Глава 5

В театре нам сообщили, что Тамара Маленкович в своей гримерке, но пройти к ней сейчас нельзя. Митяй долго тыкал вахтеру свое редакционное удостоверение, уверяя, что ему назначено интервью, вахтер позвонил аж директору театра, но в конце концов нас пропустили внутрь. Гримерку Тамары мы нашли без труда и, вежливо постучав, вошли. Сидевшая на маленьком диванчике перед большим зеркалом женщина подняла на нас глаза, и я поняла, что вот теперь перед нами – вдова, недавно потерявшая мужа. Огромные глаза актрисы припухли и покраснели от беспрестанных слез, уголки губ опустились в глубокую складку, как будто за прошедшую неделю она состарилась лет на десять. Митяй замер возле дверей, загородил мне дорогу.

– Мы вам очень сочувствуем. – тихо произнес он.

– Вы? – актриса с недоумением посмотрела на нас. – Что вам от меня надо?

Митяй все же прошел вперед и, почтительно склонив голову, торопливо поведал о банкире и деньгах на кредитке, которая пропали вместе с телом режиссера. Я по-прежнему стояла в дверях.

– Неужели нельзя оставить в покое даже его прах? – с отчаянием произнесла актриса.

– И убийцу? – парировал Митяй. – Вы предлагаете его оставить в покое тоже?

– Я не знаю. – покачала головой Тамара. – Я ничем не смогу вам помочь.

– Тамара, кому Немирович рассказывал о банкирских деньгах? – Митяй взял быка за рога.

– Какая разница?

– Пожалуйста, ответьте! – взмолилась я.

– Я не должна была соглашаться. – тихо сказала Тамара. – Я не хотела, чтобы его разыгрывали. Кому теперь нужна эта слава!

– Тамара, его убили не из-за розыгрыша, а из-за денег. – твердо сказал Митяй. – Поверьте, с тех пор, как некто узнал про полмиллиона, Немирович все равно был обречен.

– Он был осторожен. – как будто не услышала его актриса. – Он специально заказал рубашку с внутренним карманом, чтобы носить там кредитку. На него нельзя было внезапно напасть и отобрать ее.

– Почему он не оставлял карточку дома? – спросила я.

– Там Лида. – прозвучал короткий резкий ответ.

– Его жена знала о розыгрыше? – торопливо спросила я.

– Кто ей мог сказать? – без эмоций ответила Тамара. – Эта женитьба была его ошибкой. Я была его настоящей женой!

Я как раз хотела спросить про многочисленных любовниц режиссера, но теперь у меня просто не поворачивался язык. Митяй тоже выглядел растерянным – впервые за все время нашего знакомства.

– Но все-таки. – наконец опомнился Митяй. – Кто-то из окружения Немировича обязательно должен был знать о деньгах! Стойте, Тамара! Когда к вам обратились телевизионщики, вы сначала с ними спорили, возражали против розыгрыша. Вы говорили им о том, что деньги на новый фильм у Немировича уже есть?

– Говорила.

– Кому? – буквально выкрикнул Митяй. Тамара подняла на него глаза, наполнившиеся слезами.

– Вы считаете, его убили из-за того, что я сказала про деньги?

Митяй открыл было рот, но тут же с треском его захлопнул. Я впала в отчаяние. Опять двадцать пять! Так мы никогда не доберемся до сути дела, а минут через пять-десять Тамару вызовут на сцену!

– Тамарочка, вы тут не при чем. – буквально взвыл наконец Митяй. – Его убили не из-за вас, а из-за банкира! Это он, гад, во всем виноват! Скажите имя того, кому поведали про банкирские гадские сребренники, и мы тут же уйдем!

Актриса молчала, опустив голову. Через минуту ожил громкоговоритель на стене:

– Тамара Маленкович, приготовьтесь, ваш выход!

– Мне пора на сцену. – очнулась актриса.

– Имя, сестра, имя! – завопил Митяй.

– Но я не помню имен. – тихо сказала актриса. – Там был сам режиссер передачи, с такой смешной фамилией, два его ассистента, еще какая-то девица…

– Вы назвали сумму?

– Не помню… Да, наверное, назвала. Меня спросили.

– Кто спросил?

– Режиссер. – через плечо кинула нам Тамара и, слегка отодвинул меня рукой, быстро вышла из гримерки. Митяй задумчиво смотрел ей вслед.

– Пойдем отсюда? – я подошла к нему и слегка потрясла за плечо.

– Тебе не кажется, что она чего-то недоговаривает? – глядя в стену, спросил Митяй.

– Не кажется…

– Почему она так не хотела отвечать на наши вопросы?

– Ты же сам видел, как она переживает.

– Тем более, должна была гореть жаждой мести. А она как будто чем-то здорово напугана.

– Думаешь, она замешана в преступлении?

– Не думаю. – уверенно ответил Митяй.

– Но почему? – удивилась я.

– Она точно знала, где Немирович хранит карточку. Если бы это так же хорошо знали и преступники, зачем бы им понадобилось похищать тело?

– Логично. Но почему тогда она так странно себя ведет?

– Похоже, кого-то подозревает.

– Жену?

– Почему тогда уверяет, что Лида не знала о розыгрыше? – пожал плечами Митяй. – Вряд ли она стала бы выгораживать соперницу.

– Так мы уходим или ждем Тамару? – мне безумно надоело стоять в крошечной душной комнатке.

– Подождем. – и Митяй поудобнее устроился на диванчике, полностью оккупировав его своим мощным телом.

– Эй, я тоже хочу сесть! – возмутилась я.

– Садись ко мне на колени. – промурлыкал Митяй.

– Ага, Тамара будет в восторге, когда вернется. – ответила я. – Расположится к нам всей душой, и тут же облегчит душу подробной исповедью.

– Да мы услышим ее шаги!

– А если нет?

Через несколько минут я, поддавшим настойчивым уговорам, все же села на колени Митяю. Как я и подозревала, его руки тут же пришли в движение, губы настойчиво прильнули к моим… Тихих шагов за дверью мы, разумеется, не услышали. Я очнулась лишь тогда, когда приоткрывшаяся было дверь тихо закрылась. Я резко оттолкнула от себя Митяя и шепотом спросила:

– Кто сюда заглядывал?

– Кто-то заглядывал? – глаза парня по-прежнему были затянуты сплошным туманом, и он не сразу осознал мои слова.

– Кто-то тихо подкрался, открыл дверь, заглянул внутрь и снова закрыл. – чуть громче ответила я. Митяй подхватил меня на руки, поднялся с дивана и, осторожно опустив меня на пол, в свою очередь, неслышно подкрался к двери и резко распахнул ее. Я тоже подошла к нему и выглянула наружу, но тот отрезок длинного извилистого коридор, который открывался нашему взгляду, был пуст.

– Наверное, кто-то ошибся дверью. – спокойно сказал Митяй, но я увидела, как судорожно сжались его ладони, и не стала даже возражать. Некоторое время мы стояли в полном молчании, потом Золотухин скомандовал:

– Так, идем к сцене встречать Тамару.

– Может, мне подождать вас здесь? – робко спросила я.

– Одной? Ну уж нет. – мрачно ответил Митяй. – Пошли.

Отчаянно плутая за кулисами, мы все же отыскали сцену и замерли на грязной площадке за кулисами, с облегчением слушая сценический монолог Тамары. Оказалось, пришли мы как раз вовремя, поскольку минуты через три действие с ее участием закончилось, и актриса зашла за кулисы и подошла к нам.

– Вы еще здесь? – с удивлением спросила она. – Но я все уже сказала.

– В вашу гримерку кто-то заглядывал. – без обиняков произнес Митяй. – Причем, показаться нам на глаза он не захотел.

Выразительные глаза актрисы округлились от удивления.

– А вы что делали в моей гримерке?

– Ждали вас.

– Но зачем?

Митяй пожал плечами. Что ему было ответить? Мы подозреваем, что вы нас водите за нос, уважаемая Тамара? Актриса продолжала с немой укоризной глядеть на журналиста, и Митяй наконец разозлился:

– Мы хотели спросить вас про последнюю любовницу Немировича.

– Молодой человек! – актриса выпрямилась во весь рост и гневно смерила Митяя взглядом. – Что вы себе позволяете!

– Поймите, эта девушка тоже могла знать о деньгах!

– Эльдар не был дураком! Он не стал бы делиться с глупыми девчонками своими планами!

Ага, как бы ни так! Этими самыми планами он и соблазнял глупых девчонок, подумала я, но вслух ничего не произнесла.

– Но вы знали его последнюю симпатию? – не отступал Митяй.

– Знала! Но вам не скажу. – гордо ответила Тамара. – Научитесь сначала разговаривать с дамами, молодой человек!

Она отвернулась от нас, высоко подняв голову, и, плавно качая бедрами, пошла по коридору. Митяй посмотрел на меня:

– Надо бы ее проводить?

Мы на цыпочках пошли следом за актрисой. Тамара вошла в гримерку, и мы издалека услышали, как изнутри повернулся ключ. Мы в растерянности застыли в коридоре.

– Мы что, теперь будем ее всю жизнь сторожить? – после нескольких минут оцепенения не выдержала я.

– Ох, нелегкая это работа, из болота тащить бегемота. – пробормотал Митяй. – Особенно, если в болоте бегемота нет. Ладно, пошли-ка домой. Пусть ее завтра Валерка еще раз на допрос вызовет, там она назовет все пароли и явки.

Мы, грустно повесив головы, поплелись по коридору, больше напоминающему лабиринт, и через пару минут поняли, что служебный выход нам сегодня найти не суждено. Коридор все разветвлялся и разветвлялся, странные стеклянные переулки сменялись каменными стенами, народу в запертых гримерках не было, и было очень похоже, что нам придется в театре заночевать. Я уже совсем было смирилась с этой мыслью, когда через минут десять бесплодных блужданий перед нашими очами появилась небольшая белая дверь, легко открывшаяся при первой же нашей попытке. Выйдя за ее порог, мы с удивлением поняли, что очутились в большом фойе театра, недалеко от входа в зрительный зал.

– Это служебный ход. Но по-моему, он должен быть заперт… – несколько растерявшись сказала я. – А то зрители начнут ходить туда-обратно.

– Ну да, и заблудятся в лабиринтах служебного хода. – подтвердил Митяй. – Кстати, раз мы сюда попали, может, пройдем в зал? Хоть посмотрим Тамару на сцене…

Честно говоря, Тамара надоела мне хуже горькой редьки еще за кулисами, но тем не менее, я согласилась на предложение Митяя, и мы тихо вошли в зал. Перед третьим актом никто билетов не проверял, и наш приход не вызвал особого удивления публики. Свет погас, и мы спокойно уселись на свободные места в третьем ряду.

Загрузка...