Японский мотив
У японцев есть чему поучиться. Вот, например, выражение «он умеет жить» японцы понимают по-своему. В их представлении человек, умеющий жить, видит радости жизни там, где другие проходят мимо.
Гуляю с собакой. Наблюдаю картину утра:
Трудовой народ с серыми лицами бежит на работу. Взгляд упирается в дорогу. Думы на работе. На лицах испуг опоздать. Ноги сами по себе несут к метро.
Отмечаю про себя, это точно не те, кто «умеет жить по-японски». Чтобы увидеть радости жизни, надо остановиться, оглядеться, осознать себя в этом мире.
Думаю, хорошо, что у меня есть собака. Пока я ее прогуливаю, вижу прелесть осеннего утра, багряные листья, утренний туман, восход солнца. Видимо, я умею жить…
Мое внимание привлекает бегущий по дорожке сквера нечесаный мужик с помятой физиономией. В спортивных брюках с обвислым задом и оттопыренными коленками. На ногах основательно поношенные кроссовки «Адидас». В руках смартфон, в глазах блеск и надежда. Торопится навстречу судьбе, говорит в телефон:
– Колян, ты где? Я тебя жду. Ты куда пропал?
Мы с собакой уступаем дорожку.
Навстречу бежит другой мужик. Прилично одетый, в новой куртке и целых брюках. Он машет издали рукой, призывно мычит. Видимо, это Колян… Выдают душевную близость мужиков – помятые физиономии.
Колян идет по дорожке небольшим зигзагом, что указывает на то, что он с утра взял на грудь грех – граммов 200. По этой причине немного сбивается с курса. В руках Коляна тощий целлофановый пакет, который он несет бережно, оттопыривает руку при поворотах.
– Родной, я тебя заждался…
– Ты че, не мог меня найти? – удивляется Колян.
– Да я тут у бабы того… – объясняет лохматый.
Мужики по-братски обнимаются, слезы наворачиваются на их измученные ожиданием лица.
Вот это я понимаю – мужская дружба, вот это я понимаю – преданность. Вот она, счастливая встреча, – отмечаю свои наблюдения.
Тяну собаку за сиреневый куст. Собака обнюхивает осенние поганки, справляет нужду, тянет меня на аллею. Я упираюсь, не хочу мешать мужикам.
Колян достает из целлофанового пакета двух «мерзавчиков». Если кто не знает, это две маленькие, готовые к употреблению бутылки спиртного, грамм по двести в каждой.
Лица друзей преображаются, на них распрямляются морщины, пропадают мешки под глазами. Внутренний свет излучают глаза, спины гордо распрямляются, руки перестают дрожать. Они уверенными движениями откупоривают посуду и махом отправляют живительную влагу в аппарат пищеварения. Занюхивают рукавами мануфактуры порцию драгоценного напитка. Жмурятся на утреннее солнышко, с удовлетворением крякают.
Колян движением фокусника достает из пакета два пирожка, распределяет закуску.
– Ух ты! Где взял? – обрадовался приятель.
– Давай закусывай, не отвлекайся… – наставляет Колян.
Приятели с аппетитом, который мало кто испытывает в таком качестве из обычных граждан, жуют пирожки.
Колян мечтательно рассматривает верхушки деревьев, его друг ворошит носком «Адидаса» опавшие листья клена.
– Красота, – широким жестом Колян обозначает место вокруг себя.
– Осень, однако, – соглашается приятель, удовлетворенно кивает головой.
Собака тянет меня домой, ее пора кормить. Да и мне пора завтракать.
Пришли домой, помыли руки и лапы.
Собака ушла в свою миску, я присел к столу с манной кашей и сухарем.
Перед глазами стояли два счастливых мужика, которым вредно по утрам есть манную кашу.
Чтобы скрасить свое утро, я стал внушать себе, что «я умею жить по-японски», потому что вижу радости жизни там, где другие проходят мимо.