Российское гражданство - читать онлайн

§ 1. Понятие подданства и гражданства в дореволюционной России

Вопросы подданства и гражданства поднимались в работах ряда дореволюционных российских ученых. Так, И.О. Куплеваский следующим образом формулировал сущность подданства: «Подданством или гражданством называется постоянная связь отдельного лица с определенною страною и ее правительством, основанная на обязанности «верности» и «подчинения». Одно подчинение не составляет еще подданнической связи. Подчиняться властям данной страны должны и живущие в ней иностранцы, только обязанность верности, основанная на нравственном долге каждого гражданина, по мере своих сил всячески способствовать благосостоянию государства, отличает подданнические отношения от других случайных отношений»².

Ф.Ф. Кокошкин рассматривал эти вопросы применительно к населению как главному элементу государства. Он исходил из того, что люди, которые входят в состав государства, являются прежде всего субъектами, с которыми государство связано известными юридическими отношениями. Поскольку государство является субъектом прав, то это предполагает наличие других субъектов, по отношению к которым оно имеет права и обязанности. Такими субъектами и являются люди, населяющие государственную территорию. Государство имеет по отношению к ним права и обязанности точно так же, как и они по отношению к государству³. «Как субъекты обязанностей по отношению к государству, – писал Ф.Ф. Кокошкин, – они называются подданными (subditi, sujets, Unterthane), как субъекты прав по отношению к нему гражданами (cives, citoyens, Staatsbiirger), так что слова «гражданин» и «подданный» выражают две стороны одного и того же понятия»⁴.

Ф.Ф. Кокошкин отмечал, что в широком смысле слова подданными или гражданами являются все лица, находящиеся на государственной территории. Все они подчиняются государственной власти и состоят в юридических отношениях с ней, не исключая и иностранцев, живущих в пределах государства. Но из всей массы граждан в этом широком смысле слова выделяются подданные или граждане в собственном смысле слова. Они состоят по отношению к государству в более тесных отношениях, чем остальные жители государственной территории и имеют такие права и обязанности, каких не имеют эти последние. К подданным в узком смысле слова не относятся прежде всего иностранцы, т. е. подданные другого государства, пребывающие на государственной территории. Их называют «временными» подданными (subditi temporarii). Юридическое положение этих лиц существенно отличается от положения подданных в собственном смысле слова. Иностранец подчиняется государству и имеет публичные права по отношению к нему только потому, что он находится на государственной территории и лишь до тех пор, пока он на ней находится. Подданный же в узком смысле соединен со своим отечеством постоянной личной связью, которая не прекращается и при временном пребывании его за границей. Из этой связи вытекает для него обязанность вернуться на родину по требованию отечественной власти и право на ее дипломатическую защиту от нарушающих его права действий местной власти. Юридическое отличие подданного от иностранца обнаруживается далее и во время пребывания первого в пределах отечества. Хотя в современных культурных государствах различия в правовом положении подданных, с одной стороны, и иностранцев, с другой, постоянно уменьшаются, можно назвать права и обязанности и в настоящее время почти повсюду принадлежащие исключительно подданным. К числу таких прав Ф.Ф. Кокошкин относил так называемые политические права (право участия в осуществлении государственной власти), как, например, избирательные, а также право пребывания на государственной территории (в смысле неприменимости к собственным подданным высылки за границу, меры, еще допускаемой современным правом относительно иностранцев); из обязанностей – воинская повинность.

Ф.Ф. Кокошкин подчеркивал, что фактические основания различия между подданными или гражданами в узком смысле этого слова и остальным населением лежат в действительном или предполагаемом участии первых в той коллективной психической жизни народа, которая создает и поддерживает государство. Подданные, в узком смысле слова, участвуют в образовании и сохранении той общественной психической силы, на которую опирается государственная власть. Поэтому они являются не только отдельными от государства субъектами, вступающими в юридические отношения с ним, но и членами государства, составными элементами государственной личности. Подданные в собственном смысле входят в состав народа, остальные – только в состав населения государства⁵.

«Конечно, нужно сказать, – отмечал Ф.Ф. Кокошкин, – что в этом отношении, как обыкновенно бывает в праве, формальные юридические отношения не всегда совпадают с фактическим положением вещей. Возможно представить, что живущий в стране долгое время иностранец принимает участие в политической жизни страны и фактически входит в состав данного народа; встречаются и наоборот, лица, лишь числящиеся гражданами того или иного государства, но в действительности, ему совершенно чуждые. Но это неизбежное следствие общего характера юридических норм, которые строятся на презумпциях, оправдывающихся лишь в большинстве, но не во всех случаях действительности. По идее же, гражданин или подданный тот, кто участвует в политической жизни страны, и потому является составным элементом государственности личности»⁶.

Применительно к населению как к элементу государства рассматривал вопросы подданства и А.А. Жилин. Он был не согласен с теми учеными, которые полагали, что различие между подданными и иностранцами заключается в том, что связь первых с государством имеет юридический, а вторых – фактический характер, усматривал фактический характер связи иностранцев с государством в том, что отношения иностранцев к государству обусловливаются простым фактом пребывания их на территории государства, а также в том, что эти отношения могут быть во всякое время свободно прекращены государством путем высылки иностранцев из пределов государственной территории.

А.А. Жилин полагал, что отношения государства к иностранцам во всех цивилизованных государствах нормируются правом и суть отношения юридические. То, что они возникают в зависимости от известных фактических условий и более или менее свободно могут быть прекращаемы волею государства, делает их, по мнению А.А. Жилина, лишь менее устойчивыми, но не лишает их правового характера.

И отношения подданных к государству, считал он, возникают под влиянием известных фактов: рождения, вступления в подданство. Различие между подданными и иностранцами состоит в том, что у подданных имеется личная связь с государством, что над ними государство властвует в силу своего личного верховенства, тогда как господство его над иностранцами есть господство в силу территориального верховенства.

Иностранцы, подчеркивал А.А. Жилин, в известных отношениях подчиняются праву того государства, в пределах которого они живут или имеют недвижимое имущество. Однако подчинение иностранцев государству обусловливается исключительно территориальным началом, согласно правилу quidquid est in territorio est etiam de territorio. Подданные же в узком смысле слова подчиняются законам своего государства, даже находясь вне его пределов, в силу личной связи с ним. Связь подданных с государством теснее и полнее, чем связь с ним иностранцев. Подданные имеют право пребывать в государстве и право на дипломатическую защиту за границей со стороны своего государства. Государство не должно изгонять своих подданных из своих пределов и не выдает их другим государствам для суда за совершенные ими преступные деяния. Эти начала в отдельных случаях могут подвергаться исключениям, но как общие принципы, они характерны для определения подданства.

A.А. Жилин отмечал, что подданные обладают политическими правами, правом участия в управлении государством, которых иностранцы не имеют. Они обязаны верностью в отношении своего государства и несут обязанность воинской повинности, от которой иностранцы свободны. Что касается различных прав и обязанностей частноправового характера, то в современных государствах иностранцы по общему правилу – за немногими исключениями – в этом отношении уравнены с подданными. Таким образом, можно сказать, делал вывод А.А. Жилин, что иностранцы входят в состав населения государства, но не входят в состав народа в политико-юридическом смысле этого слова.

B.В. Сокольский рассматривал вопросы подданства и гражданства с точки зрения народа как элемента государства. Он исходил из того, что слово «народ» употребляется в двояком смысле – этническом и политическом. Народ в этническом смысле есть совокупность лиц одного происхождения и одной культуры, нравственное и духовное единение которых выражается главным образом в единстве языка, обычаев и весьма часто в единстве религии. Народ в политическом смысле есть совокупность всех лиц, состоящих членами данного государственного союза, составляющих личный элемент государства⁷. «Далеко не всегда, – отмечал В.В. Сокольский, – как легко убедиться из истории древних и новых государств, народ в этническом смысле составляет народ и в политическом смысле этого слова. Государственное право имеет в виду, главным образом, народ в политическом смысле»⁸.

В.В. Сокольский называл членов государственного союза подданными или гражданами: подданными, поскольку имелись в виду те обязанности, которые возлагаются на них принадлежностью к государствам, гражданами, поскольку речь идет о тех правах, которые предоставляются им со стороны государства⁹. Он считал, что положение подданного отличается от положения иностранца постоянным, всеобъемлющим и исключительным характером отношений подданного к государству и преходящим, частичным и нередко случайным характером отношений иностранца к государству, в котором он временно пребывает или в котором владеет недвижимостью¹⁰.

«Права граждан, – писал В.В. Сокольский, – распадаются на права частные и права политические. В древности иностранцы не имели ни тех, ни других прав. В современном государстве пользуются частными, но не пользуются политическими правами, ибо пользование сими последними предполагает полное слияние интересов данного лица с интересами данного государства, а такое слияние можно предположить только в подданных»¹¹.

В отличие от Ф.Ф. Кокошкина и В.В. Сокольского Н.М. Коркунов рассматривал вопросы подданства в рамках учения о субъектах государственного права. Он подчеркивал, что в отличие от подданного, у которого с государством юридическое отношение, у иностранца – только фактическое. Нахождение иностранца в пределах государства всегда остается только фактом и никогда не составляет для него права. Государство не обязано его терпеть на своей территории. Раз пребывание его оно находит для себя почему-либо неудобным, оно может его во всякое время удалить и с удалением его прекращаются всякие отношения к государству. Напротив, отношение подданного к государству – юридическое, складывающееся из: 1) права подданного находиться в пределах государства и 2) права государства оказывать ему защиту и в пределах других государств. Этим правам соответствуют обязанности: со стороны подданного – обязанность подданнической верности, со стороны государства – обязанность при всяких условиях терпеть подданного на своей территории и пускать его в свои пределы. «Эти права и обязанности, – писал Н.М. Коркунов, – непременно, предполагаются подданством. Все другие права, гражданские и публичные, не составляют необходимой принадлежности подданства»¹².

К этому основному различию, заключающемуся в том, что только подданные имеют юридическую связь с государством, имеют право находиться в нем, Н.М. Коркунов добавлял еще различие в правах. Он отмечал, что, во-первых, иностранцам обыкновенно не предоставляется политических прав, а только одни гражданские права и, во-вторых, и гражданские права предоставляются им с некоторыми ограничениями¹³.

Однако наиболее подробно вопросы понятия российского гражданства и подданства были рассмотрены в классической монографии В.М. Гессена «Подданство, его установление и прекращение».

В.М. Гессен полагал, что как субъект публичных обязанностей и прав, или – что то же – как лицо публичного права, индивид является гражданином. Понятием гражданства обозначается одно только отвлеченное свойство индивида – его публично-правовая правоспособность. Быть гражданином – значит иметь права и нести обязанности – права и обязанности, определенные и ограниченные правом – по отношению к государству.

В.М. Гессен отмечал, что лицо – понятие juris publici. Источником субъективных прав является объективное право. Индивид является лицом вообще и лицом публичного права, в частности гражданином, не потому, что он индивид, а потому, что объективное право наделяет его правоспособностью, создает из него лицо.

Для того чтобы стать гражданином, считал В.М. Гессен, индивид должен, таким образом, получить от права правоспособность, он должен определяться правом данного государства или, иными словами, принадлежать к нему. Принадлежность к государству (Staatsmitqlied-schaft, Staatsanqehorigkeit), являющаяся необходимым предположением статуса гражданства – юридическим фактом, влекущим за собой возникновение совокупности публично-правовых отношений между индивидом и государством, – носит техническое название подданства. Быть подданным – значит принадлежать к государству, подчиняться его правотворческой власти, определяться нормами действующего в нем права.

Понимаемое таким образом подданство, указывал В.М. Гессен, является определенной квалификацией, определенным свойством индивида. Подобно возрасту, полу, принадлежности к сословной или религиозной группе подданство является состоянием, личным статусом, с которым право необходимо связывает наличность субъективных обязанностей и прав. В отличие от специальных квалификаций пола, возраста, сословия, вероисповедания и т. п., являющихся необходимой предпосылкой определенной (квалифицированной), суженной или расширенной правоспособности, подданство должно быть признано наиболее общей квалификацией, обусловливающей правоспособность индивида вообще.

В.М. Гессен утверждал, что в указанном своем значении подданство является в такой же мере необходимой предпосылкой публичных обязанностей, как и публичных прав индивида. Но в то же время ни публичные обязанности, ни публичные права в понятие подданства не входят; раскрытие этого понятия не дает и не может дать ни тех, ни других. Будучи необходимой предпосылкой публичных обязанностей и прав индивида, подданство, подобно возрасту и полу, отнюдь не является понятием, обозначающим совокупность этих обязанностей и прав. Для того чтобы определить понятие гражданства, считал В.М. Гессен, необходимо исследовать всю область публичного права. Для того чтобы определить содержание понятия подданства, нет необходимости в каком-либо исследовании в этом смысле вообще, ибо все содержание этого понятия исчерпывается одним моментом – моментом принадлежности к государству, подчиняемости его власти, определяемое его правом.

В.М. Гессен подчеркивал, что если под подданством понимать подчинение государственной власти или, другими словами, определять индивида правом государства, то очевидно, что иностранец является подданным того государства, в пределах которого он пребывает. Государство не может быть рассматриваемо как союз, имеющий определенную уставом власть исключительно над членами, входящими в его состав. Государство является не только личным, но и территориальным союзом: оно господствует, в пределах своей территории, над всяким, кого может достать его рука – над иностранцем, как и над подданным. Переступая границы государства, иностранец попадает в новую для него, окружающую это государство, правовую атмосферу. «Воздух» делает подданным иностранца.

В.М. Гессен считал, что, будучи подданным, иностранец, пребывающий на территории государства, является в то же время гражданином, ибо в современном правовом государстве всякий индивид – лицо публичного права. Он не соглашался с мнением тех, кто, исходя из соображения, что отношение государства к подданному имеет личный характер, утверждал, что оно основано на юридических нормах, определяющих порядок установления и прекращения подданства, тогда как отношение государства к иностранцу устанавливается фактом его пребывания на территории государства, кто характеризовал отношение подданства как юридическое, а отношение к иностранцу как фактическое отношение.

В.М. Гессен подчеркивал, что связь иностранца с государством, в пределах которого он пребывает, является юридической, а не фактической связью. Иностранец – не свободная птица в современном государстве: у него есть права, которым соответствуют обязанности власти, и у него есть обязанности, которым соответствуют ее права.

По его мнению, нельзя утверждать, что отношение государства к иностранцу является фактическим потому, что оно устанавливается фактом его пребывания на территории государства. Точно с таким же основанием можно было бы называть отношения семейного права, например, отношение отца к сыну, «чисто фактическими», потому что оно устанавливается «фактом» рождения сына.

Вместе с тем ничего не доказывает, считал он, ссылка на возможность удаления из пределов государства иностранца, поскольку существу юридического отношения отнюдь не противоречит возможность его прекращения волеизъявлением одной из сторон. До тех пор, пока иностранец находится на территории государства, его отношение к государству является правоотношением в самом прямом смысле этого слова.

Таким образом, делал вывод В.М. Гессен, иностранец является и подданным, и гражданином.

В то же время, отмечал он, современное право – и государственное, и международное – строго разграничивает две категории лиц, являющихся подданными и гражданами, в широком смысле этого слова: с одной стороны, иностранцев, находящихся в пределах государства, с другой – подданных и граждан, где бы они ни находились.

Иностранец, указывал В.М. Гессен, является подданным и гражданином, но в то же время он противопоставляется подданному и гражданину. Таким образом, кроме установленного ранее широкого понятия подданства и гражданства, существует еще и другое, более узкое, охватывающее более тесный круг всех определяемых правом государства лиц, за исключением иностранцев.

Для того чтобы определить понятие подданства в его втором, более узком и специальном значении, считал В.М. Гессен, необходимо ответить на. вопрос: в чем заключается юридически необходимое, принципиальное различие между принадлежностью к государству подданного и принадлежностью к нему иностранца? А для того чтобы определить понятие гражданства в том же значении, необходимо ответить на вопрос: какие права или какие обязанности всегда и необходимо отличают подданного от иностранца?

В.М. Гессен отмечал, что, характеризуя статус иностранца, наука государственного права пытается, прежде всего, установить принципиальное (юридически необходимое) различие между ним и гражданином. Она конструирует специальное понятие гражданства, охватывающее совокупность определенных обязанностей и прав, и именно тех, которыми гражданин отличается от иностранца. С этой точки зрения и подданный в собственном смысле слова, и иностранец являются подданными, но только первый, в отличие от второго, является гражданином.

Однако наука государственного права, указывал В.М. Гессен, пытается установить принципиальное различие между иностранцем и подданным. При этом подданство рассматривается ею как особая форма принадлежности к государству, по самому существу своему отличная от принадлежности к государству иностранца. С этой точки зрения иностранец не является подданным и не может им быть.

Одновременно В.М. Гессен подчеркивал, что ни понятие гражданства, ни понятие подданства в их специальном или узком смысле не могут быть установлены наукой государственного права.

Конечно, замечал он, во внутреннем законодательстве каждого в отдельности государства можно констатировать определенные различия в обязанностях и правах между гражданином и иностранцем. Более того, под влиянием общих политических идей, одинаковым образом влияющих на законодательство государств, различие в обязанностях и правaх между гражданином и иностранцем является более или менее тождественным. Например, под влиянием национальной идеи почти во всех государствах иностранцы лишены политических прав, точно так же как и воинская повинность, там, где она существует, является обязанностью граждан, от которой иностранцы освобождены.

И тем не менее, полагал В.М. Гессен, с точки зрения науки государственного права нельзя установить принципиального, т. е. юридически необходимого различия между подданным и иностранцем. Наука государственного права не в состоянии ответить на вопрос, какие обязанности и права составляют существенный момент отношения гражданства, или, иными словами, какие обязанности и права характеризуют гражданина, как такового, гражданина в отличие от иностранца. Для государствоведа отношения гражданства в одном государстве одно, в другом – другое. Ничто не препятствует уравниванию в правах иностранцев и граждан; такое уравнивание, упраздняющее самую категорию «иностранства», лишает категорию гражданства какого бы то ни было содержания.

В.М. Гессен считал, что точно так же не может быть определено наукой государственного права понятие подданства в его специальном или узком смысле, понятие подданства, противопоставляемое понятию «иностранства». Те квалифицирующие моменты, которыми принадлежность к государству подданного отличается от принадлежности к нему иностранца, даются не государственным, а международным правом. Само понятие подданства в его специальном, узком значении является категорией международного, а не государственного права. Доктрина государственного права получает это понятие готовым из рук международно-правовой доктрины.

Рассматривая понятие гражданства в науке государственного права, В.М. Гессен указывал, что, поскольку под категорией. гражданства здесь понимается совокупность определенных обязанностей и прав, отличающих гражданина от иностранца, содержание этой категории определяется обязанностями и правами публичного, а не гражданско-правового характера. В сфере гражданского права равноправие иностранцев и граждан является общим правилом, а правоограничения иностранцев – сравнительно редким исключением. Поэтому он видел здесь главный вопрос в том, чтобы установить, какие именно обязанности и права публично-правового характера составляют сущность отношения гражданства.

Отмечая, что всю совокупность субъективных публичных прав современная доктрина делит на три категории, на три статуса: позитивный статус права на определенные услуги – притязания, объектом которых является определенное dare facere praestare государственной власти; негативный статус – так называемые права свободы, которым соответствует обязанность невмешательства власти в сферу самоопределения, отведенную индивиду законом; активный статус – совокупность политических прав, т. е. прав на участие в государственной власти, В.М. Гессен подчеркивал, что ни один из этих статусов не может быть признан исключительной привилегией гражданства.

Правда, он отмечал, что для обладания политическими правами, те. правами активного статуса, подданство является необходимым условием. Однако отношение, предполагающее необходимым условием подданство, еще не является только поэтому его необходимым следствием. В.М. Гессен в связи с этим указывал, что обладание политическими правами, кроме подданства, зависит от ряда других столь же необходимых условий: женщины, дети, лица, лишенные требуемого ценза, и другие, будучи подданными, лишены подобно иностранцам политических прав.

Из данного обстоятельства В.М. Гессен делал вывод о том, что различие между гражданином и иностранцем заключается не в определенных статусах. Наука государственного права ищет, по его мнению, это различие не в том или ином статусе, а в конкретных обязанностях и правах. Основываясь на их анализе, В.М. Гессен делал заключение, что нет и не может быть такого права или такой обязанности, которая являлась бы существенным моментом в понятии гражданства. Не отрицая, что в статусе гражданства между подданным и иностранцем существует коренное и необходимое различие, он утверждал, что это различие не может быть раскрыто, а его необходимость не может быть обоснована наукой государственного права.

В.М. Гессен подчеркивал, что современное государство не является изолированным государством. Как член международного сообщества, оно определяется нормами международного права. Уравнение иностранцев в правах и обязанностях с подданными представляется юридически невозможным, поскольку оно противоречит категорическим нормам международного права. Именно поэтому различие между подданным и иностранцем является отнюдь не случайным и не местным различием. Для того чтобы это различие установить, необходимо отрешиться от изменчивого содержания положительного права отдельных государств. В нормах международного права, связывающих и обязывающих волю отдельных государств, В.М. Гессен видел ключ к разрешению этих вопросов. Поскольку международное право требует от законодательной власти отдельных государств различного отношения к подданным и иностранцам, лишь постольку различия между теми и другими имеют юридически необходимый, постоянный и общий характер.

Рассматривая понятие подданства в науке государственного права. В.М. Гессен отмечал, что наука государственного права ищет различия между подданным и иностранцем не только в различном содержании отношения гражданства, но и в различии титулов отношения подданства. Он подчеркивал, что государство господствует как над подданным, так и над иностранцем, находящимся в его пределах. Иными словами, как подданный, так и иностранец, находящийся в пределах государства, определяются нормами действующего в этом государстве правопорядка. И подданный, и иностранец являются подданными в широком смысле этого слова местной территориальной власти.

Однако, по мнению В.М. Гессена, господство государства над подданным и иностранцем покоится на двух существенно друг от друга отличающихся основаниях. Над подданным государство господствует в случае столичной принадлежности к государству. Господство государства над подданным является персональным, или личным верховенством. Наоборот, над иностранцем государство господствует в силу его нахождения на территории государства. В отличие от личного верховенства, принадлежащего государству в его отношении к подданному, в отношении к иностранцу государству принадлежит территориальное верховенство:

Из различия оснований господства над подданным и иностранцем наука государственного права, по словам В.М. Гессена, делает выводы, характеризующие в своей совокупности юридическое положение подданного в отличие от такого же положения иностранца. Это отличие заключается, во-первых, в продолжительности, во-вторых, в интенсивности и экстенсивности господства.

Между тем поскольку иностранец может жить в стране, сколько ему угодно, и тем не менее, если он не вступает в подданство, он остается иностранцем, кратковременность принадлежности к государству, по мнению В.М. Гессена, никоим образом не может характеризовать юридическое положение в государстве иностранца. Он считал также неправильным говорить о степени интенсивности отношений господства по территориальному и личному началу.

В.М. Гессен исходил из того, что понятие территориального верховенства отнюдь не означает совокупности определенных материальных полномочий государственной власти. По его мнению, оно означает определенное ее свойство: исключительность и безусловность ее господства в пределах территории государства. Когда мы утверждаем, считал он, что государство господствует над иностранцами по территориальному началу, мы хотим этим сказать, что государство суверенно господствует над всеми, находящимися в его пределах, над иностранцами точно так же, как и над подданными. Никакого специфического содержания понятие территориального верховенства само по себе не имеет.

В.М. Гессен подчеркивал, что индивид является либо подданным, либо не подданным государства. Он подчиняется или не подчиняется его власти, определяется или не определяется его правом. Но нельзя быть более подданным по личному или менее подданным по территориальному началу Отсюда В.М. Гессен делал вывод о том, что с точки зрения государственного права необходимое различие между подданным и иностранцем в содержании обязанностей и прав установлено быть не может.

Что касается различия в экстенсивности господства, то В.М. Гессен отмечал, что государство господствует над подданным, где бы он ни находился – на территории государства или за границей, а над иностранцем – только в своих территориальных границах. Однако выявленное различие между подданным и иностранцем в пространственной сфере, в экстенсивности государственного господства может, по мнению В.М. Гессена, быть признано правильным лишь с существенными оговорками. Эти «оговорки», считал он, находят свое обоснование не в государственном, а в международном праве.

С точки зрения В.М. Гессена, с одной стороны, нельзя утверждать, что подданный независимо от места своего нахождения всею своею личностью подчинен государственной власти своего отечества. С другой стороны, нельзя утверждать, что иностранец, находящийся вне территории государства, господству его власти никоим образом не подлежит.

По отношению к индивиду государству принадлежит власть двоякого рода – нормативная или повелительная и принудительная. С одной стороны, своими нормами или авторитетными велениями государство определяет правовую личность индивида. С другой стороны, осуществлением непосредственного принуждения оно обеспечивает действительную силу устанавливаемых им норм.

В.М. Гессен утверждал, что принудительная власть как над подданным, так и над иностранцем принадлежит государству исключительно в пределах его территориального господства. Осуществление принудительной власти над подданным, находящимся за границей, невозможно и недопустимо иначе, как через посредство государственной власти его местонахождения.

Вместе с тем он считал, что и нормативная власть государства находится в непосредственной зависимости от места нахождения подданного. В тот момент, когда подданный, оставляя отечество, переступает через границу, множество норм отечественного законодательства теряет для него юридическую силу, теряет силу не в том смысле, что их исполнение не может быть обеспечено принуждением, а в том, что само нормативное их содержание для подданного, находящегося за границей, необходимо отпадает. В вопросах «общественного порядка» определения отечественного законодательства объективной силы для него не имеют.

По мнению В.М. Гессена, нельзя утверждать, что индивид, находящийся в пределах своего отечества, ни в каком отношении иностранной государственной власти подчинен быть не может. Такое подчинение в действительности существует. Нормативные определения данного порядка распространяют в известных случаях свое господство на иностранцев, находящихся за границей.

Сама возможность господства над подданным, находящимся за границей, по личному началу, и тем более возможность господства над иностранцем, находящимся за границей, является необъяснимой с точки зрения государственного права. Государственное право не может не признавать территориального характера государственной власти. Территория является пространственной сферой, в пределах которой господствует государство. Понятие личного верховенства над подданным, верховенства, выходящего за пределы государства, возникает и развивается на почве международного права.

В.М. Гессен считал, что коренное различие между подданным и иностранцем заключается в том, что над первым государство господствует по личному, над вторым по территориальному началу, но теоретические обоснования этого различия можно найти не в государственном, а в международном праве.

По мнению В.М. Гессена, существование международного общения необходимо предполагает общепризнанное, санкционированное международным правом разграничение соответствующих сфер господства отдельных государств. Разграничительным моментом при определении этих сфер международное право признает территориальное и личное начало.

По личному началу государство господствует над подданными, где бы они ни находились – на территории государства или за границей, по территориальному – над иностранцами, находящимися на территории государства. Под территориальным господством В.М. Гессен понимал господство в пределах территории, а не над нею, поскольку территория – сфера, а не объект господства. Над иностранцем государство господствует не потому, что он является «принадлежностью» территории, как публично-правовой вещи, а потому, что он находится на территории, т. е. в сфере публично-правового господства.

В.М. Гессен подчеркивал, что как всякое вообще господство, господство по личному началу проявляется в двух направлениях – позитивном и негативном. Позитивно оно проявляется в непосредственном принудительном или нормативном воздействии государства на своих подданных. Предоставляя своему подданному определенное право, налагая на него определенную обязанность, государство позитивно осуществляет принадлежащую ему над подданным власть. Иными словами, позитивное осуществление власти необходимо предполагает определенное воздействие на подданного как такового. Негативное господство поличному началу проявляется в воздействии, принудительном и нормативном, на всех вообще лиц независимо от их подданства, поскольку их деятельность вторгается в определяемую по личному началу правовую сферу подданных.

Предоставляя, считал В.М. Гессен, своему подданному то или иное абсолютное право, например право собственности, государство соответствующую обязанность – обязанность борьбы с нарушением права собственности возлагает на всех лиц, независимо от их местонахождения и подданства. И точно так же, охраняя то или иное благо подданного, его жизнь, телесную неприкосновенность, имущество и т. д., – государство своей уголовно-карательной нормой воспрещает посягательство на это благо всем лицам, кто бы они ни были, подданные или иностранцы, и где бы они ни находились, на территории государства или за границей. Негативная сторона господства по личному началу свое наиболее яркое выражение находит в доктрине международного уголовного закона. Доказывая, что карательная власть государства распространяется на всякое деяние, кем бы и где бы оно не было совершено, если объектом этого деяния является благо, принадлежащее подданному государства, рассматриваемая теория делает совершенно бесспорный и правильный вывод из принципа персонального ил и личного верховенства над подданным.

Поскольку принудительное и нормативное воздействие на не подданных, считал В.М. Гессен, является необходимым следствием или, точнее, негативным проявлением господства по личному началу над подданным, постольку международное право, признающее господство государства над подданным по личному началу, такое воздействие не может не признавать необходимым и неотъемлемым правом государства. Он отмечал, что, поскольку личное и территориальное верховенство, господство над подданным и господство в пределах территории рассматриваются независимо от конкурирующего с ними территориального и личного верховенства другого государства, в своем содержании они необходимо совпадают друг с другом.

В.М. Гессен указывал, что подобно личному и территориальное верховенство проявляется в позитивном и негативном направлениях. Позитивно оно проявляется в воздействии – принудительном или нормативном – на всех лиц, подданных и иностранцев, находящихся на территории государства, негативно – в нормативном определении действий, хотя бы и происходящих за границей, объектом которых являются лица и, следовательно, принадлежащие им блага, находящиеся на территории государства.

Наряду с территориальным и личным верховенством никакого другого, необходимого и общего, признака господства международное право не знает. В частности, господство над иностранцем, находящимся за границей, только в том случае может быть признано правомерным, если оно является негативным проявлением господства либо по личному, либо по территориальному началу.

Из различия признаков господства над подданным и иностранцем, отмечал В.М. Гессен, международное право делает определенные выводы, характеризующие юридический статус того и другого. Наиболее общим и, может быть, наиболее существенным из этих выводов является конкурирующее господство над иностранцем или над подданным, находящимся за границей, двух независимых друг от друга – национального и территориального – правопорядков.

Господство отечественного государства над подданным, находящимся за границей по личным делам, имеет интегральный характер. Оно отнюдь не исчерпывается определенными полномочиями отечественной власти. Находящийся за границей подданный определяется не отдельными нормами отечественного правопорядка, а отечественным правопорядком вообще. Господство отечественного государства ограничивается международным правом лишь постольку, поскольку его ограниченность необходимо вытекает из самого факта признания территориальной независимости государства, в пределах которого находится поданный.

И точно так же, указывал В.М. Гессен, интегральный характер имеет господство государства над иностранцем по территориальному началу. Иностранец всецело и полностью подчиняется местному правопорядку. И если положение, занимаемое в государстве иностранцем, во многих существенных отношениях отличается от положения, занимаемого подданным, это объясняется тем, что законодатель, повинуясь категорическим требованиям международного права, соответствующим образом модифицирует свое господство над иностранцем по территориальному началу.

Исходя из понимания подданства как личной принадлежности индивида к государству, не прекращаемой оставлением отечества, современное международное право, отмечал В.М. Гессен, признает, что поскольку нормативная власть государства над индивидом определяет постоянные или длительные, независящие от места нахождения отношения его к правопорядку, эта власть принадлежит государству, господствующему над индивидуумом по личному началу, его отечественному государству. Определение личного статуса индивида – того закона, которым нормируется его личность как таковая, является правом отечественного государства. Национальным законом, независимо от места нахождения индивида, определяется его правовое положение как лица или правового субъекта (его правоспособность и дееспособность), как члена семьи (его семейные и наследственные права), как члена общества и активного гражданина.

Во всей этой области господство национального права, подчеркивал В.М. Гессен, является исключительным. Конкуренция личного и территориального господства устраняется тем, что к отношениям рассматриваемого типа территориальное право вообще неприменимо. Нельзя себе даже представить такого государства, отмечал он, в котором вопросы о законности иностранного брака, о законнорожденности детей от подобного брака, решались бы на основании местного, а не иностранного закона. Во всяком случае, подобный порядок с точки зрения международного права явился бы, безусловно, недопустимым.

И наоборот, в отличие от законов, определяющих личность индивида, законы, гарантирующие общественный порядок, имеют всегда и необходимо территориальный характер. Ни одно государство не вправе нормировать отношений, возникающих в другом государстве, поскольку эти отношения имеют своим объектом локальный, а не общий интерес. В пределах своей территории каждое государство самостоятельно определяет условия, признаваемые им необходимыми для мирного и нормального существования общества, для удовлетворения общих потребностей его членов. Ни одно государство по праву своего территориального господства не допускает в своих пределах применения нормы иностранного законодательства, например нормы, определяющей личный статус иностранца, если такое применение противоречит добрым нравам или общественному порядку, как его понимает законодатель.

Конкурирующее господство над иностранцем или над подданным, находящимся за границей, территориального и национального права; определяемость подданного в вопросах его личного статуса национальным правом; определяемость иностранца в вопросах общественного порядка территориальным – таковы, по мнению В.М. Гессена, те моменты, которыми обусловлено принципиальное и общее различие в юридическом статусе подданных и иностранцев.

Вместе с тем В.М. Гессен полагал, что наряду с принципиальным и общим разграничением соответствующих сфер территориального и личного господства на статус иностранца и подданного определяющим образом влияет совокупность конкретных международных обязанностей и прав государства – обязанностей и прав в отношении к другим государствам, обусловленных господством его над определенным кругом лиц по личному и территориальному началу.

Во-первых, государство имеет право на дипломатическую защиту своих подданных, находящихся за границей. Это право – необходимое следствие того факта, признаваемого международным правом, что личная связь, соединяющая подданного с отечеством, не разрывается нахождением его за границей. Если с точки зрения государственного права, считал В.М. Гессен, нельзя говорить о праве подданного на дипломатическую защиту, то с точки зрения международного права право государства на защиту поданного является бесспорными. Государство может отказать своим подданным в защите, если их деятельность за границей не соответствует его интересам. Однако никакое другое государство не может воспрепятствовать отечеству оказывать дипломатическую защиту своим подданным. Такая защита является наиболее ярким выражением международного признания независимости от местонахождения личной принадлежности подданного к своему отечеству В.М. Гессен подчеркивал, что, если бы между подданным и иностранцем не существовало необходимого с точки зрения международного права различия, дипломатическая защита подданных, находящихся в пределах другого государства, явилась бы не чем иным, как недопустимым вмешательством одного государства во внутренние дела другого.

Во-вторых, территориальное господство государства над иностранцем, находящимся в его пределах, ограничено прежде всего обязанностью государства оказывать ему судебную и внесудебную защиту. Государство обязано охранять принадлежащие иностранцу права теми же путями и способами, какими охраняются права подданных. Отказ иностранцу в правосудии явился бы нарушением международно-правовой обязанности, лежащей на государстве.

Права иностранцев, считал В.М. Гессен, определяются территориальным правом. Однако, определяя эти права, государство отнюдь не является свободным. Современное государство не может не предоставить иностранцу, находящемуся в его пределах, определенного минимума прав. Предоставленные иностранцу права должны быть охраняемы и защищаемы государственной властью.

В-третьих, наряду с обязанностью государства признавать иностранца правовым субъектом или, иными словами, охранять его личность и права, на государстве в его отношении к иностранцу лежит еще другая обязанность, санкционируемая международным правом. Государство, в пределах которого находится иностранец, господствуя над ним по территориальному началу, обязано считаться с принадлежностью его как подданного к другому государству. Оно не вправе ни налагать на него обязанностей ни предоставлять ему прав, разрывающих или отрицающих публичную связь, которая соединяет его с отечеством. Отсюда международная обязанность государства не налагать на иностранца, являющегося подданным другого государства, публичных обязанностей, имеющих личный характер, и, в частности, не привлекать иностранцев к отбыванию воинской повинности. Отсюда же обязанность государства не предоставлять иностранцу политических прав, не совместимых с политическими правами, принадлежащими ему как подданному в отечественном государстве.

В-четвертых, отношение государства к иностранцу устанавливается фактом пребывания его на территории государства. Оно возникает с приездом иностранца и прекращается с его выездом. У государства нет и не может быть права принудительно задерживать в пределах своей территории находящихся в ней иностранцев. Вместе с тем государство не обязано терпеть их в своих пределах. Именно потому, что иностранец является подданным другого государства, для территориальной власти он остается чужим. Призванная заботиться об охране государственного и общественного порядка в пределах своей территории, государственная власть не может не иметь права на удаление иностранцев, угрожающих спокойствию и порядку. С точки зрения международного права ни одно государство не может требовать от другого предоставления его подданному как таковому права на пребывание в его пределах.

Однако, признавая в принципе право государства на высылку иностранцев, необходимо указать те границы, в которых это право должно быть осуществлено государством.

В-пятых, ни одно государство не имеет права навязывать другому таких своих подданных, которые могли бы оказаться ему в тягость, которых оно вправе не терпеть в своих пределах. Отсюда следует ряд выводов, характеризующих отношение отечественного государства к своим подданным.

Отечественное государство, подчеркивал В.М. Гессен, не имеет права принудительно удалять из своих пределов таких своих подданных, которые оказываются ему и могут оказаться другому государству в тягость. Кроме того, нарушением международной обязанности, лежащей на государстве, является не только высылка подданных, но и отказ в принятии подданных, высылаемых из другого государства.

В.М. Гессен считал чрезвычайно существенным вопрос о том, обязано ли государство принимать своих бывших подданных, вышедших из его подданства, но не вступивших в новое подданство. Он подчеркивал, что значительное число договоров о выдворении категорически санкционируют международно-правовую обязанность государства принимать своих бывших подданных, не вступивших в другое подданство, если они высылаются из других государств. Эта обязанность возлагается на государство не потому, что его бывшие подданные являются его подданными в настоящее время, а потому, что, лишая их подданства, государство навязывает их другим государствам. С точки зрения международного права безразлично, вернет ли государство своим бывшим подданным утраченное ими подданство, или будет считать их иностранцами. И в том, и в другом случае оно обязано их оставить в своих пределах.

На основании своих исследований В.М. Гессен пришел к выводу, что можно описать, но нельзя определить отношения подданства, поскольку содержание этого отношения, как всякого статуса, является изменчивым и текущим. «Под подданством, – писал он, – мы понимаем личную, независимую от места пребывания, принадлежность индивида к государству. В отличие от подданства, отношение «иностранства» является территориальной, т. е. обусловленной местом пребывания, юридической связью индивида с государством»¹⁴.

В пределах своей территории, считал В.М. Гессен, государство господствует над подданным по территориальному и личному началу. Иными словами, господство государства над подданным, находящимся в его пределах, имеет характер исключительный и безусловный.

Над подданным, находящимся за границей, государство господствует по личному началу. Оно подчиняет его нормам отечественного правопорядка, поскольку такое подчинение не противоречит обязанностям подданного, возникающим из факта его пребывания на территории другого государства.

Иностранец в отличие от подданного определяется не одним, а двумя правопорядками – отечественным и территориальным. Причем господство над ним того и другого соответствующим образом ограничивается международным правом.

Рассматривая вопрос о термине «подданство», В.М. Гессен отмечал, что современные западноевропейские публикации не пользуются, по общему правилу, данным термином для обозначения принадлежности к государству вообще и личной к нему принадлежности, в частности.

Он объяснял это прежде всего историческим значением этого термина, складывавшимся в эпоху абсолютных монархий. Государственное право этой эпохи, указывал М.В. Гессен, под подданством понимает отношение частноправовой или получастноправовой зависимости, существующей между индивидом, с одной стороны, и абсолютным монархом, с другой. Индивид является подданным в абсолютной монархии и только в ней. Он является подданным потому, что его господином является монарх.

Французская революция, отмечал В.М. Гессен, объявила войну не только учреждениям и порядкам, но и языку старой Франции; само слово «подданство» вычеркивают из французского словаря. В последующую эпоху французской истории предпринимались неоднократные попытки оживления этого мертвого слова. Однако они никаких результатов не дали.

Историческое значение подданства как понятия, сложившегося в эпоху абсолютных монархий, явилось причиной, по мнению В.М. Гессена, исчезновения этого термина из современного публичного права не только Франции, но и других государств.

Со времени французской революции, отмечал В.М. Гессен, для обозначения подданства во всеобщее употребление входят термины «гражданство» и «гражданин». «Как известно, – писал он, – до настоящего времени в истории государственного права понятию гражданства по общему правилу дается весьма специальное или узкое значение. Гражданином называется тот, кто. является субъектом определенной категории публичных прав, а именно, прав политических»¹⁵.

Такое понимание гражданства, считал В.М. Гессен, складывается в эпоху французской революции. Публицисты этой эпохи называют гражданами «жителей свободного государства, составляющих часть суверена», «членов свободного общества, пользующихся публичным правом». В абсолютном государстве отношению гражданства не может быть места. По мнению Ж.Ж. Руссо, французы, называя себя гражданами, впадают в преступление, именуемое оскорблением Величества. Такое понимание гражданства в ту эпоху имело свой смысл, поскольку из всех публичных прав тогда были известны одни только политические права, т. е. права человека, а не гражданина. Речь шла о естественных и неотъемлемых правах, принадлежащих индивиду как таковому – до и вне государства.

Если, как указывал В.М. Гессен, принять во внимание, что понятие гражданства означает не только определенный статус, публичную правоспособность индивида, сколько комплекс определенных политических – публичных прав, то не трудно себе представить, к каким последствиям неизбежно приведет смешение понятий подданства и гражданства. Например, из-за такого смешения понятий, отмечал он, оказывается, что женщины и дети, не обладая политическими правами, т. е. не будучи гражданами в общеупотребительном смысле этого слова, именно поэтому не являются подданными государства.

В.М. Гессен отмечал, что, поскольку в официальном и научном словоупотреблении для обозначения отношения подданства сохраняются термины «подданный» и «гражданин», они имеют особое, безусловно неправильное значение.

Для обозначения подданства, указывал В.М. Гессен, нередко употребляются различные термины в зависимости от формы правления, существующей в государстве. «В государствах монархических, – писал он, – отношение подданства мыслится, как отношение индивида к монарху; и такое отношение называется подданством. Наоборот, в республиканских государствах отношение подданства, как отношение индивида к государству, а не к органу власти в государстве, называется гражданством. Индивид является подданным в монархиях и гражданином в республиках»¹⁶.

В.М. Гессен утверждал, что с теоретической точки зрения такая терминология должна быть признана безусловно несостоятельной. Категория подданства, считал он, является одной из наиболее общих категорий публичного права, ни в каком отношении не зависящий от государственного устройства или формы правления государства. «Каково бы ни было дипломатическое или иное словоупотребление, теоретику необходим один, определенный и постоянный, термин для обозначения подданства, как принадлежности к государству»¹⁷.

В.М. Гессен считал, что, если под подданством понимать отношение индивида к монарху, то принадлежность индивида к государству не может быть названа подданством.

Гражданством В.М. Гессен называл статус лица как субъекта публичных обязанностей и прав в отношении к государству. Он отмечал, что в этом своем значении термин «гражданство» русскому законодательству неизвестен. Оно говорит «о правах и обязанностях российских подданных» вместо того, чтобы правильно говорить о правах и обязанностях российских граждан. Отсюда, полагал В.М. Гессен, – необходимость точнейшего определения понятия «гражданство».

В.М. Гессен указывал, что традиционное понятие гражданства – понятие, обозначающее совокупность политических прав, в системе государственного права места себе не находит. Политические права отнюдь не являются единственным и даже необходимым моментом в понятии гражданства.

Гражданином, по мнению В.М. Гессена, является и тот, кто имеет одни только права позитивного статуса. «С этой точки зрения, – писал он, – необходимо признать, что категория гражданства, подобно категории подданства, является одной из наиболее общих категорий государственного права. Поскольку абсолютная монархия обеспечивает за индивидом хотя бы одно только право гражданского иска, и в абсолютной монархии индивид является не только подданным, но и гражданином. С другой стороны, не только публичные права, но и публичные обязанности индивида охватываются понятием гражданства»¹⁸.

Современная доктрина публичного права, отмечал В.М. Гессен, по общему правилу признает индивида гражданином лишь постольку, поскольку он имеет права по отношению к государству; как субъект публично-правовых обязанностей он является подданным, а не гражданином. Как гражданин он участвует в парламентских выборах или вчиняет судебный иск; как подданный он отбывает повинности и платит налоги.

Историческое происхождение подобной терминологии, считал В.М. Гессен, объяснить не трудно. В конце XVIII в. понятие гражданства является прежде всего политическим лозунгом, постулатом революционной мысли. Гражданин свободного государства противопоставляется подданному абсолютной монархии, противопоставляется именно как субъект публичных (политических) прав бесправному «субъекту политических обязанностей».

С теоретической точки зрения, по мнению В.М. Гессена, подобная терминология только в том случае имела бы смысл, если допустить, что в сфере своих обязанностей, в своем пассивном статусе индивид относительно к государству не является лицом; что поскольку индивид подчинен государству, поскольку он обязан ему повиновением, он является «субъектом обязанностей», но не правовым субъектом.

В действительности, подчеркивал он, субъект правовых обязанностей не может не быть правовым субъектом. Поскольку обязанности индивида по отношению к государству носят правовой характер, основаны на праве, определены и ограничены правом, они являются обязанностями гражданства. Индивид в одинаковой мере остается лицом публичного права, т. е. гражданином, будем ли он управомочен или обязан по отношению к государству. В правовом государстве обязанность повиновения государственной власти не имеет и не может иметь безусловного характера: она ограничена правом. Индивид обязан повиноваться правомерным велениям государственной власти. Обязанность повиновения, находящая в праве свое основание и свои границы, является обязанностью лица, т. е. правового субъекта. Ей соответствует не власть, а право государства. Произвольное сужение понятия гражданства является причиной его чрезвычайной неопределенности. Быть гражданином значит быть лицом публичного права, субъектом публичных обязанностей и прав.

В истории русского права, считал В.М. Гессен, термин «подданство» имел в течение долгого времени частноправовое или получастноправовое значение. Этим термином обозначалось отношение помещика к своим крестьянам, т. е. отношение частного, а не публичного права. Говоря о подданных государя, русское право отношение между индивидом и властью конструирует по типу отношения между помещиком и его крепостными.

Однако это отношение, указывал В.М. Гессен, не рассматривалось как частноправовое. До вступления на престол Александра I каждый приносил присягу государю «верным, добрым и послушным рабом и подданным быть». В присяге Александру I «рабство» из формулы присяги исчезает, поскольку к этому времени вполне и окончательно осознается публично-правовая природа того отношения, которое существует между подданным и его государем.

Таким образом, подчеркивал В.М. Гессен, подданство не может быть отождествляемо с частноправовым инструментом рабства. Хотя в своем историческом значении оно рассматривается как чисто личное отношение между индивидом и монархом, как отношение, находящее в теории права свою аналогию в отношении крепостной (т. е. получастноправовой) зависимости крестьянина от землевладельца. В этих условиях для обозначения принадлежности индивида к государству и, в частности, для принадлежности к государству по личному началу этот термин, казалось бы, менее всего применим. Однако, отмечал В.М. Гессен, никакого другого термина русская наука в своем распоряжении не имеет.

«Называя, таким образом, принадлежность индивида к государству подданством, – писал он, – мы считаем необходимым категорически указать, что термин этот употребляется нами в том смысле, в каком он известен официальному языку нашего законодательства. Под подданством мы понимаем принадлежность индивида к государству, принадлежность, которая ни в каком отношении не зависит от формы правления, существующей в государстве.

Русский подданный является подданным в таком же смысле, в каком подданным является француз или американец.

В частности, под подданством в тесном значении этого слова, а именно в таком значении оно употребляется нами в дальнейшем, – мы понимаем принадлежность к государству по личному началу, в отличие от «иностранства», как принадлежности к государству по началу территориальному»¹⁹.

Исследования В.М. Гессена и других дореволюционных государствоведов, связанные с понятием гражданства, содержат ряд положений и выводов, представляющих несомненный теоретический интерес. Все они оказали заметное влияние на последующие разработки этих вопросов в отечественной правовой литературе, хотя некоторые из них и не получили поддержки в практике государственного строительства в России. Это относится, в частности, к вопросу о соотношении терминов «подданство» и «гражданство».

Как известно, современное слово «подданный» происходит от слова «дань» (уплата дани), а слово «гражданин» ведет свое начало от слова «горожанин». В борьбе против феодализма горожане, которых феодально-абсолютистский режим рассматривал как королевских подданных, завоевывали политическую самостоятельность, создавали свой общественно-правовой строй, в котором постепенно сформировался инструмент средневекового городского гражданства как синонима лично свободного человека, обладающего определенной полнотой политических и имущественных прав. Он противостоял феодальному подданству. Ж.Ж. Руссо в «Общественном договоре» рассматривал гражданство как выражение определенного сочленства лиц в государстве, дающее им право на участие в осуществлении государственной власти. Гражданина, т. е. «имеющего долю во власти суверена», Руссо отличал от подданного «как подчиненного законам государства».

Отказавшись от термина «подданный» как символа политического бесправия и угнетения, французская «Декларация прав человека и гражданина» 1789 г. официально ввела понятие «гражданин», с которым связывалось представление о юридически свободной личности, обладающей правом на участие в политической жизни.

В последующем мировая практика государственного строительства показала, что термин «подданство», фактически равнозначный гражданству, применялся и применяется только в странах с монархической формой правления²⁰. «В настоящее время, – говорится в учебнике «Конституционное (государственное) право зарубежных стран», – термин «подданство» употребляется только в монархических государствах, причем ныне он обычно равнозначен термину «гражданство». В ряде монархий (например, в Испании, Бельгии, Нидерландах) термин «подданство» заменен в конституциях и законодательстве термином «гражданство»²¹.

§ 2. Понятие гражданства в советский и постсоветский периоды

Согласно самым распространенным в советской литературе определениям гражданство рассматривалось как: 1) правовая связь физического лица и социалистического государства; 2) политико-правовая связь личности и социалистического общества; 3) принадлежность лица к социалистическому государству; 4) правоотношение между лицом и государством.

Характеристику понятия гражданства в советской литературе впервые дал Г.В. Чичерин в докладе о союзном гражданстве на сессии ЦИК СССР²². «Декларация прав человека и гражданина в 1789 году, – указывал он, – заменила понятие подданного, те. объекта навязываемой воли, чуждой ему, принудительной государственной власти понятием гражданина, т. е. участника в коллективном волеизъявлении народа, воплощаемого в виде государственной власти. Однако на почве экономического неравенства классов государство не могло осуществлять волеизъявление трудящихся масс. И Октябрьская революция впервые создала гражданина в смысле носителя частицы коллективного волеизъявления трудящихся масс, воплощаемого в советском государстве»²³.

Затем понятие гражданства исследовалось в ряде научных работ. Так, С.С. Кишкин, автор первого монографического исследования о советском гражданстве, касаясь понятия гражданства, писал: «Очень трудно дать более или менее удовлетворительное, не только определение, но хотя бы даже описание понятия гражданства. Понятие это юридически представляется весьма трудно уловимым. В самом деле, что такое гражданство? Есть ли это известная совокупность прав и обязанностей, или это есть нечто в роде наиболее общей правоспособности, или, может быть, определенное юридическое отношение, или, наконец, особое состояние (статус)? Мне кажется, что на все эти вопросы можно было бы ответить отрицательно. Гражданство, конечно, не есть определенная совокупность прав и обязанностей. Скорее можно было бы пойти обратным путем и перечислить те, в буквальном смысле, единичные права и обязанности, которые характеризуют граждан в отличие от иностранцев (защита со стороны своего государства за границей, обязанность участвовать в составе вооруженных сил государства). Но, очевидно, этими перечислениями вовсе не разрешается проблема гражданства. Гражданство также не есть наиболее общая правоспособность – наибольший объем правоспособности и дееспособности. Как известно, гражданин может быть неправоспособным и недееспособным, а иностранец может быть и тем и другим. Очевидно, проблема гражданства не имеет ничего общего с проблемой правоспособности и дееспособности. Дальше – сказать, что гражданство есть юридическое отношение, эго еще ровным счетом ничего не сказать. И в особенности неправильно предполагать, что отношение между государством и иностранцем есть всегда фактическое, а не юридическое. Наконец, если гражданство есть некоторое состояние (статус), то этот статус является во всяком случае весьма предварительным и формальным. Гражданство – это только формально-предварительный статус, который лишь в дальнейшем, в зависимости от целого рода условий и обстоятельств, заполняется уже конкретным содержанием. Можно лишь отметить, что этот статус действительно является первоначальным статусом лица, который подлежит установлению в первую очередь, ибо он обосновывает порядок и границы определяемости данного лица соответствующими элементами правовой и политической системы страны»²⁴.

С.С. Кишкин отмечал терминологическую двойственность понятия гражданства, включающего гражданство как формальную принадлежность к государству и гражданство как активное участие в политической и общественно-хозяйственной жизни страны. По его мнению, иностранец, проживающий на территории РСФСР для трудовых занятий и принадлежащий к рабочему классу, а равно к не пользующемуся чужим трудом крестьянству, является гораздо более гражданином, чем какой-нибудь самый прирожденный гражданин, лишенный избирательных прав по соответствующим пунктам ст. 69 Конституции РСФСР²⁵.

Рассматривая гражданство с юридической точки зрения, как весьма общую и формальную категорию, С.С. Кишкин считал, что гражданство есть личная связь индивида с государством, обусловливающая возможность определяемое™ данного лица всеми элементами правовой и политической системы страны. Он полагал, что проблема гражданства есть, по существу, не столько юридическая, сколько проблема политическая. В основе регламентации гражданства лежат принципы государственной пользы²⁶.

В другой своей работе С.С. Кишкин внес некоторые уточнения в данное им ранее определение гражданства, указав, что гражданство есть личная связь индивида с государством, обусловливающая возможность применения к данному лицу всех законов, определяющих правовое положение граждан данного государства²⁷.

А.М. Турубинер понимал под гражданством принадлежность какого-либо лица к определенному государству, влекущую за собой распространение на данное лицо всех законов, регулирующих положение граждан этого государства (например, о военной службе, о занятии теми или иными промыслами и т. д.). С его точки зрения, в то время как власть государства распространяется на иностранцев лишь тогда, когда они проживают на его территории, на граждан власть государства распространяется и тогда, когда они находятся за границей. Что касается граждан, находящихся за границей, то они пользуются дипломатической защитой своего государства.

А.М. Турубинер указывал, что понятие гражданства употребляется еще и в другом смысле. Так, им определяется в некоторых странах обладание политическими правами. В соответствии с этим некоторые преступления влекут за собой «лишение прав гражданства». По мнению А.М. Турубинера, в таких случаях используется явно неправильная терминология: не каждый гражданин государства пользуется в нем политическими правами (в частности – избирательным правом). Точно так же, указывал он, по общему правилу совершение определенных преступлений лишает гражданина тех или иных политических, иногда гражданских прав, но не исключает его из числа граждан.

А.М. Турубинер возражал против попытки разделить понятия гражданства и подданства, понимая под гражданством обладание публичными правами и обязанностями. Поскольку никакое государство, полагал он, не является связанным чем бы то ни было по отношению к отдельным гражданам, они сохраняют право гражданства и не являются субъектами публично-правовых отношений²⁸.

Л. Дьяконов называл гражданством принадлежность какого-либо лица к определенному государству²⁹.

И.П. Трайнин полагал, что в юридическом смысле гражданство означает принадлежность лица к тому или иному государству. Поэтому определяющим гражданство является тип государства, различный в социалистическом и капиталистическом обществе³⁰.

По мнению В.Н. Дурденевского, понимание гражданства как правовой «принадлежности» к государству нельзя назвать неверным, но оно оставляет желать лучшего в смысле точности. Он полагал, что гражданство действительно требует принадлежности к государству, но принадлежность к государству не всегда есть гражданство. При этом В.Н. Дурденевский имел в виду «огромные массы лиц», принадлежавших к различным колониальным империям, но не являвшихся гражданами стран, создавших эти империи (Великобритания, Франция, Италия и т. д.)³¹. «Кроме того, юристы же говорят постоянно о принадлежности к государству «или государственной принадлежности» юридических лиц. Она, несомненно, имеется, однако никто еще не называл французский банк или английский банк гражданином Французской республики или Соединенного Королевства Великобритании, Ирландии и британских доминионов за морями. Это показывает, что термин «принадлежность» очень широк, и заставляет вглядеться внимательнее в конструкцию и значение гражданства»³².

В.Н. Дурденевский указывал, что анализ законодательства и международных конвенций о гражданстве показывает, «что гражданство трактуется, прежде всего, как некоторое правовое состояние или качество (gualite de citoyen, legalstatus) такое состояние определяет принадлежность к тому или иному государству и развертывается в круг прав и обязанностей гражданина; на это состояние или качество можно притязать, отыскивая его даже в судебном порядке («право на гражданство»). Можно не иметь гражданства вообще (лишенный гражданства); можно иметь его в двойном количестве (двугражданный); можно, наконец, пребывать в этом состоянии помимо своего желания и даже без всякого в том ведения. Новорожденный гражданин будет уже гражданином, на него даже составляется акт гражданского состояния»³³.

По мнению В.Н. Дурденевского, сущность состояния гражданства состоит в том, что гражданство есть сочленство в государстве. Это устойчивая правовая общность лица с данным государством, дающая возможность участия во власти государства и не ограниченная его пределами. Это общность: ибо гражданство существует и исчезает вместе с данным государством. Это общность устойчивая: она в принципе бессрочна и не ограничена пространственными рамками; она следует за гражданином и в открытое море, и в другое государство и расторгается лишь в виде исключения, обычно продолжаясь до смерти. Эта общность правовая – на гражданина распространяется действие законов государства³⁴.

В.Н. Дурденевский считал, что иностранец отличается от гражданина: а) меньшим объемам прав и во всяком случае меньшей подвластностью; б) временностью своих связей с государством. С переездом границы он может легко эти связи «стряхнуть». Государство может его от себя выслать, оно не властно его к себе вызвать для своих политических целей. Даже если иностранец имеет, в виде редкого исключения, политические права, на него не может быть возложена политическая обязанность защиты государства и верности ему³⁵.

Взгляд на гражданство как на сочленство в государстве, указывал он, был намечен уже Ж.Ж. Руссо в связи с его учением о народном суверенитете, который писал: «Что касается членов такого общественного соединения, то коллективно они зовутся народом, каждый в отдельности – гражданами, как имеющие долю во власти суверена, и подданными, как подчиненные законам государства. Но термины эти часто смешиваются и принимаются один за другой. Достаточно уметь их различать, когда они употребляются во всей их точности» («Общественный договор», кн. 1, гл. VI)³⁶.

В.Н. Дурденевский определял гражданство СССР как сочленство человека в социалистическом государстве рабочих и крестьян, которое определяет его принадлежность к этому государству, его правовое положение как внутри СССР, так и вне его, в международном общении и дает право на активное участие во всей политической, хозяйственной и культурной жизни страны³⁷.

Обусловленная многими известными факторами исторического, социального и политического характера окончательная победа государственного начала в нашей стране в советский период получила отражение, в частности, в определении гражданства, данном в докладе, посвященном проекту закона о гражданстве, на второй сессии Верховного Совета СССР, состоявшейся 10–12 августа 1938 г. «Гражданство, – указывалось в докладе, – определяет принадлежность лица к государству, определяет правовое положение лица не только внутри государства, но и вне его, в международном общении»³⁸. Это определение надолго положило конец спорам о понятии гражданства в нашей стране, оставив для исследований возможность его разъяснения и конкретизации.

В первом учебнике по советскому государственному праву указывается: «Гражданством называется принадлежность лица к определенному государству. Эта принадлежность обусловливает распространение на данное лицо всех законов, регламентирующих положение граждан в государстве, их права и обязанности. Если это лицо находится за границей, то, в силу своей принадлежности к определенному государству, оно пользуется, кроме того, дипломатической защитой со стороны последнего»³⁹.

И.Д. Левин называл гражданством принадлежность к определенному государству, которая обусловливает распространение на данное лицо всех законов, регламентирующих положение граждан в государстве, их права и обязанности. Он считал, что в советском государстве граждане действительно участвуют в управлении и сами являются активными строителями своего государства, и поэтому определял советское гражданство как принадлежность людей к социалистическому государству, дающую гарантированное Конституцией СССР право на активное участие во всей хозяйственной, культурной и общественно-политической жизни страны и возлагающую политические обязанности по отношению к государству.

В условиях советского строя, подчеркивал И.Д. Левин, принадлежность людей к социалистическому государству полностью совпадает с гражданством, поскольку здесь отсутствует деление людей на полноправных, привилегированных граждан – членов господствующих классов, наций, рас – и граждан неполноправных – огромного большинства трудящегося населения вообще и угнетенных национальностей в особенности. Советское гражданство, указывал он, это не только юридическая связь лица с государством, но и принадлежность его к коллективу трудящихся, участвующих в построении коммунистического общества и его защите, спаянных общностью стремлений и общественных идеалов⁴⁰.

Я.Н. Уманский указывал, что советское гражданство означает принадлежность лица к советскому государству. Эта принадлежность, считал он, влечет за собой распространение на данное лицо действия советских законов, что обеспечивает предоставление ему права на активное участие во всей общественно-политической, хозяйственной и культурной жизни СССР, а также возложение на него обязанностей по отношению к советскому государству. Во время пребывания гражданина СССР за границей на него распространяется дипломатическая защита со стороны советского государства.

Этот автор подчеркивал, что гражданство в СССР тесно связано с правами, демократическими свободами граждан, а также серьезными обязанностями, возложенными на них по отношению к своему государству⁴¹.

По мнению А.И. Денисова, советское гражданство означает принадлежность лица к советскому государству, выражающуюся в распространении на данное лицо законов этого государства⁴². Советское гражданство, указывал он, «дает человеку возможность пользоваться установленными советским законодательством правами и свободами и вместе с тем влечет за собой распространение на гражданина определенных обязанностей по отношению к обществу и государству»⁴³.

Д.Л. Златопольский определял советское гражданство как «принадлежность лица к Советскому социалистическому государству, которая влечет распространение на него установленных конституцией и законами прав и обязанностей граждан и защиту его Советским государством в случае нахождения за границей»⁴⁴.

Т.Б. Анисимова давала следующее определение гражданства: «Под гражданством понимается принадлежность лица к определенному государству. В связи с этим государства налагает на своих граждан определенные обязанности, предоставляет им права и осуществляет защиту этих прав»⁴⁵.

А.И. Лепешкин под гражданством понимал принадлежность физического лица к определенному государству, в силу которой на данное лицо распространяется суверенная государственная власть как в пределах данного государства, так и вне его границ. Он считал, что принадлежность к тому или иному государству есть правовая принадлежность, юридическое состояние лица, в силу чего оно обладает определенной совокупностью прав и обязанностей, установленных законами данного государства.

Советское гражданство А.И. Лепешкин рассматривал как правовое состояние лица, обусловливающее распространение на него демократических прав и свобод и защиты от возможного их нарушения как в пределах советского государства, так и в тех случаях, когда советские граждане Пребывают за границей. Именно принадлежность лица к советскому государству он считал тем юридическим основанием, в силу которого данное лицо обладает в полном объеме всеми демократическими правами и свободами и выполняет обязанности, которые установлены конституцией и текущим законодательством⁴⁶.

С.И. Русинова полагала, что гражданство является прежде всего объективным правом человека, устанавливающим принадлежность последнего к определенному государству⁴⁷.

И.Е. Фарбер отмечал: «Слово «гражданство» или «гражданин» имеет много значений. Прежде всего оно имеет морально-политическое значение подобно слову «патриотизм» (патриот). В этом смысле великий русский писатель Н.А. Некрасов писал: «Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан». Здесь слово «гражданин» означает патриот, верный сын своей Родины, своего народа. Но есть другое, юридическое понятие гражданства»⁴⁸.

С точки зрения И.Е. Фарбера, в юридической науке слово «гражданин» служит для обозначения трех взаимосвязанных понятий. Во-первых, утверждал он, гражданство есть субъективное право индивида иметь гражданство. Во-вторых, гражданство есть особое – общерегулятивное – правоотношение между лицом и государством. Обе стороны связаны взаимными правами и обязанностями по отношению друг к другу. Наконец, в юридической науке чаще всего употребляется термин «гражданство» в смысле института конституционного права. В этом случае под гражданством понимают группу норм конституций и текущего законодательства, которые регулируют признание, приобретение и утрату гражданства.

Гражданство, считал И.Е. Фарбер, означает принадлежность лица к государству. Эта фактическая принадлежность, по его мнению, проявляется в факте проживания на территории государства. Однако место жительства может выполнять функцию юридического факта для признания человека гражданином. Если человек покидает территорию государства, он не лишается гражданства. Гораздо важнее не место жительства, а правовая связь между лицом и государством, где обе стороны признают состояние гражданства. Правовая связь в данном случае есть правоотношение по поводу гражданства. Такая правовая связь постоянная, неразрывная. Она может быть прекращена в особом порядке.

Определяя советское гражданство, он указывал, что это есть институт конституционного права, основанный на государственном суверенитете, уважении прав человека, равенстве, единстве и призванный регулировать принадлежность индивида к советскому государству⁴⁹.

В начале 60-х годов прошлого столетия при определении гражданства вместо формулы «принадлежность лица к государству» все чаще стала использоваться формула «правовая связь лица с определенным государством».

Так, Д.Л. Златопольский подчеркивал, что гражданство не есть какое-либо право или совокупность прав. Оно является необходимым условием, определяющим правовой статус гражданина, влекущим распространение на него правовых норм данного государства. Гражданство означает вполне определенную, устойчивую связь лица с государством, имеющую известные правовые последствия. Прежде всего оно определяет правовое положение лица внутри государства. Это означает, что данное лицо, являясь гражданином государства, обладает теми основными правами и обязанностями, которые закреплены в конституции и составляют основу его правового положения. Именно потому, что данное лицо является гражданином определенного государства, оно обладает политическими, имущественными, трудовыми, жилищными, семейными и другими правами, а также имеет обязанности, закрепленные в законах и других актах государственных органов.

Однако гражданство, указывал Д.Л. Златопольский, определяет правовое положение лица не только внутри, но и вне государства, в международном общении. Это означает, что гражданин данного государства, находясь вне его пределов, имеет право на дипломатическую защиту своих прав и законных интересов со стороны органов государства, гражданином которого он является.

Таким образом, делал вывод Д.Л. Златопольский, гражданство есть устойчивая правовая связь лица с государством, определяющая его правовое положение не только внутри государства, но и вне его, в международном общении. Эта правовая связь, подчеркивал он, не ограничена пространственными пределами данного государства и является бессрочной; как правило, она возникает одновременно с рождением человека и продолжается до его смерти⁵⁰.

В.А. Кучинский обращал внимание на взаимосвязь правовых проблем с институтом гражданства. «Большое значение этого института состоит, несомненно, в том, – писал он, – что с момента приобретения советского гражданства у гражданина появляется право на защиту его интересов со стороны Советского государства. Но, не следует забывать и того, что именно с момента возникновения у определенного лица советского гражданства это лицо на основе закрепленных в Конституции СССР за всеми советскими гражданами личных прав и обязанностей (т. е. таких, которые могут быть реализованы вне определенных правоотношений) приобретают соответствующие субъективные права и обязанности. Иными словами, возникновение у определенного лица на основе закрепленных в законе личных прав и свобод советских граждан соответствующих им субъективных прав обязательно обусловливается приобретением советского гражданства. Следовательно, и в этом случае не исчезает различие между конституционными правами, определяющими весь правовой статус советского гражданства, «и его субъективными правами»⁵¹.

Г.В. Мальцев усматривал в понятии «гражданин» момент формального юридического узаконения связи индивида и государства, момент государственно-правового признания того или иного человека гражданином государства. Условия, необходимые для того, чтобы данный человек мог выступать как гражданин государства, порядок приобретения гражданства определяются государством в правовых нормах, совокупность которых представляет собой государственно-правовой институт гражданства, указывающий на юридически оформленную принадлежность лица к государству⁵². «Таким образом, – указывал он, – отношение личности к государству и праву, власти и закону только в том случае доставляет понятию «гражданин» необходимый содержательный материал, когда оно выступает в особой юридической форме, получает политико-правовое выражение в виде гражданства»⁵³.

Я.Н. Уманский, рассматривавший прежде гражданство как принадлежность лица к государству, также пришел к выводу, что советское гражданство представляет собой устойчивую правовую связь лица с советским государством, в силу которой каждый советский гражданин по отношению к государству имеет определенные права и несет соответствующие обязанности⁵⁴.

Некоторые авторы пытались увязать в своих определениях гражданства формулу «принадлежность лица к государству» с формулой «правовая связь лица с определенным государством». Так, В.М. Сафронов определял гражданство СССР как принадлежность лица к советскому социалистическому государству, выражавшуюся в устойчивой правовой связи с Союзом ССР, в силу которой лицо приобретает права, пользуется свободами и исполняет обязанности, закрепленные Конституцией и законами СССР, а также получает право на защиту со стороны Советского государства внутри страны и за ее пределами⁵⁵.

В.Я. Бойцов отмечал, что одной из трудностей, с которыми встречаются исследователи, занимающиеся вопросами гражданства, является неясность в вопросе о том, что представляет собой гражданство – правовой статус или правовое отношение. Результат этого – наличие многочисленных определений гражданства в юридической литературе.

По его мнению, авторы, предлагающие определение гражданства как принадлежности физического лица к определенному государству, правильно подмечая внешний признак, не вскрывают всей глубины понятия гражданства. Кроме того, с точки зрения В.Я. Бойцова, это определение вряд ли применимо без специальных оговорок к гражданству государств социалистического типа, поскольку, ограничиваясь при характеристике гражданства указанием на признак принадлежности лица к государству, нельзя отразить активной роли граждан в управлении делами государства, в осуществлении государственной власти, т. е. выявить существенные моменты, присущие гражданству в социалистическом государстве и принципиально отличающие его от гражданства в буржуазных государствах.

Очевидно, отмечал В.Я. Бойцов, стремлением отразить эти существенные моменты можно объяснить включение некоторыми авторами в определение гражданства социалистического государства специального указания на то, что принадлежность лица к социалистическому государству обеспечивает ему активное участие во всех областях социальной, экономической и государственной жизни. Он подчеркивал, что действительно реальное право на активное участие во всей жизни социалистического государства его граждане приобретают не вследствие принадлежности к этому государству, а в результате установления социалистических общественных отношений.

В.Я. Бойцов пришел к выводу, что при определении гражданства нельзя ограничиваться только указаниями на принадлежность физического лица к государству. Выделение этого признака в понятии гражданства вполне правомерно, но далеко не достаточно. Он полагал, что немало ценного для исследования проблемы гражданства содержится и в определениях тех авторов, которые рассматривают гражданство как форму правовой связи лица с государством, как устойчивую юридическую связь лица с конкретным государством.

Рассматривая гражданство как явление многогранное, В.Я. Бойцов подчеркивал, что познать существо гражданства как целостной системы можно на базе глубокого изучения элементов структуры и существенных связей между ними. Он считал, что за рельефно выступающими признаками «принадлежности лица к государству» и «правовой связи лица с государством» скрывается реально существующее общественное отношение конкретного человека с определенным государством. Совокупность этих общественных отношений составляет предмет регулирования одного из институтов государственного права, института гражданства.

Нормы государственного права, образующие институт гражданства, отмечал В.Я. Бойцов, составляют юридическую основу для государственно-правовых отношений гражданства, возникающих между государством как целым и его гражданами. Государственно-правовые отношения, в том числе и их разновидность – правоотношения гражданства, представляют, как и иные виды социалистических правоотношений, главное средство, при помощи которого осуществляется действие юридических норм.

В.Я. Бойцов указывал, что, если принадлежность лица к определенному государству порождает правовые связи между ними, то при сопоставлении различных признаков понятия гражданства вытекает вывод, что гражданство можно рассматривать через призму правоотношений. Эти правоотношения характеризуются общими признаками, присущими всем общественным отношениям, и специфическими признаками, свойственными только правовым отношениям как самостоятельному виду общественных отношений. Субъектами правоотношения гражданства являются гражданин и государство. Юридическое содержание правоотношения гражданства выражается в субъективных правах и обязанностях государства и гражданина.

По мнению В.Я. Бойцова, раскрывая содержание правоотношения гражданства, следует учитывать, что каждому субъективному праву граждан соответствует юридическая обязанность государства, что эти права и обязанности находятся между собой в определенном сочетании, составляют известное единство. В составе правоотношения гражданства он выделял два основных элемента его юридического содержания, каждый из которых включает особое, общее субъективное право и его коррелят – особую, общую юридическую обязанность:

1) государство, выступая в качестве стороны правоотношения гражданства, обладает таким субъективным правом, как возможность требовать от гражданина поведения, соответствующего его сложившемуся в государстве правопорядку. Этому праву государства корреспондирует возложенная на гражданина юридическая обязанность соблюдать установленные и санкционированные государством нормы объективного права;

2) гражданин как субъект правоотношения гражданства приобретает право требовать от государства защиты своих законных интересов в случае их нарушения. Этому субъективному праву гражданина соответствует обязанность государства обеспечивать от всяких посягательств законные интересы гражданина, его жизнь, имущество и безопасность независимо от того, где находится гражданин – на территории своего государства или за пределами его границ. Особенность субъективных прав и юридических обязанностей в правоотношении гражданства состоит в том, что они носят весьма общий, универсальный характер. Данные права и обязанности можно рассматривать в качестве юридических фактов, на основе которых возникают менее общие субъективные права и обязанности в составе других правоотношений, в первую очередь правоотношений, характеризующих правовой статус гражданина.

В.Я. Бойцов полагал, что как государственно-правовое отношение гражданство характеризуется рядом признаков (особенностей), в число которых входят следующие:

1) прежде всего правоотношение советского гражданства по своей структуре является сложным: в состав его юридического содержания включается совокупность субъективных прав и обязанностей обеих сторон правоотношения – советского государства в целом и конкретного гражданина. Сложный характер этого правоотношения обусловлен, в частности, тем, что в процессе становления оно «переплетается» с другими правоотношениями, возникает, как правило, на основе совокупности юридических фактов. Гражданство как сложное правоотношение включает в свой состав несколько слоев элементарных правоотношений. Таковы, например, правоотношения. Но признанию человека гражданином; правоотношения, связанные с восстановлением в гражданстве; правоотношения, возникающие в связи с выходом из гражданства, и т. д. Юридическое содержание этих правоотношений более конкретно по своему характеру, чем содержание самого правоотношения гражданства;

2) одной из особенностей правоотношения гражданства является его устойчивый, длящийся, постоянный характер. Существование этого правоотношения во времени не ограничено определенным сроком. Правоотношение гражданства возникает с момента признания лица советским гражданином и продолжает существовать вплоть до смерти гражданина, выхода его из советского гражданства и т. д. Раз физическое лицо признано советским гражданином, оно выступает в качестве субъекта правоотношения советского гражданства в течение неопределенного срока;

3) правоотношение гражданства имеет наиболее общий характер по сравнению с другими видами правоотношений. Эта черта проявляется в специфическом характере субъективных прав и обязанностей участников правоотношения советского гражданства. Права и обязанности советского государства в целом и каждого советского гражданина как носителей правоотношения гражданства характеризуются универсальностью, всеобщностью.

Гражданство, подчеркивал В.Я. Бойцов, – это концентрированная форма выражения правовых связей человека с определенным государством. Поскольку за правовыми связями, указывал он, скрывается правовое отношение гражданства – универсальное правоотношение. Его особое юридическое содержание проявляется в том, что оно составляет юридический фундамент всех других правоотношений, в которых выступают граждане⁵⁶.

B.C. Шевцов в своей монографии, явившейся наиболее крупным исследованием вопросов гражданства советского периода, сделал попытку обобщить различные точки зрения на понятие гражданства вообще и советского гражданства, в частности и в особенности, и на этой основе выработать научное определение гражданства. Он, в частности, подчеркивал, что определить общее понятие гражданства – значит раскрыть содержание специфической правовой связи между лицом и государством.

Касаясь определения гражданства как принадлежности лица к государству, B.C. Шевцов отмечал, что само по себе выражение «принадлежность к государству» не совсем точно передает смысл понятия, поскольку его можно трактовать как членство лица в государстве, как состояние подвластности лица, близкое подданству, нахождение лица под юрисдикцией определенного государства, что по существу стирает грань между гражданством советским и гражданством буржуазных государств.

По мнению B.C. Шевцова, формула «принадлежность лица к государству» означает принадлежность лица к гражданству какого-либо государства, либо, что одно и то же, обладание гражданством этого государства. Однако для понимания существа гражданства, отмечал он, такое определение ничего не дает. «Вместе с тем было бы совершенно неправильно полагать, – писал он, – что употребление формулы «принадлежность лица к государству» препятствует выяснению смысла понятия гражданства. При раскрытии ее понятие гражданства приобретает конкретное истолкование»⁵⁷.

Так, существенным пояснением в ряде определений, отмечал B.C. Шевцов, является указание на то, что гражданство не представляет собой ни права, ни совокупности прав, а служит лишь предпосылкой, создающей возможность применения к лицу правовых норм, что гражданство в качестве принадлежности к государству «обусловливает» определенные правовые последствия для лица. Однако во всех этих определениях, по его мнению, оставлено совершенно в стороне выяснение причин, в силу которых гражданство служит «предпосылкой» наступления для лица правовых последствий.

Остается невыясненным, считал B.C. Шевцов, содержание понятия «принадлежность лица к государству» и тогда, когда в определении гражданства указывается, что оно влечет за собой и даже «дает» физическому лицу определенный комплекс прав и обязанностей, поскольку непонятно, почему такая «принадлежность» влечет за собой права и обязанности.

B.C. Шевцов обращал внимание на то, что в ряде определений общего понятия гражданства правовая связь между лицом и государством нашла свое выражение в совокупности прав и обязанностей лица по отношению к государству, либо в наличии взаимных (у лица и государства соответственно) прав и обязанностей. Причем эти права и обязанности выступают уже не как главное правовое следствие обладания гражданством, а как само гражданство. Соответственно правовое положение гражданина характеризуется уже не в качестве проявления определенной правовой связи лица с государством, а как сама эта связь. В результате содержание понятия гражданства сводится главным образом к субъективным правам личности.

Признавая, что в определенном смысле гражданство может рассматриваться и как правовое состояние лица, поскольку, представляя собой специфическую правовую связь лица с государством, гражданство уже тем самым предполагает нахождение лица в определенном, правовом состоянии, B.C. Шевцов вместе с тем подчеркивал, что правовое состояние лица – это хотя и существенный, но отнюдь не единственный признак, характеризующий взаимоотношения личности и государства. По его мнению, если свести содержание гражданства исключительно к правовому состоянию лица и одновременно видеть в гражданстве предпосылку вытекающих для лиц прав и обязанностей, продолжает оставаться невыясненным – как могут правовое состояние или правовое положение лица обусловливать распространение на это лицо каких-либо прав и обязанностей.

B.C. Шевцов полагал, что представление о гражданстве как об «объективном праве человека» и одновременно как о предпосылке определенных прав человека вряд ли способствует выяснению точного смысла понятия гражданства. Если подчеркивается его объективный характер, указывал он, то лишено смысла определять гражданство через право, принадлежащее лицу. Права и обязанности в данном случае могут, по его мнению, явиться только результатом отношения между лицом и государством и не существуют сами по себе, а определение гражданства, поскольку его содержание тесно связывается с правами и обязанностями лица, должно выражать, характеризовать эту связь или отношение.

С точки зрения B.C. Шевцова, нельзя рассматривать понятие гражданства в отрыве от прав и обязанностей гражданина, но и нельзя сводить правовую связь, определяемую в качестве гражданства, исключительно к этим правам и обязанностям. Более логично было бы считать правоотношения содержанием понятия гражданства или же видеть в гражданстве только юридический факт, с которым связывается наступление для лица определенных правовых последствий.

B.C. Шевцов отмечал, что в основе гражданства не могут лежать отношения, возникающие по поводу гражданства и регулируемые законодательством о гражданстве, поскольку они носят сравнительно кратковременный характер.

Участники всякого правоотношения, подчеркивал он, выступают как носители юридических прав и обязанностей. Однако было бы неправильным, считал он, рассматривать те правомочия и обязанности, которые вытекают из конкретного правоотношения по поводу гражданства, в одной плоскости с субъективными правами и обязанностями граждан, закрепленными объективным правом и в первую очередь Конституцией. У конкретного лица субъективные права могут возникнуть лишь на основе соответствующих норм.

B.C. Шевцов подчеркивал, что любое определение понятия гражданства как правоотношения лица и государства носит в значительной мере искусственный характер. По его мнению, гражданство – это такая правовая связь лица с государством, которая, обусловливая постоянное, полное и устойчивое распространение на это лицо юрисдикции, является тем самым необходимой предпосылкой для возможного применения к лицу законов данного государства.

Советское гражданство, указывал B.C. Шевцов, как определенная правовая связь лица с государством обеспечивает, во-первых, распространение установленных Конституцией и иными законами субъективных прав прежде всего на граждан Советского Союза и, во-вторых, распространение на них этих прав в полном объеме, без каких-либо ограничений, тогда как иностранцы могут пользоваться не всеми правами и несут не все обязанности. Кроме того, гражданство представляет собой вполне определенную связь лица с государством именно потому, что эта связь влечет для лица правовые последствия, свойственные только гражданству, причем данному гражданству.

Гражданство, подчеркивал B.C. Шевцов, как правовую связь лица с государством характеризуют следующие особенности: устойчивость, бессрочность, неограниченность в пространственном применении. Эти свойства также существенно отличают гражданство от тех специфических правовых связей, в которых находятся иностранцы и лица без гражданства с государством своего местопребывания.

B.C. Шевцов указывай на то, что выделение правовых последствий, вытекающих из факта обладания гражданством, в самостоятельный элемент определения гражданства носит весьма условный характер. В некоторых случаях, когда, например, содержание понятия гражданства сводится к взаимным – лица и государства – правам и обязанностям, становится невозможным вообще выделить правовые последствия в качестве какого-то самостоятельного элемента определения гражданства.

Не менее важным этот автор считал установить в самом определении характер взаимосвязи между общим понятием гражданства и теми правовыми последствиями, которые вытекают для лица из факта обладания гражданством. При решении данного вопроса, по его мнению, нужно исходить из следующего основного положения: гражданство служит лишь необходимой юридической предпосылкой установления конкретного правового статуса лица, оно не включает в свое понятие какие-либо субъективные права и обязанности.

B.C. Шевцову представлялось очевидным, что правовые последствия, вытекающие для лица из гражданства, в конечном итоге обусловлены классовой природой государства, его общественным и государственным устройством, а в известной мере и политическим режимом. С гражданством, следовательно, они связаны исключительно как со своей юридической предпосылкой. Вместе с тем, считал он, всякое намерение всесторонне и полно рассматривать содержание гражданства в качестве правового явления неизбежно связано с необходимостью проанализировать правовой статус гражданина в обществе и государстве.

При установлении правовых последствий, связанных для лица с фактом обладания гражданством, полагал B.C. Шевцов, следует говорить исключительно об основах правового положения лица как гражданина, о конкретных правах и обязанностях, составляющих эти основы, прямо и непосредственно связанных с содержанием гражданства. Причем речь здесь может идти не о «включении» правового статуса граждан в определение гражданства, а об установлении правильного соотношения этих двух правовых понятий.

На основе результатов анализа общего понятия гражданства B.C. Шевцов делал вывод о том, что в него не входят в качестве какой-то составной части субъективные права и обязанности граждан. Однако понимание гражданства как особого рода правовой связи, посредством которой осуществляется постоянное нахождение лица под юрисдикцией государства, позволяет, с его точки зрения, сделать вывод о том, что правовые последствия распространяются исключительно на лицо, и таким образом определяется его правовое положение в обществе и государстве.

Вместе с тем, по словам B.C. Шевцова, государство несет перед своими гражданами определенные обязательства. Оно защищает дипломатическими и консульскими средствами своего гражданина во время его пребывания за границей и обязано принять своего гражданина, находящегося за границей, в случае необходимости. Однако какого-то определенного круга обязательств государства, составляющего необходимый элемент понятия гражданства, по мнению B.C. Шевцова, нет. Что же касается защиты государством своего гражданина и т. п., то это является лишь проявлением сущности гражданства – правовой связи, которая в том и состоит, что гражданин постоянно находится под юрисдикцией государства своего гражданства, и уже в силу этого всякая попытка извне прекратить или нарушить эту связь обязательно вызывает определенную реакцию данного государства. Противоправным поэтому является нахождение лица в двойном гражданстве.

B.C. Шевцов считал ошибочным не только принимать отдельные проявления гражданства как определенной правовой связи лица с государством за права и обязанности государства в отношении своих граждан, но и возводить в ранг субъективных прав и обязанностей самих граждан. Он указывал, что гражданству свойственно не простое; случайное наделение граждан какой-то совокупностью субъективных прав и обязанностей, а правами и обязанностями качественно определенного состава.

Для лиц обладание гражданством предполагает постоянное и полное нахождение под юрисдикцией суверенной государственной власти, подчеркивал B.C. Шевцов, вследствие чего на них могут быть распространены в полной мере все законы государства. Правовые последствия, связанные с гражданством, в целом сводятся к двум основным моментам. С одной стороны, это действительно безусловное подчинение лица суверенной государственной власти, с другой – обладание гражданством влечет наделение лица широким комплексом прав, и в первую очередь политических прав.

Противоречивость в правовом положении гражданина, отмечал B.C. Шевцов, заключается в том, что он является объектом властвования, и в то же время наделен определенным комплексом прав, в том числе публичных, свойственна гражданству государств эксплуататорского типа. Именно это обстоятельство давало основание буржуазным теоретикам различать два основных положения лица в государстве: как подданного (в смысле безусловного подчинения лица государственной власти) и как гражданина (в смысле определенной публичной правоспособности).

Принципиальная особенность советского гражданства, по его мнению, состоит в том, что оно не создает и не может создавать такой противоречивой двойственности в положении гражданина, ибо обладание советским гражданством означает для лица приобщение к народу-суверену.

B.C. Шевцов считал, что в советском гражданстве отсутствует противоречие между нахождением лица под постоянным суверенным воздействием государственной власти и теми правами и обязанностями, которыми располагает гражданин, поскольку эти стороны его положения органически взаимообусловлены: именно благодаря тому, что лицо находится в определенной правовой связи с советским государством, оно располагает комплексом прав и обязанностей, которые обеспечивают его непременное и решающее участие в осуществлении государственной власти. Советское гражданство является тем юридическим основанием, в силу которого лицо обладает в полном объеме всеми демократическими правами и свободами, выполняет обязанности, установленные Конституцией и текущим законодательством.

По мнению B.C. Шевцова, правовое положение гражданина социалистического государства характеризуется в первую очередь правами, обеспечивающими его участие в организации и осуществлении государственной власти. Именно поэтому в качестве основных его правовых последствий выступают именно политические права граждан.

В то же время B.C. Шевцов полагал, что в определении советского гражданства нет необходимости специально оговаривать право гражданина на участие в осуществлении государственной власти, поскольку социалистическая правовая система обеспечивает за каждым советским гражданином возможность всесторонне удовлетворять свои общественные и личные интересы путем законодательного закрепления за ними широкого комплекса социально-экономических и политических прав и обязанностей. Именно эти права и обязанности в комплексе качественно характеризуют личность как гражданина социалистического государства.

Он также считал, что в определение советского гражданства не следует включать специальную оговорку относительно исключительности избирательных прав советских граждан, как и их почетной обязанности служить в рядах Вооруженных Сил СССР, поскольку каждое из этих основных прав и обязанностей составляет лишь одну из необходимых основ правового положения личности как советского гражданина. Основные права и обязанности граждан – главное правовое последствие обладания советским гражданством, определяющее правовое положение лица внутри государства.

На основании всех этих положений B.C. Шевцов делал вывод, что советское гражданство есть определенная, устойчивая и не ограниченная в пространственном применении правовая связь лица с государством, определяющая его правовое положение и обеспечивающая ему возможность активного участия в экономической, политической, государственной и общественной жизни социалистического общества.

Как государственно-правовой институт, гражданство, считал он, представляет собой совокупность правовых норм, регулирующих отношения между государством и личностью по поводу гражданства. В процессе регулирования отношений, связанных с принадлежностью к советскому гражданству, между лицами и государством складываются государственно-правовые отношения. Особое юридическое содержание их состоит в том, что они, выражая собою различные урегулированные правом отношения лица и государства по поводу гражданства, тем самым служат правовым основанием для установления, изменения или прекращения самого гражданства.

Отношения по поводу гражданства, регулируемые нормами государственного права, указывал B.C. Шевцов, возникают в процессе осуществления государственной власти. Именно поэтому они являются государственно-правовыми. Отнесение норм гражданства к советскому государственному праву обусловлено характером регулируемых ими общественных отношений.

B.C. Шевцов выделял ряд особенностей правоотношений по поводу гражданства. К ним он относил, прежде всего, то, что одним из субъектов здесь непременно выступает государство, а другим субъектом этих отношений может быть лишь индивидуальное лицо. При этом во всех случаях, когда нормы законодательства о гражданстве распространяются на какую-либо определенную группу лиц, реализация таких норм все равно становится возможной лишь при условии вступления в отношения с советским государством по поводу гражданства каждого лица в отдельности. Кроме того, в отношения по поводу гражданства могут вступать не только граждане СССР, но также иностранцы и лица без гражданства.

Другую особенность правоотношений по поводу гражданства он видел в том, что правосубъектность индивида, вступающего в правоотношения по поводу советского гражданства, может возникнуть у лиц, не достигших совершеннолетия.

B.C. Шевцов указывал, что одной из особенностей правоотношений по поводу гражданства является также и то, что они не носят долговременного характера.

Наконец, отличительную особенность этих отношений он видел в том, что возникновение правоотношения по поводу гражданства обусловлено определенным поведением лиц.

Все эти особенности, по мнению B.C. Шевцова, находят свое отражение в правосубъектности лиц, участвующих в правоотношении по поводу гражданства.

Однако он возражал против причисления норм законодательства о гражданстве к субъективным правам граждан.

B.C. Шевцов признавал, что между нормами права, регулирующими вопросы гражданства, и субъективными правами и обязанностями, образующими правовой статус гражданина, существует связь. Но связь между этими нормами, подчеркивал он, опосредствована самим гражданством как выражением правовой связи особого рода между лицом и государством. И если нормы законодательства о гражданстве призваны установить эту правовую связь, изменить или прекратить ее, то правовые нормы, закрепляющие субъективные права и обязанности граждан, могут быть применены к ним лишь на основе данной правовой связи, явиться ее главным правовым последствием.

При решении вопроса о субъективном характере норм права, регулирующих отношения по поводу гражданства, необходимо, считал B.C. Шевцов, исходить из следующего основного положения. Гражданство как определенная правовая связь лица с государством является для самого лица лишь объективным фактом. Решать любой вопрос в области гражданства полномочно только государство. Это его неотъемлемое суверенное право. Поэтому нормы законодательства о гражданстве не закрепляют каких-либо субъективных прав, хотя, безусловно, на основе этих норм в процессе их реализации возникают правомочия лица как субъекта конкретного правоотношения по поводу гражданства. Следовательно, гражданин не может требовать от своего государства, чтобы оно лишило его своего гражданства, поскольку вопрос об этом решается исключительно по усмотрению самого государства.

B.C. Шевцов полагал, что отношения, регулируемые нормами законодательства о гражданстве, имеют еще одну отличительную особенность: в ряде случаев они являются предметом регулирования нормами международного права. Однако тот факт, что нормы государственного и международного права регулируют в ряде случаев аналогичные отношения и для лица в силу действия этих различных норм наступают одни и те же результаты, не дает оснований считать эти отношения адекватными.

В то же время, считал B.C. Шевцов, говоря о государственном и международном праве в области гражданства, нельзя сводить их взаимоотношения к ограничениям, якобы накладываемым международным правом на свободу государства регулировать свое гражданство по собственному усмотрению. Бесспорно, международный договор накладывает на государства определенные обязательства, однако это ни в малейшей степени не изменяет известного права государства определять и регламентировать свое гражданство⁵⁸.

И.Е. Фарбер видел в гражданстве особое субъективное право, состоящее по меньшей мере из следующих четырех правомочий:

1) каждый человек имеет право на гражданство;

2) гражданство есть право индивида на защиту его прав человека со стороны государства;

3) гражданство есть право пребывать на территории своего государства;

4) гражданство означает право на равенство перед законом.

Таким образом, гражданство, по мнению И.Е. Фарбера, включает эти правомочия, которые, как и всякие правомочия, реализуются в различных правоотношениях между гражданином и государством в целом, между гражданином и органами государства, между гражданами⁵⁹.

Ц.А. Ямпольская, Л.Д. Воеводин, В.Д. Попков, Б.В. Щетинин рассматривали гражданство в качестве одного из компонентов понятия правового статуса гражданина⁶⁰, «органической частью правового статуса гражданина, а не только его источником»⁶¹.

«Исходным условием возникновения государственно-правовых отношений между государством и проживающим на его территории лицом, – писал Б.В. Щетинин, – является принадлежность последнего к гражданству данного государства. Лицо, обладающее гражданством со дня своего рождения или приобретая права советского гражданства в установленном законом порядке, становится субъектом всех прав, свобод и обязанностей гражданина. Эти отношения длятся в течение всего времени нахождения лица в советском гражданстве и могут быть прекращены либо с утратой им прав советского гражданства, либо со смертью гражданина, но даже и в последнем случае правовые последствия сохраняются до реализации прав наследования по его завещанию либо по закону»⁶².

Б.В. Щетинин считал, что элементами определения советского гражданства являются: 1) физическое лицо; 2) советское государство; 3) устойчивая правовая связь; 4) права и обязанности гражданина; 5) право гражданина на защиту со стороны государства⁶³. «Синтезируя эти элементы, т. е. объединяя их в определенную систему, мы получаем новое качество понятия советского гражданства»⁶⁴.

Н.В. Витрук подчеркивал, что гражданство является юридическим оформлением состава населения государства. «Социальную основу гражданства, – указывал он, – составляет фактическая принадлежность лица к государственно организованному обществу, в рамках которого осуществляется государственная власть, или просто принадлежность к государству. Эта принадлежность индивида к государству выступает в юридической форме, получает политико-правовое выражение в институте гражданства, нормы которого определяют условия и порядок приобретения, утраты гражданства и т. д.»⁶⁵.

С развитием межгосударственных отношений, с ростом перемещения населения повышался интерес к исследованию вопросов гражданства и у специалистов в области международного права. Заметный вклад в исследование этих вопросов внес С.В. Черниченко.

По его мнению, гражданство, как и другие правовые категории, определяется существующими в данном обществе экономическими отношениями и представляет собой юридическое отражение принадлежности лица к обществу. Правовая принадлежность лица к государству – юридическая форма экономической связи этого лица с обществом.

Касаясь бытующих в литературе понятий «специфическая правовая связь лица с государством» и «принадлежность лица к государству», С.В. Черниченко подчеркивал, что разница между ними неуловима. И в том и в другом случае имеется в виду определение отношения между лицом и государством, носящее юридический характер. Возможно, отмечал он, понятие специфической правовой связи более определенно, но, с другой стороны, существуют правовые связи самого различного характера, каждая из которых имеет свои особенности. Понятие же принадлежности к государству указывает именно на специфику данной правовой связи, то есть гражданства. Оба понятия взаимно заменяемые и имеют свои достоинства и недостатки⁶⁶.

Анализ различных точек зрения по вопросу гражданства позволил С.В. Черниченко сделать следующие выводы: 1) гражданство – это отношение между государством и лицом; 2) оно всегда связано с правами и обязанностями лица в отношении государства и, наоборот, государства в отношении лица; 3) оно возникло во внутреннем праве государства и имеет в основном внутригосударственное значение, но вместе с тем играет определенную роль и в международном праве; 4) гражданство всегда связано с определенным типом государства и имеет классовый характер.

С его точки зрения, общее определение понятия гражданства должно отражать правовые особенности, свойственные гражданству государства любого типа, привести к общему юридическому знаменателю гражданство государств, отличных друг от друга и по своей классовой сущности, и по форме.

С.В. Черниченко подчеркивал, что понятие гражданства едино – нет международно-правового понятия гражданства в отличие от внутригосударственного, хотя его роль в каждой отрасли права имеет свою специфику. Он также утверждал, что гражданство нельзя рассматривать ни как правовую связь между лицом и государством, существующую помимо взаимных прав и обязанностей данного лица и государства, ни как простую, механическую совокупность этих прав и обязанностей. Связь гражданства состоит из взаимных прав и обязанностей лица и государства.

Гражданство, отмечал С.В. Черниченко, – это двусторонняя правовая связь, складывающаяся из временных прав и обязанностей лица и государства, установленных законодательством соответствующего государства. Эти права и обязанности составляют содержание гражданства любого государства. Отсюда он делал вывод, что содержание гражданства как правового явления охватывает права и обязанности государства и лица в отношении друг друга и относятся к сфере внутригосударственного права. Однако простая сумма соответствующих прав и обязанностей не составляет содержание гражданства. Лишь определенное их сочетание, образующее единую правовую связь, характеризующуюся особыми качествами, позволяет говорить о гражданстве.

Иными словами, указывал С.В. Черниченко, для существования гражданства важно не отдельно право или обязанность, а их сочетание. Никакие отдельные права или обязанности лица не могут рассматриваться как неотъемлемый признак гражданства. Попытка найти какие-либо права или обязанности лица в отношении государства или наоборот, которые во всех случаях входят в содержание гражданства любого государства, то есть являлись бы неотъемлемой частью содержания понятия гражданства, оказалась бы напрасной.

Можно говорить о том, считал С.В. Черниченко, что определенные права и обязанности являются неотъемлемой частью содержания гражданства отдельного государства в определенный период (до тех пор, пока они не приняты в законодательном порядке). Это допустимо в тех случаях, когда законодательство какого-либо государства предоставляет всем без исключения гражданам этого государства определенные права или устанавливают для них определенные обязанности. Но прав и обязанностей, неотъемлемых от содержания понятия гражданства, по его мнению, нет.

Особым качеством, характеризующим правовую связь между лицом и государством, является, по мнению С.В. Черниченко, ее устойчивость. Устойчивость гражданства – его важнейший признак, его юридический критерий. Гражданство устойчиво в силу того, что права и обязанности, составляющие его содержание, также устойчивы. Однако права и обязанности, входящие в содержание гражданства, в свою очередь, устойчивы именно потому, что входят в его содержание.

С.В. Черниченко утверждал, что устойчивость гражданства зависит от устойчивости прав и обязанностей, входящих в его содержание. Однако устойчивость этих прав и обязанностей отличается от устойчивости гражданства. Устойчивость гражданства дает качественно новый правовой эффект по сравнению с устойчивостью отдельного права или обязанности, входящих в его содержание. Разница между устойчивостью гражданства и отдельного права или обязанности проявляется в том, что сама по себе устойчивость такого права или обязанности не является еще признаком гражданства.

Устойчивость гражданства, по словам С.В. Черниченко, проявляется в пространстве и во времени. В пространстве она проявляется в том, что гражданство сохраняется и при выезде обладающего им лица за границу. Ряд прав и обязанностей такого лица, входящих в содержание его гражданства, на время его пребывания за границей прекращает свое действие. Однако лицо их не утрачивает. Они по-прежнему продолжают оставаться в комплексе прав и обязанностей, составляющих содержание данного гражданства. Некоторые же права и обязанности, входящие в содержание гражданства, продолжают действовать и за границей. К ним относятся такие права и обязанности, существование которых не может причинить ущерб суверенитету государства пребывания. Некоторые права и обязанности гражданина действуют только во время его нахождения за рубежом.

Иными словами, подчеркивал С.В. Черниченко, устойчивость гражданства в пространстве выражается в подчинении лица, которое им обладает, юрисдикции своего государства в течение своего пребывания за границей.

Отсутствие фактического осуществления прав или обязанностей, составляющих содержание гражданства, отмечал он, не прекращает их юридического действия. В этих случаях юридически гражданство ущерба не терпит, оно терпит его фактически.

Устойчивость гражданства во времени проявляется в его непрерывности. С.В. Черниченко указывал, что история права знает случаи, когда гражданство признавалось нерасторжимой, неизменной связью. Однако сегодня нерасторжимость не характерна для гражданства. Непрерывность гражданства означает сохранение гражданства с момента его приобретения в соответствии с условиями, определенными законодательством конкретного государства, вплоть до его утраты также в соответствии с условиями, установленными законодательством данного государства.

Непрерывность гражданства, отмечал С.В. Черниченко, указывает на то, что оно – длящееся правовое состояние. Гражданство не может время от времени исчезать и затем вновь возобновляться. В отличие от гражданства права и обязанности, составляющие его содержание, во времени менее устойчивы. Они могут меняться, однако гражданство сохраняется. Содержание гражданства, таким образом, по мнению С.В. Черниченко, подвижно, изменчиво, зависит от законодательства, действующего в данный момент, а само гражданство неизменно.

Вместе с тем С.В. Черниченко подчеркивал, что эта неизменность относительна. Она не свидетельствует о том, что гражданство не может при определенных условиях меняться. Иначе неизменность, непрерывность гражданства была бы равносильна его нерасторжимости.

С.В. Черниченко считал, что устойчивость гражданства, а также прав и обязанностей, входящих в его содержание, является лишь юридической. Она не предполагает фактической устойчивости гражданства и образующих его содержание прав и обязанностей. На нее не влияют также ни объем прав и обязанностей той или иной категории граждан, ни необеспеченность, ни фактическое неравенство граждан в том или ином государстве.

Ряд граждан, указывал С.В. Черниченко, могут оказаться не в состоянии осуществлять предоставленные им права. Формально, однако, эти граждане все равно будут обладать указанными правами: фактическая устойчивость данных прав, то есть их реальность, обеспеченность и юридическая их устойчивость не совпадают. Возможность такого совпадения зависит в конечном счете от социального строя государства. Из этого следует, считал С.В. Черниченко, что при характеристике гражданства необходимо помнить не только о его юридической устойчивости, но также и о фактическом значении такой устойчивости.

Устойчивость гражданства, по мнению С.В. Черниченко, является основным правовым критерием, отличающим его от правовой связи, существующей между государством и проживающим в нем временно или постоянно иностранцами. Иностранцы могут иметь права и нести обязанности, аналогичные правам и обязанностям, которыми обладают граждане государства их пребывания. Однако это не дает основания, полагал он, считать их гражданами или же включать в содержание гражданства только те права и обязанности между лицом и государством, которые отличают граждан от иностранцев. Совпадающие права и обязанности граждан и иностранцев отличаются не только тем, что первые устойчивы, а вторые нет. В комплексе права и обязанности государства в отношении иностранца и наоборот не образуют единой устойчивой правовой связи, в то время как сочетание всех взаимных прав и обязанностей государства и гражданина такую связь образуют.

С.В. Черниченко подчеркивал, что даже если какое-либо государство установило абсолютно одинаковые права и обязанности для собственных граждан и иностранцев, то и в этом случае между указанным государством и находящимися на его территории иностранцами устойчивой правовой связи не возникнет.

С точки зрения С.В. Черниченко, кроме правовой устойчивости, гражданство обладает еще одним признаком. Оно основано в принципе на фактической связи лица с государством, которое по собственному усмотрению устанавливает условия приобретения и утраты своего гражданства. Условия эти разнообразны и отличаются друг от друга в различных государствах. Однако в их основе лежит общий признак: все они исходят из необходимости фактической связи граждан с соответствующим государством. Необходимость фактической связи граждан с государством, подчеркивал он, означает не только то, что гражданство предоставляется лицам, уже фактически связанным сданным государством. Оно может предоставляться также лицам, которые никогда не были фактически связаны с указанным государством, но в отношении которых есть основания полагать, что они будут с ними связаны.

Критерий фактической связи, отмечал С.В. Черниченко, не обязателен с правовой точки зрения. Наличие у лица фактической связи с государством не всегда свидетельствует о том, что это лицо обладает гражданством данного государства. В то же время в современных условиях возможны случаи, когда гражданин утратил всякую связь со своим государством, но тем не менее сохраняет свое гражданство. Поэтому можно утверждать, что фактическая связь со своим государством лежит в основе гражданства только в принципе. Однако исключения не могут поколебать общего правила. Большинство граждан любого государства всегда фактически с ним связаны. Это выражается прежде всего в том, что большинство населения государства в нормальных условиях живет на его территории. Постоянное проживание на территории государства, подчеркивал С.В. Черниченко, – наиболее типичный вид фактической связи лица с государством. Более того, считал он, это наиболее прочный вид такой связи. Именно поэтому постоянное проживание на территории государства играет немаловажную роль при предоставлении гражданства.

Гражданство, по мнению С.В. Черниченко, – это принадлежность в политическом смысле к территории. Иностранец не является «гражданином» территории в политическом отношении. Его как бы не охватывает деление населения по территориальному признаку. Гражданство является не просто принадлежностью к территории данного государства, но представляет собой прежде всего правовую категорию, т. е., иными словами, является выражением в праве указанной принадлежности. Правовые же категории, отмечал он, по сравнению с политическими более консервативны. Поэтому в течение более или менее длительного периода они могут сохраняться, хотя под влиянием развития экономических отношений возникает политическая необходимость в их изменении.

С.В. Черниченко указывал, что гражданство является юридическим отражением факта принадлежности лица к обществу, следовательно, к одному из существующих в нем классов. Это и обусловливает зависимость гражданства от фактической связи лица с государством. Именно в силу указанных причин соответствующее лицо начинает рассматриваться как политическая принадлежность территории государства, и между ним и государством устанавливается устойчивая правовая связь. Поэтому и возникает политическая необходимость в максимальном совпадении лиц, обладающих гражданством данного государства, с населением, фактически проживающим в его границах. Трудно представить, по словам С.В. Черниченко, чтобы господствующий в данном обществе класс состоял из иностранцев или чтобы большинство граждан соответствующего государства фактически принадлежали к другому обществу и проживали бы за границей. Если такое положение было бы возможным, господство того или иного класса оказалось бы весьма недолговечным.

С.В. Черниченко отмечал, что гражданство, рассматриваемое как принадлежность к государству в политическом и юридическом смысле, – явление, свойственное государствам всех типов. Этим объясняется возможность заключения соглашений по вопросам гражданства между государствами, принадлежащими к различным социально-экономическим системам.

Давая определение гражданства как правового явления, он указывал, что это правовая связь физического лица с государством определенного типа, характеризующаяся устойчивостью, которая проявляется в пространстве – в виде ее сохранения независимо от местонахождения лица, и во времени – в непрерывности при возможном изменении ее содержания, состоящая из взаимных прав и обязанностей государства и лица, установленных государством в интересах класса (классов), орудием которого оно является, и существующая в принципе на основе фактической связи лица с государством⁶⁷.

Определенный итог спорам о понятии гражданства подвело принятие 1 декабря 1978 г. нового закона о гражданстве СССР. В докладе о проекте этого закона на десятой сессии Верховного Совета СССР девятого созыва 1 декабря 1978 г. гражданство характеризовалось как «выражение политической и правовой связи личности с государством»⁶⁸. Эта формула получила отражение в определениях советского гражданства, данных в отечественной правовой литературе после принятия нового закона о гражданстве.

Так, Г.И. Тункин, давая определение гражданства, писал: «Под гражданством понимается политико-правовая связь человека с государством, которая характеризуется устойчивостью, обладанием правами и обязанностями в отношении государства, а также правами и обязанностями государства в отношении человека»⁶⁹.

«Гражданство, – указывал B.C. Основин, – представляет собой особую политико-правовую связь лица с государством. Она основана на юридическом признании государством данного лица своим гражданином, выражается в распространении на него суверенной власти государства, независимо от места проживания – в пределах границ или вне границ этого государства. Последнее обязано защищать интересы своих граждан и за границей»⁷⁰.

Граждан нельзя рассматривать как совокупность лиц, проживающих на территории государства, считал B.C. Основин, ибо по этому признаку последние образуют население страны – категорию демографическую, а не политико-правовую. Граждане, по его мнению, – это также не совокупность лиц, на которых распространяется власть государства, ибо она обязательна в равной мере и для иностранных граждан и лиц без гражданства, проживающих на территории государства. Правами и обязанностями в государстве наделены все лица, постоянно или временно проживающие на его территории.

Гражданином государства, подчеркивал B.C. Основин, лицо является не в силу проживания на его территории, подчинения государственной власти, наделения правами и обязанностями, а вследствие существующих между лицом и государством особых связей, составляющих содержание гражданства.

Правовой характер связи лица с государством, образующей отношения гражданства, указывал B.C. Основин, выражается в ее юридическом оформлении. Гражданство – правовое, а не фактическое состояние.

Государство, отмечал он, устанавливает принадлежность к своему гражданству законодательно, исходя из принципа исторически сложившейся преемственности. Государств^ в законе или ином правовом акте определяет также основания и порядок приобретения гражданства и его утраты. Отношения гражданства не могут быть расторгнуты односторонним актом лица. Только государство может по ходатайству лица или в исключительных случаях по своей инициативе расторгнуть связи, составляющие отношения гражданства. Состояние в гражданстве юридически подтверждается соответствующим документом. Государство регистрирует такие акты гражданского состояния, как рождение и смерть своего гражданина.

B.C. Основин считал, что в советском государстве сущность той политико-правовой связи лица с государством, которая образует отношения гражданства, имеет качественно новый характер. Налицо, состоящее в советском гражданстве, распространяется суверенная власть, субъектом которой оно само является, входя в состав советского народа. Поэтому он определял советское гражданство как основанную на юридическом признании государства политико-правовую связь лица с советским государством, влекущую распространение на данное лицо в полном объеме суверенной государственной власти, активным участником которой оно является, а также всех прав, свобод и обязанностей граждан, защиту его государством как в СССР, так и за его пределами⁷¹.

Л.В. Лазарев отмечал, что социальную основу советского гражданства составляет принадлежность лица к социалистическому обществу, к дружественным трудящимся классам и социальным группам, а на этапе развитого социализма – принадлежность к новой исторической, социальной и интернациональной общности людей – советскому народу, обладающему всей полнотой власти в государстве, всеми материальными и духовными богатствами общества. Этим, считал он, предопределяется социалистическая сущность советского гражданства, характер взаимоотношений личности и социалистического государства, отличающиеся гармоничным сочетанием общественных и коренных личных интересов, возможностью активного участия каждого гражданина во всех сферах жизни общества, в управлении государственными и общественными делами.

С точки зрения Л.В. Лазарева, по своему юридическому содержанию советское гражданство выступает как политическая и правовая связь личности с советским государством. Она характеризуется устойчивостью и не ограничена территориальными пределами государства, что отличает ее от правовой связи, возникающей между советским государством и находящимися в СССР иностранными гражданами и лицами без гражданства.

Л.В. Лазарев подчеркивал, что в институте гражданства находит конкретное воплощение суверенитет советского государства. Суверенным правом государства является решение целого ряда вопросов гражданства. И у личности имеются соответствующие субъективные права, связанные с гражданством. Однако только государство правомочно решать окончательно вопросы в этой сфере на основе советского законодательства и международных договоров СССР.

Обладание советским гражданством, как считал Л.В. Лазарев, имеет для лица ряд правовых последствий. Это, во-первых, распространение на гражданина юрисдикции государства, суверенной государственной власти, действия советских законов как на территории СССР, так и за ее пределами; во-вторых, предоставление в полном объеме всех прав и свобод и возложение обязанностей, установленных конституцией и законодательством; в-третьих, осуществление государством защиты прав и законных интересов граждан как внутри страны, так и за ее пределами⁷².

Л.Д. Воеводин под гражданством понимал правовую или политико-правовую принадлежность лиц к данному государству, в силу которой на них распространяется суверенитет этого государства и они пользуются с его стороны защитой своих прав и законных интересов как внутри страны, так и вне ее пределов. Советское гражданство, указывал он, будучи составным элементом правового статуса граждан, вместе с тем является самостоятельным государственно-правовым институтом. Его содержание складывается из специфических прав и обязанностей лица по отношению к советскому государству и советского государства по отношению к данному лицу. Они возникают в связи с распространением на данное лицо юрисдикции советского государства, с предоставлением лицу правоспособности в полном объеме, с охраной прав и законных интересов граждан.

Среди таких прав и обязанностей решающее место, подчеркивал Л.Д. Воеводин, принадлежит праву каждого гражданина пользоваться защитой и покровительством со стороны советского государства как внутри страны, так и вне ее пределов, а также обязанности быть верным своему социалистическому отечеству. Находясь под юрисдикцией советского государства и неся перед ним ответственность, отмечал он, гражданин СССР вследствие этого не может быть выдан иностранному государству⁷³.

Очередное официальное определение гражданства СССР содержалось в преамбуле Закона СССР от 23 мая 1990 г. «О гражданстве СССР». «Гражданство СССР, – говорилось в ней, – определяет постоянную политико-правовую связь лица и Советского государства, находящую выражение в их взаимных правах и обязанностях»⁷⁴.

Это определение было расценено некоторыми исследователями как явный рудимент тоталитаризма. «Получается, – отмечалось в учебнике «Конституционное (государственное) право зарубежных стран», – что если человек находится в политической оппозиции к государству, точнее – к его правящим кругам, не разделяет их политики, то он вроде бы уже и не гражданин. На этом, в частности, строилась существовавшая до середины 80-х годов антидемократическая практика лишения гражданства и высылки «диссидентов», которым трудно было сколько-нибудь убедительно вменить совершение преступления. В действительности же гражданство – именно правовая, а никоим образом не политическая связь человека с государством»⁷⁵.

Новая Россия вступила в постсоветский период с новым законом о гражданстве, в котором указывалось (преамбула), что гражданство «есть устойчивая правовая связь человека с государством, выражающаяся в совокупности их взаимных прав, обязанностей и ответственности, основанная на признании и уважении достоинства, основных прав и свобод человека»⁷⁶. Именно это определение гражданства и стало наиболее используемым в работах отечественных юристов постсоветского периода.

Так, М.Л. Шафир полагал, что «гражданство Российской Федерации представляет собой устойчивую правовую связь между физическим лицом и государством, основанную на их взаимном сотрудничестве и ответственности, не ограниченную во времени и пространстве, в силу которой человек обладает всей полнотой прав и свобод, провозглашенных и гарантированных Конституцией и законами, исполняет обязанности, а также пользуется защитой и покровительством государства внутри страны и за ее пределами»⁷⁷.

С.А. Авакьян считает упомянутое определение устоявшимся в теории конституционного права. По его мнению, характеризующая гражданство устойчивая связь лица и государства означает, что гражданство существует постоянно, оно не подвержено автоматическому воздействию различных внешних факторов, а предполагает обязательно шаги каждой из сторон – лица и государства – для его приобретения или изменения. Он характеризует гражданство как правовую связь, что означает регулирование вопросов гражданства законодательством Российской Федерации. Все отношения, возникающие в связи с гражданством, подчеркивает он, являются правовыми отношениями и должны иметь в основе ту или иную норму законодательства. Действия государственных органов и должностных лиц по вопросам гражданства вытекают из этих норм, соизмеряются с ними. Никаких изменений состояния гражданства по «фактической договоренности» между физическими лицами либо между ними и государственными органами быть не может. В каждом случае требуются официальные действия сторон и такие же официальные решения. Только на их основе одно правовое состояние уступает место другому.

Наличие российского гражданства С.А. Авакьян рассматривает в качестве предпосылки обладания человеком полным объемом прав и свобод, закрепленных в Конституции РФ и текущем законодательстве, а также исполнение всех обязанностей. Если человек является иностранцем или лицом без гражданства, указывает он, к нему применяется правило «национального режима», т. е. он пользуется практически почти всеми правами и свободами, несет обязанности наравне с гражданами РФ. Однако есть определенные возможности, отмечает он, которые существуют лишь для российских граждан – право избирать и быть избранным, в других формах участвовать в управлении государственными и общественными делами, право на государственную службу, обязанность службы в армии. Существуют определенные правила для нероссиян в части открытия предприятий, счетов в банках, осуществления производственной деятельности определенных видов, получения работы в Российской Федерации и др.⁷⁸

Г.В. Игнатенко отмечает три преимущества определения гражданства, данного в законе. Во-первых, отказ от словосочетания «политико-правовая связь» и утверждение термина «правовая связь» освобождает квалификацию гражданства от оценочных политических подходов, нередко осложнявших реализацию права на гражданство, права на его сохранение или изменение. Во-вторых, замена слова «постоянная» словом «устойчивая» более точно отражает признанную международным правом свободу выбора гражданства, т. е. такой подход, при котором стабильность правовых отношений не означает их неизменности. В-третьих, новое определение более ориентировано на закрепление значения гражданства как важного фактора регламентации правового статуса личности.

По его мнению, современное нормативное понятие гражданства предопределяет следующие конституционные нормы: 1) каждый гражданин Российской Федерации обладает на ее территории всеми правами и свободами и несет равные со всеми обязанности, предусмотренные ее конституцией; 2) проживание гражданина РФ за ее пределами не прекращает его гражданства; 3) граждане РФ за ее пределами пользуются защитой и покровительством своего государства; 4) гражданин РФ не может быть лишен своего гражданства, права изменить гражданство или реализовать норму о выходе из него⁷⁹.

С.Н. Бабурин считает, что связь человека с государством на Руси не ограничивается только отношениями патернализма и вассалитета, но поднимается на уровень некоего духовного и культурного единения. «Это единение, – пишет он, – придает особое содержание самому существу института гражданства в России, дополняя общее понятие института гражданства как устойчивой правовой связи человека со своим государством положением о связи культурной и пространственной. Для России юридические проблемы гражданства приобретают некий философский, культурологический смысл»⁸⁰.

По мнению Е.И. Колюшина, понятие «российское гражданство» в современном конституционном праве имеет три качества: а) гражданство как устойчивая связь человека с Российской Федерацией; б) гражданство как конституционное право; в) гражданство как одна из основ конституционного строя России.

Гражданство как устойчивая правовая связь лица с Российской Федерацией, считает Е.И. Колюшин, есть правовое состояние, которое приобретается и прекращается в соответствии с федеральным законом. В силу состояния гражданства государство в полной мере признает права и свободы человека, защищает его независимо от места нахождения. .

Распространено мнение, подчеркивает он, что гражданство есть совокупность взаимных прав, обязанностей и ответственности человека и государства. Однако такое понимание гражданства, считает он, ограничивает его качество как одной из основ конституционного строя России. Если сводить гражданство к совокупности взаимных прав, обязанностей и ответственности, то гражданство отождествляется с последним и теряет качество самостоятельного элемента правового статуса личности.

В реальной жизни, указывает Е.И. Колюшин, нельзя разделить гражданство как правовое состояние и как одну из основ конституционного строя России, так как они взаимопроникают друг в друга. Государство не может существовать без граждан и соответственно института гражданства. Поэтому целесообразно, считает он, под российским гражданством понимать устойчивую правовую связь человека с Российской Федерацией, в силу которой он может пользоваться правами и свободами, находиться под защитой государства как внутри страны, так и за границей.

Отмечая, что в юридической литературе содержится критика понятия гражданства как не только правовой связи лица с государством, но и связи политической, т. е. политико-правовой, которое существовало в СССР, Е.И. Колюшин соглашается с критикой понимания гражданства за пределами правовых отношений. Вместе с тем он уточняет, что, во-первых, такое понимание советского гражданства не было общепринятым, а, во-вторых, институт гражданства во всех странах играет ту или иную и политическую, и воспитательную роль. Это, считает он, достаточно очевидный факт. Вопрос в том, чтобы эта роль не искажала правовую суть⁸¹.

По мнению М.В. Баглая, гражданство является важнейшей предпосылкой обязанности государства защищать в полном объеме закрепленные в конституции права и свободы личности. Под гражданством он понимает правовую принадлежность лица к данному государству, т. е. признание государством этого лица в качестве полноправного субъекта конституционно-правовых отношений. Состояние гражданства, указывает он, создает права и обязанности для лица не только на территории своего государства, но и за рубежом.

В правовом государстве, как считает М.В. Баглай, гражданство означает согласие лица на распространение на него юрисдикции государства, всех обязанностей, установленных конституцией и законами. В то же время граждане обладают в отношении государства определенными правами и могут требовать от него защиты своих прав⁸².

Е.И. Козлова, исходя из определения гражданства, содержащегося в преамбуле Закона о гражданстве Российской Федерации, считает, что в этой дефиниции выделены главные, существенные черты, характеризующие гражданство. Правовой характер связи лица с государством, образующий отношение гражданства, она видит в юридическом оформлении этой связи. Гражданство – правовое, а не просто фактическое состояние.

Как подчеркивает Е.И. Козлова, отношения гражданства не зависят напрямую от факта проживания человека в стране. Гражданином государства лицо является не в силу проживания на его территории, а вследствие существующих между лицом и государством особых связей, составляющих содержание гражданства. Они основаны на юридическом оформлении отношений гражданства.

Устойчивость отношений гражданства, по мнению Е.И. Козловой, заключается в их постоянном характере: они длятся обычно от рождения до смерти гражданина, для них установлен особый порядок прекращения, не допускающий расторжения их гражданином в одностороннем порядке.

Она отмечает, что в теоретических исследованиях советского периода сущность гражданства сводилась к таким его признакам, как распространение на лицо суверенной власти государства и внутри страны, и за ее пределами, наделение лица государством всей полнотой установленных законом прав, свобод и возложении всех обязанностей, как принадлежность лица к государству. В этом, с ее точки зрения, отражалась господствовавшая в те времена концепция о приоритете государства по сравнению с личностью, о поглощении личности государством, которое рассматривалось как всеобъемлющая, самая массовая организация трудящихся, всего народа.

Новый подход, подчеркивает Е.И. Козлова, к содержанию отношений, связанных с гражданством, обусловлен признанием приоритета общечеловеческих ценностей, означает Признание человека и государства равноправными, равнообязанными субъектами, наделенными взаимной ответственностью.

По мнению Е.И. Козловой, определение гражданства как политико-правовой связи лица с государством исходило из господствовавшей в прежние годы идеи о морально-политическом единстве всего советского народа и не связано с сущностью отношений гражданства, которым свойствен правовой, а не политический характер. Обладание гражданством, указывает она, – предпосылка полного распространения на данное лицо всех прав и свобод, признанных законом, защита лица государством не только внутри страны, но и за ее пределами⁸³.

Н.В. Витрук отмечает, что с юридической точки зрения гражданство выступает, с одной стороны, как явление «объективного права», с другой как явление «субъективного права». В первом случае гражданство представляет собой институт права и законодательства. Во втором случае речь идет о гражданстве как о признанной (закрепленной) законом принадлежности лица к конкретному государству. В этом качестве гражданство опосредуется правами личности по поводу гражданства (его приобретение, утрата и т. д.).

По его мнению, с признанием принадлежности лица к государству последнее берет на себя одновременно обязанность защиты этой правовой связи по принадлежности. Здесь просматривается внутренняя прямая связь двух сторон в деятельности одного субъекта – государства – признания принадлежности и охраны этого признания, через которую и проявляется в данном случае его социальная сущность и назначение. Это отношение не может быть подменено связью разных субъектов. Именно такую подмену, с его точки зрения, делают те исследователи, которые рассматривают гражданство в качестве правоотношения, т. е. как связь разных субъектов.

Признание за лицом гражданства со стороны государства, считает Н.В. Витрук, не может быть поставлено в один ряд с установлением юридических прав и обязанностей лица, выступающего гражданином данного государства. Возникающие при этом связи разноплановы и не могут быть отождествлены. Иными словами, нужно четко различать связи разных порядков, чего не замечают авторы, рассматривающие гражданство как правоотношение между государством и лицом, выражающееся в их взаимных правах и обязанностях⁸⁴.

«Гражданство, – указывает он, – отлично от правового статуса личности и других правовых последствий, предпосылкой которых выступает. Однако самостоятельность указанных явлений нельзя преувеличивать. Это – самостоятельность неразрывно связанных явлений. Именно в органической связи гражданства и правового статуса личности кроется причина того, что многие ученые раскрывают содержание гражданства через систему прав, свобод и обязанностей личности, обладающей этим гражданством. По нашему мнению, с гражданством прямо и непосредственно связаны как правовой статус личности, так и юрисдикция, включающая юридическую ответственность лица перед государством и юридическую защиту со стороны последнего. Гражданство служит тем юридическим основанием, в силу которого лицо обладает в полном объеме всеми правами и свободами, выполняет обязанности, установленные конституцией и другими законами, отвечает за их нарушения, а также пользуется защитой государства, где бы это лицо ни находилось, в том числе и за пределами государства, гражданином которого оно является»⁸⁵.

А.Н. Кокотов полагает, что термин «гражданство» имеет три основных значения. Во-первых, под гражданством понимается одно из суверенных прав государства. Во-вторых, гражданство представляет собой публично-правовое состояние индивидов. В-третьих, гражданством именуют конституционно-правовой институт. В качестве суверенного права государства гражданство, по его мнению, выступает как возможность государства в одностороннем порядке регулировать отношения гражданства.

Не все проживающие на территории государства лица, по словам А.Н. Кокотова, считают своим долгом и интересом защиту государственной безопасности в случаях вооруженных конфликтов, войн. Государство проживания может быть для человека ценностью полезной, но не священной, не такой, ради которой в необходимых случаях можно идти на смерть. Понимая это, государство заботится о своей безопасности, прочности, для чего стремится к формально-правовому, да и неформальному (идеологическому, духовному) обособлению в составе собственного населения такой части, на которую оно может опереться при решении любых задач, которая ради достижения общегосударственных целей способна терпеть серьезные лишения, которой оно доверяет полное участие в своих делах. Это, по мнению А.Н. Кокотова, и есть граждане.

Формально-правовое обособление гражданской части населения, отмечает А.Н. Кокотов, осуществляется государством путем одностороннего установления условий и порядка признания, приобретения, прекращения гражданства, а также путем заключения органами государственной власти международных соглашений по вопросам гражданства с другими странами.

Гражданство как публично-правовое состояние индивидов, считает А.Н. Кокотов, представляет собой их устойчивую правовую связь с государством в целом, выражающуюся в состоянии принадлежности индивидов своему государству. Эта связь, по его мнению, является устойчивой и носит первичный характер по отношению к иным правовым связям индивидов и государства (индивидов и органов государственной власти). Устойчивость гражданства выражается в его бессрочности и неизменности. Гражданство может быть прекращено только в прямо закрепленных законом случаях, при этом ни государственные органы, ни гражданин не вправе менять правовое содержание гражданства по сравнению с тем, как оно зафиксировано в законе.

Первичность гражданства, по мнению А.Н. Кокотова, заключается в том, что именно состояние гражданства определяет содержание правового статуса индивида, набор его основных и прочих прав, свобод, обязанностей. В силу гражданского статуса, с одной стороны, на индивида в полном объеме распространяется суверенная воля государства, а с другой – он пользуется защитой и покровительством своего государства, где бы ни проживал.

Гражданству как правовому состоянию, указывает А.Н. Кокотов, близко подданство – тоже состояние принадлежности индивида своему государству. Подданство как институт, присущий государствам с монархической формой правления, означает крайнюю степень принадлежности им индивидов. Подданный наделяется конкретным объемом прав, свобод, обязанностей, но не является субъектом власти в своей стране. Гражданство же, будучи институтом государств с республиканской формой правления, представляет собой состояние взаимной принадлежности: не только индивид принадлежит своему государству, но и государство принадлежит гражданам, которые выступают «сособственниками» своего государства. Коллектив граждан – первичный субъект верховной власти, и институт гражданства определяет круг лиц, составляющих данный коллектив.

А.Н. Кокотов считает, что различие гражданства и подданства по критерию первичного субъекта власти в государстве более правильно, чем по критерию формы правления (республиканской и монархической), поскольку в некоторых конституционных монархиях вводится режим народовластия и дополняющий его институт гражданства. Он приходит к выводу, что главной отличительной особенностью гражданства как правового состояния индивидов служит наличие у индивида статуса субъекта верховной власти в составе народа (коллектива граждан). Именно это значение воспроизводит, по его мнению, законодательное определение гражданства, содержащееся в преамбуле Закона РСФСР от 28 ноября 1991 г. о гражданстве.

Гражданство в качестве конституционно-правового института он определяет как совокупность конституционных и обычных норм, опосредующих отношения между государством, с одной стороны, и гражданами, иностранцами, лицами без гражданства – с другой⁸⁶.

Вместе с тем надо сказать, что и после принятия Закона о гражданстве Российской Федерации часть авторов продолжает придерживаться определения гражданства, отличного от того, которое было дано в преамбуле этого закона. В частности, в юридической литературе высказывается мнение о гражданстве как членстве в государстве⁸⁷. «Гражданство как членство в государстве, – указывает С.А. Комаров, – понимается прежде всего не как союз всех, а как союз личностей, находящихся в устойчивой, постоянной, специально оформленной политико-правовой связи с государством»⁸⁸.

По мнению В.Г. Стрекозова, под гражданством понимается устойчивая политико-правовая связь физического лица с определенным государством, в силу которой на данное лицо распространяется суверенная государственная власть как в пределах данного государства, так и вне его границ.

Правовая принадлежность человека к тому или иному государству, утверждает он, – это юридическое состояние лица, в силу которого оно обладает определенной совокупностью прав и обязанностей, установленных законодательством данного государства, и может пользоваться его защитой и покровительством⁸⁹.

По мнению H.Л. Граната, гражданство является условием, предпосылкой или элементом правового статуса, а скорее всего и тем, и другим. Под гражданством он понимает устойчивую политико-правовую связь человека с государством, в соответствии с которой на него распространяется суверенная и государственная власть как в пределах государства, так и вне его границ. Правовая принадлежность человека к тому или иному государству, подчеркивает он, создает юридическое состояние, в силу которого он обладает определенной совокупностью прав и обязанностей, установленных законодательством данного государства, и может пользоваться его защитой и покровительством. В результате гражданство создает взаимные права и обязанности для человека и государства, т. е. именно с гражданством связаны самые существенные последствия для обеих сторон: объем прав, обязанностей и ответственности государства и гражданина.

К основным характеристикам гражданства H.Л. Гранат относит:

1) гражданство – правовое состояние, выражающееся, с одной стороны, в его общем правовом нормировании, с другой – в индивидуальном документальном юридическом оформлении гражданства каждого человека; 2) устойчивый характер отношений гражданства, существующих постоянно, как правило, от рождения до смерти гражданина, имеющих общий порядок прекращения, не допускающий одностороннего расторжения гражданства; 3) двустороннюю связь человека с государством, выражающуюся в совокупности взаимных прав, обязанностей и ответственности, основанную на признании и уважении достоинства, основных прав и свобод человека; 4) распространение на гражданина суверенной власти государства как внутри страны, так и за ее пределами⁹⁰.

Федеральный закон «О гражданстве Российской Федерации», принятый в 2002 г., определяет гражданство Российской Федерации (ст. 3) как устойчивую правовую связь лица с Российской Федерацией, выражающуюся в совокупности взаимных прав и обязанностей⁹¹.

Как известно, основной целью определения гражданства является прежде всего формулирование признаков, которые позволили бы отграничить его обладателей от всех других лиц, проживающих на территории данного государства. В качестве такого признака законодатель, как, впрочем, и многие исследователи этого вопроса предлагают сегодня правовую связь лица с государством, выражающуюся в совокупности их взаимных прав и обязанностей. Однако может ли этот признак обеспечить отграничение граждан государства от всех других лиц, проживающих на его территории? Думается, что нет, поскольку и иностранцы, и лица без гражданства тоже находятся в правовой связи с государством, на территории которого они проживают, выражающейся в совокупности их взаимных прав и обязанностей.

Правда, некоторые исследователи этого вопроса видят определенный выход из этого положения в перечислении единичных прав и обязанностей, которые характеризуют граждан в отличие от иностранцев (защита со стороны своего государства за границей, обязанность участвовать в составе вооруженных сил государства и т. п.). Очевидно, однако, что таким перечислением проблема гражданства разрешена быть не может, поскольку тенденцией мирового развития является неуклонное сокращение перечня прав и обязанностей, которые отличают граждан от всех остальных лиц, проживающих на территории государства.

Убедительным свидетельством этому является, в частности, избирательное право. Еще вчера обладание этим правом считалось непременным атрибутом исключительно гражданина. А уже сегодня в Федеральном законе от 12 июня 2002 г. «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» указывается (ч. 10 ст. 4): «На основании международных договоров Российской Федерации и в порядке, установленном законом, иностранные граждане, постоянно проживающие на территории соответствующего муниципального образования, имеют право избирать и быть избранными в органы местного самоуправления, участвовать в иных избирательных действиях на указанных выборах, а также участвовать в местном референдуме на тех же условиях, что и граждане Российской Федерации»⁹².

В последнем советском законе о гражданстве законодатель, пытаясь подчеркнуть специфический характер связи гражданина с государством, характеризовал ее как политико-правовую, имея в виду, что именно граждане принимают участие в управлении делами своего государства.

Между тем и эта особенность положения граждан в государстве может исчезнуть в ходе последовательного стирания граней между правовым положением граждан и других лиц, проживающих в государстве.

Одним из признаков, характеризующих отличие отношений граждан с государством от отношений с ним не граждан, является, по мнению многих исследователей, устойчивость правовой связи граждан с государством. Думается, однако, что и этот признак не может дать искомого результата.

Например, по мнению В.М. Сафронова устойчивость правовой связи граждан с государством состоит в том, что она возникает с момента приобретения лицом гражданства (рождения или иным путем) и продолжается до его смерти (или утраты гражданства). Но ведь и иностранец или апатрид может родиться на территории чужой страны и прожить в ней всю жизнь. Это значит, что и его правовая связь с государством будет устойчивой.

Кроме того, В.М. Сафронов видел устойчивость правовой связи граждан с государством в том, что она не прекращается даже в том случае, если гражданин выехал за пределы страны, в то время как между иностранцем и государством эта связь длится до тех пор, пока иностранец находится на территории государства⁹³. Однако такое утверждение не соответствует действительности, поскольку и иностранец может не утрачивать правовой связи с государством своего прежнего пребывания, если он на территории этого государства владеет собственностью, обязан платить налоги и т. п.

«В комплексе права и обязанности государства в отношении иностранца и наоборот, – пишет С.В. Черниченко, – не образуют единой устойчивой правовой связи, в то время как сочетание всех взаимных прав и обязанностей государства и гражданина такую связь образует»⁹⁴.

На чем же основано это утверждение? Может быть на разнице в объемах прав и обязанностей граждан и иностранцев? Нет, считает С.В. Черниченко. «Даже если представить, что какое-либо государство установило абсолютно одинаковые права и обязанности для собственных граждан и иностранцев, то и в этом случае, между указанным государством и находящимися на его территории иностранцами устойчивой правовой связи не возникает»⁹⁵.

По мнению С.В. Черниченко, даже совпадающие права и обязанности граждан и иностранцев отличаются тем, что первые устойчивы, а вторые нет⁹⁶. Думается, что такого рода утверждения ничего не могут ни объяснить, ни доказать хотя бы потому, что они не содержат сколько-нибудь серьезной аргументации.

С.А. Авакьян считает, что формула «гражданство есть устойчивая связь лица и государства» означает постоянное существование гражданства, неподверженность его автоматическому воздействию различных внешних факторов, а также обязательность шагов каждой из сторон – лица и государства – для его приобретения или изменения⁹⁷. Однако какие бы соображения автор ни вкладывал в свое разъяснение устойчивости связи лица и государства, ясно лишь то, что они также не могут служить доказательством отсутствия такой связи между иностранцами и государством, на территории которого они проживают.

Таким образом, можно утверждать, что ни одно из используемых сегодня в литературе определений гражданства не содержит признаков, позволяющих отграничивать его обладателей от всех других лиц, проживающих на территории данного государства.

Между тем такой признак на самом деле имеется. И искать его нужно, думается, в тех отношениях, которые известный болгарский ученый-государствовед Б. Спасов называл отношениями принадлежности⁹⁸.

Гражданство является неотъемлемым элементом современной государственной организации общества. Государство и его граждане связаны единством территории. В государственно-организованном обществе существует необходимость закрепления того факта, что в обычных условиях большинство граждан государства проживает на его территории. Именно такое постоянное проживание на территории государства и является наиболее типичным и прочным видом фактической связи лица с государством. Наличие такой связи и закрепляется юридически посредством института гражданства. Оно является основой и всех известных определений гражданства.

Однако при формулировании этих определений не всегда учитывается, к сожалению, тот факт, что институт гражданства в любом государстве выполняет двоякую социально-юридическую функцию. С одной стороны, гражданство является средством и способом защиты прав человека, с другой – институтом защиты прав и институтов государства. Равновесие между этими двумя аспектами функциональной характеристики гражданства является отражением фактического соотношения интересов и прав личности, и прав и интересов общества и государства. И, наоборот, отсутствие такого равновесия является свидетельством нарушения интересов либо личности, либо общества и государства.

Обусловленная многими известными факторами исторического, социального и политического характера, победа государственного начала в нашей стране в советский период получила отражение, в частности, в определении гражданства как принадлежности лица к государству. Это определение не было изобретением советского тоталитаризма. Оно возникло задолго до советской власти, в период феодализма, и, просуществовав довольно длительное время, причем в самых разных по своему государственному устройству странах, стало использоваться, в конечном счете, как наиболее очевидный признак гражданства, служащий однозначному отграничению граждан от всех других жителей данного государства. Его основной недостаток заключался в том, что он имел достаточно ярко выраженный феодально-тоталитарный оттенок. Первоначально в нем нашли выражение личная зависимость крестьянина-крепостного от феодала, а с установлением абсолютизма, в период, когда происходит концентрация государственной власти в процессе образования национальных государств, начинает оформляться принадлежность всего народа монарху как выразителю суверенной воли.

Попытки в последующем изменить соотношение индивидуального (личностного) и коллективного (государственного) начал в организации общества в пользу первого из них получили отражение в определении гражданства как устойчивой правовой связи человека с государством. Очевидно, что речь шла об отказе от прежнего видения характера отношений между государством и человеком, в котором права и интересы человека подчинены правам и интересам коллектива, общества и государства, и делалась попытка утверждения принципиально нового типа отношений между ними как некими равноправными партнерами.

Однако не нарушила ли эта попытка упоминавшегося ранее равновесия? Думается, что нарушила. Более того, она фактически ликвидировала единственный реальный признак, который давал возможность отграничения граждан от всех остальных жителей государства.

Поэтому представляется более правильным при определении гражданства вернуться к упомянутым уже ранее отношениям принадлежности, очистив их от всяких наслоений феодализма и тоталитаризма. По нашему мнению, именно таким отношением является принадлежность лица к народу государства, делающая это лицо гражданином этого государства.

Как известно, лица, проживающие на территории Российской Федерации, образуют ее население. Оно состоит из российских граждан, а также из иностранных граждан и лиц без гражданства.

В своей совокупности граждане России образуют многонациональный народ Российской Федерации. Народ, в отличие от населения страны, – категория политическая, так как он является носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации. Поэтому принадлежность к народу и выражает сущность российского гражданства. В принципе существование государства зависит не от существования гражданства, а от существования индивидов, подчиненных его правопорядку. Однако именно граждане придают каждому государству его специфические черты, отличающие его от любого другого государства.

В силу всего вышесказанного наиболее правильным представляется определять гражданство как принадлежность лица к народу государства, порождающую устойчивую правовую связь лица с государством и выражающуюся в совокупности взаимных прав и обязанностей. Такое определение в полной мере соответствует тем смысловым значениям, в которых сегодня обычно употребляется термин «гражданство».

В их число входит прежде всего рассмотрение гражданства как правоотношения между лицом и государством. Лицо в качестве одной из сторон этого правоотношения подчинено суверенитету своего государства безотносительно к пространственной сфере своего пребывания. Государство же в качестве другой стороны этого правоотношения не только вправе требовать лояльности со стороны упомянутого лица, но и обязано гарантировать ему определенные права и обеспечить их защиту в установленном законом порядке как на своей территории, так и за границей.

Характеризуя с этой точки зрения гражданство, венгерский ученый П. Самел писал: «Под гражданством понимается такое правоотношение, в котором лицо, как одна из его сторон, находится под властью определенного государства, выступающего в качестве другой стороны, и несет по отношению к нему обязанности даже в том случае, когда покидает территорию государства, и вместе с тем может требовать предоставления таких прав, которые государство не обязано обеспечивать лицам, не состоящим с ним в указанном правоотношении»⁹⁹.

Таким образом, важнейшей особенностью правоотношений по поводу гражданства являются их субъекты. Одним из них обязательно выступает государство. Другим – может быть лишь индивидуальное лицо. Даже в тех случаях, когда нормы законодательства о гражданстве распространяются на определенную группу лиц, их реализация все равно становится в конечном счете возможной лишь при условии вступления в отношения с государством по поводу гражданства каждого лица в отдельности.

Другой важной особенностью этих отношений является то, что правосубъектность индивида, вступающего в них, может возникнуть и у лиц, не достигших совершеннолетия.

Гражданство как правоотношение характеризуется тем, что оно является правовым состоянием. Лицо, произвольно или непроизвольно вступающее в отношения гражданства, характеризуется определенным состоянием, которое по существу своему безусловно, т. е. имеет силу и требует признания не только лицом и государством, состоящими в этом отношении, но и всеми другими лицами и организациями. При этом такое состояние, однажды установившись, не может прекратиться только по воле пребывающих в нем лиц.

Принадлежность лица к такому состоянию является в сущности не правом, а свойством лица. Однако оно имеет юридическое значение, поскольку с этой принадлежностью, если она не подлежит сомнению, соединяются юридические последствия, составляющие правовой статус лица. Так, поскольку человек является гражданином государства, на него распространяются все права и обязанности, установленные для граждан этого государства, а для признания этих прав и обязанностей требуется признание того состояния, из которого они проистекают.

Состояние гражданства – это юридический факт, который существует, как правило, длительное время, непрерывно или периодически порождая юридические последствия¹⁰⁰. Оно не является разновидностью юридических фактов, имеющих место наряду с событиями и действиями. Состояние гражданства в одних случаях может быть отнесено к событиям, в других – к действиям. В отличие от других состояний, которые могут существовать вне правоотношений (например, нетрудоспособность), состояние гражданства всегда связано с правоотношением, которым оно и является.

Состояние гражданства возникает, изменяется и прекращается в результате юридических фактов. Возникновению этого правоотношения предшествуют как бы две группы юридических фактов: сначала одна из них порождает состояние гражданства (например, рождение), затем это состояние уже самостоятельно или в совокупности с другими юридическими фактами приводит к возникновению других правоотношений, конкретизирующих состояние гражданства. При этом, если само отношение гражданства является конституционно-правовым, то конкретизирующие его правоотношения могут регулироваться и другими отраслями права: административным, финансовым, трудовым, гражданским и т. д.

Другим смысловым значением, в котором сегодня обычно употребляется термин «гражданство», является правовой институт, в качестве которого рассматривается гражданство. В нем представлены нормы национального и международного права. Сердцевину его составляют нормы Конституции РФ и Федерального закона о гражданстве Российской Федерации, а также общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры РФ, регулирующие отношения гражданства.

В отечественной литературе в разные времена существовали разные взгляды на место гражданства среди других институтов конституционного (государственного) права¹⁰¹.

Как уже отмечалось, в дореволюционный период гражданство рассматривалось применительно к населению или народу как главному элементу государства, либо в рамках учения о субъектах государственного права. В раздел юридического учения о населении как об одном из элементов государства включали вопросы гражданства также советские ученые В.Н. Дурденевский и С.С. Кишкин¹⁰².

В советский период институт гражданства в соответствии с Конституцией СССР 1936 г., в которой о гражданстве говорилось в главе, посвященной государственному устройству, рассматривался в рамках этого института.

Обосновывая необходимость рассматривать гражданство с точки зрения государственного устройства, Д.Л. Златопольский исходил из того, что вопросы гражданства тесно связаны с правовым положением Союза ССР, союзных и автономных республик и с их компетенцией, что право самостоятельно регулировать вопросы гражданства есть один из неотъемлемых атрибутов государственного суверенитета. «Гражданство, – писал Д.Л. Златопольский, – не есть какое-либо право или совокупность прав. Оно является необходимым условием, определяющим правовой статус гражданина, влекущим распространение на него правовых норм данного государства. Наконец, следует подчеркнуть, что неразрывная связь советского гражданства и государственного устройства СССР проявляется также в том, что его принципы – свободное развитие национальностей и пролетарский интернационализм – нашли свое дальнейшее продолжение и развитие в принципах советского гражданства. Эти принципы обусловлены федеративной природой государственного устройства СССР»¹⁰³.

По мнению С.И. Русиновой, в государственное устройство СССР включаются государственно-правовые институты, которые своими нормами регулируют общественные отношения, вытекающие из принципов федеративного устройства СССР, соотношение суверенитета СССР и союзных республик, государственно-правовые формы автономии, вопросы административно-территориального устройства и гражданства в СССР. «Общность этих институтов, обусловливающая их объединение в одну группу, выражается в том, – указывала она, – что они: а) существуют объективно, б) в той или иной степени связаны с национально-территориальной организацией советского социалистического государства, в) являются признаками, определяющими государственный и национальный суверенитет СССР и его субъектов, г) создают объективные предпосылки для деятельности различных государственных и общественных органов, для осуществления субъективных прав советских граждан»¹⁰⁴.

Возражая тем, кто считает нужным исключить из государственного устройства институт гражданства и относит его к основным правам и обязанностям граждан, ссылаясь на то, что советское гражданство – одно из важнейших правовых условий осуществления гражданами их основных прав и обязанностей, С.И. Русинова отмечала: «Гражданство, бесспорно, – одно из условий осуществления прав советских граждан, но разве общественное устройство страны, прежде всего экономическая и политическая основа нашего общества, не является решающим условием осуществления прав советских граждан? Однако особенность общественных отношений, регулируемых нормами, относящимися к общественному устройству, не вызывает сомнения, и эти нормы объединены в одну комплексную группу, несмотря на то, что общественное устройство является определяющим для всех остальных правовых отношений.

Специфическая особенность основных прав и обязанностей советских граждан как государственно-правового института заключается в том, что субъективный характер этих прав и обязанностей нисколько не умаляет важнейшей особенности социалистического общества, в котором гармонично сочетаются интересы советского гражданина и всего государства. Кроме того, многие права и обязанности советских граждан распространяются на иностранцев, находящихся в СССР, которые имеют право на труд, на образование, на бесплатную медицинскую помощь и которым обеспечено равноправие независимо от национальности, расы и т. д.

Гражданство как конституционный институт закрепляет объективный фактор – принадлежность лица к государству. Почти для всего населения Советской страны это объективно существующее положение, которое не требует субъективного волеизъявления. Конечно, может случиться, что перед отдельными людьми возникнет вопрос о перемене гражданства, и они осуществляют свои субъективные права, изменив гражданство. Но для всего населения страны, за исключением чрезвычайно редких случаев, гражданство – это только объективный фактор; гражданином нашей страны признается любое лицо, рожденное от советских граждан. Учитывая это, представляется нецелесообразным отнесение норм, регулирующих вопросы гражданства, к группе норм, регулирующих субъективные права советских граждан.

Вопросы гражданства тесно связаны с территориальной организацией государства, с разрешением национального вопроса в определенных государственно-правовых формах, с осуществлением государственного суверенитета; одним из признаков государственного суверенитета является установление гражданства.

Таким образом, внутренняя связь института гражданства с остальными институтами государственного устройства требует его включения в одну комплексную группу»¹⁰⁵.

Иную позицию в этом вопросе занимал А.И. Лепешкин. Он считал, что для более глубокого освещения положения личности в нашем обществе, ее отношения к государственной власти, выявления характера и объема прав и обязанностей граждан непосредственное значение имеет анализ института гражданства. Именно принадлежность лица к государству является тем юридическим основанием, в силу которого данное лицо обладает в полном объеме всеми демократическими правами и свободами и выполняет обязанности, которые установлены Конституцией и текущим законодательством. Все это обусловливает, подчеркивал он, необходимость рассмотрения в курсе советского государственного права вопроса об основных правах и обязанностях граждан СССР в единстве с институтом советского гражданства. Он писал: «Одним из существенных недостатков всех изданных учебников по советскому государственному праву является, с нашей точки зрения, игнорирование этого положения. Они освещают вопрос о советском гражданстве в связи с темой о государственном устройстве СССР, а основные права и обязанности граждан рассматриваются в самостоятельном разделе в конце курса. Нам представляется, что обязательное требование следовать в этом отношении системе Конституции СССР 1936 года не может быть признано научно обоснованным»¹⁰⁶.

Надо сказать, что именно эта точка зрения впоследствии была воспринята практически всеми советскими исследователями этого вопроса и получила отражение в Конституции СССР, принятой в 1977 г., и в Конституции РСФСР 1978 г. В них вопрос о гражданстве рассматривался в разделе, посвященном государству и личности, чем была подчеркнута связь между ним и статусом личности.

Многообразные перемены в жизни России, произошедшие за последнее десятилетие, отразились на многих сторонах института российского гражданства. Конституция РФ 1993 г. впервые рассматривает гражданство как неотъемлемый элемент конституционного строя страны. И думается, что для этого есть все основания.

Известно, что идея гражданства тесно связана с идеями равенства и народного суверенитета. Она традиционно являлась одним из элементов конституционной идеологии, поскольку с принятием гражданства всегда связывалось уничтожение феодальных сословий и привилегий, право на участие в осуществлении государственной власти как право «на долю во власти суверена». Еще Ж.Ж. Руссо писал, что личности в совокупности получают имя народа, а в отдельности называются гражданами как участвующие в осуществлении верховной власти¹⁰⁷.

В Конституции РФ о гражданстве говорится в гл. 1, посвященной основам конституционного строя. Цель этого – подчеркнуть единство гражданства в Российской Федерации, невозможность лишения гражданства или права изменить его, объявить гражданство равным независимо от оснований приобретения. Иными словами, подчеркиваются черты российского гражданства, характеризующие конституционный строй.

Однако это не значит, что все связи гражданства исчерпываются только конституционным строем. Гражданство как институт конституционного права тесно связано практически со всеми другими институтами этой отрасли права. Вместе с тем оно в большей мере вписывается в группу проблем, касающихся правового статуса личности, чем, скажем, проблем государственного устройства страны или основ ее конституционного строя, поскольку относится к числу тех правовых институтов, содержание и значение которых в обществе всецело обусловлено взаимоотношением как отдельной личности, так и народа в целом с государственной властью.

В отечественной литературе существуют различные взгляды на соотношение гражданства с правовым статусом личности. Одни авторы склонны считать гражданство лишь условием предоставления соответствующему лицу определенных прав и обязанностей. Именно гражданство является тем юридическим основанием, считал А.И. Лепешкин, в силу которого данное лицо обладает в полном объеме всеми демократическими правами и свободами и выполняет обязанности, которые установлены конституцией и текущим законодательством¹⁰⁸. Другие включают в содержание гражданства права и обязанности граждан, полагая, что иной подход к решению этого вопроса превращает гражданство в формальное понятие, так как лишает его какого-либо самостоятельного правового содержания¹⁰⁹.

Наиболее приемлемой в этом плане представляется точка зрения Л.Д. Воеводина, который считал, что гражданство, будучи составным элементом правового статуса граждан, вместе с тем является самостоятельным государственно-правовым институтом¹¹⁰.

Гражданство не является формальным понятием. Оно не лишено самостоятельного правового содержания. Содержание гражданства складывается из специфических прав и обязанностей лица по отношению к государству и государства по отношению к данному лицу. Они возникают в связи с распространением на данное лицо юрисдикции государства, с предоставлением ему правоспособности в полном объеме, с охраной прав и законных интересов граждан. Среди таких прав и обязанностей решающее место принадлежит праву каждого гражданина пользоваться защитой и покровительством со стороны государства, как внутри страны, так и вне ее пределов, а также обязанности быть верным своему отечеству¹¹¹.

В результате гражданство составляет первый элемент основ правового положения личности в государстве, поскольку именно оно определяет отношение между ним и человеком¹¹². Государство в человеке признает и уважает достоинство личности. Но объем прав и обязанностей, предоставленных тому или иному лицу, государство ставит в прямую и непосредственную зависимость от гражданства, устанавливая права и обязанности в полном объеме лишь для своих граждан.

И все же гражданство, как подчеркивал С.С. Кишкин, – это только формально-предварительный статус, который лишь в дальнейшем в зависимости от целого ряда условий и обстоятельств, заполняется уже конкретным содержанием. Можно лишь отметить, что «этот статус действительно является первоначальным статусом лица, который подлежит установлению в первую очередь, ибо он обосновывает порядок и границы определяемости данного лица соответствующими элементами правовой и политической системы страны»¹¹³.

Другим элементом основ правового положения лица, органически связанным с гражданством¹¹⁴, является общая правоспособность, т. е. способность лица иметь права и обязанности. Она служит логическим продолжением гражданства, конкретизацией его содержания. Гражданство устанавливает правовую связь между государством и конкретным лицом в самом общем виде. Правоспособность конкретизирует правовое состояние, закрепленное институтом гражданства.

Наконец, наиболее полно содержание правового положения граждан раскрывается в их правах и обязанностях, установленных законодательством¹¹⁵. Однако не следует забывать, что именно с момента возникновения у определенного лица гражданства это лицо на основе закрепленных в конституции за всеми гражданами личных прав и обязанностей (т. е. таких, которые могут быть реализованы вне определенных правоотношений) приобретает соответствующие субъективные права и обязанности. Иными словами, возникновение у определенного лица на основе закрепленных в законе личных прав и свобод граждан соответствующих им субъективных прав обязательно обусловливается приобретением гражданства¹¹⁶.

Таким образом, понятия «гражданство» и «гражданин», будучи неразрывно связаны между собой, имеют совершенно различное правовое содержание и поэтому не могут отождествляться. В этой связи нельзя согласиться с мнением Б.В. Щетинина, который полагал, что правовой статус гражданина можно определить как совокупность правовых норм, регулирующих отношения между гражданином и государством по поводу приобретения, утраты и охраны прав гражданства, предоставления гражданам гарантированных по закону прав и свобод, а также выполнения возложенных на граждан по закону обязанностей¹¹⁷. Думается, что составным элементом правового статуса граждан являются не все правовые нормы, регулирующие отношения между лицом и государством по поводу гражданства, а только те из них, которые закрепляют специфические права и обязанности лица по отношению к государству, возникающие в связи с распространением на данное лицо юрисдикции государства. Ведь очевидно, например, что нормы, регулирующие отношения между иностранцем и государством по поводу приобретения гражданства, никак не могут быть составной частью статуса гражданина, т. е. лица, уже имеющего гражданство. Исходным условием возникновения конституционно-правовых отношений между государством и проживающим на его территории лицом является принадлежность последнего к гражданству данного государства.

Гражданин – это личность в ее отношении к государству и праву, власти и закону, хотя далеко не всякое отношение человека к государству дает основание считать его гражданином данного государства. Как мыслящий и действующий субъект, как носитель определенной идеологии, человек может в форме оценок и практических действий выражать свое отношение к политике и праву многих государств. В понятии «гражданин» прослеживается момент формального юридического узаконения связи индивида и государства, момент конституционно-правового признания того или иного человека гражданином государства. Условия, необходимые для того, чтобы данный человек мог выступать как гражданин государства, определяются государством в правовых нормах, совокупность которых представляет собой конституционно-правовой институт гражданства, указывающий на юридически оформленную принадлежность лица к народу государства¹¹⁸.

Таким образом, отношение личности к государству и праву, власти и закону только в том случае доставляет понятию «гражданин» необходимый содержательный материал, когда оно выступает в особой юридической форме, получает правовое выражение в виде гражданства.

Надо сказать, что известная путаница в использовании термина «гражданство» имела своим следствием искаженное представление некоторых авторов о времени возникновения гражданства (подданства), которое связывается с возникновением государства и права¹¹⁹. «Гражданство, – указывает Б.С. Эбзеев, – было известно еще античным государствам. Однако в то время оно означало прежде всего правовое состояние личности, определяемое ее принадлежностью к господствующему классу, имело в основе своей глубокое социальное неравенство классов и основанное на нем неравноправие людей, закрепленное в нормах права и освященное рабовладельческой идеологией…

Диалектика общественного развития привела к замене античного гражданства в период феодализма институтом подданства, который, в свою очередь, в эпоху буржуазных революций уступил место институту гражданства, наполненному уже иным общественным содержанием»¹²⁰.

На самом деле возникновение гражданства связано с возникновением правовых категорий, относящихся к территориальному верховенству, которые, как правило, появляются гораздо позже, чем любое из известных нам античных государств. Разумеется, существование гражданства вытекает из государственной организации общества. Оно является юридическим оформлением состава населения государства. Без такого оформления гражданства не существует, а существует лишь население, являющееся «придатком» соответствующей территории.