Макс.
Ветер играет в окрашенных сиянием заката древесных кронах, подбрасывает кверху опавшие листья. С высоты четвёртого этажа они кажутся ничтожными чёрными мушками. Лето пронеслось со скоростью падающей звёзды, и как бы ярко ни светило августовское солнце, тёплым денькам грядёт скорый конец… Проветриваю кабинет, закрываю окно и, на ходу снимая пиджак, возвращаюсь к рабочему месту.
Закатываю рукава рубашки и высвобождаю шею из удавки галстука. Не думаю, что Руслана Шестака напугает мой непрезентабельный вид, хотя, если быть честным, мне плевать. Он опаздывает на полчаса, в очередной раз доказывая, что его интересует только собственная персона.
– Добрый вечер, можно? – вздрагиваю от пронзившего тишину кабинета голоса. Отрываю взгляд от монитора и перевожу его на застывшую в дверях девушку. Диана Шестак, собственной персоной. Ну, надо же? Выходит, слухи врали? Диана в городе. И выглядит она, к слову, сногсшибательно: белое короткое платье мягко облегает бёдра, открывая взору стройные загорелые ноги. Свожу брови к переносице, пытаясь скрыть заинтересованный, ошалевший от неожиданности, взгляд. О девушке ходили невероятные сплетни, от которых волосы поднимались дыбом: кто-то утверждал, что Диана покончила с собой, некоторые «доброжелатели» присваивали ей тяжелые болезни или зависимости.
Словно под гипнозом, я опускаю глаза ниже, к щиколоткам и обутым в замшевые туфли на шпильке, ступням.
– Так, можно? – повторяет она вопрос.
– Д-да, проходите. – Дёрнув пару пуговиц на воротнике, отвечаю я. – Честно признаться, я ожидал увидеть вашего отца.
– Разочарованы? – широко улыбается она. На фоне ярко-красных пухлых губ ее зубы кажутся жемчужно-белыми. Диана устало опускается на кресло и забрасывает ногу на ногу.
– Я рад, что с вами все в порядке. – Сухо бормочу я, уткнувшись немигающим взглядом в экран.
– А разве может быть по-другому? – хмурится она, слегка подаваясь вперёд.
Кажется, моя вытянутая рожа говорит красноречивее слов. Так и вижу светящиеся на лбу большие буквы: «Про тебя ходили дурные слухи!».
– Нет, конечно. По-другому быть не может, – выдавливая глупую улыбку, отвечаю. – Давайте перейдём к делу.
– Максим Сергеевич, введите меня в курс истинного положения дел моего отца. Я находилась в продолжительном отпуске и… упустила некоторые изменения, происшедшие в клинике. – Ее голос звучит надтреснуто, а щёки заливает румянец. И этот взгляд… Диана смотрит подозрительно, бесстрастно. Черта с два она краснеет от смущения – ее выворачивает наизнанку едва скрываемый гнев. Наверняка Руслан скрыл от дочери кредитные обязательства.
– Диана Руслановна, я подготовил отчеты о сумме для досрочного погашения кредита. Руководству банка стало известно, что Руслан Александрович намеревается погасить долг средствами от продажи доли в клинике. Это так?
Кровь отливает от ее щёк. Диана бессильно откидывается на спинку кресла, отточенным движением поправляя выбившуюся из прически блондинистую прядь. Сторонний наблюдатель вряд ли угадает в ее тягучих, плавных движениях беснующиеся в душе беспокойство и злость. А разве я не сторонний? Почему-то я убеждён в своей правоте, и сидящая передо мной девушка до глубины души шокирована известиями о банкротстве семейного бизнеса.
Мне хочется подойти ближе и встряхнуть ее за плечи, крикнуть что есть мочи: «Кричи, злись, выплесни свою чёртову ярость! Почему же ты молчишь? Зачем сдерживаешь себя?»
Но вместо этого я наблюдаю, как меняется цвет ее глаз: они темнеют от растекающейся внутри обреченности. Что же там случилось, а? Почему она не радуется выгодной сделке?
– Д-да. Именно так. – Выдавливает девушка, не отнимая взгляда от моего лица.
– Я распечатаю документы для ваших юристов, хорошо? – отрываюсь от компьютера и сталкиваюсь с ней взглядом. Глаза, глаза… Изумрудно-синий взор вызывает волну неприятной дрожи в теле.
У меня нет права утешать ее или расспрашивать. Любопытство обуревает мной, но я всего лишь банковский менеджер. Офисный планктон, или как там говорят?
Диана гипнотизирует меня длинную минуту, а потом на ее губах застывает немой вопрос. Она словно даёт себе секунду на то, чтобы передумать, а потом сбивчиво произносит:
– Приезжай вечером ко мне в гости.
– Что, прости? – переспрашиваю, не веря своим ушам.
– Извини… Извини, черт. У тебя, наверное, есть девушка или жена? – Диана опускает голову, устыдившись своего предложения, и громко вздыхает. Светлые пряди падают на ее лицо, скрывая вмиг покрасневшие щеки.
– Диана Руслановна, я правильно вас понял? – откладывая стопку распечатанных документов, спрашиваю я. «Долбанный идиот, чего тут непонятного? Она зовёт тебя не в карты играть!» – шепчет внутренний голос, но я считаю необходимым уточнить. В ушах шумит от волнения и неожиданности. Предвкушения… Черт, это же Диана Шестак! Недосягаемая холодная красавица с другой планеты, влюблённая в Боголюбова…
– Правильно. Так что, приедешь? – гордо вскидывая подбородок, отвечает она.
Не знаю, что движет ею. Отчаяние, желание, страх… Возможно, она хочет посмеяться надо мной. Что это, проверка? Провокация? У меня слишком мало времени на раздумья, но его хватает, чтобы пробудить в душе позабытую обиду.
На секунду хочется, чтобы о нашем свидании узнал Боголюбов. Согласен – повышать чувство собственного величия таким способом мелко, гадко и по-детски, но…
Я не нахожу причин для отказа и, прочистив горло, отвечаю:
– Приеду.