Лондон, июль 1762 года
– Я буду скучать по тебе. – С блестящими от сдерживаемых слез глазами, леди Эльфлед Маллоран шагнула в широко раскрытые объятия своего брата-близнеца.
– Ну, кое-что изменилось, – грубовато заметил тот. – Год, проведенный дома, не прошел для меня даром.
Капитан лорд Шонрик Маллоран отправлялся в путь с официальной миссией и по этому случаю был облачен в парадный мундир. Аккуратный черный бант стягивал сзади напудренные волосы.
Эльф была одета в белое, расшитое незабудками платье. Рыжеватые пряди, прикрытые кокетливым кружевным чепчиком, отсвечивали золотом.
Даже сейчас их сходство бросалось в глаза.
– Жаль, что ты уезжаешь так далеко, – посетовала она. – Новая Шотландия[1]! Пройдут годы…
Он нежно прижал палец к ее дрожащим губам:
– Мне уже случалось подолгу отсутствовать. Скоро твоя жизнь снова войдет в привычную колею.
Недовольно поморщившись, она вывернулась из его рук:
– Только не начинай проповедовать о преимуществах замужества.
Шон улыбнулся и посмотрел на жену, которая тактично ждала у дверей холла, занятая беседой с их братом маркизом Ротгаром.
– Мне брак пришелся по душе, а у нас с тобой много общего.
«Так ли это?» – чуть не спросила Эльф, но на выяснение столь сложных вопросов уже не оставалось времени.
– В таком случае придется опять рассмотреть всех претендентов, – небрежно заявила она и добавила, поддразнивая:
– Если, конечно, мои преданные братья не разогнали наиболее достойных.
– Свояк свояка видит издалека, – подмигнул он. – Пора отправляться. – Однако не двинулся с места, хотя карета, запряженная шестеркой нетерпеливых лошадей, ожидала у крыльца.
– Иди. Ненавижу долгие прощания. – Быстро поцеловав брата, Эльф потянула его к стоявшей у выхода Частити.
Навстречу приключениям.
Она прикоснулась губами к щеке своей невестки.
– Напиши перед отплытием. – Они обнялись и постояли немного, прижавшись друг к другу, так как успели стать близкими подругами. – Береги его, – прошептала Эльф, борясь со слезами.
– Конечно. – Отстранившись, Частити захлюпала носом. – Если бы в этом был какой-нибудь смысл, я попросила бы тебя позаботиться о Форте. – Она имела в виду своего брата, ставшего теперь графом Уолгрейвом.
– Могу себе представить его реакцию на подобное предложение.
Девушки обменялись понимающими взглядами. Брат Частити терпеть не мог всех Маллоранов.
Два лакея распахнули огромные двойные двери, впустив в холл летнее солнце и птичий щебет. Маркиз и Шон вышли и остановились в ожидании на ступенях наружной лестницы.
– Приглядывай за ним по крайней мере, – попросила Частити.
– Вспомни о местах, которые он посещает, моя дорогая. Я моментально лишусь своего доброго имени.
– Но не теперь. – Лицо Частити приняло лукавое выражение. – У меня и в мыслях нет роптать на преображение моего брата. Но все же беспечный повеса Форт был куда приятнее циничного моралиста лорда Уолгрейва. – Она натянула перчатки. – Я действительно беспокоюсь, оставляя его в таком состоянии. С тех пор как умер отец, он сам не свой.
Эльф взяла ее за руки и подвела к двери.
– Хорошо, я возьму на себя роль ангела-хранителя. Когда он попадет в переделку – скажем, его решат обезглавить за злонамеренный поступок, – я поспешу на выручку. – Усмехнувшись, она добавила:
– В основном чтобы досадить ему.
– Форт не так уж плох, Эльф, – хмыкнула Частити. – Он всего лишь…
– Всего лишь считает, что все Маллораны хуже червей, и относится ко мне соответственно.
Вздохнув, Частити прекратила бесполезный спор и, повернувшись, присоединилась к мужу и маркизу, который должен был сопровождать их до Портсмута.
Эльф наблюдала, как все трое разместились в золоченой карете. В мгновение ока кучер щелкнул кнутом, и шестерка лошадей тронула с места великолепный экипаж. Вскоре он свернул с площади Мальборо, увозя брата и невестку. Шон и Частити, высунувшись из окна, махали руками.
Прохожие, остановившиеся поглазеть на отбытие важных господ, продолжили свой путь. Праздные бездельники побрели дальше, слуги возобновили прерванные дела, а дети вернулись к своим играм.
Эльф закусила губу. Девушка тяжело переживала предстоящую разлуку с братом и жалела, что не поехала провожать Шона с женой в порт, хотя и понимала: прощание на корабле было бы не менее печальным, чем дома.
Она вспомнила, что уже пережила худшее. Семь лет назад Шон убежал из дому, увлеченный идеей вступить в армию. Некоторое время Эльф почти ненавидела брата. Ей казалось, он бросил ее, хотя девушка прекрасно знала: Шон никогда не смирится с жизнью, которую Ротгар прочил ему. Стать законником, прости Господи! Одна из самых нелепых затей их старшего брата.
Шона манила другая жизнь – полная опасностей и приключений.
За семь лет он был дома всего четыре раза, и сестра смирилась. Она наконец почувствовала себя достаточно взрослой и независимой, чтобы не тосковать по нему. Но в прошлом году Шон вернулся, тяжело больной, и Эльф столкнулась с ужасной реальностью – она могла потерять брата.
Для выздоровления Шона потребовалось несколько месяцев. Затем – женитьба и хлопоты, связанные с назначением на должность помощника губернатора в Новой Шотландии, что заняло еще больше времени.
Ее привязанность к Шону стала только глубже. Эльф казалось, она теряет часть себя, и горечь потери усиливалась от сознания, что он женат. Она сердечно любила Частити и не завидовала их счастью, но испытывала глубокую печаль оттого, что брат обрел еще кого-то, возможно, столь же близкого, как она.
Она обнаружила, что все еще стоит, тупо уставившись перед собой. Два лакея замерли как статуи, ожидая, когда можно будет закрыть двери. Со вздохом Эльф повернулась и вошла в дом.
И тут до нее вдруг стало доходить то, что уже некоторое время таилось в глубине ее сознания. Она завидует своему брату-близнецу! Его образ жизни омрачает ее существование. В каком-то смысле Эльф даже радовалась, что Шон уезжает так далеко.
Когда лакеи закрыли за ней двери, перекрыв доступ солнечным лучам и птичьему гомону, она окончательно осознала, что присутствие горячо любимого брата мучило ее весь прошедший год.
Чем больше узнавала она о его приключениях, тем более никчемной представлялась ей собственная жизнь. Ее угнетала мысль о том, что она-то ничего не успела за минувшие семь лет. Разумеется, Эльф посетила множество балов, раутов, музыкальных вечеров и немало приемов устроила сама. Она разъезжала между Лондоном и Ротгарским аббатством и даже совершила поистине невероятное путешествие в Бат и Версаль.
Возможно, кому-то ее жизнь и казалась полной, так как она управляла домами братьев и имела много друзей. Но, слушая истории о путешествиях в далекие страны, об одержанных победах и проигранных сражениях, о кораблекрушениях и змеиных укусах, она пришла к неутешительному выводу, что не совершила ничего сколько-нибудь выдающегося.
Вздрогнув, девушка поняла, что опять стоит, уставившись в одну точку, на сей раз в центре отделанного панелями холла. Подхватив изящные юбки, она взбежала по широкой лестнице, чтобы уединиться в собственных покоях.
Но некуда убежать от мыслей, которые роились в глубине сознания, обретая ясность и пугающую определенность.
Шон только что женился и отправился в очередное путешествие. В свои двадцать пять лет он находится на пороге многообещающей жизни. Эльф в том же возрасте считается уже старой девой, которой предназначено скучное существование. Она будет вести хозяйство братьев, любить их детей, но ей никогда не иметь ни собственного дома, ни своих детей. И она еще девственница…
Ускорив шаги, Эльф почти вбежала в свой прелестный будуар и, закрыв за собой дверь, прислонилась к ней спиной, словно скрывалась от преследования.
Почему размышления о ее девственности всегда приводят ее в такое смятение? Какая-то бессмыслица.
Шон никогда ничего не таил от сестры. Она знала, что первая женщина у него появилась в семнадцать лет – Кэсси Викворт из молочной аббатства. Позже он посещал некоторые бордели и даже получил удовольствие от краткой, ни к чему не обязывающей связи с замужней дамой старше себя, имени которой не называл. Эльф была уверена, что и в армии он не чуждался женщин.
Она вовсе не считала себя ущемленной. У мужчин все иначе, и она готова подождать замужества, чтобы ее просветили.
Поймав себя на том, что бессмысленно подпирает дверь, она села в кремовое парчовое кресло. Видимо, именно женитьба Шона сделала таким нестерпимым ее затянувшееся целомудрие. Раньше ей не приходилось видеть, как брат уходит ночью к женщине, тогда как ей предстояло спать в одиночестве. Не стало легче и после того, как она узнала о его отношениях с Частити до свадьбы. Их явная влюбленность, восторженные взгляды и постоянное желание прикоснуться друг к другу убедили Эльф: что-то очень важное проходит мимо нее.
И возможно, так будет всегда.
Что ни говори, но девушке ее круга трудно потерять девственность вне брака. Особенно если у нее четверо братьев, готовых убить любого, кто окажет ей такую услугу.
Эльф встала и принялась изучать себя в высоком зеркале. С замысловатой прической, увенчанной белым кружевным чепцом, она являла собой воплощение старой девы. И разумеется, белое платье, украшенное крошечными незабудками, превращало ее к тому же в образец девствен- ницы.
Достаточно молодой девственницы. Нелепо, но Эльф не имела понятия, как должна одеваться непорочная старая дева двадцати пяти лет от роду. С тех пор как все сошлись на том, что ей не хватает вкуса, она предоставила себя заботам своей горничной.
Отвернувшись, девушка принялась мерить шагами комнату, размышляя о том, что могло бы разрешить все ее проблемы.
Брак.
Таков рецепт Шона. Но ему повезло: он нашел родственную душу, а она нет. Эльф получала удовольствие от общества мужчин и не испытывала недостатка в поклонниках. Однако еще не встретила человека, который очаровал бы ее настолько, чтобы она решилась вопреки рассудку на какую-нибудь глупость.
Что-нибудь запретное, даже порочное…
Ну не смешно ли надеяться на это?
Шон нашел, что искал. Его готовность рискнуть всем ради Частити, самозабвение, с которым они отдавались друг другу, служили доказательством могущества любви.
Другой ее брат, Брайт, так запутался в волшебных сетях Порции Сент-Клер, что его блестящий логический ум оказался неспособным заниматься ничем другим, пока он ее не добился.
Аманда, лучшая подруга Эльф, просто одержима своим мужем и страдает, если он покидает ее на несколько дней по государственным делам.
Эльф никогда не испытывала подобного безумия. Будь это уготовано судьбой и ей, что-нибудь наверняка бы уже случилось. Если только ее жизнь не слишком однообразна, чтобы привлечь стрелы Купидона…
Вновь повернувшись к зеркалу, она сорвала свой чепчик и отшвырнула его, разбросав шпильки. Рыжеватые локоны рассыпались по плечам.
Она удрученно вздохнула: едва ли кто-нибудь будет тайно грезить о ней.
Как несправедливо, что Шон красивее ее. Он унаследовал необыкновенные, опушенные густыми ресницами каре-зеленые глаза их матери и ее золотистые волосы. Цвет глаз Эльф менее ярок, волосы и ресницы скорее рыжевато-каштановые. От отца обоим достался упрямый подбородок, что вполне могло украсить военного, но едва ли – даму.
В раздражении она отбросила бесполезные сетования. Подбородки и глаза не изменишь, а красить волосы она не собиралась. Может быть, подкрасить лицо?..
– Ах, миледи! Vous etre pret?[2]
Вздрогнув, Эльф повернулась к горничной и вспомнила: она же намеревалась провести несколько дней с Амандой! Портшез наверняка ее ждет.
– Bien sur, Chantal[3].
Как всегда, оставаясь наедине, госпожа и горничная разговаривали по-французски. Шанталь была француженкой, так же как и мать Эльф, позаботившаяся о том, чтобы ее дети свободно владели двумя языками.
– Мои вещи уже отправили? – продолжила Эльф на том же языке.
– Конечно, миледи. И портшез уже подан. Но что с вашим чепчиком, миледи?
– Он немного сбился, и я сняла его, – пробормотала Эльф, чувствуя, что краснеет.
Шанталь запричитала, усаживая Эльф за туалетный столик и стараясь вернуть прическе и изящному кружевному убору безупречный вид.
Эльф выбросила из головы тревожные мысли. Все это лишь набежавшее облачко, навеянное расставанием. Несколько дней с Амандой рассеют без следа охватившее ее уныние.
Войдя на следующее утро в будуар Аманды, Эльф обнаружила, что подруга ее детства сидит за накрытым для завтрака столиком, мрачно уставившись в окно.
– В чем дело?
– Ох, Эльф! – вздрогнула Аманда. – Какое счастье, что ты здесь и я не совсем покинута!
Аманда Лессингтон была статной брюнеткой одного роста с Эльф, но с весьма округлыми формами. Природа одарила ее выразительными темными глазами и полными губами, которым Эльф всегда завидовала.
– Так что случилось? – спросила Эльф, садясь напротив подруги.
– Стефен уехал. Что-то ужасно важное произошло в Бристоле. Бристоль, скажите на милость! – Взмахом руки Аманда отмела как нечто несущественное один из основных морских портов Англии.
Недовольство Аманды Бристолем, по мнению Эльф, объяснялось тем, что та не выносила частых отлучек мужа.
– Уверена, это всего лишь на несколько дней.
– На неделю! Целую неделю! И ты не представляешь всех последствий. Этот несносный человек оставил нас без всякого сопровождения на случай выхода в свет. Если только, – добавила она в порыве вдохновения, – не привлечь твоих братьев к исполнению этой обязанности. Стефену послужит уроком то, что я проведу вечер в обществе Рот- гара.
Эльф подавила улыбку:
– Это твоя тайная мечта? Я была бы рада осуществить ее, милая, но он отправился в Портсмут с Шоном.
– А Брайт? – с надеждой спросила Аманда.
– Он в Кенделфорде, – покачала головой Эльф, – и крепко засел там – Порция должна скоро родить.
– Бранд?
– Уехал по семейным делам. Отчасти поэтому я здесь. Они не хотели вставлять меня одну.
– Увы, – уныло вздохнула Аманда. – Значит, нас обеих безжалостно бросили.
Эльф положила ломтик ветчины на булочку.
– Не совсем…
Беспокойные мысли продолжали одолевать девушку, не давая ей спать полночи, и новые обстоятельства только подбросили дров в огонь. Наливая себе шоколад из фарфорового кувшинчика, Эльф загадочно улыбалась. В голове ее созрел фантастический план.
– Мы не брошены, Аманда, – наконец вымолвила она, – а оставлены без защитников.
– Разве это не одно и то же?
– Не для меня. – Эльф отрезала кусочек ветчины, наслаждаясь ее пикантным вкусом и такими же мыслями, вихрем кружившимися в ее голове.
– Я всегда так боялась дать повод втянуть моих драчливых защитников в дуэль, что соблюдала все приличия. Но сейчас никого из них нет. Может, мне в конце концов удастся пережить нечто такое…
– Что именно? – насторожилась Аманда.
– Что-нибудь неприличное, разумеется. – Эльф усмехнулась, увидев ошеломленное выражение лица своей подруги. – Да нет. Но давай съездим в Воксхолл.
– Воксхолл? Ну, это едва ли неприлично. Мы обе там бывали много раз.
– Без спутников. Вечером. На маскарад, который состоится в честь Летней ночи[4].
– Ты это серьезно? – изумилась Аманда.
– Многие господа из общества посещают такие костюмированные балы.
– Ты хочешь сказать, многие мужчины.
Отлично сознавая, что поддается шальному порыву, Эльф спросила:
– А почему все развлечения должны доставаться им?
– Я совсем не уверена, что там так уж забавно.
Минутная причуда превратилась в навязчивую идею. Эльф чувствовала, что сойдет с ума, если не совершит поступка, совершенно ей несвойственного.
– Послушай, Аманда, – проговорила она, наклонившись вперед, – обещаю быть не слишком безрассудной. Мы наденем домино. Нас никто не узнает. – Она взяла подругу за руку. – Я просто хочу узнать, каково это – изображать кого-нибудь всего одну ночь.
– Кого? – простонала Аманда.
– Не знаю. Во всяком случае, не леди Эльфлед Маллоран, сестру могущественного маркиза Ротгара – только посмей приблизиться! – возможно, обыкновенную женщину…
После некоторого колебания Аманда стиснула ее руку:
– Эльф, я не видела тебя в таком состоянии с тех пор, как мы были детьми. И всегда считала, что Шон был заводилой в ваших проказах.
– Может быть, мы с Шоном похожи.
– Пожалуй.
– Аманда, мне необходимо это сделать.
– Понимаю. – Аманда озабоченно нахмурилась. – Но в какой-то степени я отвечаю за тебя.
– Я старше тебя на полгода!
– Но я замужем. – Серьезные карие глаза испытующе посмотрели на подругу. – Пообещай, что мы все время будем вместе.
– Конечно. Что стало с твоей жаждой приключений? Ты не была такой робкой, когда мы были детьми.
– Потому что мы были детьми. Не считаю все это забавным. Наверняка там будет тесно, душно и шумно. – Минуту она молча изучала выражение лица Эльф и затем улыбнулась. – Но если тебе так нужно приключение, моя дорогая, ты его получишь.
Десятью часами позже Эльф, высоко приподняв шелковые юбки, шагнула из лодки на каменные ступени причала в Воксхолле. Ее кровь бурлила от волнения, которого она не испытывала со времен юности.
Обе девушки были одеты в просторные домино, шелковые плащи, полностью скрывавшие платья с кринолинами, с капюшонами, накинутыми на напудренные волосы. Отделанные белыми перышками маски закрывали их лица, оставляя лишь губы и подбородок. Даже если им не повезет и они встретят близкого родственника, их невозможно будет узнать.
Домино Аманды было серебристо-голубым, а Эльф – ярко-алым. Вообще-то они поменялись ими на одну ночь. Предполагая, и не без оснований, что это ее единственный шанс пережить настоящее приключение, Эльф хотела использовать его как можно лучше. Шанталь – настоящий деспот, поддерживаемый всеми знакомыми Эльф, – утверждала, что насыщенные красные тона несовместимы с бледной кожей и рыжеватыми волосами. Даже если Эльф сама покупала что-нибудь красное, оно бесследно исчезало.
Этим вечером, однако, собираясь быть в маске и с напудренными волосами, Эльф убедила Аманду обменяться домино. Затем потребовала от Шанталь достать платье в алую полоску с ярко-красной нижней юбкой. Разумеется, горничная бессовестно утверждала, что оно безнадежно испачкано.
– Каким же образом, – поинтересовалась Эльф, – оно может быть грязным, если его никогда не носили?
Хотя вкус Шанталь исключал всякую романтику, честность ее не вызывала сомнений. Ей пришлось найти платье и нижнюю юбку в сундуке на чердаке Маллоран-Хауса. Получив соответствующее указание, – она даже нашла красно-белые полосатые чулки и подходящий корсет из красного с черным шелка, отороченный золотым кружевом. При виде его горничная прослезилась:
– Только не это, миледи, вы будете похожи на мак! Умоляю вас!
Эльф была непреклонна, хотя даже беспечная Аманда зажмурилась, глядя на ее костюм, и согласилась, что корсет, пожалуй, de trop [5].
Однако Эльф надела все. Кто знает, представится ли ей еще возможность одеться так, как хочется? Возможно, в ее жизни больше не будет приключений. Она намеревалась насладиться каждым мгновением предстоящей ночи. Этим вечером Эльфлед Маллоран, молодая аристократка, отличающаяся безупречным поведением, станет совершенно другой женщиной.
Лизетт, окрестила она даму в красном, отражавшуюся в зеркале. Лизетт Белхарди – такое имя вполне подходит к уверенной в себе красавице. Мадемуазель Лизетт из Парижа, смелая и дерзкая, какой никогда не будет Эльфлед Маллоран.
Эльф чувствовала себя незнакомкой в загадочной стране. Даже лестница Воксхолла, украшенная в честь праздника Летней ночи, выглядела по-другому. Повсюду были развешаны мерцающие фонари, радужные отблески которых отражались в темной, покрытой рябью воде Темзы. Перекрывая гул голосов и нетерпеливые выкрики лодочников, лодки которых выстроились вдоль берега в ожидании высадки пассажиров, из парка доносились звуки оркестра.
– Добро пожаловать в Воксхолл, любезные дамы! – воскликнул с веселой усмешкой молодой человек, который помог им подняться по лестнице и получил за услугу от каждой по пенни. Подмигнув, он добавил:
– Уверен, такие красотки быстро найдут себе галантных кавалеров на эту ночь.
Аманда пониже надвинула голубой капюшон.
– Эльф, – прошептала она, – ты уверена, что это разумно?
– Ne craignez rien, Aimee[6] – проговорила Эльф, стараясь успокоить подругу, а также напоминая ей, что они должны говорить по-французски, дабы их не узнали.
Она потащила Аманду вперед, продолжая на французском:
– В любом случае мы не можем уйти. Смотри: лодки только выгружают гостей, и отплывающей нам практически не найти. Пойдем.
Девушки присоединились к потоку посетителей, устремившихся в направлении темных аллей Воксхолла. Эльф много раз бывала в парке и знала, что короткие, заполненные людьми аллеи не представляют никакой опасности. Контраст между светом и тенью только делал более выразительным сверкающее великолепие озаренного огнями парка.
Тем не менее ее сердце тревожно забилось, когда она вступила в полумрак аллеи, так как отсутствие спутников превращало ее затею в настоящее приключение. Аманда настояла на том, чтобы взять нож, который спрятала в карман, и заставила Эльф засунуть за лиф кинжал. И все же с ними не было мужчины, который мог бы их защитить.
Необычная ситуация вовсе не пугала Эльф – девушка смаковала ее как терпкое вино, надеясь в глубине души встретить внушающего трепет опасного незнакомца. Именно в этот вечер, когда ее братья не могут вмешаться.
В конце концов должны же существовать мужчины, способные вызвать волнение в ее душе!
Временами свет тысячи фонарей выхватывал девушек из мрака аллеи. Гирлянды цветных фонариков свисали с деревьев, обвивали изящные арки, змеились по подобию греческих храмов и древних гротов. Неподалеку была устроена поляна фей, где прохаживались актеры, одетые в костюмы персонажей из «Сна в летнюю ночь» Шекспира.
– «Я знаю холм в лесу, там дикий тмин растет…» – процитировала Аманда, захваченная всеобщим возбуждением, не в силах устоять перед буйным весельем и разноголосым гомоном оживленной, разряженной, в пышные костюмы публики.
– Ты была права, Эльф. Это необыкновенное зрелище!
– Лизетт, – напомнила ей Эльф.
– Ну Лизетт.
– А ты – Эми.
– Знаю, знаю. Но мне кажется, вымышленные имена – это уж слишком, – пожаловалась Аманда, впрочем, без особого пыла, куда более увлеченная тем, что творилось вокруг. – Пожалуй, я предпочла бы костюм, вместо домино. Ты только посмотри на Титанию!
Дама, о которой шла речь, испытывала немалые неудобства, пытаясь справиться с большими неуклюжими крыльями, но сам костюм был удивительно красив. Эльф пришла в восторг от ее изобретательности, но не сожалела о собственном выборе. Она не могла пренебречь предосторожностями – даже самый замысловатый костюм не скрывает так надежно, так венецианское домино. Оно скроено так, что муж может танцевать с собственной женой и не узнать ее. И наоборот. Многие мужчины этим вечером одеты в домино.
Увлекаемая шумной толпой, Эльф размышляла о том, сколько здесь представителей высшего сословия и сколько джентльменов рискуют соблазнить собственных жен. Или наоборот.
Заинтригованная, она гадала, в какой момент незадачливые любовники узнают друг друга и останутся ли довольны. Станет ли очаровательный партнер неприятным, когда снимет маску?
Что же создает здесь такую атмосферу?
Возможно, именно дух приключения и порока.
Что-то запретное, как она сказала Аманде. Разумеется, девушка не собиралась совершать ничего действительно порочного, а просто хотела перемен.
Эльф почувствовала, что Аманда тянет ее за плащ.
– Эльф… Лизетт. Вот роща.
В роще, являвшейся сердцем Воксхолла, играл оркестр и продавались всевозможные закуски. Там располагались киоски и павильоны, где можно было перекусить, сидя и наблюдая за другими. У Ротгара имелся собственный павильон в роще, и, бывая здесь, Эльф преимущественно проводила время в нем. Она могла бы воспользоваться им и сейчас, если бы хотела. Ведь это безопасно.
И так скучно.
Ну нет. Эта ночь будет другой. Эльф обняла подругу за талию и решительно повела ее по широкой южной аллее.
– Разве может что-нибудь произойти в таком месте? – заявила она и, желая поддразнить подругу, добавила: – Давай поищем аллею друидов.
От залитых светом главных аллей ответвлялись плохо освещенные тропинки – прибежище разнообразных пороков.
Аманда испуганно вскрикнула.
– Успокойся, милая, – засмеялась Эльф, – я не способна на подобное безрассудство.
– Эльф…
– Лизетт, – поправила ее Эльф. – Ты ведешь себя как мышка, Эми! Признайся: подготовка к маскараду и то, как нам удалось удрать от твоих слуг, – самое забавное, проделанное нами за последние годы?
– Честно говоря, это было весело, – согласилась Аманда, натягивая пониже капюшон. – Но аллея друидов…
– Я пошутила, солнышко. – Эльф откинула капюшон подруги. – Так ты налетишь на дерево. Аманда, да твоя родная мать не узнала бы тебя сейчас! Послушай, ты же замужняя женщина и должна быть смелее.
– Ты же Маллоран. Я всегда считала тебя непохожей на своих братьев, но теперь начинаю сомневаться.
Эльф потянула подругу в тихое местечко под развесистым буком.
– Ты действительно хочешь домой? Если так, мы уходим.
Подумав, Аманда отрицательно покачала головой:
– Конечно, нет. Иногда и меня тянет к приключениям. – Она надула пухлые губки. – И я хочу отплатить Стефену за то, что он пренебрег мной.
– Не надо было выходить замуж за политика, солнышко. По крайней мере он полностью предан тебе.
– Знаю, но… Я просто скучаю. Даже когда он дома, то всегда так занят… – Она решительно тряхнула головой, сбросив капюшон с напудренных волос. – Так и быть, вперед к приключениям! Но не стоит забывать об осмотрительности, Лизетт, – видишь, я усвоила. Гляди-ка, мужчины буквально пожирают нас глазами.
– Надеюсь, что так. – Эльф направилась назад в самую толчею. – Я не прочь начать строить глазки. Ты только посмотри туда! Разве это не лорд Баклторп? Ему вот-вот стукнет шестьдесят, а он все еще считает себя лихим парнем.
Престарелый граф был в костюме Карла II.
– Как ты думаешь, он заказал этих девиц в придачу к костюму? – спросила Эльф, уставившись на выставленную напоказ грудь двух продавщиц апельсинов, повисших на руках графа.
– Думаю, в любом случае ему придется выложить им кругленькую сумму за эту ночь, – пробормотала Аманда. – Нам следует быть поосторожнее.
Эльф ослепительно улыбнулась подруге:
– Обещаю не виснуть на мужчинах за деньги, дорогая. Вообще-то я поклялась не связываться здесь ни с кем, если только не встречу героя моих грез.
Аманда пренебрежительно посмотрела на развлекающуюся толпу.
– Тогда нам ничто не угрожает. Но умоляю тебя, дорогая Лизетт, открой, кто является тебе во сне?
Они не спеша прогуливались, пока Эльф вслух раздумывала над ответом.
– Рыцарь в сияющих доспехах? Или сногсшибательный кавалер в шляпе с развевающимися перьями? – Ее взгляд упал на ярко освещенный муляж дракона. – Может быть, победитель драконов?..
– Господи! – Аманда подняла к глазам лорнет, служивший чисто декоративным целям, и обвела взглядом толпу. – Здесь ты определенно не найдешь такого.
– Я и не рассчитывала, – солгала Эльф, понимая, что Аманда права. Каждый, кто был в состоянии заплатить за вход, мог посетить Воксхолл, и маскарад явно привлек самых беспутных. Она смотрела на подвыпивших молодых щеголей, городских авантюристов всех мастей, отпускных военных.
Никого похожего на предмет ее мечтаний.
– Полагаю, чтобы встретить победителя драконов, – проговорила Эльф, – надо вначале найти хоть одного дракона.
– А кому это нужно? – возмутилась Аманда.
Даме, которая страждет мужчину, похожего на ее братьев, подумала Эльф, но предпочла промолчать.
…Частити в отчаянном порыве спасти свою сестру Верити, как настоящий разбойник, остановила карету Шона. Затем они втроем пересекли страну, скрываясь от врагов и даже от армии.
…Порция, невеста Брайта, выставленная на аукцион в борделе, чтобы заплатить долги своего брата, спаслась только благодаря сообразительности Брайта. После этого родственники долго удерживали ее в заточении, и ей пришлось бежать через окно.
Эльф знала, что обе подвергались настоящей опасности и натерпелись страху. Разумеется, она не хотела, чтобы ее преследовала армия или продали в публичный дом. Но чего-то ей явно не хватало, и она; мечтала о победителе драконов…
В Воксхолле не было драконов, кроме ярко раскрашенных китайских. И разодетые в костюмы герои являлись такой же бутафорией.
Несмотря на разочарование, Эльф не собиралась отказываться от приключения. Она наслаждалась своим инкогнито, тем более что реальной опасности не было. Эльф презрительно отвернулась от четырех молокососов. Будущие повесы выкрикивали двусмысленности, пытаясь привлечь их с Амандой внимание. Заметив пьяных мужчин с остекленевшими глазами, которые, расталкивая всех, пробирались к ним, она инстинктивно бросила на них знаменитый взгляд Маллоранов, способный осадить каждого, вышедшего за пределы дозволенного. Даже через маску он произвел должный эффект. Пьяницы остановились, неловко посмеиваясь, и повернули в поисках более легкой добычи.
Эльф стало смешно. Какие уж тут приключения, если одним взглядом можешь остановить любого, проявившего интерес?
Высоченный широкоплечий военный преградил ей путь:
– Привет, куколка. Ты позволишь угостить тебя вином?
Под влиянием своих мыслей Эльф, заставив себя перестать сверкать глазами, улыбнулась:
– Я не хочу пить, сэр, но…
Аманда тут же втиснулась между ними.
– Пойдем, кузина, мы опаздываем на свидание! – затараторила она по-французски и, схватив подругу за руку, потащила ее прочь.
Эльф позволила себя увести, не скрывая досады.
– Как мне развлекаться, если ты не даешь и слова сказать джентльмену?
– Поверь мне, этот джентльмен хотел большего, чем просто поговорить!
– Эми, хоть я и не замужем, но не настолько же глупа. Знаю я, что ему нужно. И знаю также, что он не может принудить меня силой, пока я остаюсь в пределах главных аллей. Честно говоря, гулять по этим аллеям довольно скучно…
– Эльф… Лизетт… или как там тебя! – набросилась на нее Аманда. – Я не сильна в этих уловках. Но всему есть предел. Никаких боковых тропинок. Разве ты не слышала жутких историй об этих местах? Просто верх неприличия. Ограбления, изнасилования…
– Уверена, это преувеличение, – возразила Эльф из чистого упрямства. – Да здесь не найдется закоулка, удаленного от общественных мест. Крики были бы слышны.
– Но откликнутся ли на них?
Эльф бросила понимающий взгляд на подругу. Аманда далеко не глупа. Эльф не приходило в голову, что люди могут сознательно проигнорировать крики о помощи. Но, глядя на разряженную, сверкающую публику, она готова была в это поверить.
– Поэтому, – твердо сказала Аманда, – либо мы остаемся на главных аллеях, либо возвращаемся домой.
– Ты не лучше моих братьев, – раздраженно выдохнула Эльф.
– А ты, несмотря на показное смирение, все тот же сорванец, из-за которого в детстве завязывались все драки.
– Ну конечно, – согласилась Эльф с долей иронии, – просто делаю вид, что я леди. – Она посторонилась, пропуская пьяную, нетвердо ступающую парочку. – Но я больше не ребенок. Хотелось бы понять, кто я на самом деле.
– Мэ-эм…
Эльф оценивающе посмотрела на молодого человека, пытавшегося представиться им. Слабая челюсть и, наверное, служит в лавке. Она бросила на него взгляд Маллоранов, и он тотчас исчез.
– Я уже говорила тебе. Эльф, ты должна выйти замуж. Предложений, думаю, достаточно.
– Ты повторяешь это слишком часто. Я выйду замуж только за необыкновенного человека.
Эльф сообразила, что они перешли на английский, но не стала возражать. Аманда явно не в ладах с иностранными языками, да и вся затея начинала ей казаться глупой.
– Ну, знаешь, – заявила Аманда. – Если ты ждешь кого-то вроде твоих братьев, то сгниешь на полке. И поверь мне, иметь дело с обычным человеком гораздо приятнее.
Пораженная, Эльф даже остановилась и возмутилась:
– Чем же плохи, по-твоему, мои братья?
– Сдаюсь, – подняла руки Аманда. – Ничем. Я сама одно время грезила о них. Но они сделаны из слишком крутого теста. А в обычной жизни хочется иметь рядом приятного человека, который скоротает с тобой вечерок у камина. Признаюсь, – доверительно добавила она, медленно двинувшись дальше, – мне всегда было интересно, каков Маллоран в постели. – Она оборвала фразу, испуганно прикрыв рот рукой.
– Не беспокойся, – улыбнулась Эльф. – Я ничего не скажу Стефену.
Увидев киоск, где продавался лимонад, девушки направились к нему.
– Кого бы ты предпочла, Аманда? – спросила Эльф, когда они остановились со стаканами в руках. – Великолепного партнера в постели, все остальное время выводящего тебя из себя, или надежного, спокойного человека, который и в интимной близости только надежен и спокоен?
– Если ты намекаешь на Стефена…
– Я этого не говорю. Итак, – спросила она, придав лицу сладострастное выражение, – каков он?
Аманда яростно взглянула на подругу, но губы ее дрогнули.
– Он замечательный. Беда в том, что Стефен слишком редко бывает дома и очень устает после целого дня в Уайтхолле. Вот тогда мои мысли устремляются к запретным плодам. Вроде Ротгара.
Эльф приподняла брови, услышав такое исполненное томления упоминание о своем старшем брате маркизе Ротгаре.
– Не то чтобы он красив, – мечтательно продолжала Аманда, – но что-то в нем есть…
– Возможно, то, что он не собирается жениться, – практично предположила Эльф. – Недоступное всегда притягивает.
– Что правда, то правда, – фыркнула Аманда. – А теперь, когда я выдала мой самый большой секрет, ты должна поведать мне свой.
– Мой секрет? – Эльф допила лимонад, который оказался чересчур разбавленным водой и сладким. А есть ли у нее секреты? Она чувствовала, что где-то в глубине ее сознания затаились тревожные мысли, но старалась отгородиться от них. – Я ведь уже говорила тебе, – наконец сказала она. – Это победитель драконов.
– Ты можешь объяснить точнее?
– Победитель драконов? Святой Георгий, полагаю… Нет. Никакой он не святой. Это опасный, даже порочный человек, способный убить, защищая меня. Конечно, по отношению ко мне он не будет опасен. Разве что для моего сердца…
Аманда почти замурлыкала от удовольствия, выражая свое одобрение.
– Что с тобой, Аманда? Для почтенной матроны ты ведешь себя довольно глупо.
– Как почтенная матрона, я могу позволить себе иногда совершать маленькие глупости. А вот незамужние девушки должны быть безупречны. Все же я не считаю, что узнала твою сокровенную тайну. А нет ли определенного мужчины, который вызывает у тебя подобные мысли?
– Десятки. Начиная с сына мельника, когда мы были еще подростками.
– О да! Такие мускулы! Мы прятались возле запруды и истекали слюной, подглядывая за ним…
Эльф надеялась, что отвлекла подругу, но Аманда спросила:
– А сейчас?
– Уолгрейв, – ответила Эльф, чтобы покончить с щекотливой темой. – Меня посещают странные, порой эротические мысли о графе Уолгрейве.