Я, Вадим Плоткин, без гражданства, прибывший в Рим 5 февраля 1979 года по советской выездной визе № 5704-АЗ, письменно подтверждаю, что добровольно и по собственному желанию соглашаюсь помогать сотрудникам Американского посольства в Риме в операции «Pupil». При любом исходе этой операции обязуюсь в течение последующих 20 (двадцати) лет сохранять в тайне все ее обстоятельства, никогда не упоминать об этой операции ни в печати, ни в своих фильмах, ни в разговорах даже с самыми близкими друзьями и родственниками.
27 марта 1979 года
Американское посольство в Риме,
виа Венето, Рим, Италия
Этот исторический документ я сам отпечатал на посольской пишущей машинке, расписался и протянул его Грегори Черни.
– Ну? – сказал я нетерпеливо.
– «Ну, милая, трогай!..» – усмехнулся он, демонстрируя свое знание российской словесности.
Я промолчал. Мы были знакомы больше месяца и чуть не половину этого срока пьянствовали ночами (за его счет) по римским кабакам, так что мне уже ни к чему было разводить тут политесы и восхищаться его безукоризненным русским. Рожденный в США, Грегори Черни, сорокалетний потомок самой первой, двадцатых годов, волны беженцев из России, никогда не бывал в СССР, но его русский был не хуже моего, и только одна деталь выдавала его иноземное происхождение – пристрастие по любому поводу щегольнуть цитатой из русских классиков. Впрочем, как я теперь понимаю, это свойственно всем отличникам славянских факультетов Америки и Европы. А у Грегори его университетский русский был отшлифован под московское произношение на славянском отделении в лучшей – Монтерейской – лингвистической школе американской военной разведки.
Пробежав глазами мою расписку-подписку, Грегори бросил ее в ящик своего письменного стола и молча протянул мне другой лист бумаги – плотный, с водяными знаками и с маленьким гербом ЦРУ вверху. Текст на этом листе был отпечатан четким типографским шрифтом самой последней – «кулачковой» – модели пишущей машинки, но читал я его медленно, поскольку переводил с английского:
Мистеру Грегори Черни, срочно, суперсекретно
По нашим сведениям, Москва заслала в Италию каннибала, с тем чтобы 10–11 апреля, во время еврейской Пасхи, он под видом еврейского эмигранта совершил ритуальное убийство итальянского ребенка.
Никаких дополнительных сведений, к сожалению, не имеем.
Предположения и рекомендации нашего аналитического отдела:
В настоящее время СССР, нуждаясь в американском зерне, трубах для газопровода «Сибирь – Европа» и нефтяных бурильных станках, вынужден довести квоту выпускаемых евреев до 50 тысяч в год, что вызывает резкий протест арабских стран, опасающихся увеличения населения и армии Израиля. В связи с этим КГБ намеренно заполняет поток эмигрантов стариками, больными, работниками торговли и пищевой промышленности, а также проводит дискредитацию еврейской эмиграции, инфильтрируя в ее среду значительное количество преступников, выпущенных из советских тюрем…
– Ага! – воскликнул я, прервав чтение. – Вот! Это как раз то, что я говорил Дэвиду Харрису еще в венском ХИАСе!
– А что вы говорили? – спросил Грегори. Несмотря на дружбу, скрепленную огромным количеством алкоголя, мы с ним продолжали быть на вы, и это, пожалуй, была вторая деталь, выдававшая его несоветское происхождение, – Грегори ни с кем из эмигрантов не переходил на ты (в отличие от нашего брата совка, который на второй день по прибытии на Запад стал тыкать всем и вся, даже старикам).
– Ну как же! – ответил я. – Я написал статью «Как КГБ отомстил сенатору Джексону» – о том, что за вето на режим благоприятствия для СССР КГБ выбросил из тюрем массу уголовников, всучив им еврейские паспорта и выездные визы.
– А, это я читал! – отмахнулся Грегори.
– Вы не могли это читать! Дэвид уговорил меня не печатать статью, чтобы не компрометировать нашу эмиграцию.
– Я знаю. Но у Дэвида есть копировальная машина. Вы думаете, почему я с вами познакомился?
Я изумленно уставился на Грегори, мысленно отбросив себя назад, к нашей первой встрече в Ладисполи на дне рождения одного из эмигрантов. Так вот зачем он так нагло прошелся тогда по поводу нашего потока эмиграции, сказав, что половина его – жлобы и дикари! Провоцировал меня и проверял, блин! А я-то вспыхнул, как бенгальский огонь!..
– Читайте же, – напомнил он о шифровке.
…Однако внедрение уголовников в среду эмигрантов не дало желаемых Москвой результатов – советские криминальные элементы не совершают в Италии преступлений против итальянцев (за исключением мелкого воровства в магазинах), а ограничивают свою преступную деятельность эмигрантской средой.
Вынужденное по экономическим причинам увеличивать эмиграцию, с одной стороны, и оказавшись, с другой стороны, под давлением арабских противников Израиля, требующих прекращения этой эмиграции, Политбюро ЦК КПСС, мы полагаем, поручило КГБ любыми способами скомпрометировать еврейских эмигрантов. И, выполняя это задание, в КГБ решили пойти на повторение в Италии знаменитого дела Бейлиса об употреблении евреями крови христианских младенцев при изготовлении пасхальной мацы…
Я в ужасе поднял глаза на Грегори.
Он усмехнулся:
– Да, дорогой. Представьте, что с вами будет со всеми, когда этот еврей-людоед сожрет итальянского ребенка. Да еще под стеной Ватикана…