– Мам, ма-ам, а мы поиграем? – Сонечка болтала ножкой, с которой я снимала ботиночек.
Я забрала её из сада недалеко от дома. Теперь мы обе были дома.
Моя малышка, Вишенка, конечно, всё уже умела сама, но мне хотелось сделать это быстрее, чтобы мы, наконец, прошли в комнату, и я могла сесть в любимое кресло, хотя бы на пару минут расслабиться после этого жуткого дня.
– Мамулечка, миленькая, поиграем в принцессу? – снова спросила она, потому что я не ответила, занятая её ботинками.
– Поиграем, малышка, – улыбнулась я. – Конечно, поиграем! Сейчас только сначала надо раздеться, умыться, пару минут отдохнуть, а потом ты мне расскажешь, что было в садике.
Я сбросила туфли, сняла модный тренч с себя, и точно такой же – с дочки.
Моей крошке нравилось, когда мы одинаково одевались. Это называлось “Фэмили лук” и я тоже очень любила покупать нам с Соней похожие или одинаковые вещи. Некоторые наши местные дизайнеры стали специально выпускать такую одежду, я сидела на сайтах по вечерам, выбирала нам с моей Вишенкой костюмчики или платья. На одежде дочери я не экономила, да и на своей тоже – вроде бы не было повода экономить, ведь довольно долгое время дела фирмы, которую я отняла у Демида шли очень хорошо.
Вымыла дочке руки, дала яблоко, сама взяла себе спелый алый плод, села в кресло, откинув голову на спинку и закрыв глаза.
Боже, как же меня всё достало!
Демид!
Я думала, ненавидеть его больше нельзя – как же я ошибалась!
У моего бывшего просто талант превращать мою жизнь в филиал ада.
Придурок жизни!
Альфа-самец на минималках!
Урод!
Как я могла в него влюбиться? И любить так самоотверженно? Верить! Гореть! Жить им одним!
Возможно, именно это меня и утопило.
Слишком сильно любила. Слишком растворилась в нём.
Главное, я ведь смогла собрать себя, смогла выжить! пережила всё. Думала отболело, выжжено, выпотрошено и забыто.
А он, оказывается, сидел и выжидал. Как игуана, которая кусает свою жертву, впрыскивая яд, а потом таскается за ней, ждёт, пока добыча уже не сможет сопротивляться.
Мой бывший – такая вот игуана.
Гадил и ждал.
Когда мои дела пошли под откос?
Всё стало ломаться буквально в последний год. И теперь я усматривала в этом наглую, беспринципную, подлую руку Ремизова, который скрывался за личиной Царёва.
После измены и развода я считала бывшего мужа подлецом и негодяем. Но не подозревала, что он настолько мелочен и мерзок!
Он говорил, что это ЕГО фирма, что это ОН её создал, работал, зарабатывал.
Конечно! Мужчины все так говорят! только они всегда всё делают!
А как же жена? Любимая женщина, которая рядом? Которая создаёт надежный тыл? Уют в доме? Которая поддерживает и помогает во всем?
Демид забыл, как мне приходилось в чём-то себе отказывать, когда у него были проблемы и все деньги шли в дело. Забыл, как я сидела рядом ночами, когда он не мог уснуть и ему нужно было выговориться, всё обсудить. Забыл, как я давала ему советы, как я предлагала прислушаться к мнению аналитиков, а не рубить с плеча. Забыл, как я в него верила, повторяла, что он самый лучший, что он мой герой, что у него всё получится – даже в такие моменты, когда, казалось, он потеряет всё!
Конечно же, я не имела никакого отношения к его фирме и к его успеху! Разумеется! Да!
Он рычал, чуть ли не плевал мне в лицо, рассказывая о том, какая я беспринципная дрянь, если смею оспаривать его право быть хозяином его детища!
Только вот он облажался, когда решил записать свою компанию на меня! Это раз!
И еще облажался, когда решил понюхать между ног у секретарши!
Фу!
Казалось, меня вырвет от подобного сравнения, зато оно меня сразу отрезвило.
Никакого снисхождения Демиду!
Никаких уступок!
Я найду выход. Уже нашла.
– Мамуля, ты отдохнула? – Вишенка стояла у моего кресла, теребила край платьица.
– Да, куколка моя, всё, мама выдохнула, пойдем теперь переодеваться. Потом позвоним бабушке.
– А поиграть?
– Ты же хотела в принцессу? Вот как раз, наденем тебе платье принцессы, сама выберешь какое.
Платьев принцесс у нас очень много, что-то покупали, что-то с мамой сами шили, благо, на ребенка это довольно просто – купили отрез фатина метров двадцать, навертели пышную юбочку, пришили к ней маечку, украсили тем же фатином – и готов новый наряд, дел на копейку, а куклёне нашей радость.
– Хочу новое, которое бабуля сшила!
– Отлично.
Открыла шкаф, достала яркое в стиле Барби розовое платье.
Не знаю, повезло мне или нет, но мамы сейчас с нами не было. Она уехала в санаторий в Ессентуки с подругами, мы созванивались каждый вечер по видеосвязи.
Конечно, мне необходим был её совет, что делать, как поступить. Но нагружать маму сразу всеми моими проблемами я не хотела. Поэтому решила пока не рассказывать ей ни про визит Демида, ни про его слова о том, что он меня бомжом собирается сделать.
Сдаваться на милость бывшего мужа я, естественно, была не готова. Хотя перспектива ради этого лечь в постель с нелюбимым мужчиной меня тоже совсем не радовала.
Думала об этом, пока моя дочурка расставляла на кукольном столике чашечки и блюдечки. Чаепитие у принцесс – это стало её любимой игрой в последнее время. Нам с мамой каждый вечер доставалась чашечка вкусного кукольного чая и кусочек пластикового тортика.
– Вот, мамулечка-красотулечка, бери, кушай, пожалуйста. Очень вкусно?
– Вкусно, малышка, спасибо! И так красиво всё! Умница!
Моё материнское сердце радовалось, пело от счастья, когда я смотрела на свою сладкую Вишенку.
Как же мне повезло, что у меня есть она! Если бы не Соня, я, наверное, просто сошла бы с ума. Рассыпалась в прах – не собрать.
И как хорошо, что этот негодяй Ремизов ничего не знает о дочери! Соня моя, только моя девочка! И пока у меня будут силы жить и дышать, бывший о ней не узнает!
Да он, к слову, не особенно и стремился узнать о том, как я жила все эти годы. ему было плевать на меня. Его заботила только компания, которую я присвоила!
Такой мужчина не достоин иметь что-то общее с моей дочерью. Он просто донор.
– Мамуля, скажи, а когда наш папочка, король, вернётся из далёкой страны? Ему же, наверное, там плохо? А мы бы пригласили его на чаепитие, угостили, и ему сразу бы стало хорошо, да?
– Да…конечно…
Я нашла в себе силы ответить дочери несмотря на то, что я этот момент моё сердце поливали ледяной кислотой, разъедающей душу.
– Мамуль, я очень хочу, чтобы папа вернулся!