Рим. Полная история города - читать онлайн

Глава вторая. Добродетельная жена и первая революция

Ромул-основатель стал первым римским царем.

Да, представьте, Рим изначально не был республикой, как привыкли считать многие. Автор «Истории от основания города» Тит Ливий, живший в I веке до н. э., пишет о семи царях – Ромуле, правившем с 753 по 716 год до н. э., Нуме Помпилии, Тулле Гостилии, Анке Марции, Луции Тарквинии Приске, Сервии Туллии и Луции Тарквинии Гордом.

Преемник Ромула Нума Помпилий не состоял с ним в родстве – он был избран на трон сенатом после смерти Ромула. Впрочем, нет – не после смерти (легендарным личностям не пристало покидать бренный мир столь прозаическим образом), а после чудесного вознесения на небеса, имевшего место 7 июля 716 года до н. э. Во время смотра войска, которое проводил Ромул, произошло солнечное затмение. Мир погрузился во тьму, а когда снова рассвело, выяснилось, что царь исчез. Разумеется, скептики (а таковые имелись во все времена) не поверили официальной версии, согласно которой Ромул вознесся на небо, а нашли его исчезновению более простое объяснение – приближенные, пользуясь удобным случаем, убили царя и спрятали его труп. Дело шло к гражданской войне, во время которой Рим мог быть полностью разрушен, но среди знати нашелся умный человек по имени Прокул Юлий, который поведал римлянам, что имел счастье видеть исчезнувшего Ромула. Царь спустился с небес для того, чтобы сообщить, что он стал богом и зовется теперь Квирин. Он предсказал Риму господство над миром. Римляне поверили Прокулу и выбрали себе другого царя.

Приблизительная карта Рима на момент основания

Представители ста лучших семейств, исконно-коренного римского населения, составили совет при царе, получивший название «сенат». Первые сенаторы и их потомки стали называться «патрициями» («отцами»), а пришлый люд, не владевший землей и не имевший политических прав, назывался «плебсом» («толпой»), как вариант – «плебеями». «Город между тем рос, занимая укреплениями все новые места, так как укрепляли город в расчете скорей на будущее многолюдство, чем сообразно тогдашнему числу жителей. А потом, чтобы огромный город не пустовал, Ромул воспользовался старой хитростью основателей городов (созывая темный и низкого происхождения люд, они измышляли, будто это потомство самой земли)… от соседних народов сбежались все жаждущие перемен – свободные и рабы без разбора, – и тем была заложена первая основа великой мощи».[6]

Пятый царь Рима, Луций Тарквиний Приск, увеличил число сенаторов до двухсот за счет представителей знатных семейств второго порядка. Потомки первых ста сенаторов, призванных самим Ромулом, назывались «patres majorum gentium» («отцы старших родов»), а сенаторы «второго призыва» и их потомки считались «patres minorum gentium» («отцами младших родов») и статус их был ниже. Это так, к сведению.

Джон Уорвик Смит. На горе Палатин. Дата неизв.

Итак, во второй половине VIII века до нашей эры, Рим уже был столичным городом. Давайте прогуляемся по Палатинскому холму – колыбели Рима. Согласно преданию, Ромул провел границу Рима у самого подножья холма, но реальные городские стены были возведены немного выше. И правильно, ведь на ровном месте штурмовать укрепления проще. Другое дело, когда приходится лезть в гору, а сверху валятся камни и горящие полена, льется кипящее масло… Впрочем, у нас не попытка штурма, а мирная экскурсия.

Мы заходим в город через Мугонские ворота, одни из трех самых древних, и движемся по Священной дороге (Виа Сакра) – самой древней римской улице, ведущей к величественному храму Юпитера Статора. Статор на латыни означает «останавливающий». Таким эпитетом Юпитера наградил Ромул за то, что царь богов помог ему остановить бегущих римлян во время нападения сабинян (дело было около 750 года до н. э.). После того как нападавшие были разбиты, Ромул заложил храм на том самом месте, откуда обращался к Юпитеру.

Широкая лестница, восемь величественных колонн, в нише – огромная статуя сидящего Юпитера, который грозно смотрит на каждого пришедшего воздать ему хвалу… Канонических молитв у древних римлян не было, да и вообще не было молитв как таковых. Римляне обращались к богам для того, чтобы заключить с ними сделку. «О великий Юпитер, чье могущество безгранично! Помоги мне изгнать этих собак-сабинян, и я воздвигну в твою честь храм, крыша которого будет подпирать небо!» Желание высказано, плата предложена – если великий Юпитер согласится, то просьба будет исполнена. С исполнением обещаний богам римляне зачастую хитрили. В широко известном древнем анекдоте рассказывается о римлянине, пообещавшем Посейдону жертву в сто голов скота за свое спасение во время морской бури. Вернувшись домой, этот плут пожертвовал богу… сто головок лука, поскольку дословно обещал «сто голов», не вдаваясь в подробности.

Якопо дель Селлайо. Тарквиний Приск въезжает в Рим. Ок. 1447 год

По дороге к храму можно увидеть глиняные хижины с остроконечными соломенными крышами, дома богачей, построенные из дерева и камня, а также различные общественные постройки. Осмотрев храм Юпитера и то, что находится рядом с ним – резиденцию правителя, несколько храмов попроще, дома высших сановников, спускаемся обратно до пересечения Священной дороги с Новой – другой улицей Рима. Слово «другой» здесь уместнее, чем «второй», потому что больше никаких дорог в Риме не было (была, правда, одна лестница, но по ней мы пройдемся чуть позже). По Новой дороге мы выйдем к Римским воротам, но проходить через них не станем, а свернем в сторону и пройдем вдоль стены, благо тут есть где пройти – вплотную к ней постройки не лепятся. Через некоторое время мы выйдем к третьим воротам, от которых спускается вниз длинная лестница, названная Лестницей Кака (или – Какоса) в честь трехглавого пастуха, осмелившегося украсть двух быков у легендарного героя Геракла. То, что сам Геракл тоже украл этих быков и четырех коров в придачу у исполина Гериона, доброму молодцу в укор не ставится – ведь он не крал скот, а совершал очередной, десятый по счету, подвиг. А вот Каку досталось сурово – Геракл его убил, и случилось это (если вообще случилось) в долине между Авентинским и Палатинским холмами, где заканчивается лестница Кака. Еще за 500 лет до нашей эры в этой долине проводились состязания на колесницах, а впоследствии здесь построили Большой цирк – самый крупный ипподром Древнего Рима, на котором могли одновременно состязаться 12 колесниц! Цирка уже нет, но кое-что, доступное осмотру, от него осталось. Можно присесть где-нибудь в тени и вспомнить историю Рима.

Луций Тарквиний Приск, правивший с 616 по 579 г. до н. э. – это первый римский царь (и пятый по счету), существование которого признается большинством современных историков. Те, что были до Луция, в том числе и Ромул, считаются скорее легендарными, нежели историческими лицами.

«Приск» переводится как «первый». Почему вдруг? Дело в том, что Тарквиний Приск был наполовину этруском. Этрусская цивилизация существовала в I тысячелетии до н. э. на северо-западе Апеннинского полуострова (ныне это область Тоскана). Происхождение этрусков туманно, да и нас с вами оно особо не интересует, поскольку не имеет прямого отношения к нашей теме. Нам важно знать, что этруски жили еще до появления Рима и римляне многое от них переняли. Луций Тарквиний принял дополнительное имя «Приск», поскольку стал первым этрусским царем Рима.

Самое время разобраться с римскими именами, чтобы не путаться во всех этих Луциях Корнелиях и Гнеях Помпеях.

Классическое полное римское мужское имя, за редким исключением, состояло из трех компонентов – личного имени или «преномена», родового имени или «номена» (по-нашему – фамилии) и индивидуального или родового прозвища, называемого «когноменом».

Слово «номен» переводится как «имя». Родовое имя римляне считали собственно именем. «Пре-номен» – это то, что предшествует имени, а «ког-номен» дословно можно перевести как «кровное имя», потому что слово «когнацио» означает «кровное родство». Носители одного номена, то есть представители одного большого рода, могут носить разные когномены, указывающие на то, к каким ветвям они относятся.

Возьмем, для примера, Луция Юния Брута, организатора первой римской революции, в ходе которой монархия была заменена республикой (с ним мы познакомимся чуть позже). «Луций из рода Юниев по прозвищу Брут» – так можно «перевести» это имя. Прозвище, кстати говоря, неблагозвучное. «Брутус» переводится с латыни как «тупица». Правда, история данного конкретного прозвища не обидная для его носителя. Луций Юний притворялся недалеким для того, чтобы не вызывать подозрений у царя-тирана, который был его дядей по матери. Тит Ливий пишет о Луции как о «юноше, прятавшем свой природный ум под маской». Все относительно – в зависимости от обстоятельств прозвище «Тупица» может быть признаком большого ума.

Если у римлянина было два прозвища, то второе называлось «агноменом». Чаще всего агномены являлись личными прозвищами и не передавались по наследству, но были и исключения из этого правила. Так, например, диктатор Луций Корнелий Сулла присоединил к своему имени агномен «Феликс» («Удачливый»), который стал в его роду наследственным. Агномен мог быть как почетным прозвищем, данным за какие-то заслуги, так и прозвищем в прямом смысле этого слова, например: «Красс» («Жирный») или «Калигула» («Сапожок»). Часто агномены давались из сугубо практических соображений – для того, чтобы отличить сына от отца. Согласно римской традиции, старшие сыновья наследовали полные имена своих отцов, все три компонента. А бывало и так, что род разрастался настолько, что когноменов для различия его представителей становилось недостаточно и приходилось добавлять агномены. К этому располагало малое количество личных имен у римлян. Всего их было около семидесяти, но широко употреблялось только восемнадцать, а в некоторых родах и того меньше – два или три. Если вы посмотрите на перечень выдающихся людей из рода Корнелиев Сципионов, то увидите только Гнеев, Луциев и Публиев. Существовала и другая традиция, ограничивающая количество употребляемых имен – если представитель рода совершал какой-то позорный поступок, то его имя «выводилось из оборота» в данном роду. Также имя могло быть «выведено» и по постановлению сената, как это произошло с именем Марк в роду Антониев после победы Октавиана Августа над Марком Антонием в 31 году до н. э.

Третий по счету царь Рима Тулл Гостилий разрушил Альба-Лонгу, после чего Рим стал главой Латинского союза, а Луций Тарквиний Приск своими победами над соседями (в первую очередь этрусками и сабинянами) упрочил славу Рима настолько, что ее уже никто не решался оспаривать.

Большое внимание Тарквиний уделял строительству. В его правление были построены храм Юпитера Капитолийского и Большой Цирк, и начато осушение болот между Палатинским и Капитолийским холмами, для чего по этрусским образцам была создана Большая Клоака (Клоака Максима). Этот извилистый канал протяженностью в 800 метров, является частью древней канализационной системы. Примечательно, что Большая Клоака функционирует по сей день в качестве ливневой канализации. Нет, вы только подумайте – этому санитарно-гигиеническому объекту более двух с половиной тысяч лет!

Луи Лафит. Брут слушает послов Тарквиниев. Ок. 1815 год

Также при Тарквинии было начато сооружение Римского форума или же просто Форума – главной рыночной площади Древнего Рима. Осушенная земля между двумя холмами просто напрашивалась на то, чтобы ее использовали как общественное пространство. Изначально здесь был рынок, затем стали проводиться народные собрания (комиции) и публичные церемонии. Наиболее древние артефакты Форума – это Черный камень, представляющий собой часть плиты из черного мрамора, Вулканал – алтарь бога огня Вулкана и руины храма Венеры Клоацины. Туристам рассказывают, что Вулканал воздвигли еще при Ромуле, но мы-то знаем, что при Ромуле здесь были болота, которые могли использоваться как кладбище, не более того. А еще рассказывают, что Черный камень установлен над захоронением Ромула, и многие этому верят…

Античный Форум. Полный панорамный вид. 1909 год

Что же касается храма Клоацины, то по древнеримскому историку Плинию Старшему (I век) его воздвигли после примирения Ромул и царь сабинян Тит Таций. Они принесли очистительную жертву и воздвигли на этом месте храм. «Клоацина» переводится с архаичной латыни как «Очищающая»… Так-то оно так, но вообще-то Венера в этой своей ипостаси почиталась как богиня Клоаки, городской канализации. А что тут удивительного? Канализация – весьма важная часть городского хозяйства, и без своей божественной покровительницы ей никак нельзя. Так что, скорее всего, храм Венеры Клоацины был сооружен одновременно с Большой Клоакой.

К самым древним артефактам Форума также относят и фундамент Регии, которая изначально была то ли резиденцией римских царей, то ли правительственным учреждением, а позднее стала местопребыванием верховного понтифика. Согласно преданию, Регия была построена вторым царем Рима, Нумой Помпилием. Но тот фундамент, который дошел до наших времен, принадлежит более поздней постройке. И не факт еще, что ее воздвигли на том месте, где стоял дворец Помпилия; и не факт, что Помпилий существовал (но легенды нужно чтить).

Изначально латинское слово «форум» переводилось как «площадь», но, поскольку на площадях возникали рынки (не пропадать же месту!), у этого слова появилось второе значение. «Форум боариум» («Бычий форум») – это не «бычья площадь», а «бычий рынок». Бычий форум – это древнейшая торговая площадь Рима. Ложбина между Капитолийским, Палатинским и Авентинским холмами, первоначально находившаяся за пределами Рима, была очень удобна для торговли с иноземцами. Некоторые историки сомневаются в том, что это не слишком просторное место подходило для торговли скотом, и объясняют происхождение названия бронзовой скульптурой быка, когда-то стоявшей на этом месте. Но, так или иначе, здесь велась торговля, а там, где собираются люди, неизбежно должны были возникать храмы. До нашего времени сохранились храм Геркулеса (ок. 120 до н. э.) и храм Портуна (ок. 100 года до н. э.), бога-хранителя входов и запасов. Имя этого бога неспроста созвучно имени богини удачи Фортуны, ведь он считался ее мужем. У храма Портуна есть и второе название – храм Фортуны Вирилис (Мужской удачи).

Кроме античных храмов, на Бычьем форуме можно увидеть две древние арки – арку Януса и арку аргентариев, воздвигнутую в 204 году на средства цеха аргентариев (чеканщиков серебряной монеты) в честь императора Септимия Севера (146–211) и членов его семьи. Арка аргентариев меньше, чем арка Януса, но зато она целиком сделана из мрамора, а кирпичная арка Януса только облицована мраморными плитами. Предназначение арки Януса спорно. Некоторые историки считают, что она всего лишь обозначала вход на форум, поскольку название «ианус куиринус» можно перевести и как «арка Януса», и как «входная арка» («входные ворота»).

Ромул основал Рим, Тулл Гостилий сделал его центром Латинского союза, а Луций Тарквиний Приск заложил основы могущества Великого Рима. К слову будь сказано, что начинал Луций Тарквиний как начальник конницы у римского царя Анка Марция, по материнской линии приходившегося внуком Нуме Помпилию. Когда Анк Марций умер, Луций Тарквиний сумел убедить римлян в том, что опытный военачальник будет лучшим правителем, чем несовершеннолетний сын покойного царя, и стал царем Рима. Возмужав, царские сыновья подослали к Луцию Тарквинию убийц, но сами занять престол не смогли – возмущенные римляне изгнали их и выбрали царем Сервия Туллия, сына рабыни из дома Тарквиния. Как бы сказали ныне, Сервий был выдвиженцем Тарквиния.

Франс Гюйс. Портрет Сервия Туллия. XVI век

Если Луций Тарквиний Приск заложил основы могущества Рима, то Сервий заложил основы его политической системы. Сервий предоставил плебеям право римского гражданства, которое прежде имели только патриции. Став гражданами, плебеи начали платить налоги и призываться на военную службу. Увеличился приток денег в казну и уменьшилось давление знати на царя, власть которого нашла новую опору в плебеях. Разумеется, патриции были недовольны возвышением плебеев. Опираясь на поддержку сената, зять Сервия (и сын Тарквиния) Луций Тарквиний сверг своего тестя и стал седьмым и последним царем Рима, известным как Луций Тарквиний Гордый.

Тарквиний Гордый не унаследовал талантов своего отца и ничему не научился у своего мудрого тестя. Он был тираном и за четверть века своего правления настолько достал римлян, что в 509 году до н. э. они изгнали его и установили республику вместо монархии. Так свершилась первая в истории человечества демократическая революция! Ура, товарищи римляне! Слава Республике!

К любому историческому факту приложена своя легенда, без этого история была бы чересчур пресной.

У Тарквиния Гордого был младший сын Секст, между нами говоря, тот еще мерзавец (в данном конкретном случае яблочко упало недалеко от яблоньки). На одной из попоек во время осады города Ардеи, находившегося на расстоянии 25 километров от Рима, между патрициями возник спор о том, чья жена лучше, то есть добродетельнее. Некий Тарквиний Коллатин, состоявший в дальнем родстве с Тарквинием Гордым, предложил всем сесть на коней и внезапно нагрянуть с проверкой к женам.

Тициан. Тарквиний и Лукреция. Ок. 1571 год

Сказано – сделано. Прекрасную Лукрецию, жену Тарквиния Коллатина, «инспекторы» застали за прядением шерсти, в то время как прочие дамы в отсутствие мужей предавались развлечениям. Лукрецию единогласно признали лучшей из жен, но дело не в этом, а в том, что Секст Тарквиний был пленен ее красотой и возжелал обладать ею.

Как пишет Тит Ливий, негодяя возбуждала не только красота Лукреции, но и ее примерная добродетель. Спустя несколько дней, Секст Тарквиний тайно от Коллатина вновь посетил его дом, загостился до ночи, а когда все заснули, вошел к спящей Лукреции с обнаженным мечом в руке и, мешая уговоры с угрозами, попытался склонить ее к близости. Однако, добродетель Лукреции устояла даже перед страхом смерти, и тогда Секст Тарквиний пригрозил, что, убив ее, он подбросит к ней в постель мертвого нагого раба и объявит, что покарал их как прелюбодеев. Устрашившись позора, несчастная женщина уступила насильнику.

Когда Секст Тарквиний утолил свою страсть и отбыл, Лукреция послала гонцов к своему отцу, сенатору Спурию Лукрецию Триципитину, и мужу, приглашая их срочно прибыть к ней. Когда те прибыли, она рассказала о случившемся и взяла с отца и мужа клятву отомстить за ее поруганную честь. Оба они пытались утешить Лукрецию, возлагая всю вину за случившееся на Секста, но она ответила им фразой, вошедшей в историю: «Хоть я и не виню себя в грехе, но и от кары не освобождаю, и пример Лукреции не сохранит жизни ни одной распутнице!». Сказав это, Лукреция достала спрятанный под одеждою кинжал и пронзила им свое сердце…

Тело Лукреции вынесли из дома на площадь и поведали народу об обстоятельствах, приведших к ее смерти. Народ возмутился и сверг царя, вместо которого отныне стали править два выборных претора. Одним из них, к слову будь сказано, стал Тарквиний Коллантин, а другим – уже упоминавшийся выше Луций Юний Брут, сын сестры царя Тарквиния Гордого, приходившийся также родственником и Лукреции. Так Рим из монархии превратился в республику. Две с половиной тысячи лет назад – нет, вы только подумайте!

Питер Пауль Рубенс. Тарквиний и Лукреция. Ок. 1609–1611 годы

Образ добродетельной Лукреции пользовался большой популярностью у живописцев эпохи Возрождения. Можно вспомнить «Самоубийство Лукреции» (1518) Альбрехта Дюрера, «Лукрецию» (ок. 1530) Лукаса Кранаха Старшего, «Лукрецию» (1540) Франческо Пармиджанино, Лукреция (ок. 1580) Паоло Веронезе, «Смерть Лукреции» (1620) Франческо Рустичи, две версии «Самоубийства» Рембрандта (1664 и 1666). Жертву и насильника изображали такие мастера, как Тициан (1571) и Рубенс (1610). Из более поздних картин можно отметить «Клятву Брута над телом Лукреции» (1884) французского художника Анри Пинта. Эта картина перекликается с «Трагедией Лукреции» (ок. 1500) Сандро Боттичелли, на которой римляне с обнаженными мечами клянутся отомстить за смерть Лукреции.

«Тарквиния и Лукрецию» Рубенса можно увидеть в Эрмитаже. Это полотно было написано под влиянием одноименной картины Тициана, которая в настоящее время хранится в кембриджском музее Фицуильяма. Обе картины похожи композиционно, но есть и отличия. Если Лукреция Тициана выглядит испуганной, то Лукреция Рубенса скорее непреклонна и положение ее рук более красноречиво.

Поэты тоже не остались в стороне. Первым из тех, кто рассказал о трагедии Лукреции в рифме, стал Публий Овидий Назон (43 год до н. э. – 17 год до н. э.). В своей элегической поэме «Фасты» («Календарь») Овидий рисует образ женщины, ценящей достоинство выше жизни. Даже в последний момент, уже пронзенная кинжалом, Лукреция заботится о том, чтобы пристойно упасть к ногам своего отца. Разница между Ливием и Овидием в том, что, рассказывая об одних и тех же событиях, первый излагает факты, а второй использует яркие образы.

Мог ли Уильям Шекспир пройти мимо такого сюжета, как история Лукреции? Конечно же, не мог. Примерно в 1594 году он написал поэму «Обесчещенная Лукреция» (точнее – «Поругание Лукреции»), насчитывавшую 265 строф по семь строк в каждой. Лукреция или Тарквиний упоминаются во многих произведениях Шекспира, в том числе и в самых известных: «Макбет», «Укрощение строптивой» и «Двенадцатая ночь».

Вам хотелось бы оперы? Извольте – ее написал для вас в сороковых годах ХХ века британский композитор Бенджамин Бриттен. «Поругание Лукреции» – камерная опера, в которой задействованы всего 8 певцов и 13 музыкальных инструментов, но скромность «антуража» позволила Бриттену заострить внимание на психологии героев. Другая опера о Лукреции, написанная итальянским композитором Отторино Респиги (1879–1936) по поэме Шекспира, не получила большой популярности.

Столько всего посвящено Лукреции, что глаза разбегаются. Но если попытаться выбрать самое яркое произведение в каждом жанре, то выбор будет таким – картина Рубенса, поэма Шекспира и опера Бриттена.

Несмотря на то, что христианская религия категорически осуждает суицид, Данте Алигьери в своей «Божественной комедии» поместил Лукрецию в Лимб, первый круг ада, вместе с Сократом и Сенекой, которые тоже покончили с собой. Видом наказания в Лимбе служит безболезненная скорбь, в то время как основную массу самоубийц, превращенных в деревья, терзают в седьмом круге ада гарпии. Почему вдруг такая поблажка? Да потому, что ни у Лукреции, ни у Сократа, ни у Сенеки не было выбора (в свое время мы поговорим о каждом).

Надо сказать, что отсутствие памятника добродетельной матроне является большим упущением со стороны римлян. Подобный памятник сразу бы породил легенду о том, что прикоснуться к нему, не получив ожога, может только добродетельная женщина. Очереди стояли бы длиннее, чем к статуе Джульетты в Вероне…

Итак, монархический Рим начался с волчицы, выкормившей своим молоком первого римского царя, а закончился на Лукреции, кровь которой, если можно так выразиться, «смыла» римскую монархию. К единоличному правлению Рим вернется не раз, но то уже будут не цари.

Впрочем, есть мнение, что Лукреция никогда не существовала, а была выдумана римскими историками примерно в III веке до н. э. А о том, для чего это могло понадобиться, вы узнаете из следующей главы.

Но прежде, чем переходить к ней, нужно вспомнить добрым словом итальянского палеоэтнографа Луиджи Пигорини, стараниями которого в далеком в 1876 году в Риме был основан историко-этнографический музей, который ныне известен как Музей Пигорини (официально – Музей доисторических времен и этнографии Луиджи Пигорини).

Здание музея расположено в Квартале всемирной выставки E. U.R.[8] в южной части Рима. Все самое-самое древнее собрано здесь. Музей вобрал в себя несколько собраний, самым известным из которых является так называемый Кирхернариум – коллекция, начало которой положил в середине XVII немецкий ученый, монах ордена иезуитов Афанасий Кирхер. Всегда приятно любоваться старыми зданиями, как снаружи, так и изнутри, но надо отметить, что расположение в зданиях современной постройки дает такое преимущество, как удобство осмотра экспозиции.

Пренестинская фибула. Ок. 600 год до н. э.

В каждом музее есть своя «жемчужина» – самый ценный, наиболее интересный (и при этом не всегда самый известный) экспонат. Жемчужиной Музея Пигорини является Пренестинская фибула[9] – золотая застежка, датированная примерно 600 годом до н. э. Фибула ценна не только своим почтенным возрастом, но и тем, что на ней выгравирована надпись на архаической латыни: «Маний сделал меня для Нумерия».

Впервые фибула была представлена публике в 1887 году немецким археологом Вольфгангом Хельбигом, известным своими исследованиями настенных росписей Помпеи. Хельбиг сообщил, что один из его друзей приобрел застежку в городе Палестрина, близ Рима. В древности этот город назывался Пренесте, отсюда и название артефакта.

Все купленное с рук (а не найденное при раскопках!) всегда вызывает сомнения в своей подлинности. Не избежала этой судьбы и Пренестинская фибула. Выражение «Маний сделал это для Нумерия» в кругу специалистов стало нарицательным для обозначения искусной подделки. Но совсем недавно, в 2011 году, подлинность фибулы была подтверждена при помощи современных методов исследования. Маний действительно сделал это для Нумерия в VII веке до нашей эры.

Для полноты впечатления о древнейшем периоде истории Рима следует посетить Музей Палатина, расположенный, как нетрудно догадаться по названию, на Палатинском холме. Белое двухэтажное здание музея было построено в 1868 году для монастырских нужд, музей въехал сюда в тридцатые годы прошлого века. Экспозиция музея начинается с каменных артефактов среднего палеолита (от 200 000 до 40 000 лет назад), найденных на Палатинском холме, и заканчивается экспонатами IV века, относящимися к так называемой Поздней Римской империи.

На римской площади Вилла Джулия, в здании бывшей летней папской резиденции находится Национальный этрусский музей, по праву считающийся лучшим в своем роде. Интерес представляет не только богатая экспозиция, но и само здание музея, классический образец архитектуры маньеризма, для которого характерна причудливость форм и отделки. Виллу построили при папе Юлии III в середине XVI века, когда эти места были окраиной Рима. В конце XIX века вилла была продана государству и здесь расположился музей. В 50 залах выставлено около 6000 экспонатов, главным из которых является терракотовый надгробный памятник «Саркофаг супругов», датируемый 530–520 годами до н. э. Памятник очень трогательный, он изображает супругов, возлежащих на пиру – присутствие жены на пиру рядом с мужем свидетельствует о том, что этрусские женщины, в отличие от римлянок, пользовались равными правами с мужчинами.