Это уже традиция такая. Когда ты руководишь целым регионом продажников и каждый из них великий и неповторимый, да ещё и талантливый, то ночёвка на рабочем месте раз в квартал давно приобрела именно форму традиции. Завтра до четырёх вечера надо отправить все отчёты в налоговую, и хрен бы с ней, потом можно уточнёнки сдать, и этим занимаются бухгалтеры, а вот отчёты по отгрузкам рецептурки надо сделать сегодня и до утра загрузить в базы федералов. Всегда можно отбрехаться, но если выскочат отклонения в несколько тонн неправильно оформленной наркоты, то потом, конечно, всё найдут, разберутся, но головняка целую кучу огребёшь на пустом месте, и пока я сам не увижу все цифры, ни с кого не слезу.
Поставил на стол очередную чашку кофе. Ко мне подошёл Алексей. Он наш главный компьютерщик и всегда нёс ночную квартальную вахту со мной. Как и все руководители отдела ИТ, мог заменить бухгалтера, сисадмина и даже выступить в качестве электрика, если свет вырубит. Он сам вызвался работать в офисе. Пробовали несколько раз на удалёнке, но постоянно возникали вопросы, требующие личного присутствия и, плюнув на все технологии, наш хозяин серверов приехал в эту ночь в офис.
Парень был одет в военную форму времён второй мировой войны. Не могу сказать какая, но не русская. Держал в руках огромную и тяжёлую сумку, скорее даже – базарный чувал из брезента. Алёша был безумный реконструктор, фанат исторических пострелушек и маханий мечами. Он как-то в одну пятницу в полном рыцарском приходил. Поклацал несколько часов латными перчатками по клавишам и укатил на бугурт, своим друзьям тяжёлыми и корявыми предметами по головам стучать. Я глянул, как сосредоточенно он тянул сумку из офиса.
– Мадлен Исматович, – начал парень, – мне надо домой на несколько часов, у матери кран на фильтре потёк, я вернусь до утра.
– А чего в форме? Кого мочить будете? А в сумке противотанковое ружьё? – пошутил я и почти угадал.
Заговорить с реконструктором – это не так страшно, как с веганом о еде, но немного дольше, чем с простым коллекционером. Мне продемонстрировали настоящий «Томпсон», разумеется, гражданской модели, без очередей. За несколько минут я получил подробную инструкцию о неполной разборке и чистке автомата, целое обстоятельное наставление о перезарядке оружия, что делать, если заклинил патрон, и было продемонстрировано содержимое сумки. Восемь бубнов с холостыми патронами, два с боевыми, которые были завёрнуты в кулёк и на всякий случай замотаны стрейч-лентой, чтобы ни при каких обстоятельствах случайно не попали в ствол в момент развесёлой игры в американских десантников и противных фашистов. Даже было продемонстрировано некое устройство, такая хитрая трубочка, которая вставляется в ствол. При её наличии автомат прекрасно стрелял холостыми, которые, как я понял, немного короче боевых, но при попытке засунуть в патронник боевой патрон затвор не закрывался, а оружие клинило. Без этой фигни не охолощённые автоматы, пулемёты и гранатомёты к потешным стрельбам не допускались.
Воспользовавшись заминкой, пока мои уши ещё были недостаточно заполнены, Алексей продемонстрировал коробки запасных холостых патронов и ещё две боевых, также завёрнутых в полиэтилен и стрейч. После реконструкции предполагалась стрельба по бутылочкам, а пустых бутылочек могло оказаться несколько больше, чем можно расстрелять из двух заранее заряженных дисков. Восьми бубнов с холостыми тоже могло не хватить, ведь высадка бравого американского десанта на голову фашистам могла затянуться или зрители потребуют выхода на бис. Видя, что мой админ вошёл в боевой транс и желал вывалить на меня все знания мира по этой теме, я его остановил:
– Лёша, слушай, два часа ночи. На фига тебе ствол таскать? Оставь в комнате для образцов. Ключи есть только у меня и Анаиды Каримовны. До утра отлично полежит.
– Можно? – удивлённо спросил мой айтишник.
– Нужно! Если менты тебя с такой сумкой среди ночи загребут, то до утра точно не отпустят, а ты мне тут нужен.
Сумку нашего компьютерщика отволокли в комнату, и я закрыл дверь, которая может составить конкуренцию многим сейфам. А что? Торгуем фармацевтикой, и у нас только в этой комнате с образцами всяких ядов и «колёс» под сто килограмм лежит. Я заулыбался. Контора в приёмной и переговорной заставлена пафосной кожаной мебелью, торгует тоннами наркоты и цистернами спиртосодержащих препаратов, и чтобы завершить образ – «Томпсон» в сейф сунули. Понятно, что каждой таблетке учёт, но прямо в тему автомат подогнали. Это не метафора. Компания действительно занимается фармацевтикой, и сильнодействующие препараты проходят десятками тысяч пачек, а что менее забористое – тоннами.
Алексей убежал к приехавшему такси спасать мамин кран, а я вернулся за стол и оглядел пустой офис. Сегодня ночью я работаю совсем не один. Множество МОПов и РОПов[1] по всему региону рыли цифры, а мой Ватсап и почту уже завалили сообщениями. Вот буквально полминуты дал себе на допить кофе и полностью погрузился в занудные цифры.
Свет мигнул.
Я глянул в окно. За стеклом был туман, воняло кислятиной, половина домов города стояла чёрными коробками. Странно. Локальная сеть в офисе работала, но интернета не было. В нашем городе имелась своя небольшая тепловая станция рядом с металлургическим комбинатом, и свет отключали крайне редко. Даже во времена веерных перестроечных отключений наш город всегда был при электричестве. Наверное, что-то с главной подстанцией, вот полгорода и отключило. Написал SMS Алёше и получил ответ: «Чиню кран». Мессенджеры не работали. Наверное, сервера интернетчиков размещены в той части города, которая сейчас сидела в темноте, а богатых учредителей, которые оснастят здание системой бесперебойного питания, не было.
В бизнесе на миллиард не бывает дорого, а бывает только жадно, но в фармацевтике есть особенность – надо под срок. Кучу отчётов необходимо сдавать ни минутой позже, чтобы не попасть в первые строчки отчётов уклонистов, и не раздражать прикормленных проверяющих. На электроснабжении наши большие боссы не экономили. Они закупили самую современную систему резервного энергоснабжения с грудой аккумуляторов, резервной линией интернета и бензиновыми генераторами в подвале. В нашем здании свет был всегда. За всё время моей работы пользовались этой системой всего дважды, но как раз в те самые дни отчётов. Вот такое совпадение, как, впрочем, и сегодня.
Вернулся к столу и стал клацать по клавишам ноутбука. Просидев несколько часов, не поддаваясь на провокации умных часов, которые задолбались показывать мне нагибающегося человека, предлагая немного размяться, я сосредоточенно работал. Свет во второй половине города так и не дали, связь работала только по внутренней почте и звонкам внутри города. Наверное, мобильные операторы тоже не озаботились бесперебойниками или отключились какие-то внешние линии. В общем, всё, что могло раздражать, сегодня произошло и бесило нереально.
Ближе к утру, когда наступает самое тёмное время суток, начали слышаться выстрелы. Вначале одиночные, затем пошли очереди из автоматов, и даже несколько раз глухо бумкали взрывы. Странно. В моём небольшом городе происходило что-то совсем неправильное. Стрельбу на улицах тут не слышали со времён второй мировой, тем более в таких количествах. Пронеслись несколько машин с сиренами, разрывая тишину. Я набрал Алёшу. Квартира его мамы находилась в тёмной половине города. Номер моего сисадмина был недоступен. Сделал ещё несколько звонков. Телефоны или не отвечали, или были выключены.
За стальной дверью нашего офиса раздался нездоровый шум и мат, причём ругался один человек, а все остальные сопели, рычали или даже утробно ворчали. Вашу мать, да что там такое? Я бросился к двери, но предварительно глянул на экраны камер.
На ресепшен имелось несколько экранов системы видеонаблюдения, где можно последить за четырьмя входами в здание и почти всеми коридорами, только надо пощёлкать мышкой на мониторе. Экран около входа в наш офис всегда был первым.
Мужика били, но как-то странно. Собственно, он один и орал матом, а остальные пытались его раздавить или даже разорвать голыми руками. Кулаки в ход никто не пускал, его мяли и кусали. Среди навалившейся публики я заметил несколько знакомых лиц с нижнего этажа. У них был сегодня корпоратив, и они могли накуриться, но среди мнущих мужика в военной форме находился и наш охранник с нижней проходной. А этот-то чего? Скромный дедулька мог тяпнуть немного, но никогда не напивался и в такое состояние себя ввести не мог.
Вояка был прижат спиной к двери моего офиса, и я приоткрыл дверь, а затем вволок избиваемого за шкирку. Наверное, с мозгами после укурки у нападавших было не того, поэтому на появившуюся щель и выдернутого внутрь мужика компания отреагировала с запозданием, и я ограничился только парой пинков по рукам особо цепких. Пока выдёргивал спасаемого, дальше по коридору заметил несколько тел с выдранными кусками мяса, как будто бензопилой резали или зубами рвали.
Спасаемый скрипел зубами, едва не теряя сознание. Его трясло. Раны были неглубокие, но обширные и болезненные. Ноги и руки имели следы укусов, царапин и во многих местах сочились сукровицей. Перетащил камуфляжного поближе к комнате для хранения образцов, усадил, оперев спиной на стену, и отправился за лекарствами.
Комнатой помещение только называлось. Это был самый настоящий склад с железобетонными стенами, под который отведено почти полсотни квадратов. Тут мы много чего держали, просто если назвать её комнатой для образцов, то это одна лицензия, а если складом специального хранения, то замучаешься бумажки получать. Я вытолкал ногами короб с обезболивающим, размером с треть холодильника, разрезал канцелярским ножом внушительную упаковку из гофрокартона, вынул коробку и открыл её, достал оттуда пачку, из пачки вынул ампулу и поставил на стол. Затем сходил и приволок короб со шприцами, из которого вытащил коробку с двумя сотнями и извлёк упаковку на двадцать штук. Один из шприцов оторвал и положил около ампулы. Ещё раз посетил кладовую и вернулся с пятилитровой канистрой спирта.
Ватки нигде не оказалось, потому просто надёргал бумажных салфеток из пачки, намочив спиртом из пятилитровой канистры. Тщательно вытер ампулу, а затем протёр смоченной в спирте салфеткой рану вояке. На канистру со спиртом и коробки, в которые были упакованы шприцы и обезболивающие, мужик подозрительно косился, даже несмотря на своё состояние. Повреждения у него наверняка очень болезненные. Всё тело было в гематомах и множестве царапин, которые виднелись из-под одежды и сквозь дыры порванной формы.
После моих уколов камуфляжный постепенно приходил в себя. Обезболивающие действовали. Изначальное моё образование экономическое, но как руководитель всей этой банды таблеточных продажников, я был в курсе почти всех лекарственных средств и за эти годы столько наслушался, что мог посоревноваться в знаниях с немалым количеством фармацевтов. Это особенно касалось моего профиля – сильнодействующих и специальных препаратов, который далеко не всегда можно встретить в обычной больничке, а бо́льшую часть производства мы сразу отправляли по спецучреждениям.
Когда мужика немного попустило, мой спасаемый улыбнулся и показал на пятишку спирта:
– Налей мне стаканчик из своей канистры.
Я сдёрнул из держателя пластиковый стакан, налил на треть спирта и долил немного воды из кулера. Слегка подождал, пока смесь перестала греться, долил ещё немного холодной воды, чтобы не предлагать бодягу тёплой, и протянул вояке. Он выпил залпом, резко выдохнул:
– Хорошо, но мало. Всё равно не выберемся. Встрял ты, мужик, по самые яйца в жопе.
И начал рассказывать.
Ещё когда я услышал выстрелы на улицах и увидел отключение наших самых блатных и выделенных линий связи, то сразу заподозрил неладное, но на такие масштабы не рассчитывал. Всё было просто и неправдоподобно до кучи. Я со всем городом попал в другой мир. Почти все превращались в зомби, жрали друг друга, а из их голов надо шарики выковыривать и в спирте разводить. Были такие, как я и он, иммунные, но очень мало. На одном и том же месте появлялись новые города, а вещи ничего не стоили. Всё весело и незатейливо.
За окном разгорались пожары, обезумевшие соседи скреблись в стальные двери офиса, и если это дурной розыгрыш, то шутникам надо было обесточить полгорода, сжечь несколько кварталов и загрызть несколько человек на пороге. Я хорошо отличаю разорванное с мясом горло от имитации ран, как на реконструкциях, на которые не раз был приглашён Алексеем в качестве зрителя.
Мужик продолжал рассказывать:
– Тут орда прошла. Такие здоровенные твари были. Здесь их отродясь не водилось. Я с двумя мужиками прикрывать остался, думал пацанов спасти. Я пожил, но кто же знал, что с другой стороны ещё одна орда тварей шла. Один я выжил, как, мать его, самый старший, а потом твой дом увидел. Он единственный на весь квартал со светом был, а решётки до третьего этажа, – сокрушённо говорил мой спасённый, потрясая пластиковым стаканом и требуя третьего обновления моей самодельной водки из кулера.
Себе я тоже навёл кулерового коктейля и внимательно слушал. Обезболивающие подействовали, и мужик начал чувствовать себя получше. Улыбнулся мне и почти риторически и не без подкола спросил:
– Может, у наркобарона ещё и оружие есть? Я пустой. У меня к пистолету пол-обоймы осталось.
Я не верю в суеверия и прочую тупость, а вот в жизненные знаки, личную удачу, везение и прочие вещи верю искренне и не раз испытывал это на своей шкуре. Два дня назад я отправил свою семью к родственникам в другой город и точно знаю, что мои дети не будут съедены потерявшей разум мамой или зашедшими через окна соседями.
Был ещё один знак. Лёша у нас проработал много лет и часто приходил закованный в броню, волокущий кучу барахла перед очередным реконструкторством, но ни разу не оставлял оружие. Мог забыть всё что угодно. Алексей забывал паспорт перед отпуском, и его ссаживали с самолёта, забывал права, забывал на столе пластиковую банку с едой перед выходными, а в понедельник весь офис вонял, и непонятно, как его не убили, но ни разу, ни при каких обстоятельствах он даже наконечника от стрелы не оставил. А вот сегодня, когда моей судьбе было угодно отправить меня хрен знает куда, он оставил мне ствол. Как я понял, сунуло меня в другой мир, наполненный зомби, и мне решили подогнать «Томпсон» с двумя бубнами и полным инструктажем, как им пользоваться.
Это всё знаки и приметы, только не такие дурацкие, как про чёрных кошек и плевки через плечо, а настоящие знаки, посланные нам свыше, и пропускать их нельзя.
Я улыбнулся своим мыслям. Мне ещё и двухминутную лекцию о пользовании автоматом и способах перезарядки бубна удалось выслушать. Как будто мозги заклинило. В другой раз просто забрал бы сумку у моего программера и отправил мамин кран спасать, и не забивал бы себе голову всякой фигнёй.
Я с самым загадочным видом ухмыльнулся и направился обратно в хранилище. После возвращения из чудесной подсобки приволок сумку, достал «Томпсон», положив на стол, освободил диски с боевыми патронами, разрезав канцелярским ножом. Один из них присоединил к автомату, предварительно выколупав фигню, которая не позволяла стрелять боевыми патронами. Это, конечно, не автомат, и стрелять всё равно придётся одиночными, но калибр внушает. Глянул на мужика. Искренне удивлённая рожа сменилась улыбкой от уха до уха.
Хотя нагло ржать вояке мешала обширная рана на боку и, скорее всего, несколько переломанных рёбер, долго терпеть у него не получилось и, превозмогая боль, его накрыло хохотом:
– Едрить-колотить! Пиджак, ты где это взял?
Я слегка пнул камуфляжного по голени ногой, чисто обозначить, что я свои обязательства выполнил, и совещание надо переводить в конструктивное русло, готовый выслушать от него предложения.
Чел приподнял руку, чтобы я его не пинал, и что он готов сам успокоиться. Несмотря на боль в рёбрах и ноге, приступы смеха продолжались довольно долго. Немного успокоившись и утирая слёзы тактической перчаткой, измазанной грязью, он косо глянул на меня:
– Ну, давай расскажу, наркобарон. Может, ещё и живы останемся, но это не точно. И это, тут положено кличками, как у собаки, называться. Тебе имени я ещё не придумал, и кроме наркобарона в голову ничего не приходит, но это плохое имя. Я Вомбат. Когда всё это начиналось, то в порталы меньше капитана не заходили, а я сразу с полковника начинал. Потом, как иммунным оказался, так мне сразу кликуху Комбат со всеми изысками лепили, но нас тут не батальон, и со званием пересекается, а это не положено. Какой же я комбат, когда вместе с поварихами и умниками на всей базе нас и две роты не наберётся? Если называться званием или должностью выше положенного – это плохая примета. Можно и получить как внеочередное, но, как правило, это посмертно бывает.
Вомбат немного поёрзал, проверяя боль в ранах, довольно заулыбался, оценивая действие моей лечебной химии, и продолжил:
– Я как-то на одного обкуренного утырка наорал, что если прикажу, то он по моему приказу кубиками срать будет. В заграничной зоологии я не того и представления не имел, что животина такая есть, которая именно так срёт. Вот меня Вомбатом и прозвали. Я нашу природу знаю, в любой тундре или тайге с сотни шагов могу жратвы на целый взвод наковырять, а тут случайно получилось.
– Слушай, Вомбат, и что нам теперь делать?
– Ждём беспилотники и сидим тихо. Никогда тут таких крупных тварей не было. Пока их не перебьют, на улицу нос высовывать нельзя. Они такие здоровые, что из пулемёта не всегда пробиваешь. Как только их выбьют, то можно и попробовать.
Сидеть тихо пришлось ещё два часа. Вомбат рассказывал о мире и правилах жизни. За это время он неплохо восстановился благодаря моей химии и мог вполне сносно ковылять.
Поели и немного выпили, сменив кулеровый коктейль на достойный виски. По тумбочкам сотрудников нашлась целая груда отличного спиртного, снеков и печенек. Я жалел только о том, что не смог подобрать замену моему костюму и туфлям. У нас в офисе было с полтонны сильнодействующих препаратов, куча самых навороченных ноутбуков, и даже «Томпсон» с пачкой патронов и двумя бубнами, но никакой одежды и обуви моего размера взамен деловому стилю. Придётся бегать в туфлях и пиджаке, а по краткому инструктажу Вомбата было понятно, что двигаться надо будет очень быстро.
За окном светало, а в небе послышался гул моторов проносящихся летательных аппаратов, открывших плотный огонь из пушек, и множество несильных разрывов.
– Чистят. Надо выбираться, – с небольшим облегчением выдохнул вояка.
– Куда идём?
– В сторону тепловой станции. Там мы броню держим, если кто потерялся. Главное – из дома выбраться, а то набежало тут тварей немерено.
Я подошёл к стойке и пощёлкал по экранам видеонаблюдения. Как начальнику, мне показывали принципы пользования системами видеонаблюдения, только я никогда с ними не работал, а поручал это действие Ренате – неизменной хозяйке ресепшен и делопроизводства. Всё оказалось просто, старая память никуда не делась. Из здания было четыре выхода, и при должном терпении можно подобрать ракурс камер, чтобы просмотреть почти все коридоры. Вомбат стоял за спиной, прося поменять картинку и высматривая дислокацию противника.
– Наркобарон, нам только туда, – показал он на второй чёрный ход, около которого скопилась целая толпа народа, стоящего и раскачивающегося с носка на пятку. Многих я не знал, но было немало соседей с нижнего этажа, где гуляли корпоратив.
– Обязательно в толпу? В тех коридорах только по одному или два завалим. У нас «Томпсон», и у тебя пистолет есть.
– Не. Я же говорил. Сюда с какого-то перепуга крупные твари пришли. Там топтун, а эти двое уродов – лотерейщики. Таких даже целой обоймой автомата не всегда можно убить, да и стрелять не хотелось, а тут – он указал на толпу, – только свежаки, даже бегунов нет. Эти сейчас все сюда сбежались, чтобы их крупные не сожрали. Нам сейчас стрелять без крайней необходимости нельзя. Придётся локтями распихивать.
Выходили через вторую дверь офиса, где висела пафосная доска ударников производства. Вомбат улыбнулся, скользнув глазами по фотографии нашего регионального директора. Женщина была сфотографирована, как и все, в деловом стиле, но смотрелась крайне презентабельно, обозначив крупную грудь и радостную улыбку.
– Красотка. Я бы у такой начальницы везде поработал, – сообщил вояка, растянув рожу в улыбке.
– Не обольщайся. Ты её прежние фото не видел. Это целая притча про сиськи, – сообщил я, вспоминая свои частые перепалки с начальницей региона.
– Да ладно! Такая женщина!
Но более подробного разговора не получилось. В коридоре мы встретили пару заражённых. Ничего сложного. Когда человек туп и, по словам Вомбата, ещё не приобрёл сил, дарованных новым миром при мутациях, всё было просто. В несколько тычков раскидали заражённых и, чтобы не оставлять противников за спиной, запихали их обратно в кладовку, откуда они и вышли. Парень со спущенными штанами и девка с почти снятой одеждой отправились за дверь укромной комнатки, где, наверное, и обретались, уединившись с корпоратива. Я подпёр дверь стулом из соседнего офиса, чтобы они случайно не нажали ручку и снова не вышли из комнаты.
Дальше был рывок и самая сложная часть плана. Заражённых оказалось много, но мы использовали оружие в виде офисного стола-тарана. Развернув столешницей, отодвинули народ от выхода. Предмет офисной мебели отлично отпихнул обезумевших, не позволяя схватить нас, и дал возможность пройти несколько шагов до микроавтобусов, стоящих во дворе. Мы, удерживая столом напиравшую толпу, дошли до прохода между машинами и, оставив столишницу между ними, побежали.
С такой тупостью я ещё не сталкивался, хотя по своему роду работы видел всякое. Заражённые, желавшие нас порвать, плотно придавили к машинам столешницу, которая теперь мешала им пройти, а мы, пробежав десяток шагов, выскочили в калитку забора, огораживающего двор. Вомбат указал, куда бежать. Он отлично знал город и прекрасно ориентировался, собственно, как и я. Уже хорошо рассвело, и всё было прекрасно видно. Над нами прошёл беспилотник, дав несколько очередей во двор нашего здания.
– Чистят! – залыбился вояка и тут же переменился в лице, схватил меня за шиворот и заволок за угол, в который прилетело несколько пуль.
– Что? – крикнул я, отплёвываясь от пыли, выбитой попаданиями.
– Мать вашу! Наркобарон, это не наш беспилотник. Это рядом какие-то уроды второй проход пробили. Они нас заметили. Теперь на нас будут охотиться.
Пока я соображал, что произошло, Вомбат выдернул меня из укрытия, развернул и придал мне ускорение тычком в спину:
– Бегом! Летуны связь потеряли.
Беспилотник вначале почти упал, словно провалившись в воздушную яму, а затем выровнялся после быстрого пикирования и сделал три одиночных выстрела в разные стороны из бортового комплекса. Затем машина, лихо заложив разворот, ушла между зданиями. Сделав круг, боевой дрон немного дёрнулся, выравниваясь, и, чуть сбросив скорость, облетел нас по большому кругу.
Мы залегли в канаве, наблюдая сквозь разросшиеся кустики за небом. Вояка облегчённо выдохнул:
– Отлично! Потерял управление, и сейчас искин отрисовывает цифровую карту местности. В Стиксе всё может за десять минут поменяться, и даже если ты был тут день назад, то всё равно надо проверить. Лучше упустить заражённого или дать на несколько залпов меньше по стронгам, чем врезаться в неожиданно появившуюся многоэтажку или столетний дуб. Несколько кругов сделает, и на базу. Вроде отмахались. Теперь беспилотник будет бить только самых крупных тварей и технику местного населения. Если на мелочёвку размениваться, то жопу порвать можно. Тут одних пустышей и бегунов тысячи.
Ещё некоторое время мы сидели в канаве. Как и сказал Вомбат, аппарат шёл по цифровой карте, как можно ближе прижимаясь к земле, лавируя между деревьями и домами. Насколько я соображаю – это программа такая. Беспилотники недешёвы и являются самым эффективным оружием внешников. Такие машины берегут. Аппарат пролетел ещё один круг и наверняка нас увидел, а мы на всякий случай перебрались в свежую воронку, прикрытую корпусом перевёрнутого грузовика.
– А что ты про сиськи говорил? У директрисы вашей? – с чего-то вдруг решил продолжить наш разговор Вомбат.
– Большая начальница. Целому региональному отделению мозги выносила. У меня с ней на тренинге спор завязался. Она мне мысль доносила про то, что если ты жену любишь и никому она, кроме тебя, не нравится, то для тебя это объективно. Вот так и с товаром. Если продавец настроится, то и другим втулить сможет. А я ей тогда сказал, что если сиськи нулевые, то объективно пятёрочкой они не станут. Она даже немного зависла и начала хрень нести про корпоративную культуру…
– Это точно! Субъективное и объективное восприятие действительности сильно отличаются, а объём – это цифровое значение, и тут не поспоришь.
Плюхнулись ещё раз рожами в землю. Беспилотник по старой памяти сделал несколько выстрелов из бортовой пушки в нашу канаву и ушёл на ещё один большой круг. Искин чисто формально отметился тем, что стрелял, а мы столь же формально ещё раз вжались в грязь, а затем поменяли насиженную воронку на плохо пахнущую, но глубокую и уютную канаву.
Как я понял из объяснений Вомбата, количество заходов на цель у искина ограничено, потому что топливо в баках не бесконечно. Электронный мозг маленького, но опасного самолётика, удовлетворившись тем, что выполнил свой долг, попытавшись достать нас положенное количество раз, поставил виртуальную галочку в своём компьютерном блокноте и улетел. Вдали несколько раз рыкнули орудия бортового комплекса. Очевидно, попались подходящие цели в виде движущегося транспорта или крупного заражённого.
– Эу, наркобарон, так это, что с манагершей было? – не унимался камуфляжный, пока мы ползали, стараясь не попасться в объективы дальнего обзора беспилотника.
– Ещё неделю всем голову вынимала, а потом на её сиськи один утырок повёлся. Они у неё не огромные, но зачётные, а этот тип из одной бандитской конторы был. Они с торговли наркотой начинали, а потом сеть аптек открыли. В костюмы оделись, а привычки остались. Чем он её так привлёк – не пойму. Прямо единство противоположностей, инь в янь, уркаган и красотка в деловом стиле. Как только свои прелести пристроила, так сразу наш кипиай[2] и попустило. Полдня можно было в соцсетях просидеть, никто ничего не скажет.
– Хороша начальница, – покивал Вомбат.
На всякий случай ещё раз сменили лёжку, переместившись подальше от мест, где мы бегали. Через несколько минут в воронку, канаву и в нескольких местах рядом, упали увесистые фугасы. Землю дёрнуло, ударная волна добротно ударила по барабанным перепонкам. Вполне логично. Беспилотник вышел на связь и передал информацию, где мы, такие нехорошие, скрываемся, а вражеские внешники отреагировали, щедро выдав десятка два фугасов по нашему предполагаемому местонахождению.
Они свой долг выполнили, а мы самым наглым образом сбежали, не рассчитывая отсидеться в уютной канаве. Думаю, выйдя на связь, беспилотник сразу передал наши фотографии, где мы прятались от огня авиационных орудий. То, что мы замечены, было бесспорно. Такие аппараты видят не только в световом и тепловом спектре. Даже если ты находишься за массивной железобетонной плитой, ещё не означает, что о тебе не знают.
– Отмахались. Живём. Два квартала бегом. Теперь стреляй во всех, кого видишь, – сообщил вояка, доставая нож и пистолет, а я просто кивнул и взял автомат поудобнее.
Хоть я и стрелял одиночными, пули «Томпсона» были аргументом. Выбегающих на нас заражённых они сбивали с ног и отлично убивали. Немного замешкались, когда натолкнулись на искривлённую фигуру с перекошенным лицом. Этот был немного крупнее, но Вомбат, подбежав почти в упор, сделал три выстрела в голову, которые прозвучали почти одновременно, а я отстрелял половину барабана. Тварь завалилась, потеряв координацию, и начала корчиться и биться в истерике. Мы не стали геройствовать, а просто пробежали мимо, стараясь как можно скорее убраться подальше.
Какие же они здоровые, когда вырастают! Мы в него больше десяти раз попали и не убили. Теперь я понимал, почему Вомбат выбрал дорогу через толпу обезумевших свежаков и даже не пытался пойти в коридор со здоровыми тварями. С теми, кто был обычным заражённым, просто потерявшим разум, всё было как с человеком, и их можно было остановить одним-двумя выстрелами.
Над нами прошёл беспилотник, позади прозвучало несколько взрывов. Аппарат заложил разворот и грохнул из бортовой пушки по целой толпе, увязавшейся за нами. Я спихнул камуфляжного за клумбу, перезарядил автомат, неловко поменяв барабан. Встал и, приложив приклад к плечу, словно в тире, пристрелил нескольких шустриков, успевших пробежать вперёд и уйти от огня с неба.
– Наши! Нашли! – радостно орал вояка, валяясь на земле.
Я стоял и держал в руках свой однострельный автомат, глупо улыбался и смотрел, как возле нас остановился броневик. Парни в добротной экипировке и обзорных противогазах смотрели, улыбаясь глазами, а некоторые ржали. Они переговаривались по связи и тыкали в меня пальцами. Ну ещё бы. Посреди разрушенного квартала и дымящихся воронок стоит чудило в костюме и с «Томпсоном». Жаль, не было шляпы для дополнения образа.
Один из бойцов подошёл, лыбясь во всю рожу:
– Настоящий гангстер – на! Аль Капоне прямо! Где ты такой ствол отрыл и откуда такой взялся?
Лежавший за цветочками мой спасаемый махнул парням рукой, и бойцы его увидели.
– Живой! Вомбат! Командир! – заорали они и бросились к мужчине.
Мне всё больше нравился этот мир, где над тобой летают беспилотники, под огнём артиллерии говорят о сиськах, а утром не надо сдавать региональные отчёты.