Ярослав, сладко потягиваясь, вышел на крыльцо старого деревенского дома. Утро вступило в свои права, да и вставать пора, хоть и не в школу. Летние каникулы начались с неделю как, но сельская жизнь не предполагает праздности.
Тишины несмотря на глухомань и в помине не было. Кроме сонма мелких пташек с необычайно мощным для их размера вокалом дурниной орали соседские петухи. У соседей был единственный курятник в Знахарях – небольшой деревушке на десяток домов, где родители купили дом с участком, переехав из противоположного конца Московской области.
Мать ещё спозаранку уехала в соседние Зерновцы – посёлок, где окончили школу его старший брат с сестрой, переехавшие потом в Москву на заработки, и где пока что учился сам Ярослав. Будучи неплохим ветеринаром, мать лечила всю окрестную скотину, и ранним утром к ней за помощью приехали зерновецкие фермеры на раздолбанном москвиче – какие-то серьёзные нелады с их коровой, так пока что и не вернулась.
На Ярославе, стало быть, остаётся всё хозяйство. Напоить и накормить скотину: двух коров, телёнка, трёх поросей. Пеструшку подоить, а вечером подоят уже обеих. Потом коров надо выпнуть на пастбище почти сразу за деревней, только по мосту через ручей за перекрёстком перегнать.
Ещё до того, как Ярослав погнал коров пастись, отец завёл старенький трактор, МТЗшку, подцепил к нему телегу и уехал в Кузоватский за стройматериалами. С утра запланировали наконец-то возобновить строительство нормальной бани взамен старой. Допилит он туда как раз к открытию рынка, часов в восемь-полдевятого.
Наконец, Ярослав перегородил выход, противоположный тому, что из сарая вёл на дорогу, закрыл все калитки, иначе Зорька точно свернёт в огород со своим дурным норовом. Взяв хворостину, погнал животин на выход. Перегнав тех подальше за ручей, отошёл немного за ними с дороги на пастбище, вроде как идут дальше сами. Можно топать назад.
Едва вышел обратно к дороге и добрёл до моста, как по пути в родную деревню и началось непонятное. При погожем, солнечном дне откуда ни возьмись налетел то ли туман, то ли дым. Для вечно воняющих неподалёку торфяников рановато, июнь только начался, жарой и не пахло. Да и на торфяники не похоже, что он, того дыма не нюхал? Регулярно тлеет, такое не забудешь. А тут какая-то кислятина. И густеет на глазах – уже не только сотовой вышки напротив дома не видать, а и самой деревни. Да столба соседнего не видно, ядрёный корень! Так, пройти чуть вперёд ещё. Ага, вот он, столб. Теперь надо подумать, что с этой хренью делать и как искать коров если что.
Главное, чтоб какой-нибудь очередной идиот не пролетел мимо, а то гонять тут любят по пьяни. За что и платятся регулярно, слетая с небольшого поворота сразу за Знахарями. И ведь для особо тупых и знак повесили – нет же, без толку.
А дым-то стал редеть, вот и вообще остались клочья от того дыма. Стоп, а что это Пеструшка так голосит? Ярослав обернулся на звук и обмер, заметив сразу несколько неожиданных вещей.
Солнце резко поменяло положение на небосклоне. Соседнего села, Старых Озёр, которое всегда отчётливо просматривается с дороги – не было! Как и сотовой вышки в той же стороне, но чуть левее, за несколько километров! Вместо этого всего – какой-то незнакомый подлесок, начинающийся с того места пастбища, куда успела добрести до всего этого Зорька. И она тоже исчезла. А вот того, кто вместо пропавшей коровы гнался за Пеструшкой – лучше б и не видеть никогда! Что ж это за страшилище?! И размером почти с корову, и пасть как огромный чемодан с острыми зубами. Пока Ярослав стоял в столбняке, монстр догнал корову и вспорол ей бок. Та взревела, что привело урода в ярость, и тот с чавканьем перехватил бедолаге шейные позвонки.
Хруст костей вывел парня из ступора, и он помчался в свою деревню со всей прыти. Вот проскочил мост, потом поворот на Курганское. Наконец, влетел в Знахари. Недалеко от своего дома увидел деда Митяя, жившего через несколько дворов. Тот выглядел неопрятно – опять что ли самогона накидался? Нашёл время, при таких-то делах!
Ярослав спиртного и пьяных не выносил на дух, и ещё давно пообещал себе, что употреблять дурманящие зелья он не будет никогда. Добровольное сумасшествие он крайне не уважал.
– Митяй, бегом в дом! Там за коровами какая-то тварь гоняется, здоровая и зубастая!
– Слыш, малой, дай опох… М-мелиться! Башка р-раскалывается…
– Пошли в дом, говорю! От нас клочки останутся, если не сбежим.
– А?
– Митяй!
– Дык, это…
Митяй был явно не в себе, видимо, нажрался до отупения, даже двух слов связать не мог. И голос. С голосом творилась какая-то беда, простыл будто. Вот только он простудой не болел, сколько Ярослав его помнил. Может, бормотухой отравился? Непонятно. Бросать соседа на растерзание было жалко, взяв алконавта под руку, он потащил старика к крыльцу. Закрыв калитку, повёл соседа в дом. Втащить пьяного с заплетающимися ногами оказалось непростым делом, но и тут справился. Усадил Митяя на верхнюю ступеньку внутренней лестницы, тот безропотно подчинился. Это хорошо, пусть посидит пока, может, оклемается.
Ярослав стал думать, что делать. Первое, что пришло на ум – запереть дверь за стариком, что он и сделал. Потом – проверить связь, по крайней мере одна из трёх сотовых вышек, та, что неподалёку от дома со стороны озера, не исчезла. Электричество как-то резко кончилось – шума двух холодильников на веранде он не слышал, а телефон оставил незаряженным на столе. Щёлкнул выключателем – лампа над массивной дверью в комнаты не загорелась. Где-то треть заряда телефон всё-таки имел, если память не глючит. Подумалось, что у уцелевшей вышки имеется генератор или батареи, часок-другой поработать должны. Появилась надежда, что он бредит, и что кислая отрава вызвала галлюцинации, очень уж странный запах у того тумана, а значит, ему всё это привиделось. Вышка работает, связь с другими тоже имеется, можно дозвониться отцу, что-нибудь посоветует. Или вызвать кого-нибудь из Кузоватского, отделение милиции там было. Он, наконец, решился и открыл дверь из тёмной прихожей дальше в дом, пошёл за сотовым.
Связи не было. Бросив бесполезный аппарат на стол, Ярослав дёрнулся от истошного вопля, донёсшегося через открытую форточку откуда-то издали. Вспомнил о монстре и испугался ещё сильнее. Тут же пришла подлая мысль, что дверь из придомового сарая, что вела на улицу, может остаться незакрытой и привлечь незваного гостя. Рванул туда, перескочил было в тёмный тамбур перед спуском и со всей силой врезался головой в притолоку низкой двери.
Сколько Ярослав провалялся без сознания, он не имел понятия. Пришёл в себя от того, что его что-то придавило, будто каким-то мешком. Парень отбросил помеху в сторону, откуда-то рядом раздалось урчание. Он открыл глаза и с трудом встал – мешком оказался очнувшийся сосед, только теперь он не говорил, а урчал и пытался встать. Сбил пустое ведро, но у него это получилось.
Остановив мутный взгляд на парне, он оживился и пошёл к нему. Тот хотел затащить старика в жилую часть, но Митяй вдруг взял руку Ярослава обеими руками, вцепившись в неё с неожиданной для тщедушного тельца силой, а затем от души вгрызся в предплечье зубами!
– Мля! – Воскликнул он и чисто на рефлексах заехал алкашу в ухо с правой.
Тот упал, завозился. Но снова встал и с прежней настойчивостью потянулся к парню, опять заурчав.
– Не подходи, дед – ушатаю! Совсем с катушек съехал?
Но алконавт не слушал, а с увеличенным энтузиазмом попытался опять схватить Ярослава. Тот в ответку ударил уже со всей молодецкой удалью, благо организм крепкий. Митяя снесло как кеглю, но не тут-то было! Вместо того, чтоб вырубиться, он опять вскочил, успел схватить Ярослава за ту же руку и вцепиться в неё по новой.
В этот раз испугался по-настоящему, отчего-то вспомнив недавно просмотренную «Обитель зла». Повалился спиной на пол, споткнувшись о пустую корзину и колотя невменяемого психа свободной рукой по затылку. В очередной раз он попал рукой по какому-то не то наросту, не то шишке, и псих ослаб, что позволило Ярославу выползти и взять обрезок бруска. Вот алкаш опять зашевелился, да когда ж он угомонится? Уже не соображая, что делает, он треснул палкой по наросту на затылке и Митяй (или зомби?) обмяк уже окончательно. «Убил! Ах ты ж… Вот это попал!» – пронеслось в голове.
Выглянул наружу, оглянулся по сторонам и, не найдя никого взглядом, оттащил тело в кусты возле обочины дороги, сам побежал в дом. Со стороны заднего двора от пристройки-свинарника раздался визг. Этого не хватало! Неужели, пока он валялся в отключке, а потом тащил Митяя к дороге, зубастый бегемот добрался и жрёт свиней?
«Да чтоб вас всех!» – подумал Ярослав и побежал искать ружьё. Раз пошла такая пьянка – режь последний огурец. Без оружия быстро станешь завтраком туриста, как в том невесёлом теперь анекдоте про медведя. Обмотал покусанную руку марлей, залив укусы и царапины зелёнкой.
Ружьё отыскалось в обитом железом деревянном ящике в углу большой комнаты напротив печки. Двустволка-вертикалка внушала надежду, но вот с патронами было не очень. Одна нераспечатанная пачка с крупной картечью и четыре пулевых, мало до обидного. Взял в карманы куртки все патроны, Ярослав решил не переть буром, а перебраться в более надёжную на вид новую баньку и осмотреться. Выглядела она покрепче дома, с железной дверью, и недостроенный чердак позволял вести круговой обзор из щелей между досками. Вот только что в свинарнике за дела? Зарядив в оба ствола по пулевому, он, со щелчком поставив стволы на место, взвёл ружьё и взяв наизготовку, пошёл в свинарник изнутри дома. Зимой так всегда ходили, удобно, открыл, спустился по ступенькам и вот она, дверь в свинарник, не выходя на улицу.
А вот там хоть чудище и не явилось, всё было очень плохо: два хрюна с чавканьем жрали третьего. И не хрюкали, а урчали! С теми же звуками, что и бывший Митяй! И каждый – с такой же небольшой отметиной на затылке! Ярослав решил, не разводя гуманизмов, пристрелить свинозомби, чтоб не стать им потом пищей. Свинтус был сильнее тощего дедка, и нападение такой туши не сулило ничего хорошего, а вдвоём те его мигом стрескают. Тщательно прицелившись в мишень на затылке, Ярослав выстрелил из верхнего ствола.
– Ай! С-с… – громко заорал парень и не услышал своего голоса.
Но морщиться от боли было некогда – оставшийся свин-зомбак летел на него, норовя сбить с ног. Еле успев перенацелить стволы в маленький глаз, даванул на спуск. Боль кувалдой с новой силой врезала по ушам и голове – двенадцатый калибр, мать его за ногу. Решил, несмотря на боль, перебираться в баньку, пока ещё кто не заявился, и оценить обстановку. Только бы телок в зомбака не обратился. Вот тогда точно труба!
Открыв дверь на задний двор, огляделся – никого. Телёнок был нормальным – не урчал, только от испуга жался деревянному сортиру с одной стороны загона. Отчего-то решив не высовываться, перебежал к баньке, прячась за изгородью и кустами смородины.
Более-менее начало отпускать, когда задвинул засов на металлической двери изнутри шлакоблочной бани с маленькими оконцами. Решил оценить своё состояние и ситуацию в целом. Состояние – не очень. Слуха, считай, нет. Голова раскалывается. Отчаянно хочется пить, будто он только что из пустыни. Или от контузии, или от…
Глядя на погрызенную руку вспомнил злосчастный фильм, сердце ухнуло в пятки. Выругавшись, он поглядел на ружьё. Решить вопрос прямо здесь и сейчас? Вроде бы по ощущениям кроме как от контузии и боли в ранах никаких симптомов не было, кроме сильной жажды. Ну, пить есть что. Он отвернул пластиковую крышку канистры и напился воды. Благо стояли они тут же, рядком. С едой был непорядок, но есть не хотелось, тем более – не хотелось кидаться на живность и урчать. Жажда оставалась, несмотря на обильное питьё, небольшим фоном.
Ещё имелось оружие, правда, с патронами негусто. Решил, что если останется один – оставить его себе, а пока возможно, побороться со смертью. Пулевые решил не тратить, открыл пачку и взял два патрона из десятка, перезарядив картечь вместо пуль. Теперь наверх, информация очень важна.
Дела в Знахарях были плохи. Судя по виду на окрестности, вокруг относительно небольшого кусочка нормальной местности образовалось чёрти что. Старых Озёр на севере вместе с сотовой вышкой так и не появилось. Не было вышки и в Зерновцах с противоположной стороны, вместе с самим посёлком, скорее всего. На дороге творился ужас – два незнакомых мужика с размалёванной девахой сгрудились вокруг Митяя и, судя по довольному урчанию, отнюдь не для того, чтобы помочь. А ещё одна тварь, сильно поменьше того зубастого бегемота, издали глядела на бедного телёнка в загоне, искала способ перебраться через ручей-канаву в деревню. Дно оной сильно заболочено, босые ноги глубоко увязали, и вот уже во второй раз тварь, отфыркиваясь и отряхивая ошмётки мокрого ила с омерзительно оплывшей рожи, выбиралась обратно на берег. С остатков непонятной одежды стекала грязь.
– Водичку, значит, не любим? Это хорошо! Очень хорошо.
В голове родился план, как действовать. Если от обычных зомбаков банька спасала на пять с плюсом, то вот насчёт монстров такой уверенности не было. Если монстры не любят воду, то можно взять оружие и попытаться свистнуть рыбацкую лодку. Спустить её на воду он сможет. Берёзовое – большое озеро с протоками и болотинами, там и пристать можно к турбазе или ещё куда, поискать полезного. Новые Озёры сохранились, и то озеро тоже должно быть на месте. Пусть зомбаки за его лодкой поплавают. А там можно и порыбачить, только удочку не забыть. Вот она как раз в углу с осени стоит. Блин! Самое главное забыл! На цепях же лодки рыбацкие, а рыбаки – тю-тю. Вместе с Курганским и Зерновцами. Думать! Топор? Не, бесполезняк. Перебить колуном на камне или железяке? Или зубилом? Стук может внимание привлечь, не…
Да что ж за дурак-то?! Болторез прямо перед глазами лежит. Брату, когда закупал чуть ли не оптом хороший электроинструмент, подарили по акции. Кризис очередной, мать его за ногу. И вместо валюты, как делают некоторые дятлы, старший братец решил затариться хорошим инструментом. Именитая немецкая фирма, в отличии от китайского дешмана пока ещё держала марку и импортировалась за неуклонно дорожающие евро из-за границы. А качественный инструмент нужен постоянно, и желательно не ломающийся. Вот и запасся впрок.
Ехать решил на велосипеде – быстро, тихо и, может быть, не догонят. Велосипед рамный, старый, но рабочий, лежал в десяти метрах от бани, вокруг пока что пусто. Пригибаясь, втащил его внутрь и стал готовиться к заезду. Приторочил проволокой болторез на багажник, удочку примотал вдоль рамы и багажника же. Пощупал шины – вроде держат, позавчера подкачивал. Повесил ружьё за спину.
Напоследок решил залезть наверх оглядеть округу – не изменилась ли обстановка? Ещё как изменилась! Весёлая троица куда-то подевалась, зато с запада, со стороны Коровина пёрла толпа зомбаков, и к телёнку тоже подбирался недавно замеченный упырь, хотя тот пока не видал его из-за низкого сарая.
Надо поторапливаться, пока и до него кто-нибудь не добрался.
Открыл дверь, выкатил тихонько, как мог, велик. Одним махом вскочил на педаль и стал разгоняться по тропинке через сад мимо дома к дороге. Сзади послышалось урчание и шум погони, видимо, урод решил оставить телёнка на потом и сначала позавтракать Ярославом, а потом и тем закусить, никуда ж тот из загона не денется.
Не оглядываясь, выехал на дорогу к Новым Озёрам, крутя педали со всей возможной дурью. В таком режиме проскочил свою деревню и проехал до поворота на Курганское. Небольшое село, видимо, назвали так из-за кладбища рядом, или и вправду курган тут был. У указателя с надписью: «Курганское 1.3» решился остановится и оглянуться, пожалев об этом немедленно.
За ним пёрло, наверное, всё местное зомбячее воинство во главе всё с тем же уродцем. И передний край погони был не так уж и далёк, метров за сто пятьдесят. Выматерившись от души, парень опять закрутил педали. Свернул направо, поехал по ответвлению. Дорога выходила из кустов на открытое место.
Проехав две трети расстояния, выматерился ещё раз, и было от чего. У съезда на грунтовку к Берёзовому парня ждал зомби, и не просто стоял, а с урчанием тянул грабли к Ярославу. Тот соскочил с велика, стянул ружьё и выстрелил, скривившись от боли в многострадальных за этот день ушах. Промазал, ещё хорошо, что не дуплетом саданул. Прицелился ещё раз – на этот раз попал. Просто счастье, что этот был тут один. Вскочив на транспорт, свернул к озеру, без приключений проехав последние три сотни метров как раз до лодок.
Выбрав первую попавшуюся, стал откручивать удочку и болторез. Цепь была тонкой, но видимо, сталюка хорошая. К тому моменту, как перекусил цепь, погоня уже приблизилась к повороту на озеро. Перевернул лодку, столкнул на воду. Закинул туда длинный шест, вёсел не было. Не забыть удочку, ружьё. Велик жалко, выручил сильно, но не судьба – погоня уже на хвосте. Оттолкнулся от берега и выдохнул с облегчением, глядя на собравшуюся у берега недовольно урчащую толпу. Зарядил ружьё парой картечных, выкинув стреляные гильзы за борт. Патронов оставался десяток, причём, пулевых всего пара. Стал думать, куда плыть, только теперь огляделся по сторонам: весь энтузиазм затух моментально. Захотелось плакать от обиды.