Тихо. Не дышим мы больше даже.
Что-то такое закралось в душу
Среди бетонных многоэтажек,
Среди бессмысленной чуши,
Что нас невозможно теперь разрушить.
И если кто-нибудь вдруг скажет,
Что голос мой холоден и простужен,
Тебе ведь будет совсем не важно,
Ведь даже такой он тебе не нужен.
Давненько уже не звонила Машам.
Давненько совсем никому не звонила.
И волосы снова в темный крашу.
И больше не греет романтика ваша,
Которая в Питер меня манила.
Я – серая грязь среди безликих монашек.
И сложены люди в нагрудный кармашек.
Бесценные. Там я их и сохранила.
Дрожащие ноги. Экскурсии по каналам.
Там, где когда-то я столько дров наломала,
Бьется Нева о каменные пороги, плачет.
А я тогда слез ее не понимала,
Как и своих. И думала слишком мало о Боге,
И слишком много о той, кем я так и не стала.
От той кисули утерян пароль и логин.
Распутные моралисты мы, короли выпускного бала.
Там пахло сексом и веяло одиночеством.
Да что там пахло!
Скорее даже несло.
Когда слишком много чего-то,
Этого что-то уже и не хочется.
Как пятый косяк за вечер или третья бутылка мерло.
Это была не дружба,
А просто проверка на прочность.
И может, когда мы ослепнем, как мистер Рочестер,
Тогда нам уже и захочется эту Джейн и свой уголок.
Сейчас же мы просто дикие и порочные.
Рок'н'ролл умер, осталась одна.
Пэппи-Длинный-Чулок.