Андрей Бинев Рыба для президента

Пролог

Величавая сибирская река гонит свои тяжелые, будто расплавленный свинец, воды с юга на север пять тысяч километров, до самого Ледовитого океана. Берега ее, разделенные сотнями метров, поросшие непроходимыми лесами, миллионы лет мрачно смотрят на свое отражение и друг на друга. Черные волны вылизывают песчаные отмели, обнажая бурый камень. Подрубленные водой стволы деревьев с треском наваливаются на воду и, подхваченные безжалостным течением, долгими месяцами кочуют к Полярному кругу, пока многометровая толща льда не скует реку и все то, что оказалось на ее поверхности за быстротечную весну и недолгое лето.

Осени здесь почти не бывает. Лишь только солнце к концу сентября лениво выползает из-за верхушек вековых деревьев, тотчас теряет силу, без которой ему уже не подняться к мрачному серому небосводу. Листья за три ночи и три дня покрывают воду лоскутным глянцевым одеялом, и следом за первым колючим снежком приходит долгая белая зима, с метелями, скрипучими морозами и бледной пустошью спящей в летаргическом сне природы. Все замирает, цепенеет до весны. Все спит, копит силы, укрепляет дух, чтобы с первыми прямыми лучами омолодившегося солнца вновь устремиться к северу, куда гонит свои воды большая судоходная река.

Под вязкой свинцовой ее толщей в неведомых глубинах режет холодную воду острым носом гигантская рыба – сибирский осетр. Вдоль стремительной линии мощного тела, острых как бритва плавников и сильного хвоста скользят рассветные лучи небесного светила, размытые тяжелой водой. Рыба плавно идет по течению и, вдруг развернувшись, будто субмарина, с тупым упрямством устремляется навстречу ему. Все здесь близко ей, все родное, исконное, верное. И нет для рыбы иных вод, иной жизни и не бывает иной судьбы. Так было, так есть и так будет!


Утро садится с черного небосвода на землю сизой мглой. Земля, теряя терпение в ожидании его, успевает остыть за ночь. Но с рассветом, освежившись росой, тянется кверху своими сонными испарениями, словно ладонями, воздетыми ввысь. На границе земного дыхания и серой небесной мглы голубым матовым светом клубится плотный воздух. Вот-вот грянет новый день.

Но вдруг тяжелую незыблемость тишины разрывает мощный безжалостный рев, будто одновременно рвутся сотни смертоносных бомб. Мгла захлебывается ослепительно ярким огнем, и от земли, к дрогнувшему небу, в его все еще чернеющую холодную пустоту, натужно и упрямо устремляется сигарообразное стальное тело. Клубы дыма и огня не поспевают за ним, рвущимся в космос, подальше от земной тверди, от далекой холодной реки и тихо скользящей в подводной глубине рыбы. Это ракета, в нутро которой зашиты тысячи электронных механизмов, датчиков, проводов…

Несутся в разные стороны живое, отливающее стальным блеском, тело неразумной рыбы и мертвое умное стальное тело ракеты. Одно расщепляет плотную тяжелую воду, другое – густой, спрессованный собственной массой, воздух. Расставаясь навечно, они, и об этом еще не ведает никто на земле и никто во вселенной, уже неразрывно связаны историей, начинающейся здесь, в космической бесконечности двух стихий – воды и неба. Лучи солнца наконец утопают в глубинах сибирской реки, а утро озаряет еще спящую по соседству казахскую землю, только что покинутую мощной космической машиной.

Загрузка...