Глава 9
Тарханин уже не мог объяснить себе, какие чувства он испытывает к Уле. Любовь, страсть, тоску по прошлому или жгучий интерес? Он постоянно думал о ней, – дома, на работе, сидя за рулем автомобиля. Пару раз он проехал на запретительный знак и спохватился: так и до аварии недалеко!
Сегодня у него выдался особенно трудный день: много сложных переговоров, много бумаг, много напряжения. Он не успел пообедать, забыл об ужине – забегался. Уединившись наконец в кабинете, он увидел, что на улице стемнело. В коридоре раздавался приглушенный гул: уборщица пылесосила ковровую дорожку.
Он сидел, отупевший от усталости, голодный, измученный. Ехать домой не хотелось – не хотелось даже шевелиться. На глаза попался телефон. Утром звонила бывшая жена, вспомнил Тарханин. Несла всякую чушь. Проявляла притворное беспокойство. Что она говорила, кстати? Из-за нее он целый день не мог сконцентрироваться, то и дело возвращался мыслями к ее словам.
– У тебя все в порядке? – спросила Люси несвойственным ей озабоченным тоном.
– Вроде бы… А что? – ощетинился он.
Опять будет просить денег, но не получит ни копейки. Хватит быть дойной коровой этой безмозглой куколки!
Вопреки его ожиданиям, Люси не упоминала ни о деньгах, ни о величине своего носа.
– Будь осторожен, Игорь, – сказала она. – Не ввязывайся ни во что!
Он раздраженно хмыкнул и подумал об Уле. Неужели Люси пронюхала о его первой любви? Сомнительно. Она не способна логически мыслить и делать правильные выводы. Значит, бывшая супруга намекает на его служебную деятельность.
– Я взяток не беру! – заявил он.
Люси смешалась. Он ясно представил, как на ее щеках выступает пунцовый румянец, а губы беззвучно открываются и закрываются.
– Ты меня не понял… – выдавила она. – Я не об этом!
– А о чем, Люси, дорогая? Говори быстрее, я опаздываю на совещание!
Торопить ее было равносильно полному ступору. Люси «зависла», в трубке раздавалось ее прерывистое дыхание.
– Будь осторожнее… – жалобно повторила она и… отключилась.
Тарханин ослабил узел галстука, чертыхнулся. Звонок Люси выбил его из колеи. Что она имела в виду – кто-то собирается подставить его? Но откуда бы это стало известно бывшей супруге?
После совещания он закрутился, с головой окунулся в работу. Но предупреждение Люси – такое для нее не типичное – занозой засело в подсознании. Улучить свободную минутку, чтобы позвонить Астре Ельцовой, ему не удалось. Только сейчас, под гудение пылесоса за дверями, он набрал ее номер.
– Есть новости?
– Я была у Горелкиных, – ответила она. – Родственников тети Тони.
– А-а… и что же? Они получили заключение экспертизы?
– Да. Смерть старушки наступила в результате закрытой черепно-мозговой травмы по причине падения с лестницы. Несчастный случай.
– Вот как… – со странной интонацией протянул Тарханин. – Вы видели заключение своими глазами?
– Я побеседовала с патологоанатомом. За ваши деньги он очень подробно объяснил мне, почему пришел к такому выводу. Единственное, что его смутило, – небольшой синяк на верхней стороне стопы погибшей. Не совсем понятно его происхождение. Но в справке он этого не указывал. Мало ли, как тело катилось по ступенькам? Зачем зря людей будоражить? Тем более, когда никто не собирается заводить уголовное дело.
Игорь Сергеевич молчал, собираясь с мыслями.
– Вы кого-нибудь подозреваете? – спросила Астра. – Думаете, старушке помогли упасть?
– Не исключено…
– А смысл?
– Это уж ваша работа, разобраться в мотивах…
– Где вы сами были в тот вечер около десяти часов? – не осталась в долгу она.
– Дома… смотрел телевизор…
– Какая была передача, по какому каналу?
– Не помню, – усмехнулся Тарханин. – Я задремал, кажется. Вы что, намекаете… Ну и ну! Я вам плачу не за то, чтобы вы на меня же вешали всех собак.
– Только некоторых, – уже мягче произнесла Астра.
– Это у вас называется ясновидением? – съязвил он. – Без лишних усилий сделать виноватым клиента?
Она засмеялась:
– Поди, догадайся, что движет человеком, который обращается к сыщику!
– Вы довольно бесцеремонная особа… госпожа Ельцова.
– У меня есть замечательный подсказчик, неподкупный и бесстрастный. Это мой двойник. Правда, его не всегда удается вызвать на откровенность.
– Все парапсихологи и экстрасенсы весьма э-э… своеобразные люди, – заметил Тарханин. – Слегка не от мира сего. С вами не соскучишься.
– Вы мне льстите! Я просто чуть-чуть более внимательна, чем остальные.
– Что же говорит ваша интуиция?
– Старушку Горелкину, безусловно, убили, но сделали это хитро. Не подкопаешься!
Тарханин вспомнил предупреждение Люси, и его лоб покрылся испариной.
– У Бояриновых была какая-нибудь родня в Москве? – спросила Астра. – Ближняя или дальняя?
– Н-не знаю… я ничего такого не слышал… Судя по всему, Ульяна с матерью жили вдвоем, о родне не упоминали. Надежда Порфирьевна была уже на пенсии, но подрабатывала, как могла.
– Где подрабатывала?
– На почте. Сортировщицей, кажется… Платили копейки. Будь у них хоть какая-нибудь родня, наверное, они бы общались, ездили друг к другу.
«Не обязательно, – сам себе возразил он. – Родственные связи легко рвутся, если их не подкрепляют общие интересы!»
– Ульяна не поддерживает отношений с отцом?
– Он бросил ее в младенчестве. С тех пор о нем ни слуху, ни духу.
– Вы уверены?
Тарханин вдруг вспылил – отчего-то ему пришелся не по душе вопрос об отце бывшей одноклассницы.
– Разве можно быть в чем-то уверенным, когда дело касается людей?
Астру не смутила его враждебность:
– Значит, в принципе, отец Ульяны мог объявиться?
– При чем тут ее отец?
– В жизни всякое бывает… Вспомнил человек о родной дочери, решил наверстать упущенное, окружить ребенка любовью, помочь материально…
– Где же он? Почему не появляется? Да и Ульяна не стала бы молчать.
– Вы ее спрашивали?
Тарханин не сразу нашелся, чем парировать, и громко сопел в трубку. Астра ясно представила его нахмуренные брови, колючие глаза.
– Вы фантазируете, – жестко произнес он. – А я сторонник непреложных фактов.
Тарханин оставил машину во дворе и поднялся на третий этаж, позвонил. В дверях Ули был глазок. Обостренным слухом он уловил ее шаги.
– Я знаю, что ты дома… – сказал он вполголоса. – Открывай, не бойся!
– Зачем ты пришел, Игорь?
– Поговорить…
– Не стоит ворошить прошлое, – отозвалась она. – Я отвыкла от тебя, и мне хорошо.
– А мне без тебя чего-то не хватает…
Он долго стоял под дверью, уговаривая ее открыть. Ульяна упиралась.
– Уже поздно…
– Ты же любишь работать по ночам! – не сдавался он. – Неужели, тебе хочется спать?
– Посмотри на часы! Соседей разбудишь…
– У меня был трудный день. Я ужасно устал, Уля, дай мне хоть чашку чая.
Она была непреклонна.
– В городе полно круглосуточных кафе…
– О, черт!
Он уселся прямо на ступеньки лестницы, обхватил голову руками. Виски ломило. Ульяна так и не сжалилась, не впустила его. Та, другая, не была так жестока… Впрочем, он тоже фантазирует, придумывает несуществующие качества несуществующей девушки, женщины…
Тарханин услышал, как наверху заскулила собака, как ругался ее хозяин. В конце концов, тот решил вывести пса. Хлопнула дверь, на лестнице раздались шаги и радостные повизгивания.
Тарханин встал и сделал вид, что курит. Он бросил, но пачку сигарет и зажигалку иногда носил с собой – тренировал волю.
– Микки, не торопись! Задушишься!
Мужчина в спортивном костюме и кроссовках вел на поводке серого пуделя. Тарханин отвернулся.
– Наелся гадости, теперь бегай с тобой! – ворчал хозяин пуделя. – Всю ночь покоя не будет!
Тарханин спиной ощутил его пронизывающий взгляд. Что это за чужак дымит в подъезде? Уж не грабитель ли?
«Какого лешего я торчу здесь, под запертой дверью? – подумал он. – Людей пугаю? Я давно не школьник, и Ульяна – не моя девушка. Не хочет открывать, не надо! Пусть поищет еще такого дурака…»
Он затушил сигарету и спустился вниз, во двор.
– Микки! Микки! – звал пуделя мужчина. – Домой! Спустил негодника на свою голову! – пожаловался он Тарханину.
Пес не желал возвращаться в душную квартиру – убежал в кусты и гонял там голодных котов. Они по привычке собрались на ужин, а кормить их было некому.
– Оставьте его на улице, – посоветовал мужчине Тарханин. – Нагуляется, сам прибежит.
Хозяин пуделя плюнул с досады:
– Нельзя. Жена без этого черта домой не пустит! Микки! Микки! Ко мне!
Тарханин махнул ему рукой и пошел к машине. Сел, завел двигатель. Вокруг стояла темнота, полная запаха маттиолы и шелеста деревьев. Глаза сами нашли окна Ульяны – в ее гостиной горел свет, какая-то тень мелькнула за занавеской. Что, если она там не одна?
– К дьяволу все! – процедил он сквозь зубы, сдавая назад.
Из-под колес с громким мяуканьем кинулась черная кошка.
– К дьяволу…
Тарханин вырулил на дорогу и дал газу. Машин было мало. «Тойота» полетела вперед, рассекая фарами ночной мрак. Он запоздало подумал о черной кошке. Дурная примета. Сегодня все не заладилось… Впервые после развода с Люси его потянуло закурить по-настоящему, в затяжку, но он сдержался, не полез в карман за сигаретами.
– К дьяволу!
Он сам не понимал, к кому или чему обращено ругательство. «Не поминай всуе князя тьмы…» – каркнул внутренний голос. И в ту же секунду через дорогу метнулась собака. Тарханин ударил по тормозам – педаль поддалась легко, провалилась до упора…
– Не понял…
«Тойота» не сбросила скорость. Она продолжала лететь прямо на троллейбус, который приближался к остановке. Тарханин дернул ручной тормоз – машина присела, ее зад занесло… Избегая столкновения с троллейбусом, он резко свернул вправо – «Тойота» выскочила на бордюр, сбила ограждение, вгрызлась в газон и уткнулась носом в ствол дерева. Ручник успел погасить скорость, иначе капот разлетелся бы вдребезги. А так его только смяло, да полетели в траву осколки разбитых фар…
Тарханин, оглушенный и потрясенный случившимся, не сразу пришел в себя. Он был жив, хотя подушки безопасности не сработали. «Значит, удар был не очень сильный, – сообразил он, выбираясь наружу. – В чем дело? Тормоза вышли из строя?»
Вокруг, несмотря на позднее время, собралась кучка любопытных.
– Эй, мужик, ты цел?
– У него кровь! – взвизгнула пьяная девушка.
Она была в брючках-дудочках и полосатой майке. Приятель с волосами торчком дернул ее за руку.
– Не подходи! Вдруг, бензин взорвется?
– Боевиков насмотрелся? – пронзительно заверещала его подружка. – Отвали! Давай, звони в «Скорую»…
У Тарханина болело в груди, что-то теплое стекало по щеке. Он дотронулся пальцами до онемевшей брови. Мокро… в темноте пальцы казались черными…
«Это кровь… – догадался он, чувствуя во рту соленый вкус. – Кровь…»