Стоял прекрасный летний день, Солнце светило очень ярко, создавая удушливую атмосферу, к которой не привыкли в этих краях. Около бережка, куда были поставлены на рейд кучу ладей, толпился многочисленный народ. К этой солидной массе судов словно примыкала, старалась быть ближе немноголюдная деревушка на озере Меларен. Домики были раскиданы хаотично, между ними не было никакой связи и систем, соединяющих их. Только проселки и небольшие тропки. В этих краях время летит очень незаметно, одни дома разрушаются, на их месте строятся точно такие же и в них продолжает свой век новое поколение. Время идет, что-то, да и меняется, но одновременно с тем, словно и ничего не претерпевает изменений. Старые сараи, уже немного обветшалые дворики и пару крупных деревянных домов, которые разительно выделялись среди остальных. Они принадлежали местному старосте и ростовщикам, которые держали в своих руках почти всех жителей и не давали им вздохнуть полной грудью. Деревня была бы никому не нужной и давно бы канула в лету, если бы не имела выход к морю, который один единственный держал её на плаву и давал хоть какие-то надежды на будущее. Поэтому и не удивительно, что почти вся деревня раскинулась вдоль побережья Балтийского моря – своего главного кормильца. А называется она Стокгольм…
Никакой церкви или храма деревня не знает и никогда не знала, ибо жители, населяющие её, не придерживаются нравов ни христиан, ни иудеев, ни мусульман. Обитатели сии деревни, как и всего этого северного полуострова верят в своих богов и идолов, и живут согласно заветам предков и своей общины. Их религиозный мир представляет собой разнузданный фольклор, который включает себя десятки богов и полубогов, мистических существ и всего прочего, что только может придумать человеческий ум от своей темноты и неграмотности.
Но куда этим северным людям до грамотности, ведь, когда ты живешь на отшибе мира и истории, то самые последние новшества и новости доходят до тебя в последнюю очередь. И даже так, этот народ не боялся неизвестного, но активно искал его и всегда был легок на подъем в далекие и опасные приключения. Силы, мужества и природного любопытства у него не занимать. Хотя последнее и можно приписать в качестве отрицательной черты. Ведь что изгнало Адама и Еву из райской идиллии, как не любопытство? Вот и здесь, эта старушка приводит к тому, что любопытные северяне ищут чего-то новенькое, например, более богатых людей, чтобы ограбить их. И ради этого они готовы отправиться хоть на край обозримой их Вселенной. Но, конечно, они ограничены теми рамками, в которых их держит Ёрмунганд. Но порой звук звонкой монеты заглушал собой страх перед мифическим монстром. Да, все это про скандинавов, которые сейчас и предстали перед нашим взором.
В их глазах мир делится на три части. В первом – высшем мире обитают боги и зовется это место Асгардом, поскольку населен асами, то есть теми, кого они и величают богами. Однако, как и у южных язычников, а точнее римлян и греков, которые нынче переквалифицировались в праведников, у их богов существует четкая иерархия. Вся их религия суть монолатрия, в которой главенствует Один. Достаточно красноречиво про нрав этого народа говорит то, что верховным богом у них является бог войны, а не мудрости, например. Средний мир представляет собой человеческий и называется Мидгардом, то есть серединным. Окружен он мировым океаном, котором обитает отпрыск коварного Локи, а держится вся эта конструкция на мировом дереве – Иггдрасиле. Под всеми ними располагается Хельхейм, то есть ад. Владычествует там великанша Хель, которую низверг туда Один. Она также, как и Ёрмунганд является дочуркой бога обмана и лжи Локи. История человека – это история его рода и на примере детей Локи, пожалуй, это видно достаточно отчетливо. Но помимо трех основных существует ещё целых шесть миров, которые населены не менее интересными созданиями. Кажется, невероятным, но жившие в этой деревушке люди верили во все это и для них все эти существа, асы и миры представлялись очень даже реальными.
Тем временем грозного вида люди, гремя походными топорами, мечами и латами, заносят весь такелаж и продовольствие на борт ладей, которые вскоре понесут эти горячие головы по бескрайней водной глади. Идет усиленная подготовка к ратному подвигу. Хотя, с учетом того, что викинги брали оружие и в торговые рейсы можно было подумать иначе. Но возможно ли, когда в дружину рвутся безбородые сопляки? Для викинга нет дела более почетного, чем война. На торговые рейсы количество желающих всегда меньше, особенно молодежи. Хотя торговля и приносит жизненные силы деревне, все равно почти все хотят быть вояками, а не купцами. Наслушавшиеся истории своих стариков, дети мечтали повторить их подвиг, стать воинами и принести домой богатую добычу. Да и можно ли ожидать от них других желаний и стремлений, когда самое достойное в ихнем обществе считается умереть с мечом в руках от достойного противника. Ведь к этому их также подначивают и религиозные чувства, которых скандинавы ревностно придерживаются. Только в случае смерти в схватке от достойного противника можно будет попасть в Асгард и драться плечом к плечу с асами. Помимо этого, поедать мясо вепря в Вальхалле, которым снабжает воинов бедный Сехримнир. Бедного вепря постоянно забивают, но он воскресает вновь и вновь, чтобы наполнить желудки бесстрашных воинов. Настоящий агнец, который приносит всего себя на благо человеческое. Помимо этого, в Вальхалле отовсюду струится мед, который никогда не закончится. О чем ещё более можно было мечтать? Человек всегда стремиться к чему-то возвышенному, если не видит ничего возвышенного у себя перед глазами. Ну а что же такого было в этом захолустье?
Таковы были тогдашние нравы и мораль, которые не далеко ушли от других европейский народов той поры.
Казалось, что сюда совершенно не дошли вести о том, что в далеком Царьграде великий тиран и узурпатор Юстиниан 1 возвысил над городом Константина великий Софийский собор, что Александр Македонский дошел своим триумфальным походом до Индии и почти её захватил, что когда-то три самовлюбленных мужа учинили гражданскую войну на землях Республики. Все мировые события словно минули это место, даже не пытаясь прояснить и показать себя.
Только один человек, который отличался от всех присутствующих своим проницательным взглядом и властностью движений знал обо всем этом. Был он сложения почти геркулесова, имел блондинистый цвет волос, а заодно с этим усы с бородой. Глаза озарял цвет синевы, который так часто встречается среди этого народа. Видно, природа специально вознаградила их этими глазами, которые отображают то, что викинги видят перед собою почти всю свою жизнь – воду. То был ярл Рюрик, которого местный староста совсем недавно принимал крайне радушно. Но проследив за привычками сего необычного ярла, сказал своей жене:
–
Странный он, однако. Сидит по ночам и вместо боевых упражнений читает книги какие-то. Чудак, одним словом. Но, с другой стороны, какой же скучным стал бы мир, если не было чудаков?
Поначалу Рюрика и вовсе приняли за Рёрика ютландского и испытали не дюжинный страх. Ведь что мог забыть столь знатный и богатый челок в таком месте? Небось, проездом и решил разграбить деревню, чтобы восполнить продовольствие. Поэтому, когда Рюрик вошел в деревню, то никого не увидел, все разбежались в ужасе:
–
Это вот так вот вы встречаете достойного члена общества?! Тьфу. – Негодовал Рюрик.
Происходил Рюрик из рода знатного, который, правда стал таковым совсем недавно. Отец его получил звание ярла, а до того этот род не представлял из себя ничего занимательного. Получил он его не за какие-то там пируэты и шутки, которые понравились вышестоящим сановникам, а за боевые заслуги. Что-то, а воевать отец Рюрика любил и умел, правда дальше этого искусства решил не идти. Шутя, Рюрик говорил о том, что его отец последовал совету Платона, который тот поведал в своей книге о государстве. Согласно этому совету самый безнравственный поступок человека – это смена рабочей деятельности. Человек до гроба должен горбатиться на одной и той же работе, чтобы достичь в ней совершенства, а если он противится этому, то наносит вред государству. Рюрик достаточно рано увлекся чтением книг и изучением языков, что сильно озадачило его отца, который желал видеть в сыне продолжателя своего дела, то есть безжалостного война. Книги получал он от одного милостивого человека, который нарек себя на участь отшельником, провозгласив христианином и решившим отдать Богу душу.
Одинаковые люди быстро сходятся, поэтому совершенно не удивительно, что вскоре Рюрик стал водить с ним дружбу. Этот христианин по имени Олаф имел у себя обширную библиотеку, которую он собрал, когда ещё путешествовал по миру в обличии купца. Он был ненамного старше Рюрика, но из-за своего низкого происхождения ему рано пришлось уйти зарабатывать себе на хлеб. В начале он присоединился в небольшой ватаге известного в узких кругах командира, но, после того, как смог заработать хоть какие-то гроши, решил вести своё собственное дело. Путешествуя по миру, он собирал осколки тех немногочисленных знаний, которые были разбросаны в результате распада Республики. В результате, он уверовал в одного бога и решил посвятить себя служению ему. Олаф достаточно долго искал место, на котором он мог бы жить, поскольку в его родной Скандинавии христианство ещё не получило должного распространения и местные лендлорды не охотно жаловали какого-то еретика на своих землях. В итоге его приютил отец Рюрика, который и разрешил проживать ему на своей территории и даже дал ему в аренду дом. А платой за неё установил в виде издольщины.
Хоть он и изменил свой социальный статус, но суть его осталась все той же самой. Он жадно был любопытен и охотником до знаний, что даже сам себя поругал за это, считая грехом. Ведь не может же человек быть жадным до чего-то, а если уж тебя что-то соблазняет: то, оторви и брось! Но побороть соблазн к знаниям он был не в силах.
С языками так же не было проблемы, поскольку в многочисленных боевых и торговых походах постоянно встречалось их великое разнообразие. Но используя толмача, Рюрик попутно пытался и сам освоить незнакомый ему язык. Так, читая книги и разговаривая с иноземцами, он наткнулся на свежий труп – латинский язык. Который сейчас уже грызли с разных сторон падальщики: французский, немецкий и английский. Как сначала латиняне называли галлов, англичан и бесконечных кимвров варварами, так уже намного позже эти самые варвары стали так именовать римлян. Правду говорил итальянец Вико – один из патриархов социологии, что все народы и страны имеют времена своего возвышения и упадка. Этот цикл подобен американской горке, которая тянется столетиями, а то и тысячелетиями…
Удивительно, что спустя столько лет в качестве козла отпущения была выбрана Россия. Но потом получилось так, что варвар опять превратился в авангард человечества, Россия освободилась от узд капитала, в то время, как просвещенные народы не смогли сделать то, что сделала эта отсталая страна. И варварами по отношению к русским стали уже французы, англичане и немцы. Вот, что значит, когда ты слишком сильно задираешь голову. Рано или поздно придут те, кто обгонит тебя. И чтобы не упасть в грязь лицом перед потомками, которые осмеют твою самонадеянность, для которых твой уровень покажется вовсе жалким, лучше не завышаться до 7-го неба, а знать, что «все это пройдет», как написано на печатке мудрейшего из царей – Соломона.
Уже с латинского можно было спокойно окунуться во всю ширь философии и естественных наук. А там и греческий не за горами. Который, несмотря на то, что народ, говоривший на нем был покорен римлянами, не стёрся с лица земли, а сам стал покорять Рим. В своё время многие у многих патрициев из-за этого волосы дыбом становились, однако отказаться от той цивилизации, что нес на себе греческий они так и не смогли. В конце концов, прогресс не обратим. Его можно только искусственно приостановить, что и пыталась делать римская знать, но тщетно.
Стоит сказать, что больше всего Рюрик ценил опыт, полученный in natura, как он выражался. Особенно ему помнился случай из детства, когда отец отправил его помочь невольникам протяпать ячмень. Хотя это и недостойное дело для война. Но нанимать новых людей, которые производили бы надзор над невольниками отец не хотел. А поручить это дело самим рабам было бы безумным, поскольку они бы начали покрывать грабеж друг друга. Поэтому отец Рюрика отправил следить за рабами сына, чтобы не платить ни грамма золота. Рюрик тогда был совсем ещё сопляком. Он было срубил треклятого сорняка, но как оказалось то были колосья ячменя. Он попутал его с ползучим пыреем.
–
Они ведь так похожи! – Оправдывался Рюрик перед отцом.
–
Ничего не хочу слушать. Получай! – Прорычал отец и ударил сына по лицу.
После этого он раз и навсегда уразумел, что трава траве рознь. И именно этот случай дал мальчику первые знания в том, что мы сейчас называем биологией. Вот так вот в него вдалбливалась наука. И именно эта наука оказалась более запоминающейся, чем книжная.
Именно такой человек недавно поставил свой корабль на рейд в этой деревне и решил набрать ватагу в поход на другого ярла – Бьерна чернобородого, который совершил решительный налет на землю доставшеюся от отца Рюрику. Да, он был почти что полноценным феодалом.
На проведенном тинге в ходе которого обсуждались замысли Рюрика особенно выделился местный юнец Олег, который похвалился своей силой перед ярлом и обещал продемонстрировать способности в деле. На следующее утро после тинга Рюрик пришел в обозначенный час в обозначенное место и увидел небольшую труппу из пяти человек, среди которых был и Олег. Последний устроил своеобразные гладиаторские бои, продемонстрировав свою мощь, победив в серьезной схватке противников. Орудовали деревянными бутафорными мечами, которыми, однако, можно хорошенько приложить человека. После этого Рюрик решил сделать Олега своим денщиком и правой рукой, скрепив их узы крепким пивом в местном трактире.
Уже после этого, когда Олег стал облачаться в латы, которые полагались ему как денщику ярла, Рюрик сказал ему:
–
Ну, теперь ты хоть как человек выглядишь.
–
А до этого как я выглядел? – Недоумевая спросил Олег.
–
Как конь в шубе!
Олег с любопытством посмотрел на Рюрика. Он слегка выпучил глаза, принял на мгновение позу бревна, пытался понять смысл сказанного своим шефом. Он знал, что мудрость в терпении и послушании, а потому пытался наматывать себе на ус от Рюрика все. Впитывать как губка, ничего не упуская. Уяснял он себе что нужно и что не нужно. Вот и сейчас Олег воспринял эти слова как имеющие глубокий смысл. Правда же сказано, что все неизвестное принимается за великое! А времена были такие, что неизвестного было очень много, поэтому и называется это время геройским, поскольку каждый шарлатан мог стать героем…
Помимо Олега и кучи других людей, которых Рюрик отобрал в свою ватагу с ним были его братья Синеус и Трувор. Они были старше его и в отличии от младшего брата не проявляли особой склонности к наукам. Сразу же накинув на себя латы и повесив ножны с хорошо сделанным мечом, пошли рубиться. Но так или иначе, а старшие братья уважали младшего, как и младший старших, поэтому между ними царила гармония и любовь. Поэтому после смерти отца они не стали грызться за раздел его земли, а решили править все вместе над нею. Да и к тому же, имевший ораторские способности Рюрик смог без труда убедить братьев в целесообразности данной меры. Как-то раз, смеясь с Олафом, он говорил:
–
Я всего лишь последовал совету Демосфена, который говорил, что нужно понять публику, чтобы её убедить. А задача, состоящая в том, чтобы пронзить своим взором мысли не шибко умных вояк не была особо сложной.
Олаф присоединился к ватаге Рюрика и объяснил ему это так:
–
Сколько не молись, книжки не читай, а сытым от этого не будешь.
–
Видать, ваш Бог не так уж и милостив, как о нем говорят… – ответил ему на это Рюрик.
–
Видать, что так, раз уж позволяет происходить таким бесчинствам, которые окружают нас…
Бьерн стоял на рейде неподалеку от Стокгольма. Он совсем недавно вернулся с Фарерских островов, куда отвозил продавать добро, награбленное в имениях Рюрика на острове Готланд, куда стягивались все знатные особы. Это своего была своего рода столица викингов. Бьерн напал на латифундию потому что, она была просто ему по пути. Для этого народа ограбить так же естественно, как для нас пойти в магазин. И так же естественно, что правосудие здесь решает сам народ, поскольку ещё нет юридических прав, то все решают нравы и традиции. А они в Скандинавии очень крутые. Чего стоит только история с Сигридой гордой, которую смело можно назвать одной из первых так называемой «сильных и независимых» женщин, задокументированных историей. Она получила свое прозвище из-за того, что хотела жениться и разослала во все стороны своих вестников, которые сообщили её желание потенциальным женихам. Но, в итоге желающих получить руку и сердце Сигриды оказалось так много, что она начала умерщвлять назойливых ухажёров, которые имели наглость примчаться в её холодную Скандинавию…
Именно из таких людей как Бьерн в последствии появятся богатенькие купцы, а потом они превратятся в тех, кто все ещё контролирует значительную часть мировой суши – промышленных капиталистов. Да, именно так зарождалось современное государство и класс капиталистов – путем грабежа, войны и грубой силы. Эти несущие колонны составляют подспорье буржуазного государство, которое родилось благодаря ним. Так они сколачивали свой первый капитал. Из незаконной власть сия власть купцов превратилась в законную. В этой связи как же иронично выглядят призывы к правосудию и справедливости тех, кто только и творил бесчинства на протяжении стольких лет.
После проведения тинга, Рюрик собрал уже свое собственное собрание, куда позвал основных командующих в его легионе, как он называл свой отряд. Присутствовали оба его брата, двое лучших командующих после Рюрика: Аскольд и Дир, торговец и старый знакомец ярла Олаф и конечно-же адъютант Олег. По решению конгресса Рюрик отправил на рекогносцировку своего давнего приятеля Олафа. Бьерн знать не знал, что эскадра Рюрика находится где-то поблизости, поэтому вел себя достаточно фривольно. А после того, как все разошлись, оставил для индивидуального наказа Синеуса и Трувора.
–
Ты же все равно купец, так что тебе и притворяться не нужно. Заплывы в самое сердце врага. Поставь корабль на рейд и побудь там пару дней. Изучи врага, поторгуйся с его людьми, чтобы не вызвать подозрений, а потом сразу к нам. – Давал напутствие Олафу Рюрик.
Олаф немедленно тогда же собрал небольшую группу и отпарился в центр вражеской стаи. Пробыл он там всего несколько дней и по почтовому голубю послал депешу о своем скором возвращении. В ней так же говорилось о том, что он смог купить n-нное количество щитов и кольчуги. Хотя этого по началу не предполагалось, поскольку думалось, что люди Бьерна донесут ему о закупке оружия и он начнет что-то подозревать. Но, увидя, что всем решительно все рано и воины только рады сбыть трофейную амуницию, Олаф не стал мешкаться.
–
Бить врага его же оружием. Да какой военачальник не желал бы этого! – Радостно возопил Рюрик, предвкушая огромную экономию в результате этой авантюры.
Как раз совсем недавно Олаф вернулся и все то добро, которое он смог достать во вражеском лагере тут же было распределено между теми, кому чего-то не дохватало. Так мало того, ещё образовался резерв. Потому Рюрик известил всех капитанов, чтобы оружия в схватке не жалели. А вместо этого берегли людей.
И вот, уже полностью загруженные суда, вбирают в себя массы людей, то и дело накрениваясь в правый и левый галс в зависимости от передвижения воинов. Парочку ребят взялись за фалы и огромные шерстяные паруса опустились по рангоуту. Ветер благоприятствовал, дул фордевинд. Потому корабли быстро ушли подальше от земных чертогов.
Путь предстоял не близкий примерно с день плавания. Рюрик разделил весь имеющийся у себя флот на две части, никто не возражал против его команды, поскольку все считали, что он знал, что делает. Можно сказать, что все уповали на авторитет своего командира и слушались его без оглядки. Так и должно быть в нормальной армии, говорил Рюрик, но порой это может сыграть с командующим злую шутку.
Первым флотом остался командовать Рюрик, а вторым же его братья. Подходя к месту стоянки флота Бьерна, Рюрик отправил свой авангард вперед, в качестве разведки. В головном корабле находился Олег, которому Рюрик приказал спровоцировать Бьерна и заставить его преследовать авангард до тех пор, пока тот не соединится с основной частью первого флота. А сам Рюрик отошел в аккуратный фьорд, в котором и принужден был дожидаться развязки событий.
Спустя все каких-то битых полтора часа из-за утеса возник вымпел красного цвета, который был привязан с самой высокой мачте. Это тот цвет, которым Рюрик обозначил свой авангард, чтобы точно знать, что приплыл именно он.
–
А если я не увижу этого вымпела, то утоплюсь от горя подобно Эгею – Смеялся над собой Рюрик.
И вот за кораблями Олега нарисовался флот Бьерна. Сам он был на головном корабле и первый же пытался ринуться в бой. По всем признакам это был человек созданный для войны. Густая, длинная черная борода обволакивала его щеки, доходя до середины выи. Огромная нижняя челюсть чуть выступала вперед, а хищный взгляд мог заставить любого вздрогнуть. Огромными ручищами он начал взъерошивать вокруг себя воздух, как бы вызывая Рюрика на дуэль.
–
Ну что же, вы хотите драться?! Давайте подеремся! – Кричал во все горло Бьерн.
Люди Рюрика начали проявлять признаки дезорганизации, поскольку они увидели численность флота Бьерна и сравнили со своим. Полное преимущество у Бьерна! Нет ни единого шанса. А отступать некуда было, поскольку позади фьорд замыкается. Это было полноценное гиблое место!
Все, кто был на корабле вместе с Рюриком сбежались в центр палубы, где он и стоял и завалили вопросами о второй армии. На это Рюрик лишь пожимал плечами.
Видя все это, Аскольд решил предложить Диру:
–
Давай сдадимся первыми и может быть, этот чернобородый помилует нас. Ты же знаешь, что он славится своей жестокостью? Может, если мы двинем к нему наши корабли, то утолим его ненасытную жажду в трофеях, и он смилостивится?
–
Ты безусловно прав, Аскольд. Я всегда считал Рюрика тем ещё прохвостом. – Ответил Дир, который постоянно восхвалял заслуги своего командира.
В результате их общего соглашения, они приказали своим частям следовать за ними. Аскольд показал жестами, что они плывут сдаваться. Бьерн радостно захлопал в ладоши, уже предчувствуя свою добычу. Но своему денщику все-же сказал:
–
Как только сойдем с кораблей, перережьте их всех. У меня не так много денег для того, чтобы прокормить ещё один флот. – И это при том условии, что он привез с Фарерских островов огромную сумму, поскольку его торговля с тамошними поселениями велась по монопольно высоким ценам.
Рюрику уже все припомнили его слова о слепой вере и начали ругать его, а не себя, хотя не разглядели действий командира как раз-таки войны. И в такой пессимистической обстановке неожиданно, как и для людей Рюрика, так и для Бьерна, проход к выходу из фьорда закрыл второй флот, который вели Синеус с Трувором. Их флот уже превосходил не то что первый, но и Бьерна. Это было почти что фиаско. Драться в две стороны сразу было не под силу уже считавшемуся в меньшинстве Бьерну.
Замысел Рюрика стал сразу же всем понятен и сбросив с себя страх и паникерство, все мигом засели за весла и повынимали луки с мечами, готовясь идти на абордаж. Командующие Бьерна сразу же потеряли всю свою напыщенность. Некоторые толком не могли сказать своему экипажу о том, что они сдаются. Голос дрожал.
Сам Рюрик лишь сошелся взглядами с братьями и, посмотрев на небо, а потом опустив очи на землю, недовольно мотнул головой. Тем самым он изобразил время, которое измеряли по песочным часам и свое возмущение относительно запоздалости прибытия братьев. На что тем оставалось только смотреть в пол, поскольку они и вправду чуть припозднились. Аскольд и Дир переглянулись между собой и отдали распоряжение по окружению вражеских кораблей.
А Бьерн тем временем не собирался себя бесчестить и попадать в хельхельм. Он намеревался умереть как достойный воин, как настоящий викинг – в бою. Он приказал идти прямо к кораблю Рюрика, оря на своих подчиненных, что иначе выкинет за борт всех к чертовой матери! Разъярённый, видя, что его команды пролетают мимо ушей экипажа, он самолично спустил на воду небольшую моноксилу и поплыл во вражескую сторону.
Не отдавая себе отчета, он поддался влиянию ярости, которая завладела им полностью. Рюрик, видя это умопомешательство лишь сказал:
–
Птичка сама попалась в клетку. – И тут же махнул рукой. Ответом на что стала смерть Бьерна от лучников.
Уже после боя толпа спрашивала своего командира, почему он сразу не раскрыл перед ними все карты, зачем утаил то, что хотел окружить Бьерна. На это Рюрик ответил, что ставку была на то, чтобы его люди испытали неподдельный страх, который привлек бы внимание хищника. Чтобы все выглядело натуральнее, как он пояснял.
–
Из нас бы вышли плохие актеры, если мы не прочувствовали бы всю палитру эмоций загнанного к углу зверя.
Ну, а на самом деле расчет был на то, что, увидев слабые силы, Бьерн отправится на бойню не со всеми своими кораблями. Это разделит его войско на две половины. Первую захватили в клещи, а вторая, узнав, что их начальник помер разошлась кто-куда. Ну, а что им ещё оставалось делать? Пошли искать нового шефа, и воевать за того, кто платит…
Доверие к Аскольду и Диру было подорвано, хотя и не окончательно, поскольку они смогли выставить свой поступок не в качестве сдачи в плен, а в качестве попытки безнадежной атаки. Но, так или иначе, а Рюрик приставил к ним Олафа, чтобы тот следил за лучшими воеводами в ватаге. Так создавалось следующее положение. Олафа нельзя убрать, поскольку это сразу повлечет за собой ответную реакцию командира, но и переманить на свою сторону его тоже не выйдет, поскольку он старый друг Рюрика. Формально жизнь Олафа стала разменной монетой в отношениях между Рюриком и воеводами. Человеческая жизнь тогда ценилась крайне низко. Да что и говорить, если благословением верховного бога Тора была смерть!
Вот так вот свершилась ещё одна баталия, которая пополнила послушной список Рюрика. Тот самый фьорд Рюрик решил назвать в свою честь, поскольку никакого названия до этого он не носил. Об этом раструбили местным жителям. Правда, в последствии у них в воспоминаниях остался не какой-то ярл Рюрик с захудалого Готланда, а сам Рёрик ютландский, имя которого стала носить бухта. Всегда так получается, что слава достается самым крикливым. Ну, что ж, Рюрик хотя бы почувствовал себя открывателем Колхиды…