Стариков прошёл «вертушку» и отдал воинское приветствие вставшим в «аквариуме» ребятам, поздоровался за руку с прапорщиком – старшим наряда, затем выслушал короткий доклад и прошёл на территорию.
Слева шёл ряд двухэтажных кирпичных одноподъездных домов. На каждом из них виднелась красная большая табличка, на которой золотыми буквами были однообразные надписи «в/ч» и цифры. Чистая асфальтированная дорога, обрамлённая побелёнными бордюрами. Справа – аккуратно подстриженные кустики белой бузины с пропусками для деревянных синих лавок без спинок. За ними – высокий бетонный забор с кольцами колючей ленты поверху и камерами видеонаблюдения на штативах. За забором – КСП (контрольно-следовая полоса) и ещё один такой же забор. Впереди, метрах в двухстах, был ещё один КПП, за ним виднелись «лопухи» гигантских антенн. Далее – технические здания испытательных центров и конусы выросших здесь за пятьдесят лет голубых елей. Где-то слева, тоже за деревьями, только на этот раз громадными тополями, проглядывали своды полукруглых оцинкованных ангаров-складов. Там же, за ангарами, находились плац, столовая и пятиэтажные казармы учебки и подразделений охраны.
Многое на своём веку пришлось повидать подполковнику Старикову. Хоть сверхсрочку в Афганистане в спецназе в 87-м вспомнить…
Тогда командование решило использовать новую тактику борьбы с боевиками – лишить их денег и оружия. Не позволять караванам с наркотиками уходить в Пакистан, чтобы взамен оттуда не шло оружие. Вот и взлетали вертолёты на патрулирование и по тревоге, накрывали ракетами эти караваны; высаживались спецназовцы в сложных условиях и вели бой. Устраивали засады и проверки, исходя из полученной агентурной информации. Успехи были, но были и жертвы; сколько боевых товарищей оставили свои жизни в чужих горах… Потом были командировки в Абхазию, затем в Чечню. Дело подошло к пенсии; хотелось ещё послужить, но накопленные травмы не оставляли на это шансов. Стариков, послушав жену и друзей, решил за год до срока выслуги перебраться поближе к столице, чтобы получить квартиру в нормальном месте, а не в захолустном городке, где дислоцировалась его воинская часть. Хорошо хоть, в Рынске освободилась должность командира батальона охраны, комплектовавшегося спецназом. Здесь на территории космонавтов базировались и стратегические ракетчики, и лётчики, и родной спецназ; а ещё учебка и необъятные склады, забитые, правда, в основном не оружием и боеприпасами, а катушками с кабелями, патронами к противогазам, фильтрами для шахтной вентиляции и прочим техническим хламом. Люди же все дослуживали предпенсионные, явившиеся сюда с аналогичными со Стариковым целями – только житейской хитрости и наглости было у них побольше. За эти последние полгода-год строились силами немногих подчинённых солдат вокруг городка дачи, гаражи, делались ремонты. Была тут и учебка по строительным специальностям, вернее, эксплуатационным, но сути это не меняло. Солдаты работали лопатами, пилами и мастерками, таскали носилки и возили тачки. За это их кормили неказённой едой, что вполне всех устраивало. И только батальон подполковника был неприкосновенен. Он был настоящей боевой единицей, где солдаты в совершенстве знали, как стрелять из автомата, метать гранату, работать в сплочённой группе. Физподготовка также была на уровне. Занятия по рукопашке Стариков проводил лично, добиваясь от подчинённых идеального применения хотя бы базовых приёмов: ударов, подножек, бросков, захватов и освобождений от них. Постоянно одна рота выезжала в командировку в горячие точки. Но главное, всё это было не зря – ведь им приходилось действительно охранять очень важный и значимый объект. Никто в городе не знал, что под территорией части находится резервный испытательный центр военно-космических сил, куда стекалась телеметрия с космических аппаратов. В частях в это были посвящены лишь те, кого это непосредственно касалось. Всегда под землёй в бункере, способном выдержать прямой ядерный удар, несла вахту дежурная смена. Комплектовалась она из списка избранных офицеров: в основном, инженеров, разбирающихся во всех этих кнопочках, тумблерах, стрелочках. Раз в неделю заступал туда на дежурство и Стариков. Его заботой была безопасность учёных в погонах, отсюда он мог в случае чего и руководить своими ребятами на поверхности, не давая возможному супостату подобраться к лифтам, вентиляционным шахтам и антенному полю.
В эту пятницу по графику был его день дежурства. Побывав у психолога и расписавшись во всех журналах, Евгений Иваныч облачился в положенный для подземелья костюм, и вместе со всем составом боевого расчёта спустился в бункер.
В 16.02 начались проблемы; в 16.15 стало ясно, что они необратимы. Приборы просто сошли с ума. Бункер автоматически перешёл на автономное, резервное питание. Мониторы наружного наблюдения, окружавшие подполковника, показали начало задымления, это же выдали и сверхчуткие химические и оптические датчики: сначала небольшую концентрацию примесей у верхушек мачт антенного поля, затем ЭТО начало стремительно густеть и ложиться на поверхность земли. Инстинкт и интуиция, не раз выручавшие Старикова, сработали раньше аналитической зоны сознания. В 16.02 по всей части была отдана команда «Газы!». Команда не отменялась и в 16.15, когда странный туман рассеялся. От силы двадцать процентов личного состава имели и надели противогазы так стремительно, как того требовала ситуация. Но ребята из охраны не подкачали; не надевшие же средства защиты стали демонстрировать явные аберрации в поведении. Хорошо, что оружие было лишь у охраны из спецназа и у некоторых из заступавших на боевое дежурство на поверхности – иначе пролилось бы много спецназовской крови. Хотя её и так пролилось немало от лопат, кирпичей и даже зубов свихнувшихся от этой заразы солдат. В городе также творилось нечто подобное. В довершение ко всему с небосвода исчезли абсолютно все спутники и самолёты. Пропали все виды внешней связи. Локаторы говорили об изменении рельефа поверхности земли в некоторых районах. Всё по линии забора складов слева исчезло с камер видеонаблюдения: плац и здания вокруг него, учебка, автобат, артсклад, столовая. Не просматривалось три четверти техзоны с антеннами. В 16.22 Старикову пришлось взять командование на себя, так как всё вышестоящее начальство самоустранилось от несения службы.
Коллегиально предположили, что над воинской частью распылены некие споры, вирусы или бациллы, молниеносно поражающие нервную систему и проникающие в жертв через дыхательные пути – ведь солдаты в противогазах признаков неадекватности не демонстрировали. Правда, были и исключения: пара солдат без противогазов сохранила разум. Но они погибли в этой кутерьме, проявив нерешительность в борьбе со своими свихнувшимися сослуживцами. Вскоре пришлось отдать приказ на уничтожение всех подвергшихся заражению, не смотря на чины и воинские звания. Болезнь развивалась крайне быстро. Поражённые, если добирались до плоти жертв, рвали её прямо зубами и голыми руками. По всей видимости, именно так стимулировались в мозгу определённые зоны, а другие отключались или угнетались.
В 18.00 с неразберихой на территории части было покончено. Был отдан приказ сменить патроны в противогазах. Народ хотел пить, но повезло лишь тем, кто имел модель ПГ-7В с приспособлением для питья воды из фляжки – по сути, простая трубочка с наконечником, как пробка от фляжки, которая и накручивалась вместо родной пробки. Там кассета фильтра воздуха прикручивалась сбоку. Народ с противогазами модели ПГ-5, где кассета фильтра смотрела вниз, вынужден был страдать от жажды. Подполковник Стариков, вынужденно ставший командиром, дать разрешение снять противогазы пока не мог. Сто пятьдесят шесть человек были у него на поверхности, и семь – под землёй. Пока были… А город вокруг части бесновался. Там что-то взрывалось, дымили пожары, кто-то кого-то жрал.
В бункере паники не было. Народ на дежурство подбирался стрессоустойчивый, с высокими морально-психологическими качествами, а главное, профессионалы своего дела. Из них был заново сформирован чрезвычайный штаб, распределены обязанности. Началось первое заседание.
Встал подполковник Стариков:
– Предлагаю взглянуть правде в глаза. Мы продолжаем терять людей уже и через два часа после инцидента – назовём это пока так. На поверхности уже не сто пятьдесят шесть бойцов. Восемь помещены в карантин в помещение бывшей оружейки казармы лётчиков. А всё это значит, что поражающий фактор не ослабевает. Восемьдесят два человека из личного состава имеют средствами защиты ПГ-5. Вскоре у них начнётся обезвоживание, и они станут бесполезны. Предлагаю использовать их с пользой в эти оставшиеся для них часы. Наши первоочередные задачи – это связь с центром, определение диспозиции и помощь гражданским.
Встал майор Короткий.
– По поводу связи, как с центром, так и со спутниками, а также эфирной и проводной со средствами видеонаблюдения – у меня основная версия такая. Спутники есть, но наши средства контроля не работают должным образом. То же самое с камерами и датчиками на большей части контролируемой территории. Могут быть перебиты провода. Может не сработать резервное питание. В любом случае, это можно проверить, а заодно подтвердить витающие в воздухе слухи об изменении рельефа. Предлагаю провести полную рекогносцировку местности, где исчез видеоконтроль, силами спецназа батальона охраны. Это наиболее боеспособная часть наших сил, к тому же оснащена противогазами ПГ-7В. Это позволит им пробыть на поверхности более длительное время. Ночью при помощи средств визуального контроля мы сможем рассмотреть на небе наши спутники; карта секторов звёздного неба с ориентирами у меня имеется. Остальных военнослужащих, выживших при заражении и имеющих противогазы ПГ-5, собрать в сводный батальон и использовать за пределами части для зачистки городского массива и спасения людей, обладающих иммунитетом, в том числе для дальнейшего изучения. И, чем чёрт не шутит, в дальнейшем отправим образцы их крови или самих спасённых в центр для выработки вакцины или антидота.
Стариков кивнул, и Короткий сел. Связист передал на поверхность первые распоряжения штаба.
Слово взял Березин, ответственный за сбор и изучение всей информации об инциденте. Его доклад пока ставил больше вопросов, чем ответов, и лишь доказывал всю невероятность происходящего.
Тем временем с поверхности начали поступать первые доклады. Была закончена ревизия транспорта и вооружений, сформированы патрульные группы, составлены и розданы карты и графики патрулирования.
С территории части спецназ уже вернулся ни с чем. На месте остались лишь четыре складских ангара и территория над бункером на техзоне с тремя параболическими антенными установками, а также вся территория между первым и вторым КПП, с двухэтажками кадрированных частей. Всё остальное как обрезало. Вокруг расстилались какие-то кукурузные поля, берёзовые перелески и заболоченная местность. Забор со стороны города стоял на месте, но шестнадцатиэтажек на горизонте не было видно. Примыкающие к военной части гражданские дома стояли на месте, но следовало дождаться доклада сводного батальона.
Взяв слово, поднялся капитан Кошарный.
– Судя по журналу замены фильтрующих элементов вентиляции бункера – завтра, в самом крайнем случае послезавтра их необходимо заменить на новые. Первый склад, как я понял, на месте. Так что необходимо отдать распоряжения насчёт этого.
– Да, хорошо. Майор Короткий, распорядитесь наверх.
Заседание продолжалось.
К 20.00 в экстренный штаб поступили доклады от возвращавшегося с прочёсывания города сводного отряда. По сути, от города остался лишь один Ленинский район, застроенный пяти- и двухэтажными домами. А дальше – те же поля, рощи и болотины. Заражение затронуло почти всех жителей. Лишь считанные единицы выживших с иммунитетом были доставлены в созданный пункт временного размещения, в здание прямо над бункером. Передаваемое по радио сообщение вообще не оказало никакого воздействия. Наблюдалась тенденция к росту силы и скорости некоторых особей заражённых. На улицах их было уничтожено около тысячи. В квартирах, по данным статистики, должно быть ещё пятнадцать тысяч, если они, конечно, не пожрали друг друга. Встал вопрос с пополнением боеприпасов. Также в карантин пришлось поместить ещё двенадцать солдат. Все симптомы прогресса их заражения тщательно фиксировались группой Березина.
Встал замполит, заслуженный человек и душа любой компании в обычной жизни, имевший негласное право носить шикарные рыжие усы подполковник Седковский.
– Мне докладывают о росте негативных настроений у оставшихся наверху. И хотя мы тут приняли решение относительно бессмысленности зачисток города, людей без дела оставлять нельзя. Рекомендую начать тотальную зачистку или отправить колонну из города подальше. Иначе они начнут штурмовать наш бункер.
Стариков встал и прошёлся, заложив руки за спину, смотря при этом себе под ноги.
– Я ожидал такого. Без воды и еды они уже несколько часов, но это терпимо. Главное, у людей нет никакой надежды. Прояснившаяся ситуация лишь показала нашу обречённость. Сначала погибнет сводный батальон и спецназ, а потом и мы, когда закончится ресурс фильтров нашего бункера. Не получив указаний сверху, мы действовали по своему усмотрению. Инструкции же предписывают оставаться на месте. Но мы выпали из структуры армии. И действительно, нам нужно наладить связь с центром. Ближайшая к нам воинская часть находится в шестидесяти километрах к северу от нас в Североармейске. Мы разделимся. Сводный батальон и вторая рота спецназа со всей бронёй отправятся на север. Они также транспортируют туда спасённых гражданских. Командование колонной поручаю капитану Хасанову. Оставшаяся первая рота занимает оборону в здании командного центра над нами. Периметр части охранять некем, так что оставим его.
Стариков остановился, выпрямился и с азартом профессионального игрока, попавшего на значимый турнир, посмотрел на сидящих за столом офицеров.
Было тихо; стало слышно, как жужжат дроссели в люминесцентных лампах на потолке. Мир вокруг казался слегка мутным и полупрозрачным.
– Приступить к исполнению!
Подполковник прервал тишину и отправился в мониторную.
Наверху началась движуха. Первая рота стаскивала в здание командного центра всё оставшееся вооружение и боеприпасы, баррикадировала окна первого этажа мешками с песком, обустраивала огневые точки на втором этаже и на плоской крыше.
Сводный батальон и вторая рота дозаправили остатками топлива свои три БТРа и четыре «шишиги», разместили пятерых гражданских в «буханке» Хасанова. Не задерживаясь, они выехали выполнять задание.