Чувствуя себя лишней, под враждебными взглядами присутствующих, прохожу на свое место. Обращаю внимание, что все сидящие за столом дамы без чепцов. Максимум – тонкая вуаль на волосах, на подобии моей.
Столовые приборы мне знакомые. А вот еда – настораживает, хотя продукты, вроде бы обычные. Обилие мясных блюд, а овощей почти нет. Понятно, что сейчас зима, но все же. Надо будет наведаться в кухню к повару. Раз я буду здесь жить, неплохо бы обеспечить себя нормальным питанием. Я, конечно, не вегетарианка, но есть одно только мясо – для меня перебор.
Кладу на тарелку немного фасоли с луком, небольшой кусок рыбы. Еда пресновата, хорошо посолена, но специй никаких нет. Интересно, почему? Ем только потому, что нужны силы, но без аппетита. Эх. Сейчас бы сюда мой любимый завтрак: круасаны с малиной и капучино. Не сдержавшись, печально вздыхаю, чтобы тут же, почти в ухо услышать:
– Не печалься, жена. Чтобы развеселить тебя, приду сегодня ночью за своим долгом.
Резко поворачиваю голову на эти слова, чтобы совсем близко увидеть до невозможности красивое лицо своего мужа. Прямой нос, квадратный подбородок, твердая линия рта и обжигающие янтарные глаза в обрамлении густых черных ресниц. Я замираю, попав в плен его взгляда. Там такой огонь, столько ярости, а где-то в глубине, едва-едва видны боль и обида. Неужели это она, его жена, так сильно задела? Только расплачиваться теперь мне, а я не готова платить за то, чего не делала. Как же изменить ситуацию? И возможно ли? Не все способны на прощение, для этого нужно иметь большое сердце. Смотрю в его глаза и не могу оторваться. Есть ли в этой могучей груди сердце, способное к прощению? Или моя жизнь здесь будет адом, рядом с ненавидящим меня человеком?
– Вы… ты же сказал, что завтра придешь – отвечаю смущенно и наконец, могу спрятать глаза, уставившись в тарелку.
– У тебя же хватило сил выйти к столу, значит, хватит и полежать подо мной бревном, как обычно. Так что будь готова к полуночи.
Я все еще смотрю в тарелку, когда царь резко встает, двигая стул с громким скрежетом, и покидает трапезную. Буквально в считанные минуты расходятся все. Остаюсь только я и Одал, сидящая возле очага со своей миской. Странное дело, она ведь графиня и старшая фрейлина при королеве, почему же не сидит за общим столом? Боже, одни вопросы, а ответов нет. Пора в библиотеку, все равно есть эту преснятину я не в силах, лучше уж просто хлеб и чай.
Ковыряю еду в тарелке, краем глаза наблюдая и дожидаясь, пока Одал доест. Зная ее, она сразу же подскочит, как только встану я. А у фрейлины, в отличие от меня, аппетит отменный, вон как ложкой стучит, жадно заглатывая кашу с мясом. И тут мне приходит в голову мысль, от которой на секунду даже плохо становится. А может Одал так быстро ест, потому что привыкла спешить, ведь не известно, что придет в голову ее госпоже, царице. Вдруг, подскочит и пойдет куда-то, не дав нормально поесть?
Тяжко вздыхаю, в очередной раз в ужасе от местных обычаев и поведения царицы, в тело которой я попала. Тут же ко мне, приседая, подбегает Одал.
– Что так тяжко вздыхаете, Ваше Величество? Велите вина подать? Или увеселения какие придумать?
– Нет. Если ты уже закончила, проводи меня в библиотеку, будь добра.
– Конечно.
Мы выходим из трапезной, Одал жестами показывает, куда идти. Библиотека размещается в отдельном крыле. Заходим. В помещении, как ни странно, тепло и светло. При входе большая зона с удобными креслами, диванчиками и несколькими столами, а дальше – десятки и десятки стеллажей с книгами. И как мне тут найти нужную информацию, в таком количестве?
Ладно, разберусь. Попросив фрейлину посидеть и не ходить со мной, иду по проходам, вдоль стеллажей. Провожу пальцами, унизанными перстнями, по корешкам книг. Разные по высоте и ширине, но все одинаково красивые и приятные на ощупь. Так и иду по проходу, как внезапно резкий укол в палец заставляет остановиться. Недоверчиво смотрю на руку, где на указательном пальце наливается капелька крови. Как? Чем? Внимательней приглядываюсь к книге, о которую так «споткнулась». Старый, местами порванный кожаный корешок. Аккуратно беру толстый фолиант с полки.
«Житие и откровения отшельника Эонисия» значится на обложке. Быстро пролистываю страницы. Много букв, тяжело для восприятние, уже хочу поставить на место, когда взгляд цепляется за строчку. Кайден – Царь Оборотней. В этот момент, в сердце что-то тревожно ёкает, словно подсказывая, а может наоборот, предостерегая.
Беру книгу и иду к удобному большому креслу. С удовольствием сняв сапожки, сажусь, подогнув ноги под себя, и предвкушаю трудное, но интересное чтение. Именно в этот момент мужской голос откуда-то из-за спины говорит:
– Ваше Величество, какая неожиданная встреча.
Вздрогнув, поднимаю глаза на говорящего. Это высокий и красивый молодой человек. Длинные светлые волосы завязаны в высокий хвост, синие глаза смотрят на меня с радостью и восхищением. А мне как-то совсем некстати, вспоминается моя влюбленность в Кира, очень похожего на этого мужчину.
Одно движение и блондин бахается на колено, схватив мою ладонь, прижимается губами к ее тыльной стороне. Я в шоке смотрю на него вытаращенными глазами, а он выцеловывает мои пальчики по одному, приговаривая:
– Иса, что же вы со мной делаете. Я так скучал, переживал, когда мне сообщили, что вы заболели. Когда мы сможем встретиться? Назовите время и место, я мечтаю целовать вас, любить вас. Иса, любимая моя.
Я выдергиваю свою ладонь у него из рук. И схватив фолиант, отхожу к двери. Фрейлина, которая до этого делала вид, что спит, поднимается с диванчика и следует за мной.
– Нам нужно идти – говорю настойчивому ухажеру и выскакиваю за дверь, следом выходит Одал.
Боже, что тут за бардак вообще происходит? У мужа любовница, у меня любовник?? Про верность и честь тут не слышали? Песееец!
Собираюсь идти к себе и тут понимаю, что сплоховала. Растеряно смотрю на кончики пальцев… в чулках. Сапоги-то я сняла, когда усаживалась в кресло, а потом так спешила сбежать от незваного ухажера, что совсем забыла про обувь. Неувязочка.
Но меня спасает Одал, шлепая на пол забытые сапожки. Благодарно киваю и наклоняюсь их надеть, стараясь опередить девушку, которая уже стала на коленки, чтобы мне помочь. Божечки, как с малым ребенком со мной. Меня так даже мои родные родители не оберегали. Отдали нянькам и поехали на съемки и конференции. Эээх. Бедные мои родители, каково им сейчас, узнать, что пусть и не такая, как им хотелось, но все же родная дочь, умерла? Чувствую, как на глаза набегают слезы. Стоп. Нельзя тут. Быстро смахиваю одинокую слезинку со щеки, пока никто не увидел. Юркой мышкой проскальзывает мысль, надо же, миры меняются, а я все так же прячу свои чувства и боль за маской спокойствия. Только маска теперь гораздо красивее.
Идем с фрейлиной назад в мои покои. На очередном дурацком повороте я понимаю, что заблудилась. Блин. И что делать? Признаться Одал? И как объяснить? Задумалась? Замечталась? Вот же… Обращаю внимание, что зал, в который мы зашли, имеет весьма интересное убранство. Пройдя еще немного вперед, я останавливаюсь, пораженно разглядывая великолепно исполненное красками во всю стену фамильное древо. Словно живое, с листочками и ветвями, среди которых витиевато вписаны имена мужчин и женщин царского рода.
На самой верхушке имена Кайден и Осирия. Надо же, мужское имя я видела в том самом фолианте, который несу подмышкой. Получается, что род моего мужа очень древний, впрочем, об этом же говорит и огромная крона фамильного древа. В самом низу значатся имена Иса и Вердан. Мое и мужа. Вердан, значит. Имя ему очень подходит.
Отвернувшись от древа, рассматриваю стены. Тут полно портретов. Как я понимаю, это все предки мужа. Прохаживаюсь вдоль этих лиц, пытаясь найти свое нынешнее и напрочь забыв, что я собиралась вернуться в апартаменты. Одал ходит рядом, не пытаясь заговорить и вообще не мешая, словно моя тень.
Наконец нахожу наши портреты. Они, понятное дело, рядом. Царь изображен в своем облачении, лоб пересекает тонкий золотой обруч, на теле что-то типа кольчуги, рука на эфесе меча, на щите нарисован огромный черный волк с оскаленной пастью и желтыми глазами. Лицо Вердана красивое и холодное, совершенно ничего не выражает, словно он робот, а не человек. Или, может, художник не очень талантливый?
Перехожу к портрету женщины, тело которой теперь занимаю я. О, нет, беру свои слова назад. Художник очень талантлив. Царица изображена так, что слов нет, одни слюни. Белейшую кожу и бездонные голубые глаза подчеркивает лазоревое платье с меховой оторочкой. В огненных волосах сияет диадема только подчеркивая, молодость и красоту изображенной девушки. И надо быть слепым, чтобы не увидеть, что глаза царицы абсолютно пусты и холодны, а губы как-то странно поджаты, словно она сейчас расплачется.
Как бы мне хотелось вспомнить все, что предшествовало этому браку. Возможно тогда я бы поняла, как все исправить, или хотя бы, повернуть в лучшую сторону.
Вздохнув, прошу Одал отвести нас в покои, признавшись, что чувствую себя нехорошо, и в глазах темнеет. Соврала, конечно, но выхода другого пока что нет.
Мы возвращаемся в царские покои. Тут я уже спокойно усаживаюсь в огромное кресло возле камина и приступаю к чтению того самого толстючего кожаного фолианта, написанного отшельником Эонисием. Итак, сначала о Кайдене.
В легенде говорилось о царе, который смог объединить разрозненные племена оборотней в одно сильное государство. Правил он строго, но справедливо, с каждым годом увеличивая подконтрольные ему территории. Многие короли хотели быть с ним в мирном союзе, потому без сомнения и жалости отправляли своих дочерей, внучек, сестер в гарем ненасытного оборотня. И все они оставались у него бесправными наложницами, но ни одна не стала его Истинной.
И так продолжалось годами. Сила и власть царя оборотней росли, ширились. Огнем и мечом преумножал он свои земли. Пока в одном из таких походов не встретил ЕЁ. Принцесса павшего королевства завоевала его дикое сердце одним только взглядом.
Увез он ее к себе и утихомирился. Перестал искать войны и крови. В этом союзе родился сын. И жили они счастливо, да недолго. Враги царя решили, что он размяк и сейчас самое время свергнуть его. Пока оборотень отсутствовал, его семью выкрали и увезли в другое королевство.
Когда вернулся царь домой и узнал эту новость, страшен был его вопль. Обернулся он зверем страшным, невиданным доселе и кинулся по запаху за похитителями. Сотнями убивал он в тот черный день, просто разрывал на куски тела тех, кто посмел стать на его пути. Нашел он свою семью, да поздно. Сын уже умер, а жена была на последнем издыхании.
И тогда гордый царь сделал то, что никогда не делал: стал молить Ризу, Богиню Смерти, не забирать его любимую. Смилостивилась Черная Богиня, но взамен потребовала обещание от царя об ответной услуге. Оборотень дал согласие, даже не спросив, что за услуга ей понадобится, забрал жену и вернулся к себе.
Выжила его любимая, но с каждым днем только отдалялась от него. И, как зима, холодна она была с мужем своим, винила его во всем, даже в смерти сына. Так и умерла от отравленной раны, которая не заживала с момента спасения из плена, спустя месяц по возвращению, проклиная Кайдена и царство оборотней. Проклятие то легло белым снегом на земли царские и с того времени, зима там длилась полгода, а прохладное лето всего два месяца.
Долго царь горевал, а потом занялся тем, что умел лучше всего – войной. Много земель присоединил он к своему царству. И в каждом городе разрушали по его приказу храмы Богини Смерти, а на их руинах возводили новые, но уже Царю Оборотней. Везде он правил жестко, но справедливо. Простой люд любил своего царя, почитал. И молились ему и жертвы приносились, как Богу.
А сам царь жил только мыслью о мести, но не кому-нибудь, а самой Ризе – Черной Богине. За то, что выполнила их уговор, да на свой лад. За то, что дала и тут же отняла. Но, чтобы поквитаться с Богиней, нужно самому быть Богом. К этому и стремилась мятежная душа Царя Оборотней.
Много десятилетий прошло, а царь не знал покоя. И вот исполнилась его мечта. Погиб он в сражении, а после смерти проведен был ритуал над теплым еще телом, и возродился уже Кай – Бог оборотней и животных.
И зажили оборотни лучше прежнего под покровительством такого Бога, ибо добр и милосерден был он к детям своим.
Да только не по вкусу такое самоуправство было Старым Богам, а в особенности Богине Смерти. И тогда вспомнила она про обещание царя и потребовала допустить ее Жрецов и Королей в царство оборотней, дабы соединилась кровь в потомках их, и появился новый вид главенствующей расы. Но получила она резкий отказ от Кая.
Интригами и обманом удалось ей пленить Бога оборотней. Наложила она на него проклятье страшное и выбросила в самые дальние земли Астрала, куда даже сама добраться не могла.
Незавидна судьба Кая: в обличии животного будет он проводить вечность. Без возможности ясно мыслить, говорить, хоть что-то сделать, дабы облегчить свою участь.
На этом можно было бы и заканчивать Легенду о Боге оборотней, да много веков спустя Жрецу Богини Снов было явлено пророчество. «И человека в звере лютом дева пробудит, но свободу он обретет лишь в руках Смерти, что Снам подобна».
Выныриваю из чтения от слов Одал.
– Ваше Величество, я прошу прощения, что отвлекаю, но вы целый день читаете. Пора бы поужинать и готовится к приходу супруга.
Блииин. Супружеский долг. Исполняется впервые. Совсем об этом забыла, а зря.