигрывая топориком в руке.
Самых резвых, вырвавшихся вперед, он ловко бил в самое темечко, куда там тому Раскольникову. Этого маньяка туда запусти, ни одной бы бабки во всем Питере не осталось.
Я дождался, когда вереница зараженных уйдет, и подобно птенцу вылупился из снежного кокона. Заскочил в ворота. Ушли не все, парочка инвалидов грызла закоченевшие тела товарищей. Еще несколько все еще выползали из дома и бани.
На бегу я долбанул одного по башке и подскочил к снегоходам. Все были разной раскраски и модели. Естественно выбор пал на белый. Что-то из линейки «Ski Doo». Конкретно такие мне раньше не встречались. Но кое-что все же было понятно. Четырехтактный движок. Машинка-универсал. Сзади приличный багажник. Я перекинул туда запасную канистру.
Ключей в замке не оказалось. В поисках я залез в «Ниву». Обшарил все на свете. Пришлось лезть во вторую. Там нашлись аж четыре штуки и все без подписи. По очереди перебрал все, и как назло подошли только последние.
В это время самые внимательные из мертвяков уже сообразили, что дедка им не догнать, и тут есть мясцо поближе. Движок отказывался заводиться – перемерз. Раза с десятого он все-таки запустился. Запахло выхлопными газами. Я вывернул руль в сторону ворот, как вдруг вспомнил про оружейный чехол.
Выскочил, сунулся в разбитое окно «Нивы», порвал куртку, но дотянулся и схватил чехол. Рубанул парочку подобравшихся близко тварей. Прыгнул на снегоход и, объезжая напрасно тянущихся за мной зараженных, выехал со двора. Старик уже был у самого леса и занял оборону на опушке, ловко опрокидывая какой-то рогатиной лезущих на горку трупоедов.
Завидев меня, он бросил оружие, нацепил на себя два рюкзака и побежал вдоль опушки. Я поехал наперерез. Остановился. Старый легко заскочил в багажник.
– Ходу, ходу! – заорал он, но я и без этого уже переключил скорость и тронулся с места.
Грохот дуплетного выстрела неожиданно ударил по ушам. Чего это он? Я оглянулся и от увиденного перескочил сразу на две скорости, не жалея шестерни коробки передач. Выскочившая из леса тварь была куда крупнее той, что напала на меня вчера. Этот уже из сугробников будет.
Мутант не стал за нами гнаться, вместо этого он подмял под себя ближайшего синяка и начал поедать мороженое мясо.
– Вырвались! – выкрикнул я.
Мотор шумел не так, чтобы уж громко, и мне показалось, будто я услышал вздох облегчения попутчика. Меня всего потряхивало, как только руль удерживал – не ясно. Жил себе на своей горе и горя не знал. Нет, надо было лезть вниз и приключения искать.
Мы проехали километров десять на запад. Несколько раз за нами пытались гнаться зараженные. Затесалась среди них даже парочка элитников, но благо дорога ровная, так что удавалось развить приличную скорость, и они отставали. Только вот от встречного ветра я промерз так, что уже не был уверен, смогу ли расцепить пальцы. Казалось, они намертво пристыли к рулю.
Старик указал править на поросший соснами холм. Я заехал, стараясь не вписаться в дерево, и загнал снегоход в чащу. Руль отпустил, но вот пальцы не гнулись. Дед помог мне выпить живца и разогнул их.
– Что это такое было? Ты видел? – спросил я, когда чуток попустило. – Тварей как пустых гильз на стрельбище.
– Дикие ловушку заготовили.
– И кто они такие?
– Кто такие, – задумался старик. – В долине есть несколько основных центров силы. Цитадель в самой середке, Ледокол на северо-востоке и пещерники на востоке. Все остальные поселения зовутся дикими. В таких редко проживает больше пятидесяти человек.
– И как им это удалось?
– А вот это уже вопрос интересный. Не успевшие отъесться зараженные становятся синяками. Чаще всего они бредут, куда глаза глядят, в поисках пищи, но бывает и так, что еды нет, а идти некуда. Поэтому паразит вводит тела зараженных в анабиоз и ждет, когда появится добыча. Их организм переводится как бы в режим сна. Поддерживается только основная трасса сердце-мозг. А потом в ключевой момент все резервы организма мигом активизируются. И эти ребята сделали так, что несколько десятков зараженных разом впали в состояние сна. Не знаю, как именно им это удалось, но если вдуматься, это не так уж и нереализуемо, при наличии людей с нужными умениями. Например, есть такое умение – сфера беззвучия. В определенном радиусе человек не издает никаких звуков. Если продержать зараженного без пищи и звуков на холоде, он впадет в анабиоз. То есть, им всего-то надо было повторить этот фокус несколько десятков раз, а потом как-то заложить зараженных в нужных местах. Но что-то подсказывает, они провернули это гораздо проще.
– Не знаю, что за дикие здесь обитают, но мне совсем не хочется с ними встречаться. Мы сейчас на их землях. Так?
– Да.
– И будем еще в них углубляться?
– Совершено верно, – не стал отнекиваться старик.
Я лишь выругался в ответ.
– Я так подозреваю, ты не первый раз в этих местах.
– Не первый.
– И с этими ребятами уже пересекался.
– Не знаю, с этими или нет, но да, бывали встречи.
– Насолил ты им крепко.
– Не буду спорить.
– То есть, ловушку заготовили конкретно под тебя и твоего приятеля, которого ты так и не дождался?
– Этого мы уже знать не можем. Это может быть межклановая вражда диких, а мы просто неудачно заглянули.
– Ну да, ну да. Ты меня здесь подожди, я сейчас через портал домой смотаюсь, пирожков покушать, а потом вернусь. Сказки мне не рассказывай. Я, как видишь, тоже их сочинять умею.
Какого черта этот старый хрен затеял, я не знал. Не хотелось попасть под горячую руку за чужие грехи. Но какой у меня выбор? Я плюнул на все это и решил разобраться с находкой. Вытащил оружие из чехла. И присвистнул.
Нетипичный выбор для обычного охотника. В руках у меня был «ИЖ-18МН», он же «Байкал». Под калибр «308 Win». Трехкратный прицел. На прикладе нащечник на десять патронов. И в качестве издевательства там остался только один патрон. Мол, ты знаешь, куда упереть дуло, чтобы выйти из игры.
– Что за игрушка? – заинтересовался старик.
– Ижевский штуцер.
– Какой патрон?
– Семь шестьдесят два на пятьдесят один. Такой попробуй сыщи.
– Ну почему же, – лукаво улыбнулся старик.
Он выставил руку перед собой и ему на ладонь с неба упал патрон.
– Это тебе гуманитарная помощь из небесной канцелярии? – вытаращился я.
– Если бы. Пространственный карман это. Ношу с собой по одному патрону каждого калибра на всякий случай. – Он бросил мне патрон.
Я поймал и тут же зарядил, поставив карабин на предохранитель.
– И то хлеб, – сказал я. – Кстати о хлебе. Перекусить бы.
– По дороге поешь, – сказал дед. И достал из кармана завернутые в кулек полоски сушенного мяса. – Вообще привыкай на ходу есть. Полезная в этих краях привычка.
Я вытащил из рюкзака белую футболку. Ножом пустил ее на лоскуты и начал обматывать штуцер. Всего два выстрела, но их еще надо умудриться сделать так, чтоб тебя не срисовали.
– Это ты верно, – сказал с набитым ртом старик.
Он дождался, когда я закончу, и махнул рукой в направлении движения. Мы прошли несколько километров по заснеженной тайге. Жизнь в лесу кипела. Белки скакали по соснам. Напуганный песец, тявкнув от неожиданности, убежал. А мутировавшая росомаха чуть не распорола мне ногу, но получила ледорубом по хребту и поспешно ретировалась. Потом лес резко обрывался, ему на смену пришел не очень крутой, но долгий спуск.
– Здесь надо снегоход спустить и замаскировать его вон в тех карликовых деревьях. Дальше пешком пойдем. До цели недолго осталось, – сказал старик, отдавая мне бинокль.
Мы вернулись назад, затем на снегоходе по дуге обогнули лесной массив. Я заглушил движок перед спуском. И машинка тихонько спустилась с горки вместе с нами. Старик включил свой дар и скрыл наш след. Я удачно подъехал к большому сугробу и остановил снегоход.
– Рюкзаки здесь оставляем, – скомандовал дед.
Старый навырубал кустов, и мы, как могли, прикрыли технику. Вот кому-то подфартит, если наткнется. Снегоход, да еще и два рюкзака с добром. Хотя, что там этого добра, на два обгрызенных спорана. По крайней мере, у меня. А что у моего таинственного спутника может там храниться, только Улей знает.
Мы с разных сторон отошли метров на сорок полюбоваться нашим творением.
– С моей стороны сугроб хорошо закрывает, – сказал дед.
– Если с горки из леса смотреть будут – не разглядят. А спустятся, и уже могут заметить.
– В гору, если что, сможешь подняться?
– Да какая это гора, спуск же не крутой. Вытянет как миленький.
– Это хорошо, – кивнул каким-то своим мыслям старик. – Ну, пошли потихоньку.
Идти мы всегда начинаем потихоньку, да только лишь бы не вышло как в прошлый раз, что улепетывать пришлось, сломя голову. Я поправил лямку ружья и пошел за стариком. Движение в снегоступах уже не вызывало такого дискомфорта. Приноровился.
Мы аккуратно прошли мимо панциря заброшенной полярной станции. По узкой дороге меж холмов поднялись в гору, миновали заправку и засели в сугробе у дорожной насыпи.
Впереди метрах в двухстах стояли заметённые снегом остовы каких-то конструкций. Валялись разорванные в клочья автобусы. Стояли непонятные будочки, и виднелся какой-то раскуроченный административный корпус.
– Сейчас должен появиться, – сказал старик и глянул на часы.
Вдруг все пространство впереди заволокло зеленым туманом. А в небе начало переливаться северное сияние.
– Буря не начнется? – с опаской покосился я на область перезагрузки.
– Нет, – отмахнулся старик. – Кластер слишком мал. Да и не отличается там почти температура от нашей. Нормально все должно быть.
А все-таки с горы северное сияние красивее. Наверное, потому, что небо ближе.
Я уже весь закоченел, когда спустя полчаса туман рассеялся, и мои глаза поползли на лоб.
– Это что, твою мать, такое?! – выкрикнул я.
До меня вдруг дошло, что за конструкции погребены под снегом. К земле стремительно приближался дымящийся пассажирский авиалайнер.