II О натуральной магии вообще и о заблуждениях зрения в особенности
Я нимало не сомневаюсь, что большая часть сверхъестественных явлений, о которых упоминают писатели, может быть объяснена самым естественным образом.
Глаз есть самое обманчивое орудие чувств.
Предмет натуральной магии чрезвычайно обширен, потому что жизнь древних и средневековых обществ была неразрывно связана с таинственными действиями и влияниями языческих жрецов или с суевериями, поддерживаемыми невежеством и личными выгодами немногих людей, знавших некоторые физические законы, недоступные толпе. Все тайны магии заключались в немногих механических, химических, физических и физиологических процессах. Так, например, акустические и оптические опыты, хорошо известные в наше время, несгораемость человеческого тела, недавно объясненная опытами Бутиньи, и влияние некоторых наркотических средств на живую экономию, составляли если не целый арсенал волшебства, то, по крайней мере, главную основу всех чародейств, изумлявших и ужасавших в былое время.
Нет никакого сомнения, что рассказы, дошедшие до нас, о подвигах древних волшебников, искажены и преувеличены, но тем не менее они делали многое, что казалось непонятным и чудесным в то время, когда физические и естественные науки составляли исключительное достояние немногих лиц, принадлежавших к одной привилегированной касте. К тому же должно сказать, что мы не имеем точных сведений о степени развития тех наук в древнее время, потому что ученые открытия скрывались тогда от массы публики и передавались адептом или словесно от учителей, или в сочинениях, имевших такую таинственную форму, что без помощи опытного учителя нельзя было понять ни слова в целой книге. В таком вкусе были написаны, между прочим, герметические книги алхимиков.
Чтобы дать нашим читателям понятие о том, как выражались эти господа, приведем, например, одно место из сочинения известного алхимика Фламеля.
Этот ученый, трудясь в своей лаборатории, сделал неожиданное химическое открытие, которое тотчас записал следующими словами:16
«Знайте все путешествующие на Востоке, что, если Марс в блестящем своем вооружении бросится в объятия Венеры, растаявшей в слезах, то он вскоре покраснеет».
Прочитав эти строчки, вы можете ломать над ними голову, сколько вам угодно. Если вы не знакомы с языком алхимиков, то никогда не добьетесь здесь толку. Но если вы из числа адептов, то мнимая галиматья вышеприведенных строк укажет вам на одно из прекрасных химических открытий.
Угодно ли, мы объясним вам таинственный смысл этих странных строчек?
Надо сперва сказать вам, что Восток постоянно назывался страной солнца, потому что солнце восходит на Востоке. Солнце обозначало металл золото, а потому путешествующие на Восток – искатели золота17.
Далее, на языке алхимиков:
Марс означает железо.
Венера синоним меди.
Слезы выражают раствор в жидкости.
Таинственные строки Николая Фламеля, переведенные на обыкновенный язык, будут значить:
«Знайте, алхимики, что если отполировать кусочек железа и окунуть его в раствор меди18, то железо примет на поверхности красный цвет».
И так, мнимая галиматья содержит в себе самый определенный смысл. Действительно, Фламель открыл, что при погружении кусочка полированного железа в раствор медной соли, медь весьма быстро оседает на поверхность железа в металлическом состоянии, и поэтому поверхность железа, покрываясь пленкой чистой металлической меди, принимает красный цвет, свойственный последнему металлу.
И вообще почти все исследователи законов природы в древние и Средние века любили выражаться таинственными и условленными речениями, недоступными для профанов. До нас дошло весьма немногое из того, что было писано древними о физических законах и явлениях природы; да и то, что дошло до нас, не совершенно для нас понятно. Знаменитый английский ученый, сэр Давид Брюстер, справедливо замечает по этому случаю, что так как нет никакого сомнения, что все чародеяния основаны на физических законах, то изучение подробных описаний волшебств, совершенных в известную эпоху, может служить нам хорошим руководством к определенной степени развития в ту эпоху физических знаний.
Акустика, о которой мы сейчас упоминали, оказала мнимому волшебству немало услуг. Знанием ее законов производился в языческих храмах громоподобный грохот, заставлявший легковерных убеждаться в присутствии невидимой духовной силы. Так, например, золотые истуканы дев в дельфийском храме издавали гармонические тоны. Пактольский камень резкими звуками, из него излетавшими, устрашал нечестивых воров, задумавших похитить скрытое под ним сокровище. Металлическая голова произносила оракулы в Лесбосе, а Мемнонова статуя приветствовала восходящее солнце. В былое время все это считалось чудесным и сверхъестественным, но теперь в любом из столичных театров подражают грому лучше, чем в древних языческих храмах, а говорящие головы можно видеть у всякого заезжего фокусника. Да что говорить о каких-нибудь Деблерах, Пинетти, Боско или Филиппе, которого парижане прозвали колдуном бульвара «Bonne Nouvelle», где он ежедневно показывал свои мнимые чудеса!
Гидростатика не менее акустики была полезна древним магикам. Без помощи «науки о равновесии жидких тел» невозможно было бы устроить знаменитый Фонтан на острове Андросе, описанный Плинием: из этого фонтана била вода попеременно с вином. Тоже самое должно сказать и о публичном фонтане в Риме, который во время триумфального шествия Августа, после возвращения из сицилийского похода, внезапно стал изливать не воду, а масло, и это чудесное превращение продолжалось целый день. В Эвлиде три каменные урны, посвященные Бахусу, внезапно и сами собою наполнялись вином в день празднества этого бога. Плачущие статуи, неистощимые лампады и сосуды и, наконец, стеклянная гробница Бела, наполненная маслом, которая, будучи опорожнена Ксерксом, не могла быть вновь наполнена, хотя в нее было влито несколько сот бочек масла, – все эти диковинки древнего миpa весьма хорошо объясняются основными законами равновесия и давления жидкостей в сосудах, имеющих между собой сообщение. В любом физическом кабинете найдется несколько приборов, которые ясно укажут механизм, результаты которого казались некогда такими сверхъестественными.
Много было споров о том, какие познания древние мудрецы и жрецы имели в механике. Конечно, до нас не дошло никаких письменных свидетельств о степени развития, до которого была доведена ими эта наука, но воздвижение пирамид и дивных храмов Древнего Египта доказывает, что строители этих гигантских зданий располагали значительными механическими пособиями, без которых они не в состоянии были бы даже предпринять такой колоссальной постройки. Правда, механические орудия и машины были в то время тщательно скрываемы от глаз толпы, которую старались поддерживать в веровании во всемогущество силы их правителей и жрецов, но тем не менее результаты поныне свидетельствуют о действительном существовании причин их произведших, хотя мы не можем в точности определить формы проявления этих причин, т. е. устройства тех машин и других снарядов.
Нередко находим мы у классических авторов свидетельства, что люди были похищаемы богами во время мистерий. Нет сомнения, что эти похищения совершались с помощью опускных дверей и других машин, подобно как в наше время на театральной сцене волшебных опер и балетов. Похищенные таким образом лица низвергались в пропасти или немедленно умерщвлялись другим способом, так что некому было разоблачить плутовство и злодеяние. Также механическим устройством производились искусственные землетрясения, и мы находим весьма подробное описание такого явления у Аполлония, которого индийские жрецы ввели в святилище их божества, причем земля колебалась под ногами грека, как волнующееся море.
Сюда относятся и движущиеся самопроизвольно жертвенники, виденные Аполлонием в том же индийском храме. Быстрое, таинственное нисхождение поклонников внутрь Трофониева грота, движущиеся статуи в Антиуме и в Иерополисском храме, деревянный голубь Архита и многие другие примеры этого рода служат свидетельствами пособий, оказанных древней магии механикой.
Но из всех физических наук оптика богаче прочих поразительными для толпы и мнимо чудесными явлениями. В самом деле, что может быть удивительнее возможности с помощью нескольких маленьких кусочков стекла приближать самые отдаленные предметы на произвольное расстояние или представлять в гигантских размерах материальные формы, невидимые обыкновенным образом? Правда, древние не знали способов сочетания стекол и зеркал, с помощью которых образуются телескопы и микроскопы, но они очень хорошо умели отбрасывать с помощью вогнутых и выпуклых стекол и зеркал изображения предметов в желаемом месте и в прямом или в обращенном виде. Весьма вероятно, что древние жрецы часто прибегали к оптике для произведения сверхъестественных видений, прославивших их храмы. Появление богов в блестящей одежде и с лучезарными венцами среди мрака святилища прямо указывает нам на подражание нашей нынешней фантасмагории, но только теперь эти дивные явления никому не кажутся чудесными и перешли в руки фокусников, забавляющих ими толпу, и даже на потеху детям, собственными руками приводящим в действие все диковинки волшебного фонаря.
Есть люди, которые смеются над натуральной магией, считая ее исключительным достоянием фигляров и фокусников. Мы не сердимся на таких судей, а жалеем о их неведении. Величайшие ученые считали натуральную магию предметом, достойным полного внимания и тщательного изучения физиками и натуралистами. Один из первых умов нашего века на поприще физических наук, сэр Давид Брюстер, ученый, пользующийся не только европейской, но всемирной известностью, написал, как мы уже упоминали, целый трактат о натуральной магии и гордится этим сочинением наравне с другими сочинениями, навсегда прославившими его имя. Но какая до того нужда фельетонным крикунам? Книга Брюстера для них недоступна по ограниченности их собственных познаний в физике, зато штуки Пинетти и Боско совершенно в их вкусе.
Мы попытаемся познакомить наших читателей с некоторыми из любопытнейших естественных и искусственных явлений, кажущихся чудесными, но проистекающих из незыблемых, вечных и притом весьма простых законов природы, которые постараемся также объяснить.
Из всех органов, с помощью которых мы постигаем природу и приобретаем познания о внешних явлениях, самый замечательный и самый важный есть глаз. Знания, доставляемые нам всеми остальными органами чувств, гораздо ограниченнее тех, которые доставляются с помощью глаза. Чувство вкуса ограничено прикосновением известных тел к поверхности языка и нёбу во рту. Чувство осязания ограничивается поверхностью нашего тела. Обоняние имеет более обширную, но все-таки весьма ограниченную сферу действия. Даже слух ограничивается пределами нескольких верст, внутри которых слышны отдаленные раскаты сильного грома, выстрелы из больших артиллерийских орудий, грохот взрыва пороховых масс или воздушного метеора.
Зато круг действия органа зрения едва не беспределен. С помощью глаза мы постигает не только весьма отдаленные предметы и явления на земле, но и на других небесных телах, из которых большая часть удалены от нас на расстояние, перед которым бледнеют самые пылкие порывы воображения. Несметное множество светил, украшающих небесный свод в ясные ночи, состоит преимущественно из солнц, называемых звездами; только эти солнца удалены от нас на страшно великие расстояния. Ярчайшая звезда северного неба и при том одна из самых близких к земле, блистательная Альфа Лиры, отделена от земли промежутком пространства в 150 000 000 000 000 верст!
Чтобы понять это ужасное расстояние, всю огромность этого числа, должно вспомнить, что от Петербурга до Тифлиса, несмотря на все изгибы и повороты дороги, можно уложить в ряд только 10 000 000 000 песчинок, из которых каждая будет не более 1/10 линии в поперечнике. Даже на расстоянии 13-и тысяч верст, отделяющих Петербург от Петропавловского порта на восточном берегу Камчатки, нельзя уложить в ряд более 50 000 000 000 таких мелких песчинок. А это последнее число, несмотря на всю свою огромность, в 3000 раз меньше числа верст, отделяющих нас от близкой к нам звезды Альфы Лиры.
Большая часть звезд, видимых простым глазом, удалена от нас в десятки и сотни раз более. Если же прибегнуть к телескопам, то с помощью их зрение наше откроет светила, от которых луч света, движущийся с быстротою 300 000 верст в каждую секунду, достигает до земли только по прошествии тысячелетий! Однако ж на этом дивно огромном удалении, глаз человеческий еще ясно различает цвета, формы и движения предметов.
Основываясь на вышесказанном, не вправе ли мы сказать, что круг действий глаза почти неограничен?
Самый обыкновенный наблюдатель невольно дивится красоте формы, могуществу движений и разнообразию выражений человеческого глаза, но философ и натуралист, ближе исследовавшие этот орган, еще более дивятся неподражаемому механизму его устройства. Здесь не место описывать строение глаза и физиологический процесс видения. Довольно сказать, что остроумнейшие наблюдатели не могли придумать ничего совершеннее и превосходнее удивительного органа зрения.
По прекрасному выражению одного современного физика, глаз есть страж, стоящий в пределах двух миров – естественного и сверхъестественного Если что-нибудь чудесное передается нам чувством слуха, то ум наш поражается этим не так сильно, и часто размышление имеет довольно силы, чтобы открыть естественную причину, объясняющую чудесное, переданное слухом, и тогда очарование исчезает, и чудесное переходит в ряд обыкновенных явлений. Напротив того, если глаз видит необъяснимые с первого взгляда явления, совершающиеся в определенных формах очертаний, с принадлежностью положительных красок предметов, – если вдруг посреди воздушного пространства являются нам образы отсутствующих лиц, если обыкновенные предметы то появляются, то исчезают без всякой видимой причины, – если наконец глаз постигает действительные или фантастические предметы, присутствие которых ум не в состоянии объяснить, тогда невольно и неотразимым образом поселяется в нас убеждение о присутствии или влиянии какого-либо сверхъестественного деятеля.