Заниматься не своим делом скучно и противно, особенно когда это дело действительно скучное и противное. Например, стягивание шкуры с пятиметровой змеюки. Во время свежевания туши я настолько убедился в том, что это – не мое, аж пару раз вывернуло наизнанку.
В результате был с ног до головы вымазан в зловонной слизи, пропах ею, словно помоечный бомж, и все – ради каких-то упсов, которые еще неизвестно как смогу получить за свое «благоухающее» сокровище.
Автономная система за долгие полтора часа моих трудов проявляла себя пару раз, посоветовав собрать подкожный жир гадюки во флягу, разложить шкуру гипноудава на полянке для просушки и объяснив, как открыть конический наконечник, венчавший хвост ползучего гада. Его действительно удалось обнаружить лишь после снятия чулка, вывернув шкуру наизнанку.
Полый костяной конус также содержал желтоватый жир, в котором плавали три фиолетовых жемчужины стоимостью в тысячу упсов каждая. Вроде бы и обогатился, однако полученный товар еще стоило пристроить, а стандартные пункты сдачи мне пока недоступны.
После разделки удава, его просушки и скатывания шкуры в рулон, я до вечера шагал, питаясь только ягодами и фруктами. Вышел к плато, пересек его и заночевал на раскидистом дереве возле самой его границы. А утром довольно быстро отыскал утоптанную дорожку на восток. Как ни странно, ни одна из местных тварей мне так и не встретилась, словно у них объявили выходной относительно одного конкретного человека.
Автономка хранила гробовое молчание, ничем не поощряя за изнурительное путешествие со смердящими тяжестями. Жаба продолжала душить, не позволяя от них избавиться, а мозг просчитывал процент вероятности встречи с приятелем, даже не пытаясь улучшить настроение утешительными прогнозами.
Вспомнив свою самую первую встречу с людьми в этом мире, я не пошел по дороге, а держался примерно в десяти метрах правее. Кожа удава, перекинутая через плечо, постоянно мешала, да и голова убитой твари, зацепленная рогом за ремень, доставляла массу неудобств. Двигаясь, постоянно напоминал себе, что первым делом куплю рюкзак.
– Ух, ты! – негромко воскликнул, заметив вдали силуэт большого валуна. – Вот когда он не нужен, обязательно попадется на пути.
Именно возле такого же камня меня и пытались ограбить два людолова. Не успели: появившийся пришелец сожрал половинку наглеца, собиравшегося набить мне лицо.
Желание поскорей избавиться от трофеев буквально подталкивало свернуть к пункту их сдачи, однако чувство самосохранения подсказало сначала сделать круг почета вокруг камушка.
Нет, я не собирался сдавать добычу, не получая начислений, иначе вообще не стоило их добывать и таскать столько времени с собой. Теплилась надежда, что сюда могут заглянуть другие охотники и, как знать, может удастся договориться с ними?
Убедившись, что любителей легкой наживы рядом нет, приблизился к валуну и взобрался на его вершину. Здесь снял с себя тяжелую поклажу.
«А еще говорят – своя ноша не тянет. Еще как тянет! Плечи буквально отваливаются, да и на бедре синячище будет тот еще. И хоть бы какой-нибудь добрый человек подсказал, далеко ли до магазина!»
Похоже, на добрых людей нынче был не сезон. Та троица, что объявилась поблизости, ни обликом, ни разговором на них не походила.
– А ты уверен, что ребятки сюда свернут? – спросил самый высокий. – До города осталось пять верст, а там цены повыше будут.
– Верняк! – подтвердил лысый. – Видал – трофеи-то у них тяжелые. А кому охота такие тяжести лишних пять верст на себе переть? Сто пудов – сюда завернут.
– Хочешь им прямо на дороге жизнь облегчить? – третий больше походил на интеллигента: худощавый, тонкие черты лица, в очках. Камуфляж на нем смотрелся, как на корове седло. – Гамед, ты спрячешься за тем кустом, Хан займет позицию за деревом, а я прикинусь раненым. Там две девки, они должны кинуться на помощь – вот и будет у нас сразу два заложника.
Очкарик явно был за старшего, и именно его как-то сразу захотелось прибить.
– Чем тут воняет? – верзила подошел к своему месту засады буквально в дюжине шагов от скрывавшего меня валуна. Он почуял «аромат» моих трофеев.
– Это запах легких денег, – пояснил ему лысый.
– Умолкли, оба! – одернул их главарь. – Дичь спугнете.
Пришлось осторожно спуститься с камня – мне очень не понравился «сценарий» их спектакля. Бандит мог и пальнуть по женщинам.
«Дичь» появилась спустя пять минут. Два паренька и две девушки, всем немногим за двадцать. Как и предполагал очкарик, обе, бросив поклажу, кинулись помогать пострадавшему. Не иначе, из новиков. Один парень попытался их остановить, но не успел: девушки оказались под прицелом главаря. Оба своих ствола он приставил к головушкам сердобольных и, усмехаясь, заговорил:
– Я вижу, тяжко тащить добычу, господа? Что ж, рад оказать помощь в столь нелегком деле. Только не дергаться, чтобы ваши красотки не пострадали.
Подельники также показали себя и оружие, направленное на груженых добычей молодых людей.
– Объясняю только раз, иначе у кого-то в их смазливых головках будет по лишней дырке: быстро освобождаемся от стволов и рюкзаков. У вас десять секунд., время пошло.
Парни не стали рисковать и выполнили приказ.
Главарь посоветовал им отойти на пару шагов, а верзиле – забрать трофеи. Только после этого очкарик прекратил прижимать стволы к девушкам.
– Вот видите, как все у нас мирно складывается. Теперь осталась самая малость: нужно связать друг друга. – Он поднялся.
Дальше медлить не стоило.
Три шага – и я оказался у главаря за спиной. Он лишь начал поворачивать голову, как получил глоком по макушке, а его подельники попали под мой прицел.
– Так, уроды! Оружие на землю, и сами мордой туда же.
– А если…
Даже дослушивать не стал. Выстрелил, задев плечо верзилы, после чего тот выронил карабин. Второй бросил оба пистолета, не дожидаясь подобных гостинцев.
– Девушки, не сочтите за труд – у меня наверху на булыжнике свои трофеи имеются, достаньте, пожалуйста. Парни, а вы чего стоите? Веревки есть?
– Найдем.
– Так вяжите грабителей, в городе за них наверняка награда положена.
Повторять не пришлось, всех троих связали быстро. Спустились и девушки с моими пожитками.
– А что это у тебя? Почему так воняет?
– Еще недавно это было трехрогим гипноудавом. Если имеете наличные, могу уступить по дешевке.
По сосредоточенности парней понял, что они делали запрос.
– У нас столько наличных нет.
– А у них? – я кивнул на связанных.
– Это твоя добыча.
– А почему именно наличные? – удивилась одна из девушек.
– С банком у меня проблемы. Весь безнал сразу за долги уходит, – для объяснения воспользовался подобной ситуацией с наставником.
– Небось, Георгу должен? – с пониманием спросил парень, передавший карточки. – Здесь шесть сотен. Может, прогуляешься с нами до города? В первом же обменном пункте и рассчитаемся. Обещаю – мы не обманем.
– Можно и прогуляться. А у вас вода есть? Да и перекусить чего-нибудь было бы неплохо…
Тут же вспомнилось краткое, но емкое изречение: «дайте попить, а то так есть хочется, что прямо переночевать негде». На все сто процентов мой случай: воды – нет, во фляге – жир удава, еда – отсутствует, а ночлег – разве что под деревом, если до города не доберусь. Да и там потребуют в любой гостинице назвать имя, которое наверняка можно проверить в системе. Пожалуй, с конфиденциальностью в Рубежье совсем плохо.
– Я – Ринат, он – Шуран, Римма и Диана, – длинноволосый представил всю группу. Он же распорядился сдать самые тяжелые трофеи.
– Своего настоящего имени не скажу, зовите Мичелом.
– Уж не сокращенное ли от «мил человек»? – улыбнулась Римма.
– Какая разница, – махнул рукой, поскольку объясняться не собирался.
– Шкуру гипноудава можно пристроить в полтора раза дороже, чем за нее дает система, – заметил Шуран – круглолицый молодой человек моего роста, чуть шире меня в плечах. – В городе имеются умельцы, которые броники из нее выделывают.
– Дадите мне тысячу упсов наличными – и делайте с ней, что хотите, хоть чучело хомячка, – сказал, не раздумывая. – У меня очень мало времени. Предлагаю поторопиться.
Жевать пришлось на ходу – мы слишком долго оставались на одном месте и могли дождаться непрошенных гостей, что называется не из мира сего. Когда заметил, что наши пленники нарочно плетутся, задерживая нас, предложил оставить их в лесу связанными. Очкарик тут же посулил три тысячи упсов за свободу для себя лично, правда, при условии, что его подельники пойдут с нами дальше.
Я предложил новым знакомым согласиться на его условия. А потом, когда Хан и Гамед немного прошли вместе с нами, посчитал условие сделки выполненным. Друзей в беде оставлять нельзя? Вот пусть эту истину бывшему главарю они сами объясняют.
Помимо шести сотен упсов, мне от бандитов достался хороший рюкзак, нож с выскакивающим лезвием, несколько патронов для нагана и новая фляга. Правда, вместо воды там был спирт, однако вылить его рука не поднялась.
Из пункта обмена я вышел еще на четыре тысячи упсов богаче. Мы распрощались, и я потопал в ближайший магазин. Очень хотелось скорее избавиться от дурно пахнувшей одежды.
Когда вошел в зал, меня едва не выгнали на улицу. Сразу два продавца решительно направились к источнику жуткой вони.
– У нас не обслуживают клиентов в грязной одежде! – сказал один из них.
Хорошо, в это время из подсобки появился мужик лет пятидесяти, который лишь глянул в мою сторону и цыкнул на обоих, заставив удалиться.
– Прошу прощения за грубость, – сказал он. – Учишь их, учишь, а все без толку. Состоятельного клиента от бомжа отличить не могут. Чего изволишь?
– Я бы и сам сейчас себя от бомжа не отличил, в таком-то наряде.
– Хочешь сменить одежонку?
– Да, нужен такой же костюмчик, сменка, что-нибудь домашнее… – честно говоря, я и сам не представлял весь комплект необходимой одежды. Это заметил хозяин магазина.
– Давай сделаем так, – остановил он меня. – Я обозначу все необходимое для жизни, а ты вычеркнешь ненужное. Подойдет?
– Вполне.
– Предлагаю походный костюм по типу твоего, но с дополнительными внутренними карманами. Их можно использовать, как для вещей, так и для пластин брони. Второй, внешне похожий, но без двойного дна. Третий – по типу плотного спортивного и пара водолазок. Из обуви могу предложить мокасины из кожи местного животного. Очень легкие и прочные. На этом бы я и остановился.
– Согласен. Сколько это будет стоить?
– Исходя из того, что я предлагаю одежду лучшего качества, стоимость – полторы тысячи. Можно наличными, мы разницы не делаем. Но, ежели оставишь свой старый наряд магазину, сойдемся и на тысяче.
У меня глаза полезли на лоб, ведь я собирался сразу выбросить разодранную зловонную одежду. Естественно, никто не откажется от большой скидки. Мучил только один вопрос: почему? Впрочем, недолго. Ведь после разделки гипноудава ни одна тварь на меня не кинулась. Видимо, все дело в запахе. Выходит, зверушка действительно была крутой, если даже гадоящеры сразу покинули полянку, а другие любители свежего мяса не рискнули перейти мне дорогу. Наверняка пропитанная ее слизью ткань пойдет на спецзащиту одежды. Только вот я ни за какие деньги не хотел бы ходить в таком! Даже ради самой безопасной безопасности.
– Слушайте, мне надо хотя бы помыться. Вы когда подготовите одежду?
– При магазине имеется парочка номеров с нормальным душем. Можете остановиться на ночь всего за пятьдесят упсов.
Я, конечно, очень спешил, но ради хорошего мытья и сна в обычной постели, был готов немного задержаться.
После возрождения, которого не должно было произойти, Кент ощущал себя паршиво, словно сам убил ученика. До сих пор из головы не выходило бурное расставание с Ларикой.
Когда девушка осознала, что Дмилыч больше никогда не появится в интерфейсе, она в отчаянии наговорила много обидных слов и убежала.
Бывший боцман лежал на раскладном диванчике и под шум закипающего чайника сосредоточенно изучал потолок. Такая незамысловатая процедура больше всего способствовала мыслительному процессу:
«Но я же не просил его отдавать мне свою стадию возрождения! Будучи мертвым, это вообще нереально, разрази меня штиль! До сих пор не могу сообразить, как ему, ополченцу, удалось такое провернуть. Слухи, конечно, ходили, что имеются в Рубежье спецы, способные на подобный трюк, но у них цены с пятью нулями, да и сами кудесники почти полсотни ступеней преодолели. Неужели тот сбой в его собственной нейросети, о котором Дмилыч упоминал, позволил чудеса творить? Тогда почему его самого не уберег? Эх, была бы хоть малейшая возможность, все бы упсы отдал, в долги бы залез, себя бы продал, но ученика вернул. Ведь, по большому счету, Ларика, даже не зная всего, права – именно я виновен в смерти парня. Кто затащил его в этот мир, заставил идти на Плато сокровищ, подставил под удар Георга?»
Кент вернулся в Рубанск лишь позавчера. Зашел на квартиру к приятелю, у которого изредка останавливался, в потайном месте взял записку с ключом, выяснил, что хозяина не будет еще дней пять, и заселился.
С Румбом бывший боцман познакомился более трех лет назад. Они сразу сошлись, благодаря общему прошлому, связанному с морем. Румб в прежнем мире часто подрабатывал судовым коком, хотя имел неоконченное высшее образование. Поначалу вместе за добычей ходили, по ступеням поднимались. Когда взяли ранг ратника, пути-дорожки разошлись. Приятель неожиданно вспомнил о полученных в университете знаниях и взялся за приготовления алхимических пилюль. После этого они встречались редко, но приятельские отношения сохранили, а потому Румб не только оставлял ключ, но и внес в опознавательную базу отпечатки пальцев Кента.
Бывший боцман привычно разместился на кухне стандартной двушки, не собираясь заглядывать в другие комнаты. Он знал, что одну приятель использует, как лабораторию, а в другой спит.
Закипевший чайник заставил подняться. Кент выключил плиту, залил кипятком чашку с молотым кофе и достал из холодильника колбасу и сыр.
«Кстати о Георге, морских ежей ему подмышку! Надо бы пересечься с банкиром где-нибудь в безлюдном месте, да хорошенько пояснить негодяю, что он – самая последняя сволочь, сто медуз ему в джакузи! Я, конечно, догадывался о его жадности, но не представлял, что случай столь запущенный. У мужика точно крыша поехала! Подослать Викта?! Даже представить не могу, в какую сумму это обошлось!»
Маузер десятника теперь хранился в укромном месте. Кент подозревал, что пистолет, скорее всего, весьма дорог владельцу, и тот после возрождения наверняка захочет получить пушку обратно. Возможно, когда-то припрятанное оружие и сыграет свою роль, но встречаться еще раз с убийцей боцман не желал категорически.
Кент нарезал несколько бутербродов, накрыл на стол и сел завтракать, хотя по времени его трапезу уже можно было считать ранним обедом.
Звонок домофона прозвучал неожиданно. Боцман поперхнулся кофе и потратил несколько секунд, откашливаясь.
«Какую еще шаланду принесло к моему пирсу!?» – мысленно возмущался Кент, подняв телефонную трубку.
– Кто? – строго спросил он.
– Кент, открывай. Дело есть.
– Ты? – удивился боцман, но кнопку нажал.
Никак не ожидая встречи с ведуном, он принялся судорожно гадать, что могло привести ясновидца в город. Тот факт, что мужчина нашел адрес, о котором знали лишь двое, его не удивил.
– Заходи, – временный хозяин квартиры впустил нежданного гостя в прихожую. – Кофе будешь?
– Угости, – не стал возражать ведун. Он осмотрел кухню, покачал головой и произнес. – С такими-то деньгами – и ютиться в убогой хате?
– Зато про нее никто не знает, Рулс, – пояснил Кент и добавил: – Ты – не в счет. С чем пожаловал? Надеюсь, за мной долгов нет?
– Смотря, с какой стороны посмотреть, – прищурив глаза, ответил вошедший. Он сел за стол и взял бутерброд.
– Гляди с любой, зарази тебя русалка. Сумма большая? – Кент в нынешнем состоянии даже не собирался спорить.
– А вот с суммой пока затык. Ведь дело будущего, а там пока еще все туманно, могу сказать лишь в процентах. Они остались прежними – тридцать от твоего дохода.
– О каких доходах речь, Рулс? – боцман залил кипятком чашку с кофе и поставил перед гостем.
– Все тех же, что принесет тебе человек, встречу с которым я ранее обеспечил.
– Мы оба знаем, что этого человека больше нет в живых. Ты же сам предрек его гибель. Или хочешь сказать, что впервые ошибся? – вопрос боцман задал с надеждой в голосе.
– Нет, не ошибся. Как предсказал, так и вышло. Но знаешь, смысл слова «гибель» бывает весьма расплывчатым…
Кент не заметил, как залпом опрокинул внутрь довольно горячий напиток:
– Не темни, разрази тебя штиль! Толком сказать можешь?
– А чего тут пояснять? Помнишь фразу из дешевых пьесок, когда барышня, заламывая руки, пафосно произносит: «ты умер в моих глазах, подлец!». Ну, или нечто подобное.
– Слышал. Ближе к телу, Склифосовский!
– Три дня назад наблюдал вещий сон, в котором промелькнул твой ученик.
– Ты его ни с кем не спутал?
– Обижаешь, Кент.
– Допустим, ты действительно видел Дмилыча. И что из этого? При чем тут долг?
Ведун немного посмаковал кофе, дожевал бутерброд, только затем ответил:
– Знаешь, я давненько ни на кого не строил развернутых прогнозов. Хотя бы потому, что это требует недюжинных усилий.
– Ты сделал прогноз на Дмилыча?
– Это невозможно. Хотя бы потому, что он погиб для системы.
– Так он жив или нет?! – Кенту хотелось огреть гостя чем-то тяжелым по башке из-за всех его недомолвок.
Главный вопрос Рулс проигнорировал.
– По одному из вариантов ты с ним отправляешься в Электрическую долину. И этот вариант принесет мне тридцать процентов от твоего дохода.
– Можешь сказать, где его найти?
– Нет. Он же погиб для системы. А вещие сны снятся не каждый день.
– Но ты сказал, что я с ним…
– В прогнозе был лишь ты, однако ж идти в Электрическую долину без такого человека, как Дмилыч, равносильно самоубийству. Согласен?
– С тобой не поспоришь, – согласился Кент. – Но где его искать, если он действительно жив?
– Он твой ученик, Кент. Кому, как не учителю, знать, куда парня забросит?