Глава 6
– Мы никуда не полетим! – стало первым и главным ответом на мое предложение.
Правда, я думал, что останавливать меня будут Горчаков и Зубатов, однако против неожиданно выступил пресветлый князь Меншиков.
– Но почему?
– Вы не понимаете, полковник? Так я расскажу! – Александр Сергеевич ходил из стороны в сторону словно тигр в клетке. – Представим, что американец прав, и Вена взбунтуется против Габсбургов. Прольются реки крови, и кого обвинят в этом, когда все увидят летающий над Австрией русский «Кит»? Если же никакого бунта нет, то и это ничуть не лучше. Наше появление подтолкнет заговорщиков к действиям, и новая революция, которой можно было бы избежать, снова поразит самый центр Европы. Тут ведь дело не в обиде или даже этой войне, нужно смотреть в будущее. С кем мы сможем иметь дело, когда все закончится, а кто по самой своей природе станет нашим врагом.
– Я понимаю, что нужно думать о будущем, но… Царь Николай остался в стороне во время революции 1830 года, и это стоило нам Польского восстания. И Франции, которая стала полноценным союзником Англии. Зато помог Австрии в 1848-м, и пусть Франц-Иосиф быстро об этом забыл, тем не менее, это подарило нам еще 5 лет мира. И никаких новых врагов. Так, если сдержанность не работает, может, и к черту ее?
– Нельзя так просто сравнивать столь разные события, – Меншиков грустно покачал головой. – Я видел много войн. Пока они идут, в груди горит ярость, жажда славы и справедливости. Но вот война заканчивается, ты сначала скучаешь, потом смиряешься, а после этого… Как озарение – осознаешь, что мир лучше. Понимаешь, что ради него ты и сражался, и что ради него иногда можно пойти на уступки. Если есть хотя бы шанс…
– Если в Австрийской империи случится революция, шанса не будет, – неожиданно тихо возразил Горчаков.
– Что вы имеете в виду? – повернулся к нему Меншиков. – Вы же сами еще недавно были в Вене, и никаких панических новостей ни от вас, ни от кого-либо еще я не слышал.
– Когда я уезжал, ситуация держалась на трусости министра Буоля и твердой руке Софии Баварской, матери Франца-Иосифа, но… Еще до приезда сюда до меня дошли слухи, что в Вену вернулась Сиси, и вместе со всеми остальными новостями это выглядит не очень хорошо.
– Кто такая Сиси? – осторожно уточнил я.
– Елизавета Австрийская, жена императора, – пояснил Горчаков. – Известна тем, что отбила будущего мужа у старшей сестры, с которой тот и был изначально помолвлен. Что говорит о ее принципах. А еще Елизавета замечена в тесных связах с венгерскими дворянами и промышленниками, которые и могут стать движущей силой нового переворота.
Я невольно вспомнил, что уже слышал это имя. В моей истории Елизавета стала той, через кого с Францем-Иосифом договорились о превращении Австрийской империи в двуединую Австро-Венгрию. Впрочем, случиться это должно было только через восемнадцать лет, когда Австрия уже проиграет войну Сардинии и Франции за свои итальянские земли, а потом и Пруссии – за лидерство среди германских народов. Сейчас же добром Габсбурги на такое ослабление не пойдут, а значит, заговорщики если и будут действовать, то только силой.
– Пара сплетен – это не повод рисковать дипломатической обстановкой на Дунае, – Меншиков не собирался отступать от своего мнения.
– Еще у меня есть письмо купца 3-й гильдии Никифорова[2], который лишился своего товара в румынских землях и через посольство просил царя о денежной помощи. Не слишком надежный источник, но вместе со всем остальным… – Горчаков на мгновение задумался.
– И что он пишет? – поторопил его Меншиков.
– Рассказывает, как радовались в посольствах Англии, Франции и Сардинии, когда узнали о смерти Николая. Пили до утра и делили наши земли, отмеряя, что кому больше нужно. Ну и о Польше не забыли, нарезав им надел аж до самого Курска.
– Еще? – Меншиков помрачнел. И чего он? Как будто ждал от врагов чего-то другого?
– Устраивали драки на панихиде по императору Николаю, хотели отменить службу.
– Еще.
– Помните, после Альмы союзники захватили вашего адъютанта и карету с гербом? Ее возили по улицам: прямо не говорили, но многие радовались, что вас пленили и скоро выставят в клетке на площади.
– Еще.
– Бояре Валахии ездят на поклон в Лондон и Париж, выступают перед парламентами и просят избавить их от разорения и тирании из России. А среди простого народа с декабря ходят слухи, что Австрия объявит нам войну и для этого объявляет новый набор. Что точно правда, более того, необходимое количество солдат они собрали за считанные месяцы, в основном за счет сербов. Наш купец пил с ними и спрашивал, как же они со своими братьями-русскими собираются воевать, и те отвечали, что на самом деле никакой войны не будет. Как дойдут до наших, так и перейдут на верную сторону с австрийским оружием в руках, чтобы дальше уже вместе гнать супостата.
Тут я невольно улыбнулся: сербы всегда умели себя подать и не боялись сражаться.
– Что ж, все понятно, – Меншиков задумчиво закусил ус.
– Что понятно? – мне вот пока ничего не было очевидно. Кроме того, что князь встал на нашу сторону, но вот почему?
– Картина всегда складывается из отдельных мазков. Сами по себе они ничего не значат, но вместе могут превратиться в рисунок, который нам нужно уметь прочитать, – Меншиков вздохнул. – Что мы видим? Элиты Австрии и занятых ею территорий готовы предать. Я и сам об этом слышал, но то одиночные истории. А когда о том же начинает писать обычный купец – дело дрянь. Дальше простые люди. Мы видим, что они уже не столько боятся войну, сколько смирились с ней. И, наконец, набор сербов. Очевидно, что ни на какой восточный фронт Франц-Иосиф их не отправит, а значит, набирает для себя. Чтобы прикрыть их штыками свой тыл и свой трон, потому что изнутри видит, насколько серьезна опасность.
– Значит, летим? – выдохнул я.
– Летим, – принял решение Меншиков.
– Летим, – как-то по-молодецки махнул рукой Горчаков.
Зубатов, как мой надзиратель, хотел было что-то возразить, но только вздохнул. Ну, а я приказал Степану пробежаться по местным, поискать ветеранов, вдруг кто решит к нам присоединиться. Если выгрузить лишнее, еще человек двадцать мы вполне могли принять на борт. А три десятка десантников, как показала моя авантюра в Константинополе, это уже вполне себе сила, с которой можно наворотить дел. Главное, оставалось придумать как.
Когда я рассчитывал, что Степан легко найдет нам ветеранов, то не очень верно представлял себе местные реалии. Тут действительно были те, кого по ранению списали из армии и кто не захотел ехать домой, но большинство таких солдат уже даже мысленно оставили службу, погрузившись в возможность заниматься землей. Земля… На ее зов тут готовы откликнуться в любой момент, а мне ответило всего шесть человек. Все ветераны, заработавшие шрамы еще под Севастополем: двое из моего Владимирского полка и четверо из тех, кто был рядом.
– Сможете встать в первый ряд штурмовиками? – честно спросил я, пройдясь перед строем мужиков. А то на эту роль смог бы пойти я, Степан, ну, может, еще Лесовский, если вытащить его из-за штурвала дирижабля. А остальные наши – они же пилоты. Молодые, тощие – храбрости-то им не занимать, а вот крепости, чтобы удержать строй, может и не хватить.
– Справимся, ваше высокоблагородие, – кивнули все шестеро.
Кстати, да, я теперь не просто «благородие», а «высоко». Все-таки полковник, шестой класс в табели о рангах, нужно понимать.
– Броню и оружие получите. Жалование за операцию положу сто рублей и еще столько же за каждый месяц сверху, если придется где-то задержаться. Хватит?
Солдаты переглянулись и вновь закивали. Сто рублей – это немало, жалование поручика почти за год. Я мог бы дать и больше, но как бы не смутить мужиков. Пусть лучше будет приятным сюрпризом, когда вернемся.
– Если погибнете, – я коснулся еще одного важного дела, – семьи ваши получат по тысяче рублей. Прослежу, чтобы получили их, и никто не обидел после этого.
Если до этого ветераны улыбались, то теперь от улыбок не осталось и следа. Смерть – это всегда серьезно.
– В паре слов расскажите, где служили, что умеете, – я продолжил общение с ветеранами.
– Аким, – хрипло ответил старший из них. Высокий, с длинными, рано поседевшими волосами. Видно, что еще недавно был бородатым, но ее быстро сбрили, чтобы соответствовать армейским правилам. – Я с Новгородчины, служить начал еще с прошлой войны с турками. Мог уже уйти, срок вышел, но духу не хватило бросить своих, так и оказался в Севастополе. Бутырский полк 17-й Пехотной дивизии, 16 тысяч нас было до Инкермана, а потом… Много нас тогда полегло, и если бы не бронированная платформа вашего высокоблагородия, то и я бы на тот свет отправился. А так вытащили врачи, из армии выписали, ну, я и решил, что лучше в новый город поближе к своим поехать, чем обратно домой. Там же все, кого я знал, уже давно ушли, а новые – чужие они мне.
Солдат замолчал, а я невольно задумался о его судьбе. Получается, записали в рекруты Акима в 28-м году: если тогда ему было 16, то сейчас уже все 44. Вся жизнь вдали от дома… Потерянные люди, которым некуда возвращаться, которые стали обузой для государства, а могли бы, наоборот, быть опорой России. Тот же Аким ведь столько всего повидал. Как не боялся турецкого штыка, так и местных взяточников бояться не будет. А знания? Через руки одного лишь моего корпуса столько новинок прошло, да и остальных что-то да зацепило. А дисциплина? Готовность и умение работать целый день и целый год, если будет нужно, если ради дела. Кому как не таким людям на гражданке первыми осваивать новые технологии и пускать их в дело.
Я сжал кулаки, надеясь, что у Обухова получится наладить дело с ветеранами, а нет… Сам буду включаться, но точно найдем для них место.
А тем временем вслед за Акимом представились и остальные мужики. Петр, Савва, Илья, Трофим и Узбек – у всех них была такая похожая судьба. Даже жалко немного снова тащить их в мясорубку, когда мирная жизнь почти нашла каждого.
– Ваше высокоблагородие, – Аким, разом напомнив каждого из моих ефрейторов, каким-то образом заметил мои сомнения. – Вы как будто надумали нас жалеть, так не надо. Мы ведь не просто так отозвались на слова вашего казака. Мы шестеро – отрезанные ломти, не смогли вернуться, бывает такое. Кто нашел себя, те и остались на месте. А для нас помереть в бою – это не беда, а, наоборот, славное дело.
– А не слишком ли ты ладно говоришь для простого солдата? – неожиданно я обратил внимание на такую очевидную странность.
– Говорили, что я бастард баринский. Хотя брешут, он-то после 12 года для всех школу построил, всех там и учил, просто одни там штаны просиживали, а я… книги читал. И тогда, и потом, когда возможность была.
– И как твоего барина звали, который тебе не отец? – я внимательно посмотрел на Акима.
– Не важно это, ваше высокоблагородие, – тот отвел взгляд в сторону и…
Договорить мы не смогли, неожиданно подошел Степан с новым пополнением. В отличие от ветеранов эти были молоды, никогда не служили, а лица ясно выдавали местное происхождение.
– Григорий Дмитриевич, – Степан довольно улыбался. – Вот еще десяток, татарчата крымские. Пришли на службу к Обухову, хотели за порядком следить, заводу помогать, но постоянных мест для них пока нет. Услышали мой клич, что тебе нужна помощь, и отозвались.
– Как зовут? – я посмотрел на старшего среди новеньких. Молодой парень, взгляд черный, дерзкий, но… Нет в нем злобы, а только надежда, что наконец-то смог найти для себя достойное дело.
– Максим, – отозвался парень. – Максим Амиров.
– Воевал против нас в Крыму, Максим?
– Хотел, – парень не стал врать. – Но дед отговорил. Мудрый он, сказал, что вместе с вами я больше славы смогу получить.
– Правильно сказал, вот только… – я посмотрел на Степана. – А сдюжат ли они? Для штурмовиков слишком щуплые. На ракеты ставить? Так с ними и наши пилоты справятся, у них и опыта больше.
– Винтовки дадим, – казак не сомневался в полезности пополнения. – Эти, может, и похуже наших кавказских стрелков будут, но тоже неплохи.
– Мы лучше! – встрепенулся Максим, но я только поднял руку, и спор замер на корню.
– В деле проверим, – озвучил я свое решение. – Занимайте места, в ближайшие полчаса вам выдадут все необходимое вооружение и припасы. В ночи будем вылетать, а пока… Чапай думать будет.
Максим не знал, кто такой Чапай, но, кажется, это была какая-то русская шутка. Не очень понятная: похоже, кроме самого полковника ее так никто и не понял. Странный он, конечно, но и правильный. Умеет воевать.
Максим походил среди команды «Кита», тихо поспрашивав, а безопасно ли на нем путешествовать. Было немного страшно лезть в небо, туда, где только всевышний и птицы. Но если русские не боятся, то и он не будет. Молодые парни-пилоты ничего не стали рассказывать Максиму, а вот техники, закидывающие в недра летающей машины уголь, наоборот, охотно поведали о недавних приключениях. О том, как летали на другой конец света, как видели за один день сразу три моря, как жгли английский лагерь у Евпатории… Кулаки Максима сжались, когда он вспомнил своих друзей по деревне, что пошли не с ним, а поверили в слова чужаков. Впрочем, они сами сделали свой выбор, сами нашли свою судьбу, а он нашел свою.
Так он несколько месяцев прожил в этом страшном новом городе, где даже по ночам не прекращали свой грохот паровые машины. И вот сам полковник Щербачев пригласил его к себе в отряд. Понятно, что дело будет срочное и кровавое, раз он решил брать случайных людей, но все равно такие шансы бывают только раз в жизни. Главное, не испугаться и сделать все как должно… Парни зашушукались, когда им выдали новые винтовки и броню, так что Максиму пришлось на них прикрикнуть, чтобы не позорили свои семьи.
А потом к ним пришел казак, раскидал по рукам странные рюкзаки с тканью и повел за собой. Сначала учил эту ткань правильно складывать, потом начал показывать, как правильно прыгать с поставленных друг на друга ящиков, и только в самом конце объяснил, что теперь они будут делать все то же самое с высоты полета. Даниф, который решил показать норов и сложил ткань в свой рюкзак как придется, тут же бросил его на землю и принялся перебирать. Вслед за ним под насмешливым взглядом казака и остальные перепроверили, все ли они сделали правильно.
Затем был прыжок. Для них подняли в небо дирижабль и пинками под задницу – очень обидно – выкинули вниз. Немного утешало, что солдаты-ветераны, которые прыгали вместе с ними, тоже орали. После был второй прыжок – вот тогда, уже точно понимая, что их ждет, они по-настоящему испугались. Первый раз на фоне этого был так, игрушки. Но никто не сдался, и их снова погнали в небо. Третий, четвертый прыжки, и ничего, привыкли. Даже приземлялись почти туда, куда указывал им сверху казак. А потом тренировки закончились.
Полковник и два старых аристократа, с которыми они все это время что-то обсуждали, приняли решение. И они полетели. В ночной темноте попрощались со Стальным, утром ушли повыше, чтобы облака скрывали их от возможных наблюдателей с земли, а под вечер Максим даже увидел ленту Дуная. Было так непривычно: дед рассказывал, какая это великая и огромная река, а ему казалось, что вот, можно сжать ее в своем кулаке. Словно он не простой парень из обычной деревушки, а настоящий полубог. Максим оглянулся: многие сидели сейчас, тоже сжимая кулаки. То ли, как и он, представляли, что управляют рекой, то ли мышцы затекли. Все-таки были в полете и свои неприятности.
– Четыре часа еще… – тихий голос полковника привлек всеобщее внимание. – Мы прилетим к Вене, столице Австрии, в три часа ночи, когда самый крепкий сон, когда нас меньше всего ждут…
«Как будто кто-то в принципе может ждать такого налета», – хмыкнул про себя Максим, а потом неожиданно подумал, что сам полковник как раз ожидал бы.
– А ведь мы вылетели из Стального как раз, чтобы именно в это время тут оказаться, – рядом раздался тихий шепот Данифа. – Как он сумел так точно все рассчитать?
– Ну, на лошадях же у нас получается прикинуть, когда и куда приедем, – ответил ему Даут.
– Так то лошади. А тут небесная машина, потоки ветра… Сколько же всего здесь нужно знать и учесть.
Максим засопел. Ему было обидно, что такая правильная мысль о силе их нанимателя не пришла ему самому. Зато он принял очень важное решение: когда они закончат, он откажется от награды и будет просить, чтобы русский полковник оставил его при себе. Любой ценой… Дальше были еще несколько часов полета, а потом, наконец, показались стены огромного города. Вена. Столица Австрийской империи. Дед рассказывал, что этот город стоял тут еще во времена Римских императоров, и сам Марк Аврелий когда-то нашел в нем свою смерть.
Максим всматривался в древнюю крепость, пытаясь увидеть в небольших светлых домах следы истории и былого величия. Но их не было. Просто большой город, в котором жили люди, желающие им смерти и которых они прилетели остановить.
– Сколько же тут солдат… – Даниф принялся считать влаги австрийских полков, висящие над разными кварталами, и сбился. – И что мы тут сможем сделать? Тридцать человек против многих тысяч.
– Полковник знает! – твердо ответил Максим.