Алевтина Андреевна Строкова была женщина правильная, хоть и с чудинкой. А вы попробуйте прожить без завихрения в мозгах до тридцати шести лет одной, да ещё сына вырастить-выучить.
То-то!
По молодости Алевтиночка намечтала себе счастье в классическом виде, как представляли его мама и бабушка – большие любительницы рассказывать о страстной любви, от которой для приличной девушки единственное спасение – удачно выйти замуж, нарожать тьму ангелочков-деточек, жить-поживать да добра наживать.
Складывалась её судьба как нельзя здорово: любящие родители, дом – полная чаша, дружки-подружки, какими можно гордиться и вообще.
Умненькая она была, Алевтиночка Андреевна, сдобная, румяная, на все руки мастерица. Всё-то у неё ладилось. Школу окончила с медалькой, в университет поступила, общественными делами не брезговала.
Профессию её будущую, не считаясь с личными предпочтениями, выбирали всем семейством.
Алечка ослушаться не посмела.
Комсомолка, спортсменка, стройная чернобровая красавица с привлекательной внешностью, заводила на всех мероприятиях, певунья с редким грудным голосом и тонким слухом, любительница потанцевать – Алевтина везде была нарасхват и всё успевала благодаря упорству, но довольно быстро поняла, что не её это стезя.
Можно и нужно жить проще.
Скрипела девочка, упиралась, но родню подвести не могла – добывала в поте лица драгоценную руду познания из пустой для себя породы наук, суть которых не укладывалась в романтические представления о вселенском счастье.
Ум и глупость – не синонимы, это лишь разные стороны одного и того же процесса познания мира в себе и себя в этом мире.
Устала к четвёртому курсу Алечка быть умной, будущее своё в выбранной родственниками профессии не видела, потому решила пойти другим путём, который обещал значительно ускорить процесс становления благополучной судьбы.
Студентка четвёртого курса детально изучила методическую литературу по технике соблазнения и флирта, придирчиво выбрала одежду повышенной скромности, многократно отрепетировала тембр и тональность голоса, чтобы вызывал с первого аккорда сочувствие и симпатию, желание помочь и давал надежду на податливость и благосклонность в награду за помощь в учёбе.
Дальнейшее было делом техники. Алечка намеренно завалила зачёт у ведущего основные профессиональные предметы – молодого для данного статуса профессора экономики и права сорока трёх лет от роду, Викентия Леонидовича Серебрякова.
Сдавала она зачёт последней в потоке. Профессор к тому моменту размяк, устал от однотипных вопросов и ответов, от беспросветной тупости студентов, не желающих вникать в суть самого важного для профессионального становления предмета.
Викентий Леонидович бесстрастно открыл зачётку, посмотрел на студентку и обомлел. Девочка, такая милая, такая целомудренная и стройная, такая молодая… рыдала.
– Профессор, миленький, не губите. Мамочка, её это убьёт. Помогите ради бога. Не получается у меня усвоить вот это вот всё. Вы замечательный преподаватель, талантливый. Это я, я неправильная. Если бы вы помогли мне разобраться во всех этих хитросплетениях, я была бы очень, очень благодарна.
Викентий Леонидович растаял и сдался: авансом выставил зачёт и назначил время факультативного тренинга.
Алечка оделась до одурения скромно, максимально обнажив, однако, исключительно покроем платьица аппетитные достоинства спортивной фигуры и слегка укоротила подол в попытке сосредоточить внимание преподавателя на круглых коленках, подчёркивающих упругость кожи и готовность их демонстрировать.
Начав консультацию на пионерском расстоянии, к середине занятия профессор и студентка сидели в пределах тактильной досягаемости.
Ближе к завершению лекции Викентий Леонидович запросто похлопывал девушку по коленке и хвалил, хвалил, а благодарная студентка скромно потупив очи долу внимала голосу профессора, потерявшего бдительность и разум.
Ту же тактику Алечка применила и к другому преподавателю, потом ещё раз и ещё, благо опыта теперь для достижения цели было в достатке.
Когда процесс профанации любвеобильных учителей подходил к опасной черте, Асечка применяла тактику обиженной целомудренности: лила рекой слёзы, включала сцену истерики и угрозы сообщить в деканат о недостойном поведении педагога.
Диплом девочка получила без особого труда. Распределилась Алевтина, благодаря тем же хитрым приёмам, в весьма приличную столичную организацию, судя по солидной аббревиатуре, на деле оказавшуюся заштатной конторой, где сотрудники по большей части просиживали трудоспособный возраст в одном и том же кресле.
Алечка, поняв рутинность должности и отсутствие перспектив, обратила взор на единственного мужчину, по совместительству бессменного руководителя отдела, Сергея Макаровича Атюнькина, мужчину представительного, но счастливо женатого.
Семейный статус последнего Алечку нисколько не смутил. Она знала, как подобрать ключик к любому замочку.
В ход опять пошла целомудренность и природная потребность мужчин опекать слабых, слегка глуповатых женщин.
Её томный взгляд, случайно обнажённые в наклоне ажурные трусики, ловко выставленные напоказ сквозь тонкую ткань лифа горошины возбуждённых сосков, измученная рутинной работой болезненная мимика и прочие хитрости художественного флирта достигли цели довольно скоро.