Раздался звук выстрела, слившийся со звоном осыпающегося стекла, затем мир разом погрузился в режим слоу-моушн, а после и вовсе практически остановился. В тусклом свете медленно мерцающих вспышек Макс увидел застывшего в прыжке, словно подвешенного на незримые нити зомби, и с трудом преодолев сопротивление густого как кисель воздуха, метнул в него то единственное, что оказалось в правой руке – тяжелый фонарик.
В следующее мгновение реальность снова пришла в движение: фонарь с огромной скоростью врезался в голову монстра, и она разлетелась на части как спелый арбуз. Зомби мешком свалился у ног Макса, а сам он кулем осел на пол совершенно без сил.
Грин, не переставая стрелять, запрыгнул в комнату сквозь разбитое окно веранды и буквально нафаршировал уже мертвое тело пулями.
– Что происходит, Ум? – прокричал он, восстанавливая сбившееся дыхание. – Это всего лишь прыгун, тебе его убить – как муху прихлопнуть!
Парень замолчал, подошел ближе, присел перед Максом на корточки и озадаченно посмотрел ему в глаза.
– Я случайно увидел, как ты застыл словно изваяние с автоматом за спиной, – уже спокойнее добавил он, будто оправдываясь. – До этого момента даже мысли предупреждать тебя не было! Ты же – клокстопер, ты же рубера можешь кухонным ножом завалить!
– Я очень не вовремя погрузился в воспоминания о жизни на Земле, – растерянно ответил Макс и протянул Грину рамку с фотографией.
Он осторожно взял в руки фото и долго рассматривал изображение, подсвечивая фонариком.
– Она очень красивая, – расстроенно сказал он после минутной паузы. – Ты знал ее на твоей Земле?
– Бывшая, – кивнул Макс. – Дела давно минувших дней…
– У меня таких не было и, наверное, никогда не будет, – с грустью сказал Грин.
– Все будет, ты тоже – красавчик, – ответил Макс, улыбнувшись.
– Ты меня утешаешь или за идиота держишь? – возмущенно воскликнул Грин. – Здесь, в Стиксе, у меня только шлюхи в борделях могут быть, но ты-то знаешь, что я даже подходить к ним брезгую, не говоря уже…
Он замолчал, вернул фото и, пружинисто поднявшись, с горькой улыбкой на дрогнувших губах прошел к кухне.
Максим медленно встал, опираясь спиной о стену. Правая рука отяжелела и болела так, будто он целый день безостановочно метал молот. Макс попытался сжать ладонь в кулак. Суставы взорвались болью, пальцы задрожали от напряжения, но практически не двигались.
Если он – клокстопер, останавливающий время, то это последствия броска в режиме чудовищного ускорения, больше никаких объяснений в голову не приходило. Нужно как-то сказать об этом Грину, не выдав собственной растерянности и беспомощности.
– Я мышцы порвал, рука болит страшно, стрелять смогу только левой, – небрежно уведомил Макс.
– Спасибо за предупреждение, Кэп, – ответил Грин, деловито шаря по шкафам. – С дурной головой можно и хер сломать, а ты сегодня не в форме, так что про сортир лучше забудь. Иди сюда, нужно найти водку и набодяжить живца. А если уксус обнаружится, то и горох употребим.
– Водки здесь нет, есть только виски, – морщась от боли, Максим открыл бар, вытащил бутылку Чиваса и поставил ее на столешницу. – С кулинарией тебе тоже не помогу.
– Ладно, барменом сегодня буду я, кутнем как настоящие джентльмены, доставай вторую, – Грин усмехнулся, положил фонарик на стол и, открыв бутылку, сделал большой глоток. – А ты поведай мне пока, что происходит. Если продолжишь так воевать с каждым прыгуном, я привезу в стаб не Умника, а лишь безжизненное недвижимое тело. Нужно будет влезать в долги для оплаты твоего лечения. Учитывая, что без тебя я рейнджер никакой, отрабатывать придется разве что задницей. И такая блестящая перспектива меня ничуть не радует!
– Откуда ты знаешь, вдруг тебе понравится, еще благодарить будешь, – ответил Макс, поддерживая заявленный стиль общения. – Сейчас глотну живца и соберусь, обещаю.
– Тогда будь добр, разомни пока левую руку, – скабрезно ухмыльнулся Грин и, сделав паузу, добавил. – Проверь наш улов.
Он вытащил из рюкзака мешочек, в который собрал странную субстанцию из напоминающих половинки чеснока затылочных наростов кусачей, развязал его и протянул Максиму.
Макс аккуратно вытряхнул содержимое на стол. В оранжевых, похожих на свалявшуюся паутину нитях лежали шарики разного размера. Что нужно делать с этой россыпью, по всей видимости, ценного материала оставалось тайной.
– Посвети, пожалуйста, – попросил он Грина.
– Ты что, споран от гороха отличить не можешь? – парень удивился, но взял фонарик и направил луч в оранжевую паутину. – Везет как утопленникам: одна горошина с двух кусачей!
Максим вгляделся в предметы, похожие на мелкие серые виноградины, и выделил среди них один мутно-желтый чуть большего размера, чем остальные. Он, судя по фразе Грина, и являлся горохом.
– Держи, – сказал Макс, вытащил шарик из спутавшихся нитей и протянул Грину.
– Сейчас будем лечить твою руку, уксус я уже нашел, – Грин с торжествующим видом посветил на маленькую початую бутылочку.
Он достал высокий стеклянный бокал, вылил в него уксусную эссенцию и бросил в нее горошину. Затем вытащил из оранжевой паутины два спорана, открыл вторую бутылку виски, и засунул по одному в каждую.
– Такой продукт переводим! – Грин взял бутылки в обе руки и, широко улыбаясь, картинно прижал их к груди. – Chivas Regal 25! Мой папаша убил бы, узнай, что мы портим бодрящий аромат вонью старых нестираных носков! Но что не сделаешь для разнообразия, нельзя же только водку глотать!
Грин поставил бутылки на стол, затем поднял бокал и, посветив сквозь него фонарем, удовлетворенно хмыкнул. Он долил воду из стоящего на плите чайника и, высунув от усердия кончик языка, начал медленно процеживать полученный раствор сквозь кухонное полотенце.
Макс молчал: он не знал, как реагировать на замечания и действия нового знакомого, и потому благоразумно сдерживал сильнейшее желание получить ответы на множество вопросов здесь и сейчас. Он наблюдал за манипуляциями Грина с вполне объяснимой смесью любопытства и легкого беспокойства: в состав приготовляемых напитков входили странные образования, добытые из черепов монстров, и напитки эти явно придется пить.
– Держи, – сказал Грин и протянул чашку Максу. – Нам твоя рука еще понадобится, и боюсь, что уже скоро.
Максим выпил содержимое залпом, не колеблясь ни секунды. Кислота неприятно обожгла гортань и пищевод, навеяв мысли о луженых желудках, которыми должны обладать обитатели Улья.
– Смотри, что я нафайндил, пора подкрепиться, у меня живот от голода сводит, – предложил Грин, плотоядно облизываясь, и поставил на стол завернутую в пищевую пленку тарелку с бутербродами. – Я бы, конечно, борща навернул, или пюре с котлетами, но на безрыбье и Карлсон – вертолет.
Максим снова впал в ступор. Он очень хотел рассказать Грину, что вчера спрятал недоеденные бутерброды в холодильник и собирался приговорить их с Лехой за утренним кофе, но случился кошмар, частью которого Макс все еще не стал.
Его сознание отчаянно сопротивлялось, отталкивало новую реальность, воспринимая ее как нечто иллюзорное, временное и чужеродное. Умом он понимал, что есть лишь два решения: влиться в новый мир или погибнуть. Макс очень хотел жить, жаждал как никогда, пусть даже и в Стиксе.
Грин процедил живец и разлил его по фляжкам. Часть была распита здесь же, из тонкостенных коньячных бокалов. На взгляд Макса это была очень плохая идея, потому что запах пойла вышибал слезу даже сильнее, чем вкус, но спорить не стал. Он подумал, что оптимальный способ употребления живца – пить его из фляг или бутылок с узким горлом, задерживая дыхание. И хорошо бы заедать лимонными дольками, чтобы перебить специфический запах и вкус наверняка.
Честно признав, что в отсутствие цитрусов бутерброды все же зашли на ура, Макс отыскал среди продуктовых запасов соседа плитку шоколада и, преломив ее пополам, поделился с товарищем. Он с удивлением ощущал, что онемение и боль в правой руке проходят, тело снова наполняется энергией, а уныние в мыслях уступает натиску необъяснимого оптимизма.
Джип стоял на том же месте, где еще сутки назад его рассматривал Макс. Собственно, покупку машины они и обмывали вчера с соседом. Ходили вокруг Ленд Крузера, любовались совершенством дизайна, заводили и с видом знатоков слушали двигатель. Даже внутри посидели, подарив жителям поселка незабываемый басовый перформанс нового альбома MUSE. Сегодня по плану должен был состояться тест-драйв по разбитым гравийкам, бетонкам и грунтовкам.
– Хорошая тачка, сейчас уйдем в горизонт, – Грин рывком распахнул водительскую дверь, не предоставив Максу возможности выбора, чему тот был несказанно рад. – Запрыгивай!
Макс забросил рюкзак и автомат на заднее сидение, утонул в прохладной коже анатомического кресла с регулируемым поясничным подпором и сразу расслабился.
– Ты ничего не забыл? – Грин насмешливо посмотрел на Макса, сжимая в правой руке ключ, а левой придерживая на коленях автомат. – Сегодня моя бабушка была бы лучшим напарником, чем ты!
Недолго думая, Максим взял с заднего сидения оружие и тоже положил его на колени. Снова фейл. Уже который по счету. Его впервые посетили серьезные сомнения по поводу выбранной тактики поведения. Он начал осознавать, что вечно прикидываться Умником не сможет, и рано или поздно шитую белыми нитками легенду придется отбросить. А незнание элементарных реалий этого мира может стоить ему жизни. Ему и людям, которые рассчитывают на опыт и способности Умника.
Признаться в обмане придется, но не здесь и не сейчас. Сначала нужно стать своим. Хотя бы для этого улыбчивого парня.
– Я все правильно срисовал, – Грин удивленно скосил глаза на торчащую из рюкзака бейсбольную биту. – Ты решил извести элитников с помощью пыток в извращенной форме?
– Нет, для тебя припас! – с сарказмом ответил Макс.
– Тогда бейсбол, я сразу так и подумал, просто уточнил на всякий случай, – ехидно заметил Грин и, наклонив голову, озадаченно посмотрел на Макса. – Наша привычная парадигма общения дает сбои?
– В каком смысле, друг мой? – спросил в ответ Максим, решив, что лучшим вариантом будет отшутиться. – Ты ждешь благословения или поцелуя?
– Ремень! – Грин, не мигая, уставился на Макса. – Ты не нудишь о том, что нужно пристегиваться!
Защелкнув замок, парень молча завел машину и, вдавив педаль в пол, с пробуксовкой рванул вперед. От удара переднего бампера хлипкие сетчатые ворота распахнулись и слетели с петель как бутафория в дешевом индийском боевике. На повороте джип занесло, он задел левым боком низкую лавочку, а затем, выбив гравийной шрапнелью частую дробь по металлическому забору, выровнялся и понесся по направлению к выезду из поселка. С трудом удержав автомат на коленях и съеденные бутерброды в желудке, Максим потянулся за ремнем безопасности.
Они ехали с выключенными фарами. Ленд Крузер шел мягко, подвеска поглощала неровности полуразбитой деревенской дороги, и Макса начало клонить в сон. Грин уверенно рулил, сосредоточенно глядя в сумрак, и периодически ругал неполную луну, дающую слишком мало света. Автомат на коленях дарил чувство уверенности, но Максим понимал, что оно иллюзорно, особенно с учетом отсутствия опыта владения автоматическим оружием.
– Включу фары, – хмуро уведомил Грин. – Сдохнуть, врезавшись в бетонный столб, хочется еще меньше, чем от зубов элитника.
Дальний свет выхватил из темноты неширокую пустую дорогу и близко подступающие стены деревьев по обе стороны от нее. Они ехали по направлению к федеральной трассе, но впереди была тьма и полная неизвестность.
Жалкие крохи сведений о Стиксе, полученные от Умника, рисовали в воображении Макса карту местности, похожую на огромное лоскутное одеяло, сшитое из кластеров – осколков разных миров. Скоро они приедут в какой-то из них, если снова не нарвутся на очередного представителя местной фауны.
– Ты уверен насчет света? – осторожно уточнил Макс, подобрав максимально нейтральную по смыслу фразу.
– Зараженных поблизости я пока не чувствую, а деревья скроют нас от тех, которые пробираются к поселку вдали от дороги. У них там сегодня шабаш, и чем дальше мы от него окажемся, тем безопаснее для нас, – Грин напряженно посмотрел в зеркало заднего вида. – К тому же Фил с Профом заждались уже.
– Я не успею среагировать, если кто-то выскочит из леса, – неуверенно предположил Максим, не понимая, как тварей можно чувствовать.
– Расслабься, я предупрежу тебя заранее, а если встретим элитника с даром невидимости, то мы в любом случае нежильцы, – Грин повернулся к Максу, в темно-зеленых глазах, окаймленных длинными черными ресницами, читалась ехидная насмешка. – Ужель боишься, друг мой Горацио?
– Не больше, чем ты – встретиться с бетонным столбом, – лениво парировал Максим. – Мы, кстати, едем уже сто пятьдесят в час.
– Думаешь, прав лишат? – Грин добродушно улыбнулся. – Ну наконец-то, слышу знакомые песнопения, давай, оберегай меня, оберегай и заботься, а то я начал подумывать, что тебя подменили.
– Папа вернулся и уже снимает ремень, готовься: когда приедем, я тебя отшлепаю за плохое поведение, – вымученно отшутился Макс.
– Плохое поведение – играть в молчанку и ни словом не обмолвиться о цели поездки в эту глухую пердь. Ты обещал все рассказать по возвращении. А сейчас молчишь как рыба об лед. Я твой должник и за тобой на край света пойду, но два наших высоколобых товарища не столь доверчивы и благородны. Им, конечно, греют души твои рассказы о выходе из Улья, но даже я слушаю их уже третий год. А они – лет пять, как минимум. Я догадываюсь, что хороших новостей нет, и поведать тебе нечего – более унылым говном, чем сегодня, я тебя еще никогда не видел. Ум, мне ты можешь вообще ничего не рассказывать, но если желаешь сохранить нашу команду, придумай какую-нибудь историю для Профессора и Философа. Иначе мы с тобой останемся вдвоем. Сенс и хардкиллер, конечно, сладкая парочка, но наши шансы на выживание в этом прекрасном мире отнюдь не удвоятся.
Макс с унынием смотрел на уходящую под капот серую ленту дороги. Он и предположить не мог, о какой истории идет речь. Даже не понимал, как правильно ответить Грину, который располагал к себе все больше и больше, чтобы его подозрения о подмене Умника не обрели статус железобетонной уверенности.
Если бы этот мальчишка знал, насколько ирония по поводу подмены Макса близка к истине, то, возможно, прикончил бы его, не останавливая машину. Хотя какой он, к черту, мальчишка: скорее всего, одногодка или около того. Как же сложно общаться вслепую, не зная ничего, или почти ничего ни о людях, ни о мире, ни о прошлом своего предшественника!
Некий прогресс, конечно, присутствовал: словарный запас пополнился понятиями рубер и элитник, причем последний может обладать неким даром. Кто такие Философ и Профессор можно было лишь догадываться, здесь, судя по всему, в ходу клички, а не имена. Но кем бы они ни были, скоро придется общаться еще с двумя незнакомцами, о которых он не имеет ни малейшего представления. Если просто проколется, то его убьют, если серьезно налажает – отпустят на съедение кусачам, руберам и элитникам. Первый вариант выглядел даже предпочтительней, чем второй.
Что ж, придется до поры до времени мимикрировать, играть выбранную роль, узнавать о прошлом Умника и его знакомых, изучать Стикс и всеми силами пытаться понять, как отсюда выбраться. Умник говорил, что выход из Улья существует. Загадочная незнакомка тоже упоминала некий выход, который должен быть найден. Значит, придется искать…
Громкий визг тормозов выдернул Макса из потока невеселых размышлений.