Под убаюкивающую, сонную музыку дождя не хотелось вылезать из постели. Утро было серым, туманным и безрадостным – самая подходящая погода для ноября. Зима в этом году наступать не спешила, и весь город погрузился в плаксивую осеннюю меланхолию. Накануне я до полуночи смотрела фильмы, но утром по привычке проснулась в шесть часов. Что поделаешь, даже в собственные выходные я не позволяю себе спать долго, к тому же из кухни доносились ароматные запахи жареной яичницы с ветчиной.
Как я и думала, тетя Мила суетилась около плиты. Работал телевизор – тетушка привыкла смотреть передачи и сериалы «по старинке», пользоваться компьютером или ноутбуком она не хотела. Говорила, что это неудобно, да и не привыкла она к новым технологиям. Я неоднократно пыталась приучить тетю Милу к просмотру фильмов на ноутбуке, однако сделать это оказалось невозможным. Тетушка упорно игнорировала компьютеры, поэтому дома у нас было целых два телевизора – один на кухне, другой в ее комнате.
– Доброе утро, Женечка, – сказала она. – Садись, завтрак уже готов!
Я насыпала себе кофе в чашку, залила кипятком. Тетя положила в мою тарелку ароматно пахнущую яичницу с ветчиной, рядом поставила дико полезный и тем не менее вкусный сэндвич. Да, если бы не тетушкины старания, я бы питалась тостами да бутербродами на скорую руку, так как кулинарные способности отсутствовали у меня полностью, а задача сварить самый простой суп казалась мне попросту невыполнимой.
Что поделаешь, каждому свое. Зато у меня имелись другие таланты: к примеру, я владела приемами всех известных боевых искусств, обладала превосходными способностями к иностранным языкам и могла быстро освоить любой диалект. Что, собственно, очень пригодилось в моей работе телохранителя. Могу сказать без ложной скромности, что в Тарасове я, Евгения Охотникова, была лучшим профессионалом своего дела. Даже не сосчитаю число успешно раскрытых мною дел и количество спасенных жизней – ко мне обращались самые разные люди, и я делала все возможное и невозможное, дабы обезопасить своих клиентов.
Сейчас, правда, в моей бурной деятельности наступило затишье. Прошло уже полторы недели с момента завершения очередного дела, и пока никто ко мне не обращался за помощью. Хотя это и неудивительно – специфика моей работы такова, что четкого графика у меня нет. Бывает, за одним заказом следует другой, и я работаю без выходных, двадцать четыре часа в сутки, в течение месяца, а то и больше. А случаются периоды, когда у меня выдается своеобразный отпуск – клиентов нет, и я провожу время за крайне бестолковым, с точки зрения тети Милы, занятием. То есть за просмотром фильмов. Тетушка никогда не понимала моего увлечения – ей сложно представить, что мне доставляет удовольствие целыми днями сидеть у себя в комнате и смотреть кино, прерываясь лишь на еду и сон.
Несмотря на то что тетя Мила гораздо старше меня, она старается вести активный образ жизни – посещает разнообразные культурные мероприятия, встречается с подругами, экспериментирует на кухне, вечерами рукодельничает. Я же, по ее мнению, в свободное время веду крайне скучный образ жизни. У меня нет близких подруг, с которыми можно отправиться по магазинам, да и шопинг я считаю крайне утомительным и бестолковым занятием. Я не пытаюсь познакомиться с представителями противоположного пола для создания крепкой семьи и всячески оберегаю свою свободу. Мне не интересны ни живопись, ни классическая музыка, ни театр, и это очень печалит тетю Милу. И еще – я терпеть не могу застолий и дружеских посиделок, но, несмотря на это, тетушка не упустит возможности затащить меня на подобное мероприятие. Благо, когда я занимаюсь очередным заказом, тетя Мила меня не трогает – она знает, что в рабочее время я порой появляюсь дома только поздно вечером, а ухожу рано утром. Но вот в выходные она дает волю своей безудержной фантазии и изобретательности в попытках подыскать мне пару или обогатить мой внутренний мир посещением выставок или концертов.
Я не спеша завтракала, ожидая, какое развлечение придумает тетя Мила на сегодняшний день. Вчера мне удалось избежать похода в гости к ее давней подруге Елене Юрьевне – я сослалась на внезапную мигрень, которая по неведомой причине разыгралась с утра. Удивительно, но тетушка поверила, хотя плохое самочувствие – вещь, не свойственная мне с детства.
Но сегодня придется придумывать какую-то другую причину не составлять тете Миле компанию в ее мероприятиях. Я решила импровизировать на ходу, к тому же пока тетушка внимательно слушала новости по телевизору.
– Кошмар какой! – воскликнула она, всплеснув руками. – Женя, ты слышала, что творится?
– А что такое? – прожевав кусок ветчины, я посмотрела на экран.
Диктор, светловолосая барышня в бежевом костюме и в очках, вещала:
– Один человек погиб и четверо получили ранения различной степени тяжести после теракта с применением огнестрельного оружия в Старом городе в Иерусалиме в субботу, девятнадцатого ноября. По данным израильской полиции, нападение было совершено на Цепной улице, которая расположена недалеко от Храмовой горы. Стрелявший террорист скрылся, ведется розыск. В Старом городе введены особые меры безопасности. По данным общей службы безопасности Израиля, стрелявшему было около двадцати лет, национальность преступника неизвестна. Расположенная с восточной стороны Старого города Иерусалима Храмовая гора – наиболее священное место для иудаизма, так как здесь находились Первый и Второй Иерусалимские храмы. Сейчас на горе находятся мечеть Аль-Акса и Купол Скалы. После мечети Аль-Харам в Мекке и Мечети Пророка в Медине гора считается третьей по святости. В последнее время Храмовая гора и прилегающие к ней улицы часто становятся местами терактов.
Новостная сводка прервалась рекламой. Тетушка все ужасалась:
– Нет, подумать только! Куда катится этот мир? Каждый день какой-нибудь теракт! Вчера вот сообщили, что шестнадцатилетний подросток напал на двух полицейских, нанес им ранения… Сегодня стрельбу открыли… И ведь террористы, считай, подростки! Им бы в школе или в техникуме учиться, а они стрельбу открывают…
– Ну, то в Израиле, – заметила я. – Что удивляться, там вечно что-нибудь происходит…
– И ты думаешь, в России терактов нет? – хмыкнула тетушка. – Еще как есть, по всему миру какая-то эпидемия насилия и жестокости… Да тебе ли это не знать, у тебя ведь работа такая, что всего насмотришься…
– Что верно, то верно, – пожала я плечами. – Куда деваться.
– Вот, я и говорю, Женя, пора тебе завязывать с твоей работой! Я ведь волнуюсь за тебя, переживаю! Нет бы семью создать, в твоем возрасте все уже замужем и с детьми! А ты что? Только работа да фильмы твои и больше ничего! Что у тебя за жизнь такая?
«Ну, началось», – подумала я про себя.
Сообщение о терроризме в Израиле внезапно перешло в обсуждение моей непутевой и никчемной жизни. Сейчас тетя Мила начнет придумывать, как устроить мое личное счастье и заставить меня отойти от дел. Могу поспорить, что она предложит мне познакомиться с очередным неженатым родственником ее какой-нибудь давней подруги…
– Спасибо за завтрак, – я встала из-за стола, стараясь прекратить неприятный для меня разговор. – Я в комнату!
– Женя, но ты ж не доела сэндвич! – всплеснула руками тетушка.
Я заверила ее, что уже наелась, а за сэндвичем зайду чуть попозже. Тетя еще что-то хотела сказать, но рекламная пауза закончилась, и тетушка стала внимательно смотреть новости.
Унылое серое утро перетекло в столь же безрадостный дождливый день. Я не горела желанием выходить из дома – как раз смотрела очередной триллер с лихо закрученным сюжетом. Фильм оказался настолько интересным, что полностью поглотил мое внимание, и я с нетерпением ждала развязки. В триллере я нашла идеальным и сюжет, и подбор актеров, и подходящую тревожную музыку.
Даже не заметила, как зазвучала совершенно другая мелодия, не из фильма. Сперва я подумала, что тетя Мила громко включила телевизор – так, что звук прорвался даже через мои наушники, но потом поняла, что музыка раздается в моей комнате.
Я поставила фильм на паузу, сняла наушники и взяла в руки свой мобильный телефон.
Сотовый разрывался от чьих-то упорных попыток дозвониться до меня. Номер был незнаком – значит, звонил либо потенциальный клиент, либо кто-то просто ошибся. Последнее случалось довольно редко, поэтому я приготовилась к тому, что мне предстоит заняться очередным делом.
Я взяла трубку и проговорила:
– Слушаю вас.
– Здравствуйте, – ответил незнакомый мужской голос.
Я предположила, что моему собеседнику должно быть около сорока – сорока пяти лет. По крайней мере, таковым было мое первое впечатление.
– Могу я поговорить с Евгенией Охотниковой? – поинтересовался незнакомец.
– Я вас внимательно слушаю, – отозвалась я. – Чем могу быть полезна?
– Меня зовут Игорь Сергеевич Куликов, – представился мужчина. – Мне вас рекомендовали как лучшего специалиста в Тарасове, поэтому я хочу обратиться к вам за помощью. Мне нужно, чтобы вы сопровождали мою дочь в одной поездке. Вы ведь выезжаете за пределы Тарасова?
– Если требуется, то да, – проговорила я. – Но сперва мне надо узнать подробнее, в чем состоит ваша проблема.
– Я понимаю, – сказал Игорь Сергеевич. – Но боюсь, по телефону рассказывать не очень удобно. Такие дела обсуждаются при личной встрече.
– Согласна, – коротко ответила я. – Мы можем с вами встретиться, сегодня у меня найдется свободное время. Скажите, где и когда вы хотите со мной побеседовать.
– Я сейчас нахожусь на работе, освобожусь только вечером, – задумчиво проговорил Куликов. – Но среди дня я могу выкроить час времени, скажем, в обед. Вы сможете приехать к Театральной площади к часу дня? Там есть неплохое кафе с итальянской кухней, где можно и пообедать, и поговорить.
– Хорошо, говорите название и адрес кафе, – произнесла я.
– Кафе называется «Изабелла», находится оно на улице Театральной, дом сорок пять, – сообщил Игорь Сергеевич. – Я буду там в час дня.
– Хорошо, я подъеду к кафе, – пообещала я, глядя на часы на своем ноутбуке.
Почти двенадцать – как раз успею одеться и добраться до Театральной площади.
– Тогда до встречи, – проговорил Куликов и отключился.
Я занесла номер в память своего мобильного телефона и стала собираться.
Что ж, придется смириться с тем фактом, что фильм я до конца так и не досмотрю. По крайней мере, сегодня.
Дождь лил не переставая, на дорогах образовались пробки – увы, в Тарасове ливень осенью приравнивается к природной аномалии, и заторы появляются практически на всех проезжих улицах.
Несмотря на это, я не опоздала – припарковала свой автомобиль на стоянке возле кафе, когда часы показывали без десяти час. По долгу службы я частенько бываю в самых разных кафе и ресторанах Тарасова, так как обычно клиенты предпочитают встречаться не дома, а где-нибудь на нейтральной территории. Редко кому приходит в голову общаться с телохранителем в торговом центре или в парке – чаще всего разговаривать предпочитают в кафетериях или ресторанах. Игорь Сергеевич не стал исключением, но по выбору кафе я заключила, что Куликов – довольно состоятельный человек, так как в ресторанчике с превосходной итальянской кухней цены были весьма высокими, и человек со средним достатком явно не стал бы здесь обедать.
Я уже бывала в этом кафе, поэтому знала и ассортимент блюд, и расценки на них.
Войдя в заведение, я быстрым взглядом окинула помещение. В час дня народу здесь почти не было, только за столиком у окна сидели две женщины среднего возраста, судя по всему, подруги, встретившиеся для приятного времяпрепровождения.
«Значит, Куликов еще не подъехал», – подумала я про себя.
Я выбрала столик в глубине зала – чтоб никто не мешал нашему разговору.
Сняв легкую кожаную куртку, я уселась на мягкое кресло. Ко мне тут же подошла официантка в фирменной униформе и с вежливой улыбкой положила передо мной меню. Я заказала эспрессо и отпустила девушку. Та удалилась с такой же заученной улыбкой, а я принялась листать книжку с перечнем блюд и напитков, поглядывая на входную дверь.
Ровно в час дня в кафе зашел высокий мужчина в сером брючном костюме и с кожаной сумкой-чемоданчиком. Он быстро оглядел кафе, потом заметил меня и, немного поколебавшись, подошел к моему столику.
– Добрый день, – поздоровался он. – Простите…
– Здравствуйте, вы ведь Игорь Сергеевич Куликов, верно? – уточнила я. – Вы со мной разговаривали по телефону.
– А вы, значит, Евгения Охотникова, простите, не знаю, как вас по отчеству, – догадался мужчина.
– Можете называть меня по имени, не люблю формальностей, – заметила я.
Игорь Сергеевич опустился на кресло напротив меня, положив свой чемоданчик себе на колени.
Мое предположение по поводу возраста мужчины не оказалось ошибочным – он и выглядел на сорок с небольшим лет. Немного полноватый, про таких говорят – солидный, – он производил впечатление человека, не привыкшего много говорить и ценившего каждую секунду своего времени. Судя по всему, он либо занимает руководящее положение на фирме, либо у него свой собственный бизнес. Представить этого человека в роли обычного офисного служащего было сложно, к тому же, как я говорила раньше, Куликов явно не нуждается в деньгах. Об этом говорил не только выбор кафе, но и его одежда. Костюм был явно дорогим, я с первого взгляда определяла материальный достаток человека по одежде и аксессуарам. К примеру, кожаный чемоданчик, который Куликов держал на коленях, стоил не одну тысячу долларов. Интересно, какие проблемы заставили Игоря Сергеевича обратиться к телохранителю?..
Подошла официантка, принесла мой кофе и вежливо спросила у нас, что мы будем заказывать. Куликов, видимо, не раз здесь обедал – он не стал смотреть меню, сразу определился с выбором блюд.
– Принесите, пожалуйста, порцию равиоли, креветки на гриле, один кусок пиццы и эспрессо, – проговорил Игорь Сергеевич.
Про себя я отметила, что Куликов любит вкусно и сытно поесть – выбранные им блюда назвать диетическими было трудно.
Я решила не отставать и заказала то же самое, что и Игорь Сергеевич. Официантка записала наши пожелания на листочек и отправилась выполнять заказ.
– Готовят здесь изумительно, – заметил Куликов, глядя на меня. И, совершенно не делая перехода от одной темы к другой, произнес: – Я совсем иначе представлял себе женщину-телохранителя. Глядя на вас, ни за что не догадаешься о вашей профессии.
– Возможно, – усмехнулась я. – А вы ожидали, что я заявлюсь в кафе в бронежилете, вооруженная до зубов?
– Нет, конечно, – покачал головой тот. – Даже не знаю, как сказать…
– Ладно, оставим мою внешность, – прервала его я. – Давайте перейдем к сути дела. Вы говорили, что хотите нанять меня, дабы я сопровождала вашу дочь в какой-то поездке, верно?
– Да, все так, – кивнул Куликов. – Вы правы, не будем терять время. У меня есть дочь, Кристина. Она учится в одиннадцатом классе, в этом году будет поступать в университет. Через пять дней Кристина должна ехать с классом в Санкт-Петербург на неделю. Во время поездки детям будут проводить экскурсии, водить их по музеям и достопримечательностям города. И я хочу, чтобы вы сопровождали мою дочь во время этого путешествия.
– Не думала, что во время школьной поездки родители нанимают для своих детей телохранителя, – заметила я. – Старшеклассники едут одни? Без классного руководителя?
– Конечно же, их будут сопровождать учителя, – возразил Игорь Сергеевич. – С ними едет классный руководитель Жанна Петровна и учитель английского языка Анастасия Юрьевна.
– Тогда зачем вашей дочери нужны мои услуги? – поинтересовалась я. – Или вы боитесь чего-то конкретного? Вашей дочери угрожают? Или на нее кто-то нападал?
– Нет, к счастью, ничего подобного не было, – покачал головой Куликов. – Просто понимаете, Кристина… Она очень необщительная девушка. У нее нет друзей среди одноклассников, да и вообще, она ни с кем из сверстников не общается. Кристина, как бы так сказать, совсем не приспособлена к жизни. Она часто витает в облаках, чересчур рассеянна, про таких говорят «не от мира сего». Она запросто может заблудиться в незнакомом городе или попасть в какую-нибудь неприятную историю. Поэтому я и хочу, чтобы вы проследили, чтоб с моей дочерью ничего не случилось.
– И это все? – удивилась я. – То есть вы просто беспокоитесь за дочь, поэтому хотите, чтобы ее сопровождал телохранитель?
– Можно сказать и так, – пожал плечами Игорь Сергеевич. – К тому же… да нет, это не имеет значения…
– Вы что-то хотели сказать, – я внимательно посмотрела на мужчину.
Тот избегал смотреть мне в глаза. Я нахмурилась.
– Игорь Сергеевич, прошу меня извинить, но я не могу браться за дело, если считаю, что оно не требует услуг телохранителя. Если вашей дочери ничего не угрожает, кроме того, что она может отбиться от группы по причине собственной невнимательности и рассеянности, присутствие возле нее телохранителя-профессионала я считаю лишним. Лучше попросите классного руководителя Кристины или преподавателя английского, чтобы они лучше следили за вашей дочерью.
– Я готов заплатить вам любую сумму, какую назовете, – заявил Куликов. – Важнее всего для меня безопасность моей дочери.
– Понимаю, – кивнула я.
Игорь Сергеевич с надеждой уставился на меня.
Я продолжала:
– В Тарасове есть немало телохранителей, которые согласятся ехать куда угодно и когда угодно за приличный гонорар. Думаю, если вы обратитесь к другому специалисту, то останетесь довольны. Но я не могу согласиться на ваше предложение. Вы ведь хотите, чтобы я ехала в другой город, провела там неделю, шатаясь с толпой старшеклассников по музеям культурной столицы. Конечно, каникулы в Санкт-Петербурге вещь заманчивая, но что, если во время моего «отпуска» кому-то в Тарасове действительно понадобится моя помощь? Смею вас заверить, ко мне обращаются часто, многим людям требуются услуги телохранителя, многим действительно угрожает реальная, а не воображаемая опасность. В то время, пока я буду развлекать вашу дочку, кого-то могут убить по той простой причине, что у человека не было возможности нанять профессионала вроде меня. Не подумайте, что я набиваю себе цену, просто хочу, чтобы вы поняли мою позицию.
– Я все понимаю, – вздохнул Куликов. – Но дело в том, что я не просто беспокоюсь за свою дочь. Боюсь, ей и в самом деле что-то или кто-то угрожает.
– А вот с этого момента поподробнее, – попросила я.
Тем временем официантка принесла наш заказ. Блюда выглядели не просто красиво – они являли собой настоящее произведение кулинарного искусства. Равиоли – итальянские пельмени из макаронных листов с начинкой – пахли так ароматно, что мой рот непроизвольно наполнился слюной.
Однако ни я, ни Куликов к еде не притронулись. Игорь Сергеевич колебался, видимо, не знал, с чего начать свой рассказ, я же ждала, когда он наконец-то поведает мне всю историю.
– Если вы не возражаете, я расскажу немного о нашей семье, – наконец произнес он. – Кристину я воспитываю один – с ее матерью Инной я развелся давно, она укатила за границу с любовником, когда Кристине было два года. Ни разу за все эти годы Инна не позвонила мне и не узнала, как дела у ее дочки. Словом, моя бывшая жена полностью вычеркнула и меня, и Кристину из своей жизни. Я во второй раз так и не женился, воспитывал Кристину как мог… Возможно, я неидеальный отец, возможно, я не смог сделать так, чтобы у моей дочери было счастливое детство, но в этом не моя вина. Увы, мне приходилось и приходится много работать, чтобы Кристина ни в чем не нуждалась, и может, поэтому дочь выросла такой замкнутой и необщительной. У Кристины никогда не было подруг, она не испытывала потребности в общении с другими детьми. И со мной она никогда не откровенничала, не говорила «по душам». Не думайте, что я не пытался наладить отношения с дочерью – я расспрашивал ее про ее учебу, летом брал отпуск, и мы вдвоем с дочкой ездили на море… Но Кристине словно ничего не интересно, кроме ее книг. Она и на курорте, где все загорают, купаются в море, сидела в номере и читала свои книжки. Она словно закрыта в своем непробиваемом панцире, откуда ее вытащить просто невозможно… Не знаю, что у нее творится на душе, о чем она думает, что она хочет от жизни – мне все это неизвестно. Словом, мне пришлось смириться, что Кристина такая, какая есть, и я оставил попытки достучаться до нее и вызвать ее на откровенность.
Он замолчал, видимо, ожидая моей реакции.
Я пожала плечами и заметила:
– Люди бывают разные. Кто-то экстраверт, ни дня не может прожить без шумной компании, а кто-то – интроверт, как ваша дочь. Вы с этим ничего не сможете сделать, с этим придется смириться.
– Именно так я и подумал, – кивнул Куликов. – И, собственно, привык к подобному положению вещей. До тех пор, пока не стал замечать некоторые странности.
– Какие же? – с интересом посмотрела на него я.
– Во-первых, вещи дочери, – проговорил Игорь Сергеевич. – Я стараюсь покупать дочери хорошую, качественную одежду, у нее есть дома ноутбук последней модели, компьютер, айфон взамен ее старого телефона. Но недавно я узнал, что новым телефоном дочь не пользуется – она таскает в школу старый мобильный, несмотря на то, что он уже устарел. Я спросил Кристину, почему она так делает, но дочь попросту сказала, что не хочет пользоваться айфоном. Странно, правда?
– Я в этом ничего такого особенного не вижу, – возразила я. – Может, Кристина привыкла к старому мобильному, вот и не хочет пользоваться другим телефоном.
– Это справедливо для людей старшего возраста, – хмыкнул Игорь Сергеевич. – Нынешние подростки выросли со смартфонами в руках, и никто не станет пользоваться старым мобильником вместо нового! Ладно, это не единственная странность.
– Что еще? – поинтересовалась я.
– Кристина не носит новые вещи, – продолжал Куликов. – Вообще. То есть я покупаю ей новую куртку, новую обувь, но она ходит в старых вещах. Она не надевает новую одежду в принципе. Я не знаю, почему и с чем это связано, но когда я пытался поговорить с дочерью, та устроила истерику. Наверно, впервые за много лет. Кристина всегда держит в себе свои эмоции – хотя я иногда сомневаюсь, что у нее они вообще есть… А тут на мой простой вопрос она вдруг разрыдалась, да так, словно у нее умер кто или случилось невесть какое горе… Я, наверно, час не мог ее успокоить, пришлось даже заставить ее выпить валерьянку… И, наконец, еще одна странность. Понимаете, у нас дома всегда тепло, даже жарко. Летом – прохладно из-за кондиционеров, а зимой тепло, можно в футболке или майке ходить по дому. Однако в последнее время Кристина всегда дома носит одежду с длинными рукавами. Всегда.
– Полагаете, она не хочет, чтобы кто-то видел ее руки? – предположила я. – Думаете, она наркоманка?
– Нет, во всяком случае, я не уверен, – покачал головой Игорь Сергеевич. – Кристина не похожа на наркоманку, ведь, помимо следов от уколов, наркомана выдают другие признаки. Зрачки у нее нормальные – не узкие и не расширенные, кожа не бледная, проблем с аппетитом нет… Да и поведение обычное, если не считать той истерики. Я уже говорил, что моя дочь довольно необщительный человек, она не похожа на других девушек ее возраста. Даже представить себе не могу ситуацию, в которой Кристина скажет больше двух предложений по собственной воле.
– Да уж, ваша дочь – прямо-таки уникум, – заметила я. – Редко, когда встретишь неболтливую женщину.
– Вот-вот, Кристина явно не в мать пошла, – подтвердил Куликов. – Инна – полная противоположность дочери. Уж кто-кто, а моя бывшая жена больше всего любит поболтать. Совершенно не важно, о чем – помню, меня раздражало то, что Инна никогда не замолкает. Вообще. Хотя любая крайность – зло, Кристина меня порой пугает. Сидишь вроде с живым человеком, но при этом ни о какой беседе за ужином и речи идти не может. Кристина вообще никогда ни о чем мне не рассказывает – если я спрашиваю, как дела в школе, она всегда ограничивается одним-единственным словом – «хорошо». Я интересуюсь, о чем книга, которую она читает, но дочь не вдается в подробности. Коротко сообщит название и автора, и на этом все. Разговор окончен. Если я спрашиваю, куда дочь хочет поехать летом, она попросту пожимает плечами. То ли ей все равно, то ли она никуда не хочет ехать, то ли у нее нет никакого желания общаться со мной. Наверно, лучше, если бы дочь походила на мать. Пусть лучше несет всякую легкомысленную чушь, чем сидит как мумия…
– Ладно, вернемся к странностям Кристины, – прервала его я. Психологический портрет дочери Игоря Сергеевича был мне более-менее понятен, сейчас я хотела узнать более важную информацию о дочери Куликова. – Вы не спрашивали дочь, почему она в теплой квартире носит рубашки с длинными рукавами?
– Спрашивал, – пожал плечами Игорь Сергеевич. – Кристина говорила, так ей удобнее.
– Скажите, а ваша дочь всегда была молчаливой? – продолжала расспрашивать я. – Или что-то случилось с ней в детстве? Вспомните, быть может, была какая-то психологическая травма? Или уход матери каким-то образом повлиял на психическое состояние девушки?
– Так Кристина мать и не помнит, – покачал головой Куликов. – Инна ведь бросила нас, когда Крис была совсем малышкой. Нет, с дочкой ничего не происходило экстраординарного. Она просто привыкла быть одна, поэтому и не научилась нормально общаться с людьми.
– Неужели у вашей дочери никогда не было подруг? – изумилась я. – В детский сад она ходила? Или дома сидела?
– Ходила, – кивнул Игорь Сергеевич. – Хотя я не хотел отдавать дочь в детский сад, но пришлось. Сам я на работе пропадал, поэтому решил, что так для Кристины будет лучше.
– И что воспитатели говорили? Она общалась с другими детьми?
– Не особо, – наморщил лоб Куликов. – В основном дочь играла в одиночестве. В школе тоже ни с кем не сдружилась. А кроме школы она никуда не ходит. Дополнительные кружки Кристину не интересовали, хотя я пробовал записать дочку и на танцы, и в художественную школу, и в музыкальную. Но ни к чему из вышеперечисленного дочь интереса не проявляла. Она не хотела ни музыкой заниматься, ни рисованием. Единственное, что нравится дочери, – это чтение.
– А как Кристина относится к собственной внешности? – поинтересовалась я. – Она пользуется косметикой? Придерживается какой-либо диеты?
– Нет, косметикой дочь не интересуется, – покачал головой Игорь Сергеевич. – Диетами Кристина тоже не увлекается, она ест то же самое, что и я. Дочь сама готовит – у меня на это просто нет времени. Иногда мы заказываем еду на дом, но не часто. Особых кулинарных способностей у Кристины нет, но сварить суп или приготовить второе она вполне в состоянии. Не думаю, что ей это доставляет удовольствие – по крайней мере, изысканных блюд дочь не готовит.
– Обычно одежду с длинными рукавами носят, если хотят скрыть какие-либо повреждения на руках, – заметила я. – Вы, наверно, слышали о таком понятии, как «селфхарм». Самоповреждение, говоря русским языком. Я потому и спросила о том, как Кристина относится к собственной внешности. Бывает, что подростки и молодые девушки сами себя за что-то наказывают, режут себе руки или вскрывают вены, если говорить о совсем запущенных случаях. У Кристины не было суицидальных попыток?
– Нет, зачем ей это? – искренне изумился Игорь Сергеевич. – На свою жизнь дочь никогда не жаловалась, ее все устраивает. Деньги на карманные расходы я ей выдаю, учиться на одни пятерки не заставляю. У Кристины и так прекрасная успеваемость, мне кажется, что она все схватывает на лету. Мать свою она не помнит, для нее это норма – неполная семья. И потом, если б Кристина пыталась свести счеты с жизнью, мне было бы об этом известно. Я не настолько плохой отец, что не забочусь о своем ребенке. К тому же длинные рукава – это какая-то странность, не более. Я потребовал, чтобы Кристина засучила рукава до локтя, но у нее нет никаких повреждений, о которых вы говорите. Нормальные руки, и только…
– Вы попросили дочь засучить рукава сразу, как только заметили ее предпочтение к одежде, скрывающей руки? – поинтересовалась я.
– Нет, сперва я просто спрашивал ее, почему она ходит по дому в водолазках, – ответил Куликов. – Кристина ничего, кроме того, что ей так нравится, не говорила. В конце концов я стал подозревать, что она делает себе инъекции, решил, что дочь – наркоманка, и открыто потребовал показать мне руки. Кристина разозлилась и засучила рукава, ее возмутило мое подозрение. Никаких следов от уколов не было. Но одежду свою она не сменила – так и продолжает ходить.
– Странно… – задумчиво проговорила я. – Но, возможно, есть какая-то причина, по которой ваша дочь ведет себя непонятно. Порой сложно догадаться, что на уме у подростка, со стороны может казаться, что у него нет проблем, хотя на самом деле все иначе. Мало ли – неразделенная любовь, отсутствие друзей, недовольство окружающим миром… Насколько я могу судить, ваша дочь сознательно отгораживается от действительности, погружаясь в иллюзорный мир книг. То есть ей комфортнее находиться в другой, нереальной вселенной. А вот почему она это делает – я не знаю. Быть может, она чувствует себя одинокой, так как не может наладить отношения с другими людьми. Естественно, замкнутый и необщительный человек вряд ли станет знакомиться с кем-то или банально поддерживать диалог с одноклассниками. Возможно, к ней плохо относятся в школе, ведь Кристина не похожа на других девушек. А всем известно, что «белых ворон» не любят. Или ей попросту скучно жить – этот вариант тоже имеет право на существование.
– Даже не знаю, что и сказать… – пробормотал Игорь Сергеевич. – Я не могу ничего утверждать наверняка. Думаю, если вы сами попытаетесь поговорить с Кристиной, то сделаете какие-то выводы. Но теперь вы понимаете, что я не просто так хочу вас нанять? Вы ведь поедете с Кристиной в Санкт-Петербург?
– Для начала я все-таки хотела бы увидеться с вашей дочерью и побеседовать с ней, – сказала я. – Быть может, Кристина и в самом деле что-то скрывает, но, возможно, ничего плохого с девушкой не происходит. Кто знает – вдруг она стесняется своих рук, вот и носит одежду, скрывающую тело. Мало ли девушек с похожими комплексами…
– Ну а почему тогда она не пользуется новыми, хорошими вещами? – Игорь Сергеевич внимательно посмотрел на меня. – Она что, стесняется, что ли? Бред какой-то…
– Почему же? – удивилась я. – Может, Кристине не хочется выглядеть дочкой богатого отца, в этом нет ничего удивительного. Или она попросту боится, что новый мобильник отнимут или украдут, вот и не берет его.
– Кристина ходит в нормальную школу. Там учатся нормальные дети, никто ничего воровать не станет. Я не отдал бы свою дочь в непонятное учебное заведение!
– И все же всякое случается, – заметила я. – Но утверждать что-то наверняка я не могу, пока не поговорю с самой Кристиной. Скажите, вы могли бы устроить нашу встречу?
– Конечно, – кивнул Игорь Сергеевич. – Только я не хотел бы, чтобы моя дочь узнала, что я нанял для нее телохранителя. Ей это явно не понравится.
– Представьте меня своей знакомой, – предложила я. – Скажем, коллегой по работе. Ну, или преподавателем иностранных языков, совсем необязательно говорить Кристине, что я телохранитель.
– Хорошо, – кивнул Куликов. – Если вам удобно, можете приехать к нам домой сегодня вечером. Я постараюсь раньше освободиться с работы и к семи часам быть дома.
– Меня это устраивает, – произнесла я. – К семи вечера подъеду, куда скажете.
– Отлично, – произнес Игорь Сергеевич. – Записывайте адрес…
Он продиктовал название улицы и номер дома, я занесла данные в память своего мобильного телефона.
Покончив с делами, мы наконец-то принялись за еду. Несмотря на то что равиоли уже остыли, обед оказался выше всяких похвал. Итальянские блюда готовили в «Изабелле» изумительно…