«Привет, красавица! Как на счёт того, чтобы погулять по городу?» – разбудило меня сообщение от Никиты в половине третьего.
Я демонстративно потянулась в кровати, несколько раз прокрутила воспоминания вчерашней ночи и с довольной улыбкой на лице настрочила ответ:
«Замечательная идея. Буду готова через час».
Важных дел у меня не было, а встреча с понравившимся мне парнем вызывала дикий восторг.
И я не ошиблась. День выдался до невозможности шикарным. Мы гуляли по центральным улицам города, прошли целиком Невский проспект, оказавшись на Дворцовой площади, по главному городскому мосту перебрались на Васильевский остров, на Стрелке спустились к самой воде, потом через Александровский парк добрались до Исаакиевского собора и поднялись на Колоннаду, чтобы насладиться великолепной панорамой города. После чего мы катались на катере и ужинали в небольшом, но очень уютном кафе. Никита держал меня за руку, когда мы неспешными шагами измеряли километровые городские улицы. Он целовал меня, когда мы останавливались отдохнуть на мостах через каналы и на скамейках в парках. А когда забрались в катер и помчались по рекам, то крепко обнимал.
Поздний вечер мы провели у Петропавловской крепости. Между крепостной стеной, откуда каждый день в двенадцать часов дня стреляет пушка, и рекой Невой есть небольшой песчаный пляж. Но летом там всегда много народу, кто-то загорает, кто-то купается, даже вечером не безлюдно. Конечно, ведь это же самый центр города, да ещё с такой потрясающей панорамой. Погуляв по пляжу, мы ушли на другую сторону крепости, там, где зайчик на пеньке сидит у моста, а прохожие пытаются закинуть к нему монетку, загадав желание. У стены спуск к воде выложен большими камнями, на которых обычно и располагаются те, кто хочет побыть в уединении. В тот вечер мы оказались среди их числа. Мы провели счастливые минуты в нежных объятиях и долгих поцелуях.
Я была на седьмом небе. Последние мои отношения закончились год назад с одним парнем из интернета, продлившиеся пару месяцев. По правде сказать, ровным счётом ничего интересного и запоминающегося не было. До этого я на протяжении полугода встречалась с однокурсником Федей. Он был ботаном, и большую часть времени посвящал учёбе. Мы никуда не ходили вместе, ни в кино, ни в кафе. В основном наши встречи проходили либо у меня в квартире, либо у него. Конечно, мы целыми днями были вместе на занятиях, да и после много раз гуляли, однако наши разговоры неоднократно сводились к каким-либо предметам, педагогам или дальнейшей работе.
Я бы определила наши с ним отношения на редкость скучными и полностью лишённые страсти. У меня даже не было уверенности любила ли я Федю, равно как и он меня. Поэтому Никита вызвал такую бурю эмоций, которых я не испытывала прежде.
И когда уже ночью я ложилась спать, то долго ворочалась, представляя нашу дальнейшую встречу. Я решила в следующую пятницу приготовить ему ужин, купить вино и устроить романтический вечер. Но на самом деле мне хотелось сексуального продолжения. От таких мыслей я завертелась ещё сильнее, а внизу живота приятно запульсировало.
– Эхх… так долго ждать пятницы…
Можно было бы и раньше поужинать, но бежать на утро на работу вместо того, чтобы понежиться в постели, абсолютно меня не устраивало. Хотелось следующий после такой ночи день провести только вдвоём. Поэтому я смиренно решила ждать.
Ещё оставалось важной задачей – скрывать наши отношения на работе, иначе нам обоим светило увольнение. Но в этом, я была уверена, не возникнет проблем, поскольку мы с Федей постоянно это делали в университете. Никто из наших сокурсников и тем более преподавателей и понятия не имел, что мы встречались. Поэтому и с Никитой мы легко сможем повторить.
В воскресенье я занялась уборкой квартиры, наводя порядок к пятничному ужину, так как на неделе времени на это не останется. А вечером мы встретились с Валентиной Васильевной, которая, наконец-то, вернулась из отпуска. Она так живо рассказывала о своей поездке, о новых местах, которые видела, о людях, еде и обо всём, что с ней приключилось. Моя немолодая подружка была осень впечатлена и довольна своим отпуском.
Про себя же я не стала выдавать все подробности, сказала лишь, что в нашем офисе появился новый сотрудник, и что Дмитрий Владимирович таскал меня на семинары. Последней новости Валентина Васильевна крайне удивилась:
– За четыре года его работы нотариусом я впервые слышу, чтобы он посещал какие-то семинары, а тем более брал кого-то с собой. Дмитрий Владимирович всегда одиночка, он никогда ни с кем не общается вне офиса и не подпускает к себе. Я ни раз пробовала к нему подступиться, но это словно сквозь стену пытаться пройти. Поэтому очень странно всё это.
Я не заострила на её словах внимания. В конце концов ничего сверхъестественного в этом не было. То, что мой руководитель предпочитал отшельничество, знали все. И то, что он решил повысить уровень своих знаний, тоже ничего невероятного. Да даже то, что меня с собой взял, чтобы я выступала в роли переводчика. Поэтому мне это казалось нормальным. В тот момент куда приятнее было думать о Никите и о нашем развивающемся романе.
Я порхала как бабочка, когда вошла в офис в первый рабочий после выходных дней. Как обычно придя раньше времени, я поставила свой только что купленный латте на стол, включила компьютер и ненадолго отлучилась в уборную. Но когда я вернулась, у меня на столе лежал небольшой букет цветов, а на своём месте сидел Никита и с широкой белоснежной улыбкой наблюдал за моей реакцией.
– Цветы? По какому поводу? – я вопросительно посмотрела на него, догадавшись, что букет принёс он. Вот только не понимала зачем. Мы с ним чётко договорились, что на работе никто не должен узнать о наших отношениях, а подобный жест внимания могут расценить неправильно.
Никита наклонился ко мне ближе и еле слышно ответил, не прекращая улыбаться:
– Мне хотелось поблагодарить тебя за ночь пятницы и за субботний день.
Неожиданно за моей спиной раздался звук откашливающегося мужского голоса, отчего я побледнела как мел, но всё же заставила себя повернуться. Я едва могла удерживаться на ногах.
«Вот чёрт! Вот теперь я попала по-настоящему!» – пронеслось со скоростью ветра у меня в голове.
Глаза Дмитрия Владимировича светились такой яростью, что дурак бы только не понял, что слова Никиты донеслись до его ушей. Он смотрел на меня с презрением и ненавистью, казалось, что вот-вот испепелит меня своим взглядом, чего никогда не было за все годы работы с ним.
– Анастасия Игоревна, будьте так любезны зайти в мой кабинет, – сквозь зубы процедил Дмитрий Владимирович грубым голосом и грозно зашагал по коридору, выкрикнув на ходу через спину: – Немедленно!
Я бросила букет обратно на стол и с широко раскрытыми от страха глазами на не слушающихся ногам отправилась вслед за руководителем.
– Насть, не переживай, всё будет хорошо, – поддержал меня Никита, когда я проходила мимо.
Однако я уже не реагировала. Мои мысли были заняты лишь тем, что меня ожидало через несколько секунд. Робко постучав, я вошла в кабинет и остановилась на пороге.
Дмитрий Владимирович ходил от стола к окну и обратно, о чём-то напряжённо думая и взъерошивая себе руками волосы. Заметив меня, он остановился и тотчас рявкнул, отчего я чуть не подпрыгнула:
– Закройте дверь.
Я молча повернулась к дверям и захлопнула их.
– Сядьте, – прозвучал следующий приказ.
Покорно подчинившись, я села на краешек стула, выпрямила спину и гордо подняла голову, готовясь услышать смертельный приговор. Это всё, что мне оставалось в тот момент.
Дмитрий Владимирович ещё немного постоял, затем тяжело вздохнул и опустился в своё огромное чёрное кресло.
– Анастасия Игоревна, вы явно не отличаетесь тупизмом или излишней забывчивостью, поэтому сомневаюсь, что подписанные при приёме на работу положения вылетели у вас из головы. Равно как и не верю в то, что вы вдруг решили бросить свою карьеру в компании. Вы прекрасно осведомлены о последствиях нарушения. Так что же это? Умышленное нарушение? Вы хотите увольнения?
Тон руководителя был суров, а пристальный сердитый взгляд заставил меня опустить глаза. Я не знала, что сказать, прекрасно понимая свою вину. Оправдываться было бесполезно. Ведь он прав, я знала правила конторы, пусть и казавшиеся в сложившейся ситуации нелепыми, но подписанные и соблюдаемые мною все эти годы.
И несколько месяцев назад в другом филиале двое коллег были уволены по этой самой причине. Нас тогда известили, ещё раз напомнив тем самым, что руководство компании против личных отношений в рабочем коллективе.
– Так что же вы молчите? Нечего сказать?
– Я не знаю, что вам ответить.
Я чувствовала на себе его взгляд. Дмитрий Владимирович долго молчал. Потом я слышала, как он открыл ящик и что-то искал среди бумаг.
– Анастасия Игоревна, вы хотите ещё продолжать здесь работать? Этот банальный вопрос я за последнее время повторяю уже не первый раз. Определитесь наконец! Уговаривать и заставлять я никого не намерен. Если нет, двери всегда открыты. Если да, то ваша работа и поведение должны соответствовать установленным требованиям. Так каков будет ваш ответ? Вы хотите ещё продолжать здесь работать?
– Да, – еле заметно мотнула я головой, неуверенно поднимая на него глаза, полные раскаяния.
Я готова была расплакаться. Несомненно, какие бы сильные мои чувства не проявились к Никите, лишиться из-за них работы я вовсе не хотела.
К моему изумлению, Дмитрий Владимирович вместо заявления на увольнение протянул мне конверт с приглашением.
– Семинар в три часа. Буду ждать вас в машине в два. Ступайте работать.
Не зная смеяться или плакать, я схватила конверт и, не издав ни звука, вышла.
Никита накинулся на меня с расспросами, как только я опустилась на свой стул.
– Давай договоримся, что в офисе мы с тобой общаемся исключительно по рабочим вопросам и как можно реже, об остальном поговорим позже и не здесь, – шёпотом объяснила я ему, – а теперь нужно заниматься делами.
Я отвернулась к компьютеру и попыталась сосредоточиться. Ни разу не встав до самого обеда, я усердно переводила строчку за строчкой. Даже когда Валентина Васильевна подходила познакомиться с Никитой, а потом звала на чай в короткий перерыв, я не отвлекалась от монитора.
Я уже думала отменить и сам обед, но она чуть ли не насильно потащила меня в близлежащее кафе, где мы обычно кушали.
Валентина Васильевна быстро догадалась, что со мной происходило неладное и пыталась разговорить меня, но безуспешно. Я не могла поведать ей о ночи с руководителем и возникшей между нами с Никитой связи. Поэтому каждый раз когда она интересовалась моими делами, я меняла тему и уходила от ответа.
Отправив Валентину Васильевну обратно в офис после обеда, я пошла к машине Дмитрия Владимировича, которая уже стояла заведённой. Оглядевшись по сторонам, я убедилась, что нигде нет наших сотрудников, и села на пассажирское сиденье.
Без лишних слов Дмитрий Владимирович включил первую передачу и стал выезжать на дорогу. Семинар проходил в том же месте, что и в пятницу. Целых пятьдесят минут мы толкались по послеобеденным пробкам северной столицы. Напряжённое молчание давило на меня, но я была не в силах выронить и слова.
Сама встреча ничем не отличалась от предшествующих двух. Я словно отбывала повинность.
Дмитрий Владимирович на протяжении всего мероприятия оставался неразговорчивым, за исключением тех случаев, когда от меня требовался перевод.
Зато, как только мы оказались в машине и отправились в обратный путь, он вдруг поднял не самую лучшую тему.
– Чем я вас не устраиваю?
– В каком смысле? – переспросила я, ошарашено глядя на него.
– В самом что ни на есть прямом.
– С чего вы взяли, что чем-то меня не устраиваете? Да и вопрос, собственно говоря, в чём? Какая вообще разница устраиваете вы меня или нет. Вы мой руководитель, а, как известно, начальников не выбирают.
– Чем я вас не устраиваю как мужчина? – раздался снова вопрос, но в этот раз прямо конкретизирующий; тот, которого я опасалась в первый раз, отвечая, в надежде увести тему в другую сторону.
– Я об этом никогда не думала, – сказала я первое, что пришло мне на ум.
– Чушь собачья!
Я уставилась на дорогу, пытаясь придумать достойный ответ. Но красиво соврать при таких обстоятельствах явно не получилось бы.
– Ну так что? Я услышу ответ? – уже менее сдержанно переспросил Дмитрий Владимирович.
– Вы мой руководитель. Я к вам очень уважительно отношусь. И мне нравится с вами работать. А что касается, другого плана, то об этом я никогда не думала.
– Не верю! Значит, этого Никиту вы так легко впустили в свою …, – он запнулся, хотя было понятно, что имел в виду, и снова быстро продолжил: – Так легко завязали с ним отношения даже под угрозой остаться без работы. Не успел я вас привезти домой, вы сразу же помчались к нему! Он настолько хорош собой? Что в нём особенного?
– Я не буду обсуждать это с вами! – разозлившись за такие высказывания в мой адрес, гаркнула я.
– Что ж, прекрасно! Тогда ответьте, чем вам я не угодил!
– Ещё раз повторю, что о вас я никогда не думала, как о мужчине, только как о своём руководителе, – упрямо настаивала я на своём, хотя и сама знала, что это неправда, и в гневе, не подумав, ляпнула: – Но если бы и думала, то, боюсь, вы бы от этого не пришли в восторг.
– Воооот… Это-то я и хочу услышать! Смелее! Выскажитесь!
– С какой стати? Чтобы завтра же вы меня уволили за оскорбление в адрес своего начальника? Может, мы лучше оставим всё как раньше? Неплохо же работалось!
– Как раньше уже не получится! – многозначительно произнес Дмитрий Владимирович. – Так что я настаиваю на ответе на свой вопрос. И можете не бояться, за честность я уж точно вас не уволю! Вне всякого сомнения, вы вспоминали обо мне, и быть может, даже не один раз. Ведь мы на прошлой неделе едва не поцеловались, да к тому же… Короче говоря, не надо меня обманывать и выставлять полным дебилом. Ну? Что не так со мной?
Мои щёки горели огнём, я была взбешена словно разъярённый лев, у которого отняли добычу. Да как он смеет мне напоминать об этом!? Я всеми силами пыталась забыть о той несчастной ночи, когда оказалась с ним в постели, так он какого-то чёрта решил освежить мою память, так ещё и докучает своими вопросами. Вот и пусть тогда получает свой ответ!
– Каким бы вы не были хорошим руководителем и квалифицированным специалистом, как человек вы холодный и скучный. Словно отшельник закрываетесь от людей в своём кабинете, всегда молчите и никогда не смеётесь. Ваши действия всегда предсказуемы. Вы посредственны и заурядны, как большинство людей. Как мужчина вы можете заинтересовать лишь какого-нибудь синего чулка, к каковым себя я определённо не отношу. Я люблю живых парней с чувством юмора, с искрой, с энтузиазмом, а не таких как вы, с которыми интересно также как на кладбище.
Я хотела добавить что-то ещё, но вовремя себя заткнула, понимая, что и без того наговорила неположенного.
Он надолго замолчал, вероятно, размышляя над моими словами. За это время у меня даже успела проснуться совесть, и я уже намеревалась извиниться за свои обидные слова. Но к его последующим действиям я оказалась не готова.
– Предсказуемый значит, да?
Дмитрий Владимирович нажал на педаль газа, и машина рванула вперёд. В него словно бес вселился. Он стал переключать одну передачу на другую, пока не дошёл до пятой, разогнав мазду ещё быстрее. Я машинально схватилась за ручку на дверях машины и зажалась от страха.
– Что вы делаете? – испуганно завопила я.
Мы неслись по городу, объезжая попутные машины то справа, то слева. От резких перестроений меня кидало из стороны в сторону. Я зажмуривала глаза, когда мы на всём ходу подлетали к впереди идущей машине. Не обращая внимания ни на мои крики, ни на сигналы других водителей, Дмитрий Владимирович продолжал сумасшедшую гонку.
Лишь когда мы остановились у моего подъезда, я смогла облегчённо выдохнуть, осознав, что всё ещё жива, и мы не угодили в аварию.
– Анастасия Игоревна, я даю вам последний шанс задержаться на этой работе, так что идите и не наделяйте снова глупостей, о который потом будете жалеть. Жду вас с утра.
Я едва заметно кивнула и вышла. От его бесшабашной выходки я не могла так скоро прийти в себя.
Первым делом я приняла горячий душ, затем налила себе чай. На раздавшийся звонок Никиты я не готова была отвечать и написала, что сплю и поговорим завтра. Меня не переставало трясти, перед глазами всё ещё вспыхивали красные стоп-сигналы машин, а в ушах звенели сирены.
Что он пытался мне доказать своим идиотским поведением? Что может поступать непредсказуемо? Что таким образом может понравится мне?
Полный абсурд! Он едва не угробил меня! А мнение о нём лишь ещё больше усугубилось!