Меланхолия была ко мне невыносимо беспощадна, особенно в последний мучительный месяц. Она пожирала краски, душу и свободное дыхание, нашептывая мерзкие мысли. Надежды на летнее солнце, которое должно было вытравить из меня это дурное настроение, не оправдались.
Я ехала в машине, подставив лицо горячему воздуху с ароматом степной полыни, врывающемуся в открытое окно. Изредка поглядывала на Макса за рулем, который не разделял моей идеи отключить климат-контроль, дабы насладиться густыми знойными ароматами прибрежной растительности. Я же хваталась за любой шанс почувствовать хотя бы скудный призрак удовольствия и позитивных эмоций.
Мы уже подъезжали к заливу, серебрящемуся от полуденного солнца, на берегу которого стройной полосой расположились частные мини-гостиницы и гостевые дома. Каждый домик отличался оригинальным архитектурным стилем, оформлением двориков и названием, образуя пестрые узкие улочки, неизменно ведущие к ухоженной тихой набережной.
В одной из гостиниц нас уже ждал номер и друзья моего парня: Ваня и Оля – молодая семейная пара. Они были неплохими ребятами, однако я предпочла бы провести этот отдых только вдвоем, а то и вовсе в одиночестве. Меня удручала даже мысль о том, что придется из вежливости с кем-то общаться, но Макса тоже можно было понять: в последнее время со мной даже поговорить было проблематично, я не проявляла интереса к окружающим событиям, безразлично принимая неинтересную действительность, раздражаясь от чрезмерно навязчивых попыток завязать со мной диалог. Ему определенно был необходим друг, чтобы пережить этот отпуск, поэтому я смирилась. Вот бы еще понять, где мне самой искать спасения.
Вечером меня вытащили в караоке-бар. Выбор увеселительных заведений на заливе был невелик: единственный супермаркет и бар-ресторан находились в здании одного относительно крупного отеля «Ундина». Несколько ночей в неделю здесь проходили вечера караоке. Невысокая полукруглая деревянная сцена так и манила любителей покричать в несчастный микрофон. Стоило отдать должное профессионализму местного звукооператора и качеству дорогой аппаратуры, отчего даже самые несносные стенания полупьяных посетителей несильно раздражали остальных гостей.
В помещении царила приятная интимная атмосфера: приглушенные светильники на столиках и тусклые гирлянды на пальмах в горшках позволяли спрятать в полутьме своё паршивое расположение духа.
– Лия, ты слышишь меня? – наклонился ко мне Макс. – Что тебе заказать в баре?
– Как обычно – белую сангрию, – устало улыбнулась я, силясь изобразить радость.
– А мне космополитен, – бодро отозвалась Оля.
Мужчины ушли на бар делать заказ, а я с какой-то завистью посмотрела на Олю: она, кажется, неимоверно наслаждалась моментом, с упоением рассматривая обстановку и людей вокруг. Ей даже хватило энтузиазма нанести яркий вечерний макияж и выпрямить свои длинные рыжие волосы – удивительное количество жизненной энергии. Мне оставалось лишь недоумевать, откуда она черпает эти силы и беспечность, я же совершенно позабыла каково это быть счастливой и задорной, и уже казалось, что никогда этого не испытывала.
Рассматривая Ванину жену, мне стало немного неловко и неудобно перед Максом – я действительно могла бы немного постараться и накраситься для него, но эта мысль даже не посетила мою дурную голову. Я всего лишь приняла душ после дороги, позволив волосам высохнуть привычными вьющимися завитками, нанесла на губы бальзам ягодного цвета и надела короткий вишневый сарафан с оголенными плечами. Я определённо не была главным страшилищем этого заведения, но выглядеть более празднично и ярко не помешало бы, всё-таки Макс с таким трудом выхватил этот отпуск, чтобы отвезти меня к морю.
Ну вот, я снова начинаю винить себя за своё состояние и поведение. Бесконечное чувство вины – ещё один дрянной симптом этой душевной болезни.
На столе передо мной поставили коктейль: большой бокал с белым вином, в котором плавали дольки яблока, персика, апельсина и лайма, украшенные веточкой свежего тимьяна.
– Благодарю, – посмотрела на Макса, севшего рядом со мной.
Он не изменял своим привычкам и заказал себе любимый виски со льдом.
– Это тоже тебе, – протянул мне какую-то карточку и брошюру.
– Что это? Меню?
– Не совсем. При заказе трех коктейлей одна песня в караоке в подарок.
– С каких пор двойной виски считается коктейлем? – ухмыльнулась я.
– Чтобы не толпиться лишний раз у бара, я сразу заказал две сангрии и еще один виски, принесут через пятнадцать минут, ну и плюс заказ Оли.
– Хитрец. Только вот я не уверена, что хочу сегодня петь. Да и вообще, может лучше уступить Оле? – протянула девушке каталог песен, надеясь избавиться от этого великодушного предложения.
– Мне? Не за что! – испуганно замахала руками рыжая девица. – Мне медведь на ухо наступил, да и сцены я панически боюсь!
– Вот видишь, Лия, не отвертишься, – засмеялся Макс. – Ты единственная из нас вокальный гуру, да к тому же я слишком давно не слышал твоего обворожительного сексуального голоса.
– Музыкальная школа – это еще не гуру, – буркнула я, осознавая, что выдумывание дальнейших отговорок не возымеет никакого эффекта.
– Это не отменяет того, что ты прекрасно поёшь. Прошу, ради меня, я хочу, чтобы весь ресторан видел какая у меня талантливая и красивая девушка. Выбери песню под настроение, если нет желания задорно выплясывать на сцене. Я не тороплю, вначале выпей коктейль, – мужчина нежно сжал мою ладонь, ласково заглядывая в глаза.
– Думаешь, что после сангрии я буду сговорчивей? – я игриво потянулась к коктейльной трубочке.
– Я в этом уверен, – подмигнул Макс.
Я нарочито медленно пила сладкое вино, оттягивая своё выступление. Ребята активно общались, пока я прятала взгляд в песенном каталоге, будто ничего на свете не было интересней. На столе уже давно появился второй напиток, в этот раз с пучком ароматной мяты, и я, наконец, решилась. Отставила в сторону пустой бокал и встала. Нужно просто спеть, а потом вернуться на место и увидеть довольную улыбку своего парня. Это не сложно, необходимо сделать над собой усилие и заглушить эту серую тоску внутри себя, дабы порадовать близкого человека.
– О-о-о, сейчас будет фурор, – донесся в спину комментарий Макса.
– Здравствуйте, – протянула карточку звукооператору. – Можно спеть?
– Нужно, – приветливо улыбнулся молодой мужчина. – Вам подсказать или вы уже определились?
– Определилась. Крис Исаак – Wicked Game.
– Чудесный выбор, лучший за сегодня, – искренне обрадовался тот. – Проходите на сцену.
– Уже?
– Да, очереди нет, прошу, – мужчина указал на две небольшие ступеньки, ведущие на компактный деревянный помост.
Я несмело приблизилась к стойке микрофона и отрегулировала её, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Загорелся мягкий свет напольного софита, и знакомый музыкальный ритм с гитарными переливами разлился по помещению. Большой экран на противоположной стене подсказывал мне слова песни, но я в этом не нуждалась. Опустив глаза на микрофон, я приблизила к нему губы и начала петь, погружаясь в какой-то транс. Прикрыла веки, наслаждаясь каждой фразой, доставая нечто из своей души и вкладывая эти чувства в столь глубокую и такую близкую мне песню.
Да, мой мир был в огне, и я жаждала сладкого спасения, о котором оставалось лишь мечтать, не понимая даже сути и образа этого желания.
На последнем куплете я все же подняла взгляд на зал, чтобы убедиться, что никому кроме Макса не было дела до моего скромного выступления. Однако меня слушали, многие прервали свои беседы и с легкими улыбками смотрели на сцену, одна немолодая пара даже танцевала. Это удивляло и радовало, всё же не все предпочитали глупые застольные песни.
Не улыбалась лишь одна яркая блондинка в неоновом розовом топике, не отрывая от меня широко распахнутых карих глаз. Она сидела в трех шагах от сцены и всем своим видом выказывала немалое удивление и даже испуг. На её столике стояла белая сангрия.
Меня прошиб холодный пот, я вцепилась двумя руками за микрофон и допела припев, смотря на эту знакомую незнакомку. Наши взгляды ухватились друг за друга и не желали отпускать. Всё вокруг погасло, исчезли люди и само пространство, были только мы и песня, которую я пела уже только для неё, для своей первой слушательницы, для своей первой… Нет, так не бывает! Откуда она здесь? Кира…
Аплодисменты и восторженный свист Макса отрезвили меня. Я отошла от стойки микрофона, скрываясь от света софитов в полутьме ресторана.
– Это было круто, – отметил звукооператор, когда я, пошатываясь, спустилась со сцены. – Не желаете спеть еще раз? За счет заведения.
– Благодарю за комплимент, но на сегодня хватит, – скупо отозвалась я, чувствуя, как меня обнимает подбежавший Макс.
– Шикарное исполнение, Лия! – поцеловал меня в щеку. – Ты всех поразила! Даже Ваня заслушался затаив дыхание, отчего получил нагоняй от Оли.
– Я рада, что тебе понравилось.
Мы вернулись за столик, и я припала ко второму коктейлю, гася приступ жажды и тревоги. Непокорные глаза то и дело соскальзывали в сторону Киры, убеждаясь, что она тоже продолжает смотреть на меня. Сколько прошло лет? Кажется, больше десяти. Стоит поздороваться с ней и перекинуться парой фраз, иначе вся эта ситуация выглядит крайне неадекватно, мы ведь не враги, просто больше не друзья, давно не друзья.
– Вам передали бутылку шампанского, – надо мной наклонился официант, удерживая в руках ведерко со льдом с торчащей бутылкой розового Cristal.
– Вы уверены? – несколько взволновано спросила я, понимая примерную стоимость данного вина родом прямиком из французского региона Шампань.
– Абсолютно уверен.
– Кто именно передал? – оглянулась по сторонам, рассчитывая, что даритель хотя бы помашет мне рукой.
– Данного джентльмена сейчас нет в зале. Не переживайте, это искренний и безвозмездный комплимент Вашему выступлению.
– Но я не могу…
– Отказ не принимается, – отрезал официант и, наклонившись чуть ниже, прошептал: – Поверьте, он от этого нисколько не обеднеет и преследовать Вас не будет. Вам принести бокалы?
– Не нужно, спасибо.
Мужчина в белом фартуке кивнул и оставил ведерко на столе.
– А вот и первые поклонники дают о себе знать, – Макс с деловым видом достал бутылку изо льда и принялся изучать маленькую наклейку на русском языке, совершенно не имея понятия, что держит в руках, как минимум, две свои зарплаты.
– Гляди, уведут твою певицу, – подначивал Ваня.
– Я всё контролирую, не волнуйся, – буркнул мой парень. – Наверняка какой-то очередной французский кисляк. Лия, тебе должно понравиться.
– Должно, – я аккуратно забрала бутылку и поставила перед собой. – Послушай, я тут случайно увидела свою старую знакомую. Ты не расстроишься, если я отойду с ней поздороваться?
– Вот эту знакомую? – Макс указал на Киру, стоящую прямо у нашего столика. – Не такая уж она и старая. Добрый вечер, старая знакомая.
– Добрый, – пухлые губы девушки растянулись в улыбке.
– Ребята, это Кира, моя…подруга детства, – поспешила представить худую спортивную блондинку. – А это Макс, Ваня и Оля.
– Присаживайтесь, Кира, – предложил Максим.
– Спасибо, но я пришла украсть у Вас свою…подругу детства. Мы давно не виделись, и было бы неплохо поболтать о своём, о девичьем. Лия, ты не откажешь мне в прогулке по набережной?
– Прогулке? – опешила я, сама не понимая отчего.
– Отличная идея, после второй сангрии тебе просто необходима прогулка, – подбодрил меня мой мужчина.
Он прекрасно знал, насколько нелюдимой я стала в последние полгода и, кажется, был рад моему общению с относительно новым человеком.
Давать заднюю было бы верхом неприличия, поэтому я встала, принимая приглашение Киры.
– В таком случае, шампанское я забираю с собой, отметим встречу, – дерзко схватила золотистую бутылку. – Ах да, потом я сразу вернусь в гостиницу, звони, если потеряешь меня.
– Вот это боевой настрой! Веди себя прилично, не утони в заливе, – иронично пролепетал Макс и махнул рукой.
Утопление мне точно не грозило – ближайшие двести метров от берега глубина залива не превышала и метра. Поэтому здесь не было даже волн, зато была теплая прозрачная вода, мелкие рыбки, крабики и освежающий морской воздух.
Мы вышли на пустынную набережную и направились по мощёной дорожке под светом невысоких фонарей. На горизонте тонкой золотисто-оранжевой полосой догорал поздний летний закат, подсвечивая водную гладь.
Я сжимала в руке бутылку неприлично дорого шампанского, и знать не знала с чего начать нашу непринужденную беседу. Да и будет ли она непринужденной?
– Ты по-прежнему отлично поёшь. Вернее сказать, даже лучше, чем я помню, – прервала тишину Кира. – И мурашки по телу так же разбегаются.
– Просто у тебя слишком короткий топик, гляди не замерзни, – отшутилась я, ощущая сковывающую неловкость от её комплимента. – А ты по-прежнему любишь розовый цвет и белую сангрию.
– Ты права, – блондинка посмотрела на свой яркий кроп-топ. – Вот только сангрию, как я успела заметить, люблю не только я одна. Помнишь, как мы её изобрели у меня на кухне? А через два года узнали, что это популярный испанский напиток и возмущались, что они украли у нас идею гениального коктейля. Конечно, в том возрасте в бары нас еще не пускали, откуда нам было знать.
– Помню, – улыбнулась я, ловя себя на мысли, что это первая искренняя улыбка за этот вечер, если не за неделю. – Хорошее было время, хоть мы и были несносными дурехами. А я не сразу тебя узнала с этим цветом волос и каре. Тебе идет.
– Спасибо. Сменила прическу года четыре назад и не пожалела, короткая стрижка – моё лучшее решение. Знаешь, а я вовсе не смотрела на сцену – там то и дело появлялись отчаянные аматоры вокального искусства, от которых я успела устать, как вдруг услышала знакомый голос. Смотрела и долго не могла поверить, что вот так вот ярко и внезапно ты появилась прямо передо мной и гадала, заметишь ли ты меня.
– Какой вариант предпочла бы ты? – зачем-то спросила я.
– Тот, который случился.
– Тогда я спокойна. Предлагаю пойти на тот деревянный пирс и отметить нашу встречу! – повертела золотой бутылкой в руке.
– Не жалко? Может лучше оставить его на особый случай?
– По-твоему этот случай недостаточно особый? Встретиться в караоке-баре в отдаленном малоизвестном месте за десятки километров до ближайшего города? Нет, лично я требую официально признать этот случай особым! – театрально заявила я.
– Официально признаю! – расхохоталась Кира.
Мы прошли на причал, подсвечивая себе дорогу фонариками в смартфонах. В этом уединенном месте не было искусственного освещения, и если не знать, где именно оно находится, то ночью с набережной разглядеть данное невысокое сооружение было довольно непросто. Умостившись на край дощатого настила, мы единогласно стянули обувь, цепляя пальцами ног поверхность теплого залива.
Кира вызвалась открыть шампанское, клятвенно пообещав не выбить мне пробкой глаз, и я ей доверилась. Негромкий хлопок оповестил об успешном завершении этой непростой миссии.
– Первый глоток твой, Лия, как покорительницы сердца какого-то богача, умеющего делать тактичные и шикарные комплименты, – блондинка протянула мне бутылку, и я только сейчас поняла, что не догадалась взять хотя бы стаканчики.
– Только вот не хватает таких же шикарных бокалов, – озвучила свою мысль.
– Брось, это уже лишнее. Когда еще доведется пить Cristal из горла с босыми ногами на краю ночного пирса? Такая непозволительная свободолюбивая роскошь случается нечасто. Так что насладить моментом.
– С этой точки зрения, бокалы, действительно, не нужны, – согласилась я и поднесла бутылку к губам, ощущая тонкий аромат розовых лепестков и свежих кислых цитрусов.
Сделав несколько глотков, насладилась приятным ягодным послевкусием и минеральной свежестью от шалящих во рту пузырьков. Шампанское действительно оказалось достойным, оно чудесно дополняло солоноватый морской ветерок и водянистые солено-жасминовые ноты парфюма Киры, о чём я поспешила её уведомить. После сангрии даже небольшое количество более крепкого алкоголя ложилось на благодатную почву и волнующе кружило голову.
– А мне понравились твои духи. Такой сочный бергамот и розовый перец с виноградной терпкостью, тоже, кстати, под стать шампанскому. Так что этим вечером идеально всё, – мягко и тихо пролепетала Кира, пристально смотря на меня.
Было достаточно темно, чтобы наши взгляды и разговоры стали довольно откровенными. Запахи, слова и силуэты ощущались остро и притягательно. Тонкий серп молодого месяца, выплывший из-за черной линии горизонта, никак не мешал интимной уединённой обстановке, а лишь скромно её украшал.
Смешные и яркие воспоминания из нашего совместного детства постепенно сменились разговорами о юношестве, о тех моментах, когда невинность в наших головах и телах трансформировалась в нечто новое и важное. Многое не нужно было озвучивать вслух, мы молчаливо помнили об этом, берегли и, возможно, стыдились. Мы всегда неприкрыто ревновали друг друга к подружкам, а потом и к любовникам. Объяснить эти чувства трудно и по сей день. Я помнила, как Кира рассказала мне, что больше не девочка, что прошлой ночью она поддалась любопытству, эротическому желанию и настойчивым ласкам своего взрослого парня. Вспыхнувшая во мне ярость и обида быстро улетучились, когда оказалось, что приятного в этом процессе было мало и что мужчины не особо заботятся о переживаниях девушки, когда у него стоит. Свой познавательный монолог Кира закончила тем, что не позволит мне испытать подобный глупый и болезненный опыт. Тогда я не особо поняла истинный смысл её заявления, но прочувствовала его на себе через год.
В разгар лета её родители уехали на юг, и мы много времени проводили в её доме, гуляли допоздна, пили легкое вино, пекли пироги из свежих фруктов, и спали в одной широкой родительской кровати. В том возрасте у нас, конечно, были некоторые отношения с противоположным полом, но они никогда не могли заменить нам тепло, заботу, понимание и привязанность друг к другу. В такую вот летнюю ночь, когда наша жажда нежности и любви захлебнулась в буре юношеских гормонов, мы не могли больше сдерживать свои чувства и стремления.
У меня не было первого мужчины – у меня была первая женщина, так уж вышло. Я никогда об этом не жалела и, как мне думается, это никак не повлияло на мою ориентацию. Кира всегда была единственной женщиной, к которой меня тянуло, и которая меня возбуждала. Была ли я такой же единственной для неё? В период нашей тесной дружбы, вероятно, была, а сейчас я практически ничего о ней не знала и не особо стремилась расспрашивать. Слишком прекрасна была эта летняя ночь для лишних разговоров.
Мы лежали на прогретых за день досках причала и любовались звездами, вспоминая наши собственные созвездия, выдуманные неукротимой детской фантазией много лет назад. Рядом стояла допитая бутылка шампанского.
– Ли, – назвала меня Кира забытым сокращенным именем, которое когда-то мне очень нравилось.
– Что? – отозвалась я.
– Можно тебе кое в чем признаться? – робко спросила девушка.
– Если ты об этом не пожалеешь на трезвую голову, то можно, – спокойно ответила я, а у самой кровь запульсировала в висках.
– Не так давно один человек задал мне интересный вопрос: если бы мне пришлось полностью потерять память, но осталось всего лишь одно воспоминание, каким бы оно было? Я, конечно, ответила какую-то тщательно продуманную версию, но первое воспоминание, которое вспыхнуло в моей памяти, было связана с тобой, и я никак не могла его озвучить. А вспомнила я, как мы, будучи еще, по сути, детьми, пробрались в заброшенный соседский двор и там учились целоваться. Была весна, сладко пахла цветущая сирень, а у тебя был вкус моего любимого чупа-чупса с колой. Кажется, тогда я была абсолютно счастлива, – Кира приподнялась и нависла надо мной, непонимающей, как реагировать на такое откровение. – Ты – моя Ли, моё лучшее воспоминание, и сейчас я понимаю, что ты всегда останешься такой, словно не было этих долгих лет без тебя, словно мы не повзрослели.
– Что ты делаешь? – деликатно и томно поинтересовалась я, пока блондинка гладила мои волосы и наклонялась всё ниже.
Та пропасть между нами, пустые долгие дни взрослой жизни остались где-то за пределами этого места. Нас немилосердно тянуло поддаться этому блаженному наваждению.
– Хороших воспоминаний не бывает много, – усмехнулась Кира, и её горячие пухлые губы прикоснулись к моим.
Звонок моего мобильного бесцеремонно пробился сквозь сладкое марево, и я распахнула глаза, отстраняясь от девушки, возвращаясь в пресную реальность. Вместе с тем нахлынуло скорое осознание произошедшего, наполнившее моё тело нервной дрожью. Я поспешила ответить Максу и пообещала быть в номере через пять минут.
– Уже поздно, Кира. Меня ждут.
– Да, – согласилась погрустневшая девушка и принялась обуваться, – нам пора…в эту жизнь.
Мы вернулись на набережную, чувствуя себя неловко и растерянно.
Попрощались скомкано и отчужденно, не решившись спросить номер телефона или адрес мини-отеля, не оставив друг другу ни одной зацепки или надежды на возможное продолжение нашего общения. Каждой казалось, что ей давно нет места в размеренной взрослой жизни своей бывшей подруги.
И всё же – нам просто казалось. Страшно было думать иначе.
Тогда я еще не подозревала, что совсем скоро в моём сердце отыщется местечко не только для Киры, но и для причины нашего давнего раздора.