Сиденье «Теслы», в котором Пашка Елисеев катапультировался из терпящего бедствие автомобиля, оказалось приспособленным к перегрузкам в любых условиях. Когда раздался гром, и всё вокруг завибрировало, оно автоматически перевернулось, и Пашка очутился в сидячем положении с вектором нагрузки от груди к спине.
«Три же, – подумал Пашка. – Вот так я влип!»
Оказаться космическим зайцем на американском шаттле – это вам не Христу-богу молиться хоть двумя, хоть тремя перстами. В детских комиксах ребята обычно отправлялись в космический полёт, заслужив это молитвами и покаянием, как, примерно, была награждена путешествием на Луну их группа из Воскресной школы. Но пробраться тайком, не поставив в известность наставницу, духовника, священника… да даже диспетчера космодрома?..
Пашка ощутил себя преступником и устыдился. Ему даже пришлось два раза шмыгнуть носом, чтобы почувствовать себя увереннее.
Ускорители шаттла ревели так, что уши закладывало. Следовало одеть какой-нибудь гермошлем-шлемофон, но в грузовом отсеке ничего похожего не просматривалось, да и встать с кресла было проблематично. Пришлось зажать уши руками, но ускорение норовило выкрутить их за голову, а ухватиться за собственные органы слуха покрепче Пашка не решился – ещё оторвёшь нечаянно!
Ускорение резко возросло – кажется, врубился ещё один двигатель, – а потом корабль вздрогнул, и перегрузка спала.
«Два же, – констатировал пилот-недоучка. – Отошла первая ступень».
Выход на орбиту был не за горами. «Не за тучами…» – всплыла в голове дурацкая мысль. Интереснее было другое: куда летит этот корабль. Можно только надеяться, что не к Марсу, где по слухам имелась американская колония из двухсот тысяч человек. Оказаться там, конечно, интересно, но лететь слишком долго – на последнем постном завтраке не дотянешь, а у астронавтов может и не хватить припасов на лишнего «зайца». Всё же несколько месяцев!
Шаттл вздрогнул опять – это отошёл топливный бак второй ступени. Но ускорение только возросло.
«Пять же, не меньше, – соображал Елисеев. – Значит, летим к Луне!»
Это было прекрасно, ибо туда он и собирался. Если что, епархия просто переведёт выделенные на него деньги как плату за проезд американцам, а значит, можно не чувствовать себя жуликом.
Наконец, ускорение уменьшилось – корабль сошёл с орбиты и отправился в недолгое путешествие к древнему спутнику планеты. Чтобы сократить время, идти предстояло на постоянной слабой тяге ионного двигателя, но даже так обычно требовалось не меньше двух суток на дорогу. Зато на всём протяжении сохранялось подобие гравитации, и во всяком случае, можно было определиться где верх, а где низ.
Ободрившись телом и духом, Пашка ещё раз внимательно осмотрел грузовой отсек. Повсюду были привязаны к переборкам тюки, ящики, коробки. В них, конечно же, ценные и важные для «лунян» припасы. Уж если запускают такой корабль, то можно представить значимость грузов! Например, вон в том длинном, похожем на гроб без крестов ящике вполне могло оказаться ядерное горючее – не зря же сбоку предупреждение на английском:
Внимание! Не открывать ни при каких обстоятельствах! Высокая степень опасности!
Опасностей Пашка не боялся, но другое отвлекло внимание: как он ни осматривался, почему-то нигде не было заметно люка для перехода в отсек экипажа. Очень странные эти американские шаттлы – можно только надеяться, что в целях экономии астронавты, например, не стравят из замкнутого отсека воздух.
Слегка похолодало. Пашка отцепил ремни безопасности «Теслы» и с немного щемящим чувством покинул уютное надёжное кресло. Гравитация от ионного двигателя оказалась слабее, чем можно было предполагать – удар головой о верхнюю переборку подтвердил: не больше одной десятой же.
Ещё похолодало.
«Так и замёрзнуть недолго, – пришла в голову мысль. – Надо поискать что-нибудь тёплое».
Открыв несколько похожих на тюки упаковок, Пашка не обнаружил хоть чего-нибудь смахивающего на одежду или скафандр. Сплошные радиодетали, для экономии места набитые россыпью. Возможно, что все ценные грузы представляли собой электронные компоненты – и ничего удивительного.
Удивляло другое: быстрое падение температуры в отсеке. Вскоре изо рта начал вырываться пар, как это бывает в разгар русской зимы, а потом защипало уши. Пашка снова сел в кресло, пытаясь согреться в нём, но только почувствовал, как немеют ступни ног.
Следовало немедленно что-то предпринимать, ибо становилось ясным, что американцы и вправду решили сэкономить – на отоплении грузового отсека. Даже если лететь придётся пару дней, прибыть на Луну в виде остекленевшей мумии – не самая радостная перспектива!
Схватив крупную радиодеталь, Елисеев подлетел к потолку и принялся колотить в переборку, пытаясь привлечь внимание астронавтов. Звук получился тихим и слабым, к тому же, деталь оказалась гладкой и упрямо выскользала из рук. Догнав её в полёте, Пашка автоматически прочитал название из английских закорючек, и… в другое время у него волосы бы встали дыбом!
Позитронный мозг, модель ЭЛ-176
Колотить в переборку настоящим мозгом робота!
Следует сказать, что использование роботов с позитронным мозгом уже давно было запрещено на Земле. Святая Церковь категорически выступала против этих подобий человека, называя дьявольскими созданиями. Никто с Церковью не спорил, и роботов использовали исключительно в космосе, там, где человеку находиться опасно или проблематично. Елисеев знал, что на Луне эти почти разумные машины занимаются прокладкой туннелей под поверхностью: в ужасных условиях перепада температур и давления, орудуя чудовищными дезинтеграторами, роботы прорубали камень, подготавливая коридоры и помещения для человека. И вот теперь у него в руках был мозг страшного создания!
Мозг выскользнул снова – пальцы почти не повиновались. Плавно спланировав, деталь приземлилась на схожий с гробом ящик, рядом с предупреждением об опасности.
Пашка опустился следом… и только теперь увидел главное: ЭЛ-176 – значилось на самом гробе. Робот! Внутри ящика находился робот, или, точнее, его шасси-тело.
Пальцы застыли так, что открывать запоры контейнера пришлось, ударяя тем же позитронным мозгом: двумя руками его ещё можно было удерживать. Открываться запоры не хотели, но деваться им, как и Павлу Елисееву, было некуда. Мороз в шестьдесят градусов по Цельсию смертелен.
Крышка откинулась. Внутри лежал робот. Как вставить ему в голову эту штуку, Пашка не представлял, да и не смог бы этого сделать. Он просто уронил мозг из застывших «культей» в ящик, и тот упал рядом с головой железного чудовища. Хотелось заплакать, но слёзы замерзли и не капали.
Робот открыл глаза. Протянул руку и поднял мозг.
Внимательно рассмотрел, читая надписи, потом другой рукой раскрыл черепную коробку и вставил деталь на место. Сел в ящике и, оглядев морозное пространство просветлевшим вдруг взором, сказал:
– Человек в опасности! Включаю отопление.
И стало тепло.