Генеральное консульство в Александрии Российская империя учредила 19 августа 1784 г., в соответствии с 11 статьей Кючук-Кайнарджийского мирного договора, заключенного 21 июля 1774 г. в результате русско-турецкой войны 1768–1774 годов, дававшего России право назначать своих консулов в провинции Османской империи, «во всех тех местах, где они надобны будут». В задачу их входило «умножать и распространять по разным областям империи Турецкой связь и оборот торговли российской». Флаг Российской империи над генеральным консульством в Александрии был поднят 27 июля 1785 года. Первым дипломатическим представителем России «в Александрии и всем Египте» стал барон Кондратий (Конрад) фон Тонус (занимал эту должность с августа 1784 по сентябрь 1787 гг.).
Из биографии барона Кондратия фон Тонуса (1750–1789) известно, что по национальности он, согласно формулярному списку, – «цесарской нации» (австриец). Родился в 1750 году. Служил в польской королевской армии. Поступив на русскую службу (24.03.1780) и состоя секунд-майором в Ямбургском карабинерном полку, часто и довольно продолжительное время пребывал в Москве, при генерал-фельдмаршале графе Захаре Григорьевиче Чернышеве – «для его надобности». Выполнял, по-видимому, как пишет о нем И. М. Смелянская, какие-то специальные поручения. В 1783 г. (1 марта) был из полка уволен и определен в Коллегию иностранных дел, которая находилась тогда в ведении графа Ивана Андреевича Остермана (1725–1811), вице-канцлера Российской империи. К новому месту службы, в Египет, отбыл вместе со своей женой, «Еленою, Андреевою дочерью, и бывшими при нем в служении иностранцами Иоганом Цинендариусом и его женою, да Антоном Вилерем»18.
Приступив к исполнению возложенных на него обязанностей генерального консула, Кондратий фон Тонус вошел в доверие к фактически управлявшему тогда Египтом дуумвирату мамлюков в лице Мурад-бея (1750–1801) и Ибрахим-бея (1735–1816), выходцев с Кавказа, которые вынашивали планы по высвобождению Египта из-под власти Порты. Снискал популярность и среди местного населения, называвшего российское консульство «домом правды». Пользовался авторитетом у европейских консулов. Особо тесные отношения у барона фон Тонуса установились с Ибрахим-беем.
Императорским указом барону фон Тонусу предписывалось «всякие предосудительные слухи о России опровергать» и содействовать тому, чтобы мнение египтян о могуществе России крепло и ширилось. В отношениях же с христианами египетскими долженствовало доводить до их сведения о проявляемом «сильном покровительстве Ее Императорского Величества ко всем христианам».
Документы, хранящиеся в Архиве внешней политики Российской империи (АВПРИ), сообщают, что в 1785 г. Александрийский порт посетило 11 судов под русским флагом; и что из Египта и Сирии транспорты эти ходили с товарами в Таганрог и Херсон19.
В 1786 г., опасаясь отложения Египта от Османской империи, Порта предприняла военную кампанию. Для усмирения Мурад-бея и Ибрахим-бея направила туда военно-морскую экспедицию во главе с капудан-пашой (командующим флотом Османской империи) Джезаирли Гази Хасаном-пашой. В июле 1786 г. турки высадились в Александрии и 8 августа вошли в Каир. Мурад-бей и Ибрахим-бей обратились к барону фон Тонусу с просьбой выступить посредником в урегулировании их отношений с турками. Хасан-паша предложение барона на этот счет отклонил. Требовал неукоснительного повиновения беев Порте и незамедлительной выплаты задержанной дани. Беи отодвинулись в Верхний Египет, вместе с последовавшей за ними тысячью мамлюков20. Управление страной турки передали в руки лояльного им мамлюкского бея Исмаила, назначив его новым губернатором Египта (каймакамом в речи турок и шейх эль-билад в речи египтян). 26 октября стороны схлестнулись у Эль-Маншийи. Решающего перевеса во время сражения ни одна из сторон не добилась. Кондратий фон Тонус, как следует из архивных документов, поддерживал с бунтовщиками-беями секретную связь, сообщал им становившиеся ему известными сведения о передвижении турецких войск.
Среди мамлюков, отступивших в Верхний Египет, имелось много выходцев из России, в основном с Кавказа, из Грузии и Абхазии, в том числе 860 русских рядовых кули (солдат), 11 русских кашифов (высших офицеров) и 1 русский бей (генерал). Этим русским беем, приближенным мятежных беев Мурада и Ибрахима, хроники Египта называют Семена Кирилловича Рутченко, сына бахмутского (ныне это – Артемьевск) казачьего атамана, захваченного в возрасте 16 лет в плен крымскими татарами и проданного в рабство в Египет. Приняв ислам, он взял мусульманское имя Касим и получил среди мамлюков прозвище ал-Муску (Москва). Свободно говорил и писал по-русски. Считался человеком смышленым и ловким, умеющим делать деньги. И подтверждением тому – построенный им роскошный дворец в элитном каирском квартале Кавсун. В 1783 г. он получил чин санджак-бея (губернатора округа) и стал правителем Са’ида в Верхнем Египте. Именно через него Кондратий фон Тонус и вел переписку с мятежными мамлюкскими беями, притом на русском языке. Встречались они тайно, в окрестностях Александрии. Сохранились сведения о том, что в 1795 г. мать Касим-бея, Матрена Афанасьевна Рутченко, приезжала проведать его. Умер ал-Муску в 1801 г., вследствие, вероятно, как полагают наши историки-египтологи, чумы, свирепствовавшей в то время в Египте21.
К слову сказать, из 18 приближенных к Мурад-бею и Ибрахим-бею мамлюкских беев, помимо одного русского, Касим-бея, 12 других были грузинами, двое – черкесами, и по одному чеченцу, абхазцу и румыну22. Согласно донесению российского генерального консула в Сирии Карла Фирриери, на невольничьих рынках в Каире и Дамаске в 1787 г. наличествовали и рабы из России, «мужского и женского пола»23. Француз Шарль Магаллон, один из крупнейших в то время иностранных купцов, торговавших в Египте, именовал «дом» Ибрахим-бея, соправителя Мурад-бея, «полностью русским». Барон фон Тонус называл Торговый дом Шарля Магаллона, супруга которого поддерживала дружеские отношения с Нафисой Ханим, женой Мурад-бея, «флагманом французского вторжения в египетскую торговлю»; считал его «главным из препятствий», мешавших продвижению торговых отношений России с Египтом24. Именно Шарль Магаллон подвиг Мурад-бея к тому, что в январе 1785 г. тот пошел на заключение договора о партнерстве с Францией (от имени Франции его подписал французский посол в Константинополе). Египет представлял тогда для Парижа повышенный интерес – рассматривался французами в качестве важного компонента их схем в противостоянии с Англией за обладание землями на Востоке, в том числе на морском пути в Индию.
Следует, думается упомянуть и о Хасане-кашифе, одном из высших мамлюкских офицеров, с которым поддерживал отношения барон фон Тонус. Сообщал о нем в одном из своих донесений в марте 1789 г. и Йусуф Фахр, российский тайный агент в Александрии. Офицером этим, как он сам представился барону фон Тонусу, был «Иван Михайлов сын, князь Ухтомский», служивший прежде в канцелярии графа Панина (1718–1783), фактического главы Иностранной коллегии в 1763–1773 гг.25.
Закрепившись в Верхнем Египте, беи просили у российского консула ходатайствовать перед своим правительством о присылке им пушек и инструкторов-артиллеристов, дабы вернуть, как говорили, Каир в свои руки. Ведя с ними переписку, Кондратий фон Тонус, получил от беев обещание, что в случае их успеха они предоставят России право беспошлинной торговли во всем Египте, в том числе и в портах Чермного (Красного) моря.
В соотечественниках-мамлюках барон фон Тонус видел силу, как указывал в своих донесениях, с помощью которой Египет можно было бы включить в сферу влияния Российской империи. «Только от нас, – писал он в депеше графу И. А. Остерману, главе Коллегии иностранных дел, – зависит, чтобы Египет стал независимым [от Османской империи]. Наибольшая часть беев и мамлюков – … русские подданные, и Ибрахим – родом из Тифлиса»26.
О грузинских корнях Ибрахим-бея (Абрама Шинджикашвили) докладывал в своем рапорте и поручик грузинской артиллерии Манучар Кашкачишвили, посещавший Египет в 1786–1787 годах. Именно от М. Кашкачишвили правивший тогда в Египте мамлюкский дуумвират и узнал о подписании в 1783 г. Георгиевского трактата о добровольном присоединении Восточной Грузии к России. И с того самого времени, как отмечает в своем исследовании «Грузины в Египте и Эфиопии» Ю. М. Кобищанов, Мурад-бей и Ибрахим-бей и стали рассматривать Россию, «главную противницу турок» в Африке, в качестве своего естественного союзника.
В переданном через М. Кашкачишвили письме Ибрахим-бея на имя российского чрезвычайного посланника и полномочного министра в Константинополе Якова Ивановича Булгакова (1743–1809), говорилось: «Мы очень желаем познакомиться и сблизиться с Россией, поэтому просим назначить его [М. Кашкачишвили] к нам консулом, ибо он из нашей страны, знает наш язык»27. Ставили перед ним беи и вопрос, как информировал нашего чрезвычайного посланника М. Кашкачишвили, об оказании Россией военной помощи Египту в борьбе с Портой.
По подозрению в тайных контактах с мятежными беями Кондратий фон Тонус попал под домашний арест (в феврале 1787 г.), но за недостаточностью улик обвинения с него вскоре сняли. Произошло это перед разрывом отношений России с Турцией и начавшейся вскоре русско-турецкой войны 1787–1791 годов. Среди ультимативных требований Османской империи, предъявленных Санкт-Петербургу в июле 1787 г., которые Россия не удовлетворила, что и стало предлогом для объявления ей войны Турцией (началась 13 августа), наряду с территориальными претензиями, имелось и требование об отзыве российских консулов из Александрии, Бухареста и Ясс28.
Египет с началом русско-турецкой войны барон фон Тонус вынужден был покинуть; флаг Российской империи над генеральным консульством в Александрии спустили 19 сентября 1787 года.
Добравшись через Сицилию до Италии, барон фон Тонус отправил из Ливорно (16.11.1787) в Коллегию иностранных дел, вице-канцлеру И. А. Остерману, докладную записку с соображениями насчет того, как можно было бы воспользоваться его дружбой с беями в интересах России – в деле отторжения Египта от Турции; и предложил свои услуги для претворения такого плана в жизнь. Записка Кондратия фон Тонуса о «состоянии Египта и возможности произвести перемену в правлении тамошнем» рассматривалась на заседании Государственного совета 6 декабря 1787 года. Члены Совета положительно реагировали на его соображения о выводе Египта из-под власти Османской империи путем поддержки устремлений мамлюкских беев отпасть от Порты29.
7 февраля 1788 г. в Государственном совете «читана была записка бывшего в Александрии генеральным консулом майора барона Тонуса с изъяснением его мнения, каким образом можно употребить в пользу нашу нынешнее расположение беев египетских и об удобнейших к отправлению его туда способах». В случае наделения его соответствующими полномочиями, барон фон Тонус брался «побудить беев предпринять, опираясь на поддержку флота русского, набег на Сирию», дабы помешать оказанию оттуда помощи турецким войскам, более того, – отвлечь тем самым часть турецких сил с театра военных действий с Россией. Кроме этого, брал на себя задачу договориться с беями о предоставлении стоянки для кораблей русского флота в Александрийском порту (после его перехода в их руки) и снабжения экипажей продовольствием. Взамен этого Россия должна была признать независимость Египта, отложившегося от Османской империи, и оказать беям военную помощь, снабдив их некоторым количеством медных пушек с боеприпасами.
10 февраля 1788 г. Государственный совет признал направление в Египет барона фон Тонуса в складывавшихся тогда обстоятельствах делом «весьма полезным, предоставив на его собственное благоусмотрение удобнейший и безопаснейший для себя путь».
«… Для побуждения беев к сохранению оказываемой нам от них благонамеренности, небесполезно было бы, – говорилось в решении Совета, – запретить военным судам, да и корсарам нашим, нападать на торговые суда египетские», и поручить барону фон Тонусу известить об этом беев30.
Екатерина II проект барона фон Тонуса утвердила (февраль 1788 г.). Императрица считала, что в условиях объявления Портой войны России, «диверсию» в Египте, в «наичувствительнейшем месте» Османской империи, предпринять было не только можно, но и должно. В инструкции, данной ею Кондратию фон Тонусу, писала: «Мы, будучи в открытой войне с врагом имени Христианского, можем не зазорно все способы употребить на вред ему …»31.
Весной 1788 г., получив звание подполковника, барон фон Тонус инкогнито отправился в Египет с грамотой Екатерины II на заключение «военной конвенции» с мятежными беями мамлюков. Переговоры вести ему предписывалось в строжайшей тайне, под контролем командующего Средиземноморской эскадры адмирала Самуила Карловича Грейга, на которого возлагалась также обязанность по доставке мамлюкским беям пушек и боеприпасов. В Высочайшем секретном наказе императрицы барону фон Тонусу указывалось, что ему надлежало передать беям, на словах, что в России «приятно видеть будет их [мамлюкских беев] исторгнутыми из-под обладания постороннего, пользующихся независимостью и безопасностью»32.
Будучи «употреблен в секретную поездку в Египет» и не имея в России ни поместья, ни крепостных, барон просил императрицу в случае гибели его позаботиться о его семье и детях – пожаловать им «кусок земли, где бы жена могла найти пристанище и дать детям достойное воспитание»33.
10 мая 1788 г. барон Кондратий фон Тонус прибыл в Геную под видом страсбургского купца Петра Лормана. Оттуда на судне, взятом в аренду с помощью Акима Григорьевича Лизакевича, русского поверенного в делах (с 1786 г.), отправился на Мальту (05.06.1788). И уже с Мальты, на мальтийском судне, ходившим в Средиземном море под русским флагом, проследовал в Египет. Высадился там, выдавая себя за заезжего турка. В грамотах к беям, что он привез и передал им, как сообщает египетский историк Абдуррахман аль-Джабарти, содержался призыв изгнать турок из Египта и «избрать себе руководителей из своей среды»34.
Будучи узнанным двумя французами, которые донесли о нем туркам, барон фон Тонус был схвачен, доставлен в Каир и заточен в крепость. При участии симпатизировавших ему «беев из русских» участь его удалось облегчить: «изворотливого русича», как о нем отзывались турки, из крепостной тюрьмы выпустили, поселили в одном из частных домов Каира и даже разрешили свободно передвигаться по городу. Полагая, что русская военная эскадра в Александрию, как и задумывалось, скоро придет, он с нетерпением ждал ее. Но случилось нечто непредвиденное. Летом 1788 г. к войне России с Турцией добавилась еще одна – очередная война со Швецией. И русская эскадра поход к берегам Египта и Сирии, как планировалось, не совершила.
Однако Мурад-бей и Ибрахим-бей надежд на получение помощи от России не теряли. В 1789 г. еще раз обращались за предоставлением таковой (на сей раз – к монархам России и Австрии). Высказывались в том плане, что «их благодарность не будет иметь границ». Обещали, что той державе, которая «поможет им вернуться к власти в Каире», они предоставят «огромные преимущества», в том числе в торговле и судоходстве35.
Надо сказать, что данному обращению предшествовало еще одно, инициированное Ибрахим-беем, – о присылке в Египет 500 русских солдат. Командование сформированным из них «русским отрядом» Ибрахим-бей собирался поручить, судя по всему, своему «племяннику, артиллерийскому офицеру российской армии», ушедшему в отставку и перебравшемуся на жительство в Египет36.
Реакции Санкт-Петербурга на обращения беев не последовало. Стало ясно, что оказать поддержку беям в схватке с Портой в новых обстоятельствах, возникших после вступления в войну с Россией, помимо Турции, еще и Швеции, русское правительство не сможет.
И Кондратий фон Тонус, обвиненный в подстрекательстве мамлюков к восстанию против Порты, вновь оказался в темнице, в Каирской цитадели, где в сентябре 1789 г., 27 или 28 числа, его толи задушили, толи отравили, толи забили палками. В Санкт-Петербурге об «умерщвлении подполковника барона Кондратия фон Тонуса» узнали только 3 декабря 1789 года37.
И в заключение повествования о российском дипломате бароне Кондратии фон Тонусе, первом генеральном консуле Российской империи в Египте, с резиденцией в Александрии, уместным, думается, будет рассказать и о самой Александрии.
Основал Александрию Египетскую, в 332 г. до н. э., Александр Македонский, первооткрыватель Востока. На том месте, где заложили город, располагалось древнее поселение Ракоти, что значит – «основанное богом Ра» (датируется 1500 г. до н. э.). Впоследствии название это носил один из кварталов Александрии (Ракотис по-гречески). Построил город Динократ (Дейнократ), личный архитектор Александра Македонского, известный также реконструкцией храма Артемиды в Эфесе. Древняя Александрия, описанная Страбоном (64 г. до н. э. – 23 г. н. э.), который осматривал этот город вместе с префектом Египта Элием Галлом во время посещения Египта в 25 г. до н. э., состояла из 5 районов (климатов), обозначавшихся первыми пятью буквами греческого алфавита. При императоре Адриане (правил 117–138) Александрия увеличилась еще на один район, названный в его честь Адриановым.
Когда Александр увидел то место, где стоит ныне Александрия, сообщает Страбон, то «решил построить укрепленный город у гавани». При разметке «контурных линий будущего города запас мела у архитекторов истощился». Выйти из создавшегося положения помогли «чиновники, заведовавшие продовольствием». Они выдали «часть муки, приготовленной для рабочих. И с помощью этой муки и были разбиты улицы». Притом «в большем числе, чем прежде». Происшедшее сочли «за благоприятное предзнаменование». Так и появилась блистательная Александрия38.
«По очертанию территория города, – рассказывает Страбон, – похожа на хламиду [македонский военный плащ]. … Весь город пересечен улицами, удобными для езды верхом и на колесницах, и двумя весьма широкими проспектами». В городе есть красивые «священные участки». В нем много дворцов, «которые составляют четверть или даже треть всей территории города». Дело в том, что каждый царь «из любви к пышности обычно прибавлял какое-нибудь украшение к фамильным памятникам». Наряду с этим он воздвигал в Александрии, «на собственные средства, дворец вдобавок уже построенным»39.
С распадом империи Александра Македонского, последовавшей после его смерти (323 г. до н. э.), Александрия перешла во владение к диадоху Птолемею I Сотеру (царь Египта 323–283 до н. э.) и сделалась столицей основанного им эллинистического государства Птолемеев (305–30 до н. э.), крупнейшим научным, культурным и полиэтническим торговым центром Средиземноморья. Александрию тогда называли «столицей знаний и наук».
В александрийском Мусейоне («месте пребывания Муз» в переводе с греческого языка), ведущем научно-исследовательском центре эллинистического мира, трудились многие прославленные умы: математики Эвклид и Аполлоний из Перги, механик и изобретатель Архимед, географы Эратосфен и Птолемей, основатель александрийской школы грамматиков Каллимах, философы Плотин и Посидоний Апамейский, и другие.
Основание Александрийской школы знаний положили два ученика Аристотеля – Геофил и Эразистрат.
В Александрии находилась крупнейшая в античном мире библиотека, созданная по инициативе философа и государственного деятеля Деметрия Фалерского при деятельном участии Птолемея Лага. К I в. до н. э. в ней хранилось до 700 тысяч рукописных томов. Основой библиотеки стало личное собрание книг Аристотеля; приобрел его Птолемей II. Ученые, работавшие в Александрийской библиотеке, «кладезе знаний человечества» в речи историков античности, становились наставниками царей; филологи, трудившиеся в ней, составили знаменитый «александрийский канон» – список классических книг античности.
В Александрии, согласно преданию, в середине I в. н. э. преподавал Святой Марк Евангелист, автор второго Евангелия в Новом Завете. Здесь получил образование греческий христианский теолог и философ Ориген (ок. 185 – ок. 254).
В Александрии был убит римский полководец и государственный деятель Гней Помпей (107-48 до н. э.), бежавший от Цезаря (100–44 до н. э.). И здесь же Теодот (также Теодат), советник египетского царя Птолемея XIII, как рассказывает Плутарх, «поднес Цезарю голову Помпея». Когда же тот узрел ее, то «отвернулся и, взяв в руки кольцо с его печатью, пролил слезы»40. В городе этом покончили с собой царица Клеопатра VII и Марк Антоний, потерпевшие поражение от Октавиана Августа (63 до н. э. – 14 н. э.) в сражении при Акциуме (у мыса Акаций, 02.09.31 г. до н. э.).
В римские времена (римляне вошли в Александрию 4 августа 30 г. до н. э.), когда Египет объявили римской провинцией, Александрия по своему месту среди городов Римской империи уступала только Риму.
Здесь оставили свой след император Каракалла (правил 188–217), устроивший в городе массовые казни, и император Аврелиан (правил 270–275), повелевший срыть городские стены, будучи недовольным тем, что жители Александрии оказали поддержку пальмирской царице Зенобии, выступившей против Рима.
Александрия являлась наиболее космополитическим городом эллинистического Востока. В нем проживали египтяне, греки и македоняне, а также евреи, римляне (со II в. до н. э.) и италийцы (народы, населявшие Аппенинский полуостров и острова Корсику, Сардинию и Сицилию до образования Римского государства). Крупную коммуну представляли собой копты, то есть принявшие христианство египтяне. Привилегированную часть городской общины составляли евреи, поселившиеся в Александрии сразу же после ее основания. Они занимали сначала один, а позднее два из пяти кварталов города. Располагали не менее чем 13 синагогами. Представители их высших сословий слыли людьми хорошо образованными. Литература александрийских евреев на греческом языке, как сообщают историки прошлого, соперничала даже в античном мире с литературой собственно греческой. Мужи ученые из числа евреев александрийских перевели на язык греческий Ветхий завет. Община евреев александрийских в описании хронистов предстает тесно спаянной и наглухо от всех закрытой, но в торгово-коммерческом отношении – весьма активной и преуспевающей, к голосу которой администрация Александрии прислушивалась.
Город бурно развивался и население его быстро росло. Почти треть численности населения Александрии к началу римского господства в Египте составляли евреи. Погромы александрийских евреев при Траяне (правил 98–117) и Адриане (правил 117-138) заметно ослабили вес и влияние еврейской общины в Александрии, а последнее гонение, устроенное на них в 215 г., и вовсе привело к тому, что большинство евреев Александрию покинули.
Гордостью Александрии являлся маяк. Построенный из белого мрамора на скалистом мысе небольшого островка Фарос, что напротив Александрии, высотой в 110 или в 120 метров, он считался в Древнем мире одним из семи чудес света. Построил его Сострат из Книда, во времена царствования в Египте Птолемея II Филадельфа (280–247 до н. э.), «отличавшегося любознательностью», как сообщает Страбон, и проявлявшего «благожелательное отношение к науке». Между этим «продолговатым островком» и побережьем располагался Гептастадием (дамба в «семь стадий»; 1 стадия равнялась 187,97 м.) с мостом.
Историки прошлого сообщают, что в городе имелись суд, ипподром, большой театр, величественный храм Посейдона (построен Марком Аврелием) и еще один – Кесарион (Цезариум, заложен Клеопатрой VII). Не оставляли равнодушными гостей города и его рыночная площадь-форум (там устраивались ярмарки и проходили народные собрания), гимнасий (учебно-просветительское учреждение для знатных юношей), Акрополь (укрепленная часть города) с храмом Сараписа, и множество статуй.
Александрия – это колыбель, если так можно сказать, христианства в Египте; отсюда в I в. н. э. началась христианизация Египта. Согласно преданию, здесь проповедовал Святой апостол Марк. К началу IV в. в Александрии насчитывалось 7 христианских церквей. Александрия – это место одного их древних патриархатов – Александрийской Православной Церкви. Здесь располагается резиденция православного патриарха Александрии и всея Африки.
Падение величия Александрия началось во времена Восточной Римской (Византийской) империи. В конце IV в., с утверждением при Святом императоре Феодосии I христианства в Византии, в Александрии снесли множество статуй, порушили храм Диониса и Серапеум. Античные храмы, коих в городе, согласно хронике Михаила Сирийца, насчитывалось 2478, превратили в церкви или разрушили, а на месте тех, что снесли, возвели церкви. Так, на развалинах Серапеума, порушенного в 391 г., поставили мартириум (культовое сооружение в виде храма, капеллы или часовни, построенной над местом гибели или захоронения мученика, либо на месте, связанном с библейской историей) и храм Иоанна Предтечи. Главным покровителем церковного строительства в Александрии хроники называют патриарха Феофила I. Значительный урон городу нанес случившийся в 536 г. в Александрии крупный пожар.
В 641 г. Александрией после 14-месячной осады овладели арабы Аравии, во главе с легендарным военачальником ‘Амром ибн аль-‘Асом, а в 1517 г. город перешел под власть турок. В 1798 г. Александрию захватили французы – в ходе «египетского похода» Наполеона. Заметно приподнялась и приукрасилась она во времена правления Египтом (1805–1848) Мухаммедом Али Египетским, вассалом турецкого султана Махмуда II, соединившим Александрию с Нилом и построившим там свою резиденцию41.
О восстании под предводительством Араби-паши, вспыхнувшем в Египте в 1882 г., о бомбардировке Александрии британским флотом и о подпадании Александрии под управление англичан мы обстоятельно познакомим читателя в последующих частях этой книги.
Увлекательные воспоминания об Александрии оставил архидиакон Константин, священнослужитель одного из киевских монастырей, путешествовавший по Египту в 1795 году. Упомянул он в своих путевых заметках о «Клеопатрином обелиске, высотой до 28 футов», и о монастыре Святого Саввы, подчиненного патриарху Александрийскому. В монастыре том, писал он, имеется храм. «Есть в нем придел на левой стороне Святой Девомученицы Екатерины, где хранится часть мрамора, на котором усечена глава сей Святой»42.
Ведя речь о сооружении Фаросского маяка во время правления Птолемея Филадельфа, архидиакон Константин сообщает, что руководил строительными работами Сострат Книдский, «которого Страбон называл любимцем царей». И что увековечил он строительством этого маяка имя свое, начертав его на стенах маяка и прикрыв то место плитой каменной.
Фаросский маяк, как сказывает архимандрит Константин, «в конец разрушило и погрузило в море землетрясение ужасное», случившееся в 1326 году43.
Упомянул наш священник и о «книгохранилище Александрийском», основанном при деятельном участии Птолемея Лага и значительно «пополнившимся, до 200 тыс. книг», при Птолемее Филадельфе. Когда же число их «дошло до 400 тыс.», то в дополнение к старому, замечает архидиакон Константин, завели еще одно хранилище, в Серапеуме, и насчитывало оно «300 тысяч книг».
Во время войны «между Цезарем и александрийцами [так называемая Александрийская война, длившаяся с октября 48 по март 47 г.], – рассказывает архидиакон Константин, – Птолемеева библиотека сгорела». Цезарь, как повествует об этом происшествии Плутарх, когда египтяне «пытались отрезать его от кораблей, принужден был отвратить опасность, устроив пожар, который, распространившись со стороны верфей, уничтожил огромную библиотеку»44. Вторя библиотека сохранилась. К ней-то, отмечает архидиакон Константин, и приобщили «клеопатриных двести тысяч свитков, взятых Марком Антонием из Пергамского книгохранилища и подаренных ей». Вот ее-то и сожгли сарацины, в 642 г., после взятия города.
Иоанн Грамматик, «славный последователь Аристотеля», замечает архидиакон Константин, находившийся тогда в Александрии, просил ‘Амра ибн аль-‘Аса, предводителя сарацинов, отдать библиотеку ему. Но тот ответил, что «участь библиотеки зависит от воли его халифа, что он будет ему писать о ней и поступит с ней по его повелению». В ответном письме халифа ‘Умара на соответствующий запрос ‘Амра говорилось: «Если в книгах этих все то же писано, что и в Аль Коране, содержащем полное собрание истин, то они лишни, если же не то, что в Аль Коране, то они опасны; в обоих случаях сожги их!». И все книги, «без изъятия», развезли по публичным баням, и служили они там «вместо дров» для подогрева печей в течение шести месяцев45.
Что касается храма Серапеум, получившего название свое «от имени стоявшей в ней статуи бога Сараписа, переданной оракулу Птолемеем Филадельфом, то храм этот был столь великолепен и знаменит, что превосходил тогда все другие храмы, за исключением Капитолии Римской»46.
О Мусейоне («храме Муз»), древней академии александрийской, построенной Птолемеем I Сотером, где «великое собрание ученых мужей жило и трудилось для пользы наук», архидиакон Константин отзывается как об «обиталище мудрости», каковым «оно и почиталось повсюду». «Восприняла оттуда, – отмечает архидиакон Константин, – и Церковь Христианская некоторых превосходнейших учителей своих, как-то: Климента Александрийского, Оригена, Анатолия, Кирилла, Афанасия, Синесия и прочих»47.
Интересные сведения об Александрии приводит в своем сочинении «Египет в прежнем и нынешнем своем состоянии» французский врач Антуан-Бартелеми Клот (1793–1868). Построил Александрию, пишет он, архитектор Динократ (Дейнократ), «по плану самого Александра Македонского».
После занятия Александрии сарацинами во главе с ‘Амром ибн аль-‘Асом, полководцем халифа ‘Умара, тот в своем донесении халифу писал, что обнаружил в Александрии «около 4 000 дворцов, 4 000 бань, 400 разных публичных зданий, театры и 12 000 магазинов».
Упоминает Клот-бей и о том, что «один из преемников Саладина [Салах ад-Дина] обнес город в 1212 г. стеной со ста башнями», и что в Александрии «насчитывалось до 30 мечетей»48.
В Александрии, рассказывает в своих путевых заметках «Поездка в Египет» наш соотечественник М. И. Ростовцев, посещавший Египет в первые годы XX столетия, огромное впечатление на него произвел руинированный комплекс у колонны Помпея (датируется IV в. н. э.). Комплекс этот, пишет он, есть «остаток знаменитого храма Сараписа, греко-египетского бога». Столь же впечатлил нашего путешественника и некрополь Александрии49.
В августе 1888 г. Александрию по пути в Святую Землю посетил епископ Никанор из Казани. Рассказывая в своих «Воспоминаниях о путешествии в Египет» о земле египетской и ее достопримечательностях, он восклицает, что «Египет был и есть страна чудес», что города Египта «наполнены историей». Порт-Саид, к примеру, этот «преемник Тира и Сидона», был и остается «местом торговых сделок негоциантов со всего света». Не оставляет никого равнодушным и Каир с его достопримечательностями и музеями, особенно Булакским, с хранящимися в нем мумиями царей.
Ведя речь об Александрии, епископ Никанор сообщает, что, находясь там, он посетил патриарха Софрония, с которым имел честь беседовать в Патриархии тамошней, располагавшейся в старой части города. Дом, в котором жительствовал патриарх, повествует наш священник, – двухэтажный. Патриарх занимал в нем верхний этаж, а «его эконом и свита» – нижний. Во время встречи патриарх показал ему «портрет Государя Императора» и другие подарки и награды, пожалованные ему императором России.
Храм на территории Патриархии, пишет епископ Никанор, «врос от времени в землю. Был он так древен, что казалось, что в нем все еще служит приснопамятный Св. Афанасий Александрийский»50.
Большое внимание Александрии, особенно Александрийской библиотеке, уделил в своем информативном сочинении «Египет. Александрия, Каир, его окрестности, Саккара и берега Нила» Владимир Михайлович Андреевский.
Александрия – это то место в Египте, где находилась знаменитая библиотека, «состоявшая из девяти сот тысяч свертков папируса и содержавшая в себе все идеи Древнего мира, библиотека-мать, сожженная и замененная библиотекой-дочерью из Пергама, подаренной Антонием за один поцелуй Клеопатры».
Цезарь, пересказывает В. Андреевский историю, слышанную им в Александрии от «тамошних мужей ученых», осажденный во дворце, где находилась Александрийская библиотека, «поджег ее в том расчете, что пламя перебросится на египетский флот и на дома, занятые неприятелем». Но тогда «погибла только часть библиотеки, так как незадолго перед этим около половины всех свертков папируса из-за недостатка места перенесли в Серапеум, где поместили потом и Пергамскую библиотеку».
Но и «это хранилище мудрости, – пишет В. Андреевский, – пострадавшее два раза от огня при римских императорах М. Аврелие и Коммоде (правил 176-192), погибло при Феодосии. Христиане под предводительством патриарха Феофила приступом взяли Серапеум и уничтожили драгоценные свитки, как остатки язычества. И ко времени халифа Омара [‘Умара] осталось очень мало от знаменитой библиотеки Птолемеев».
Разрушение Серапеума, где располагались и 64 гробницы Аписа, отмечает В. Андреевский, «относится ко времени эдикта императора Феодосия, уничтожившего в IV в. религию египтян»51.
«Три знаменитых библиотеки Александрийских», рассказывает в своем «Путешествии по Египту и Нубии в 1834–1835 г.» Авраам Сергеевич Норов, не сохранились. Две из них были сожжены Юлием, Кесарем и Аврелианом, а третья – ‘Амром ибн иль-‘Асом по повелению халифа ‘Умара52.
Когда «Александр Македонский проник в Египет, – повествует А. С. Норов, – то нашел на знойном берегу его селение Ракотис [Ракоти у египтян]». Вместе с архитектором Динократом (Дейнократом) он «начертил на берегу том, мукой, линии нового города». Так, и появилась Александрия Египетская. Знаменитый маяк, воздвигнутый там Состратом Книдским, «считался одним из семи чудес света»53.
Ведя речь о Деметрии Фалерском, друге философа Феофраста, основателе Александрийской библиотеки, А. С. Норов акцентирует внимание читателя на том, что именно Деметрий «перевел еврейские книги священного писания на греческий язык». Дело обстояло так. Птолемей «освободил 26 тысяч еврейских пленных» и направил в Иерусалим посольство. «Елеазар, первосвященник в Иерусалиме, принял посольство птолемеево, принесшее ему дары богатые для храма Иерусалимского, избрал по шести любомудрых мужей из каждого колена, равно сведущих в языках еврейском и греческом, и препроводил их с книгами Св. Писания в Александрию». Эти-то «72 старца-толкователя и занялись переводом Библии на язык греческий» вместе с Деметрием
Повествуя о знаменитых личностях, оставивших свой след в Александрии, А. С. Норов пишет, что «Апостол и Евангелист Марк основал первую христианскую церковь в Александрии, где и окончил жизнь свою». Св. Евангелист Лука написал в Александрии «Деяния Апостольские». Св. Пантений, «некогда стоический философ, обратившийся в христианство, был преемником учеников Св. Марка в Александрии и распространил христианство в Эфиопии, где первым его стал проповедовать Апостол Варфоломей». В земле египетской, замечает А. С. Норов, появился и первый монастырь. И добавляет, что «в изображениях иероглифических древних египтян присутствовал крест, знаменовавший собой, по их толкованию, будущую жизнь. Потому-то много египтян-язычников и обратилось в христианство»54.
Рассказывая об Александре Македонском, А. С. Норов сообщает, что тело первооткрывателя Востока после его кончины «привез в Александрию Птолемей I, в гробнице из чистого золота». Так вот золото это «прельстило Птолемея Коккеса», и соорудил он для Александра Великого «другое жилище – хрустальное». А на том месте, где «стояла гробница Александрова» находится ныне Колосс Помпея55. Со слов Страбона, Птолемей Коккес (Багряный), прибывший в «страну пирамид» из Сирии, вскоре был изгнан из Египта.
Упомянул А. С. Норов и о знаменитом ипподроме Александрийском, где, как рассказывает Страбон, «каждые пять лет устраивались игры», и о торговле в городе этом, главном в то время «складочном месте морской торговли Египта», державшем тогда в руках и «торговлю йеменским кофе». Доходы в казну торговля александрийская приносила немалые. Во времена Авлета, отца Клеопатры, сообщает Страбон, ежегодно податей в Египте собиралось на сумму 12 500 талантов, и значительная часть их поступала от таможенных сборов с купцов, торговавших с Индией, Абиссинией и землями троглодитов 56.
Страбон о смерти Клеопатры повествует так. Захватив Александрию «с первого приступа, Август принудил Антония покончить с собой, а Клеопатру живой отдаться на милость победителя». Но вскоре, узнав, что Октавиан Август хочет провести ее по улицам Рима в качестве живого трофея своего триумфа, «лишила себя жизни в темнице»: погибла толи от «укуса змеи», которую принесли к ней, минуя стражу, в корзине с финиками и инжиром, толи от «ядовитой мази для притираний»57.
И в заключение краткого рассказа об Александрии Египетской, упомянем о том, что сказывал о месте, где возник этот город, арабский географ ‘Абд ар-Рашид ал-Бакуви в своей «Книге о памятниках и чудесах царя могучего». К строительству одного из древнейших поселений в Мисре (Египте), повествует он, не сохранившемуся во времени, на месте которого Александр Македонский и заложил впоследствии Александрию, причастен был, дескать, Шаддад, сын ‘Ада, сына ‘Уза, сына ‘Арама, сына Сима, сына Нуха (Ноя). Заложил это поселение Шаддад, вождь племени ‘ад, «арабов первичных или арабов утерянных» (‘арабэль-байда), давно «исчезнувших с лица земли», во время похода ‘адитов, людей «огромного роста» и «силы необыкновенной», как гласят сказания арабов Аравии, в земли Мисра.
Одним мест обитания ‘адитов в Древнем Йемене, где находились «два дворца из дворцов ‘адитов», знатоки преданий арабов Аравии называют Вабар. В сказаниях аравийцев, сообщает ‘Абд ар-Рашид ал-Бакуви, говорится о том, что существовал в Древнем Йемене город Вабар, и жило в нем могучее племя ‘ад. Заложил этот город-царство Вабар ибн ‘Арам, один из потомков Ноя по линии его сына Сима. Так вот, после того, как ‘адитов не стало, отдал Аллах легендарный Вабар в наследство джиннам. Но «стали творить они зло». И тогда Аллах «изменил природу их» и превратил джиннов в нус-насов, людей-половинок. У каждого из них была лишь половина лица, и только один глаз, одна рука, да одна нога.
О самом Шаддаде одно из сказаний, бытующих в племенах Аравии, гласит, что после похода в Миср (Египет) построил он в землях Йемена город, «наподобие Рая», а в нем – великолепный дворец, окруженный роскошным садом. Колонны, поддерживавшие потолок дворца, были разукрашены изумрудами, мебель – богато инкрустирована камнями драгоценными и жемчугом, а шторы – расшиты золотыми и серебряными нитями. И, создав этакое чудо дивное, возжелал Шаддад, царь ‘адитов, чтобы почитали его как Бога. Тогда-то и обрушил Всевышний на земли ‘адитов ветер, свирепый и буйный; и ‘адитов не стало58.