Ван, сидя за небольшим обеденным столом, нервно крутил пальцами левой ладони потертую солонку с солью, которая была исполнена из маньчжурского кедра. Потрескавшаяся от старости ножка стола так иссохла, что пара гвоздей, которыми она крепилась к столешнице едва справлялись со своей функцией. Каждый раз поле того, как Ван делал один оборот солонки вокруг ее оси, его локоть по инерции опирался на стол, а последний в свою очередь издавал тонкий скрип, которой уже порядком нервировал Йонг.
Йонг расположился за длинным чайным столиком в противоположном углу от Ван. Их разделяли шесть метров и небольшая напольная ширма, которая номинально выполняла роль межкомнатной перегородки. За чайным столиком кипел процесс, однако упомянутый процесс был совсем не связан с чайной церемонией. Между поверхностью стола и руками Йонг перемещались три винтовки Тип 30 Арисака калибра 6,5 мм. Не смотря на относительную новизну данной модели винтовки (поступила на вооружение разных армий с начала 1899 года) винтовки, которые находились в распоряжении Йонг были сильно потрепаны и однозначно побывали на стрельбах ни одну сотню раз. Этот факт не умолял любовь Йонг к данному оружию. Он поочередно чистил, обрабатывал и смазывал все рабочие поверхности каждого огнестрельного экземпляра с той тщательностью, с какой любой придворный кондитер украшает свой десятитысячный десерт перед подачей на стол императора.
– Ван, у меня всего четырнадцать патронов на три винтовки. Это значит, что одна винтовка недополучит один патрон в свой внутренний магазин. Но если ты сейчас не прекратишь крутить эту дрянную солонку, то винтовка недополучит ни один патрон, а два, потому что этот самый патрон окажется в твоей голове!
Ван положил солонку на стол.
– Ты сегодня излишне напряжен. Наши предки учили нас, что спокойствие – это основа здорового рассудка, – мягким тоном ответил Ван. Встав из-за стола, он подошел к подоконнику, налил себе в стакан воды из графина и, сделав пару глотков, продолжил. – Нам пока не о чем беспокоиться, Мэй еще не пришел, возможно, эти винтовки нам сегодня не пригодятся.
– Эти предатели чхинильпха5 всегда что-то задумали! Мы же знаем, что к середине месяца у них всегда расчетный период, точно что-то будет! – с ноткой отвращения в голосе сказал Йонг.
– Возможно, задумали, но далеко не всегда об этом можно доподлинно узнать. – Все также спокойным, ровным тоном отвечал Ван.
Йонг все больше нервничал, его лицо наливалось краской. В этот момент он был так эмоционален, что готов был вспыхнуть как спичка.
– Про чхинильпха всегда все заранее известно! Просто нашей воли нет, как и сил! Была бы моя воля, всех бы этих предателей перевешал на столбах! У них деньги и покровительство проклятых Японцев, а у нас что? Разваливающийся чогачип6 и четырнадцать патронов на три ржавые винтовки!
Ван созидательно поднял брови и снова сел за стол.
– Мы с тобой на эту тему говорили ни один десяток раз. Если ты будешь думать, что про них всегда все известно заранее, то ты обязательно попадешь в западню. Никогда не стоит недооценивать противника! Те, кто сотрудничает с японцами, не отличаются глупостью. Именно поэтому у, как ты выражаешься – чхинильпха власть и деньги, а у нас разваливающийся чогачип.
Йонг прервал его свои возгласом, – глупость! У этих поборников чести на уме только деньги! Они весь город отдали на откуп японцам. Кого не спроси – все это знают. Они ходят к японским магистратам и даже не скрывают этого!
– Они холодны, беспринципны и расчетливы. Среди них никто не говорит о совести и любви к своей стране, но свои личные интересы они отстаивают с завидной настойчивостью. И они не хлеще нас будут защищать свои активы. Надо лишь уяснить, что нашей страной правят ни совесть, честь и достоинство, а деньги и товары. Все это есть у японцев и у тех, кто с ними заодно. – Сказал Ван.
– Корейский народ это не одобряет! Воля народа всегда возьмет свое! – Йонг негодовал.
– Когда речь заходит про фундаментальные изменения через волю народа, под этим всегда подразумевается процесс нескольких десятков лет с сопутствующими мировыми потрясениями. И никак иначе! Один патриотически настроенный корейский юноша двадцати лет, который готов порвать последнюю рубашку за защиту страны от японского экспансионизма, при этом держа в руках японскую винтовку и японские патроны, ничего не изменит! – Ван был уверен в том, что говорит.
На покрасневшем лбу Йонг выступила едва заметная испарина. Он никак не мог вразумить, почему его понимание мира никто не поддерживает. Этот факт отбивал у него всякое желание слушать и слышать любое другое мнение.
– А ты, Ван, на шестом десятке так задеревенел, что потерял стремление к сопротивлению и борьбе! Нельзя плыть по течению, нужно бороться за свой дом.
Ван ухмыльнулся и допил воду из стакана.
– А ты, Йонг, лучше бы манерам поучился, а то гляди созреют у тебя когда-нибудь дельные мысли в голове, а тебя в светлом обществе и слушать не станут.
После еще нескольких незамысловатых комментариев в адрес друг друга разговор закончился. Ван задремал на скрипучей кресло-качалке. Йонг после того как закончил обслуживание оружия принялся латать порванные сапоги.
Спустя час в чогачип пришел Мэй. Он снял с себя потертый серый Чокки7, разулся, и подошел к крепко спящему Ван.
– Просыпайся, пора выходить! – сказал он, толкнув Ван в плечо.
– Так скоро? – спросил Йонг, высунувшись из-за ширмы.
Ван потер ладонями сонные глаза.
– Что конкретно ты узнал? – спросил Ван.
Мэй взял одну из винтовок и, отдернув затвор начал заряжать магазин. Он явно был на эмоциональном подъеме, как охотник, который, наконец, выследил добычу.
– Кое-кто из русской миссии дал точное место, и время где соберутся чхинильпха и японцы. У них намечается крупная сделка, детали не знаю, что-то там про продовольственные военные слады, подходы к порту, документы на контрабанду и всякая ерунда. Но про что я знаю, так это про деньги!
Он зарядил последний патрон в магазин.
– Что про деньги? – выражал свой интерес Ван.
– Речь идет о нескольких тысячах вон и золоте! Готовится что-то масштабное, крупное, Японцы несут много денег! – лицо Мэй было покрасневшее, то ли от ледяного ветра, то ли от обуздавшего его чувства наживы.
– Охрана? – холодно спросил Ван.
– Сказано о пяти участниках с каждой стороны. Все при оружии. Но сказано с оговоркой, что число участников приблизительное. – Мэй.
– Нас трое, – сухо констатировал Ван. – Какое помещение? Сколько входов и выходов?
В разговор вмешался Йонг. – На нашей стороне внезапность! – самоуверенно добавил он, – мы справимся!
– Десять стволов против троих? В огонь с охапкой соломы не входят! Йонг, ты переоцениваешь элемент внезапности, – с нескрываемой усмешкой отрезал Ван.
Мэй, понимая баланс сил, занял нейтральную позицию.
– Встреча конфиденциальная, никого лишнего в помещении быть не должно. Местность дает нам преимущество – встреча будет в глубине корейских улиц в одном из гостиных домов, я знаю там каждую улочку! Два этажа, два входа, два выхода. Со стороны оврага угловое окно, через него отлично просматривается большая часть помещения. В трех метрах от окна вход, через который посетители не заходят, так как это вход для рабочих, там никаких прохожих, никаких лишних свидетелей…
Его перебил Ван.
– Предположим, занимаем позицию, выжидаем, при удобной возможности действуем! Далее, если возможность не появится, преследуем чхинильпха по ночным улицам и нападем при лучшем для нас численном соотношении пять на три?
– Именно! – восклицал Мэй.
– Отличный план! – прокомментировал Йонг.
Ван встал с кресла-качалки и почесал затылок. – Хм, будь нас не трое, а несколько десятков – то это слишком сладкая наводка… – размышлял Ван, – когда слишком сладко говорят – надо ждать подвоха! Йонг, ты уверен в своем информаторе?
Мэй взял задумчивую паузу.
– Эти чхинильпха до ужаса глупы, от них не стоит ждать подвоха! – снова негодовал Йонг, – они ослеплены алчностью и богатством, они не осторожны!
Мэй развел руками в стороны. – Последний раз этот человек давал мне информацию год назад, и хоть тогда ничего не вышло, он не ошибся ни на слово! Должно быть все хорошо! – Мэй говорил так, как будто сам пытался убедить себя в своих словах.
Ван тоже развел руками. – Ну что же, должно так должно, – он зашел за ширму и взял оружие, – в моей винтовке будет четыре патрона, я стреляю лучше вас.
– И пока не забыл. Есть еще кое-что из новостей. – Добавил Мэй.
– И? – Ван.
– На улице не спокойно. Говорят, что многие из местных что-то ищут. Пропал кто-то из важных людей. – Без особого интереса рассказал Мэй.
– Кто конкретно?
– Вроде кто-то из чиновников императора. Это связано с какими-то разборками между местными японцами и корейцами.
– Хорошо, что мы не местные! – Отрезал Йонг.
– Да, не наше дело. – Согласился Ван.