Глава 1 Экспедиция 1916 г.
§ 1.1. Организация и проведение экспедиции 1916 г.
Через три месяца после начала Первой мировой войны территория Турции стала одним из театров военных действий с ее многочисленными фронтами на Востоке: Кавказским, Месопотамским, Аравийским, Суэцким, Палестинским, Сирийским, Персидским и Галлиполийским. По мере наступления русских войск на занятых территориях создавались подчиненные командованию военно-административные округа.
К апрелю 1915 г. район между Черным и Каспийским морями был занят русскими в результате проведенной на Кавказском фронте Сарыкамышской операции. Однако из-за недостаточного количества резервов и слабости путей сообщения русская армия летом 1915 г. понесла ряд поражений. Только после Алашкертской, Эрзерумской и Трапезундской операций 1916 г. (рис. 22-24А) положение России на Азиатском театре упрочилось, когда она получила важнейшие в стратегическом плане города Эрзерум, Битлис, Ван, Эрзинджан и Трапезунд; последний предполагалось превратить в мощную базу с достаточным запасом продовольствия и вооружения для кавказской армии[132]. Как считает военный историк А. И. Уткин, эти города – Эрзерум и Трапезунд – были стратегически важными для Кавказа[133]. Правда, некоторые историки полагают, что наиболее подходящим местом для порта могла быть деревня Платана (западное предместье Трапезунда), а выбор собственно Трапезунда был неудачным[134]. Тем не менее из-за отсутствия сухопутных дорог для связи фронта с тылом занятие Трапезунда (нынешнего турецкого Трабзона) рассматривалось как быстрое решение проблемы снабжения русских войск, в городе была создана временная военная администрация (рис. 30-31А) во главе с комендантом Трапезундского округа и командующим 5-й армией генералом В. А. Яблочкиным, который получил полномочия генерал-губернатора[135].
Современный историк О. Р. Айрапетов отмечает, что «гавань этого города была основной базой, связывающей снабжение 3-й турецкой армии с Константинополем», без которой турки не смогли бы организовать «серьезное контрнаступление на Эрзерум»[136]. Таким образом, занятием Трапезунда русская армия отрезала турецкую армию Трапезундского района от Константинополя. Как пишет историк А. И. Уткин, включение Эрзерума и Трапезунда в состав Российской империи хотя и входило в планы по восточной политике императора Николая II, но чрезмерно увеличивать территорию Армении он не желал[137]. Однако, согласно мнению этого историка, «военные победы первых девяти месяцев 1916 г., победа русской армии в ходе «прорыва Брусилова» и в Закавказье на время возвратили Россию в ранг великих держав. Глядя из исторического далека, видно, что эти победы по существу сделали неизбежными крах Австро-Венгрии и Турции двумя годами позже»[138].
Трапезунд был занят русской армией 5 апреля 1916 г., и это стало одним из самых крупных успехов русской армии за годы войны. Город был важным стратегическим пунктом на Кавказском фронте, и во многом поэтому начальником Трапезундского укрепленного района в Трапезунде на протяжении почти всего времени пребывания в нем русской армии был военный инженер-фортификатор и генерал А. В. фон Шварц, активно участвовавший в строительстве оборонительных сооружений Порт-Артура во время Русско-японской войны, Ивангородской крепости во время Первой мировой, а также Карса. Общая площадь занятых территорий, согласно записям генерала А. В. Шварца, начальника Трапезундского укрепленного района, составляла более чем 2500 кв верст[139] для освоения. Русские строили дороги, расширяли порт.
В июне 1916 г. российское правительство утвердило «Временное положение об управлении областями, завоеванными у Турции по праву войны».
Согласно этому постановлению, присоединенная территория, объявленная временным генерал-губернаторством Турецкой Армении, подчинялась главному командованию Кавказской армии. Кроме экономического[140], началось и научное исследование занятых турецких земель. При штабе 5-й Кавказской армии был создан Археологический отдел, отвечающий за исторические исследования на прифронтовой территории.
Как было принято в то время, когда на завоеванные территории посылались экспедиции научного характера, на Кавказский фронт была послана первая Трапезундская экспедиция академика Ф. И. Успенского (рис. 3А), финансируемая Русским археологическим обществом и Академией наук и состоявшая из руководителя историка-византиниста Ф. И. Успенского (академик прибыл в Трапезунд 13 мая 1916 г.)[141], искусствоведа Ф. И. Шмита (рис. 6А) и художника Н. К. Клуге (рис. 5А). Во главе экспедиции был поставлен выдающийся русский византинист Ф. И. Успенский (1845-1928), славист, профессор, академик АН СССР (с 1900 г. и до 1925 г. – петербургской Академии наук), директор Русского археологического института в Константинополе и тайный советник (рис. 3-4А, 32-33А).
Последние 20 лет деятельности Ф. И. Успенского перед Трапезундской экспедицией (1894-1914) были связаны с директорством в Русском археологическом институте в Константинополе. Среди его экспедиций и ознакомительных поездок отметим следующие: 1896 г. – поездка в Болгарию, 1897 г. – в Иерусалим, 1899-1900 гг. – раскопки в Абобе-Плиске, 1900 г. – экспедиция в Сирию (Пальмира), 1908 г. – работа в Солуни (Фессалоники) над росписью храма Дмитрия Солунского, 1905 г. – раскопки в Преславе. Академик С. А. Жебелёв особо выделяет три работы Ф. И. Успенского этого времени: исследование Абобы-Плиски, которое дает сведения о начальном этапе существования Первого болгарского царства, издание Серальского кодекса Восьмикнижия и экспедицию в Пальмиру[142]. Трапезунд, наряду с Новгородом Великим в 1918 г., стал одной из его последних командировок.
Трапезундская экспедиция была не единственной научной экспедицией, проведенной на Кавказском фронте Первой мировой. Летом 1916 г. состоялись также экспедиции филолога Н. Я. Марра и востоковеда С. В. Тер-Аветисяна. Отчеты этих экспедиций читались на заседаниях Московского археологического общества (МАО), Российского археологического общества (РАО)[143], заседаниях бюро Академии наук и частично публиковались в «Известиях отделения АН»[144]. Научная хроника экспедиций в облегченном для читателя варианте печаталась в газете «Новое время»[145]. О присылке отчетов и заметок просили и иностранные издатели. Так, в фонде Успенского сохранились письма французского издателя Буше[146] и издателя[147] греческой газеты «О φάρος της Ανατολής»[148] с просьбой прислать текст выступления об археологических находках экспедиции в Трапезунде.
Экспедиция тайного советника Ф. И. Успенского, имевшая своими задачами исследовать занятый трапезундский район, финансировалась Археологическим обществом и Академией наук[149].
Изучение Трапезундских памятников происходило двумя этапами. В состав первой экспедиции Успенского, которая была запланирована на 13 мая 1916 г. – 4 июня 1916 г. (до начала жаркой погоды и буйства малярии), входили всего три человека: сам Ф. И. Успенский (в июле командировка императором Николаем II была ему продлена еще на три месяца[150], но из Трапезунда Успенский выехал ранее, а именно в сентябре 1916 г.), историк искусства Ф. И. Шмит (отбыл из Трапезунда 18 июня 1916 г.) и художник Н. К. Клуге (выбыл из Трапезунда 5 июля 1916 г.)[151], причем у первых двух участников были свои планы исследований, которые не удалось согласовать между собой, и это вылилось в серьезный конфликт, неудачно сказавшийся на научной работе.
Во вторую Трапезундскую экспедицию (17 мая 1917 г. – сентябрь 1917 г.) входило уже семь специалистов[152] из разных областей: художник Н. К. Клуге, профессор Лазаревского института восточных языков А. Е. Крымский (рис. 14А), профессор МДА Н. Д. Протасов, изучавший стены и акрополь Трапезунда археолог H. Е. Макаренко (рис. 15А) и архитектор Н. Б. Бакланов (рис. 17А)[153].
В 1917 г. была запланирована и третья экспедиция, изучавшая памятники Трапезунда, но захватывающая территории вплоть до Багдада. Ее начальником был коллежский асессор И. Я. Стеллецкий, известный как первый русский спелеолог и исследователь пещер и подземных ходов в центре Москвы, под территорией Московского Кремля[154]. После Февральской революции в 1917 г. судьба этой расширенной Трапезундской экспедиции, по отзыву ее начальника И. Я. Стеллецкого, оказывается «всецело в руках Комиссариата Временного правительства»[155]. С другой стороны, после экспедиций Ф. И. Успенского в дело активнее, чем раньше, привлекается командование русской армии, но начинается «девятый вал революции»[156]. В мае 1917 г. в докладе комиссару Военного генерал-губернаторства областей Турции[157]