Гонки были через две недели.
Последний сбор тоже решили провести в Ростове-на-Дону – там же, где гонки.
Собрание в день приезда, после ужина, вёл Степаныч.
Его уважали все – и тренеры, и чиновники, и взрослые спортсмены. И вся юношеская команда, конечно, тоже, в полном составе.
И не только потому, что он чемпион мира.
Собрание проходило в пустующем конференц-зале главного корпуса. Все двадцать человек, включая тренеров, расположились на передних рядах, кто-то сидел, скрестив руки на груди, кто-то – расслабленно откинувшись и раскинув руки на спинки соседних кресел, кто-то – ссутулившись и меланхолично уложив подбородок на спинку кресла перед собой.
Степаныч – среднего роста, худощавый, лет пятидесяти, как всегда, в старательно отутюженных брюках и чистой рубашке – сейчас, в августе, с коротким рукавом – стоял перед всеми. Брюки он себе гладил сам.
Он не стал заходить за трибуну, а остановился перед ней. Обвёл всех глазами и вздохнул.
– Ребята, – начал он серьёзно.
И вдруг тепло улыбнулся: – Рад видеть вас всех.
И у всех в ответ потеплели глаза, и на лицах тоже невольно появились улыбки.
– Ребята, – повторил он и посерьёзнел:
– Вы все знаете, в какой ситуации мы с вами оказались.
С нами нет шестерых членов юношеской команды. Как вы знаете, сразу четверо – три девушки и один парень – нас покинули. Их переманили в более богатые регионы.
Ещё один ваш товарищ сейчас восстанавливается после травмы, этот старт он пропускает.
И самый младший из вас – точнее, он вашего года рождения, просто семнадцать ему будет в конце года, он декабрьский – вдруг начал расти.
Да ещё как!
На предыдущем сборе на воде переворачивался, на берегу при ходьбе спотыкается. Конечно, меняется и связочный аппарат, смещается центр тяжести, мышечная масса не успевает за ростом костей. И, конечно, у него сейчас ощущение неуверенности. Как следствие, результаты упали.
На самом деле, за него можно только порадоваться. Я уверен, всё у него будет – и уже на лучшем, более высоком уровне. Парень он старательный и очень способный.
У него всё впереди.
Но пока он готовится по своему плану с личным тренером. И в Спартакиаде участвовать не будет. Во-первых, зачем зря мордовать парня. А во-вторых, всё равно он объективно не сможет сейчас хорошо выступить. Ещё перевернётся на дистанции, и запомнит это, на фоне общей нестабильности организма… Это никому не нужно.
Пусть спокойно растёт и приходит в себя.
– А у девок вообще, кроме двух, гоняться некому. Они же всё провалят, – мрачно не то спросил, не то сказал вдруг кто-то из парней.
– Во-первых, не девки, а девочки, – поправил его Степаныч.
– Там такие девочки, – презрительно и хмуро пробубнил тот же голос. – Им лишь бы продаться куда-нибудь.
– Или кому-нибудь, – усмехнулся ещё кто-то.
– Если вы помните, нас покинул и один из ваших товарищей, – повернулся к ним тренер.
– Угу. 1 из 13-ти. А у… – говоривший хмыкнул, – девочек – 3 из 6-ти.
– Тенденция налицо, – саркастически подхватил кто-то ещё из ребят поодаль.
Степаныч, выдержав паузу, заговорил снова.
– Парни, я хорошо вас понимаю. Но уже ничего не поделаешь.
Да, наша городская Федерация далеко не самая богатая.
Они сделали свой выбор.
А мы с вами – давайте не будем сейчас никого судить. Просто потому, что нам нужно подумать о себе. И нужно это, в первую очередь, вам.
И кроме того, – зачем вы обижаете хороших девчат?
Вот, Ксюша – она точно нас не бросит. И не только потому, что её дядя – очень заслуженный и очень уважаемый в спорте человек… Да и не только в спорте. Так ведь, Ксения? – серьёзно спросил Степаныч.
И все повернулись в её сторону.
Та от неожиданности и всеобщего внимания раскрыла рот, вытаращила глаза. Потом шмыгнула носом и густо покраснела.
– Да что Ксюша! Она ж детский сад, – добродушно пробасил кто-то из ребят.
– Какая разница, – ответил Степаныч. – Дело ведь не в этом! А в том… – он многозначительно помолчал. И вдруг сказал, уверенно и весело:
– А в том, что она наш человек. Правда?
Все рассмеялись.
Общее напряжение спало. И только Ксюша – ещё миг, и расплакалась бы от натянутых в струнку эмоций…
Но Степаныч уже отвлёк от неё всеобщее внимание – и повернулся к Ольге.
И снова заговорил – тоже серьёзно, но уже другим тоном.
Как со взрослым.
– Оля, я хочу поблагодарить тебя персонально. Ты лидер и нашей команды, и член юношеской сборной России – и там ты одна из лучших. Я знаю, что как раз тебя звали в первую очередь – выступать за другой регион. На очень хорошие условия – и сейчас, в плане стипендии, и для перспективы – там идеальные условия для подготовки…
Но ты отказалась, – подытожил он.
И тихо добавил, глядя ей в глаза:
– Спасибо тебе.
– Вот когда стану Олимпийской чемпионкой, тогда и будет спасибо. Но только —от меня. И вам, и тренеру моему, – как бы в шутку ответила она.
Но все продолжали на неё смотреть, и Степаныч тоже… словно ещё чего-то ждали.
И она добавила, без всякой рисовки, негромко и спокойно:
– Да предать-то можно. Только как потом людям в глаза смотреть. А главное – себе самой, в зеркале.
Собрание продолжалось.
– Только что закончились Олимпийские игры, – проговорил Степаныч горько, – из нашего с вами Петербурга там не участвовало ни одного гребца.
Впервые.
Впервые за всю историю Олимпиад.
И это в нашем городе – где такие сильные и славные традиции в нашем виде спорта!
Мы все прекрасно понимаем, чем это грозит нашей Федерации.
Финансирование будет уменьшено, это понятно.
Но вот насколько его срежут – это зависит в первую очередь от вас.
А сейчас – в ближайшие две недели – только от вас.
Ребята, вы знаете, что мы – руководство, ваши тренеры – всегда стараемся доставать деньги. И вы знаете, что мы это делаем не для себя. Я всё равно так и останусь работать в городском спорткомитете, на той же зарплате.
Мы на данный момент сделали всё, что смогли.
Именно от вашего выступления сейчас зависит ваше будущее.
Тогда и договариваться со спонсорами нам будет гораздо легче.
После длительного провала в 1990-е годы во взрослом спорте произошёл серьёзный сбой. Разорвана связь поколений.
Наша Федерация возникла всего несколько лет назад. Да, денег пока не хватает. Но зато у нас уже появилась хорошая перспективная молодёжь – я говорю о вас.
Эта юношеская Спартакиада России – последний серьёзный старт внутри страны в этом сезоне.
И это – очень серьёзный старт.
От того, как мы сейчас выступим, будет зависеть наша с вами жизнь на ближайшие четыре года – следующий олимпийский цикл.
Это ваши стипендии. Возможность покупки новых лодок и вёсел. Нам нужны и хорошие тренажёры. Я уж не говорю об экипировке.
А самое главное – это возможность выезжать на сборы.
В нашем городе на воде – морской столице России – увы, готовиться толком сейчас негде. Это исправить мы объективно не можем, по крайней мере, в ближайшие несколько лет. Мы работаем над этим.
Нам остаётся ездить на сборы, чтобы мы могли как следует готовиться. И в следующем году выглядеть не хуже, чем в этом. А лучше – ещё лучше.
Для выездов на сборы нужны деньги. И деньги немаленькие.
И ещё. Только вы сами можете сейчас отстоять честь нашей с вами Федерации. Нашу с вами честь. И это не просто громкие фразы.
Да, кто-то нас бросил, поехал за лучшей жизнью.
Я считаю, мы должны доказать – всем, и в первую очередь себе самим: что мы не так себе. Что мы можем – и будем – выступать достойно.
Что мы сильны.
Это можете сделать только вы.
Я не могу сесть в лодку и проехать гонку за вас.
…Все молча слушали. Молча и внимательно. Ловили каждое слово.
Все любили Степаныча. И хотели нравиться – чисто по-человечески – именно ему. Все знали, что он очень добрый и лёгкий в общении человек. И – справедливый.
Весёлый, любит пошутить по-доброму, хоть с тренерами, хоть с юными спортсменами. Хотя в глазах его, где-то в глубине, притаилась грусть.
Почему-то именно его одобрительное слово было самым важным и дольше всего помнилось. И – именно после его краткого похлопывания по плечу каждому хотелось пойти – и сразиться со всеми, пусть даже с самыми грозными и титулованными соперниками.
И всех победить.
А ещё – все ребята знали, что он болеет за них всей душой.
И что кроме спорта у него больше ничего нет.
Его жена внезапно бросила его уже давно, и забрала сына; тут же вышла за какого-то бизнесмена и уехала жить в другую страну.
А они все – и были его детьми. Он возился с ними, воспитывал – исподволь и ненавязчиво. Проводил с ними почти всё своё время.
Больше, чем может спортивный чиновник.
И уж гораздо больше, чем должен.
Собрание подошло к концу.
Все поднялись со своих мест и направились к выходу.
Вдруг дверь открылась и на пороге возник парень в кофте сборной России.
Застыв на секунду в дверях в позе Аполлона, вновь прибывший одарил всех лучезарной белозубой улыбкой на смуглом лице. Уверенно шагнул к Степанычу и протянул ему руку.
Степаныч тоже улыбнулся и ответил на рукопожатие.
И повернулся ко всем:
– Ребята, вы, конечно, уже знакомы. Не раз вместе гонялись на соревнованиях. Поэтому долго представлять не буду, просто напомню: это Андрей Железняк, член юношеской сборной команды России. Он согласился усилить нашу команду. Все сроки выдержаны, переход уже оформлен официально. Сам он москвич, но здесь у него живёт бабушка. Так, Андрей?
– Двоюродная, – с готовностью уточнил тот.
И, улыбнувшись ещё лучезарнее, обвёл всех глазами.
Все продолжали стоять у выхода – новенький загораживал проход; протискиваться мимо – значит, невольно задеть его, да и выходить молча, прямо сейчас, было бы совсем уж невежливо… Все стояли и чего-то ждали.
Степаныч, молча улыбаясь, посмотрел на новичка. И спросил:
– А Олимпийский чемпион Ян Железняк – тоже в байдарке, как и ты – случайно, не твой родственник?
– А это уже от меня зависит! – тут же нашёлся тот. – Вот стану тоже Олимпийским чемпионом – тогда он сам меня в родственники запишет!
Степаныч был хорошо знаком с Яном, прекрасно осведомлён о его семье.
Он ожидал услышать почтительное отрицание. Ответ юного однофамильца его не то что озадачил – скорее, заставил задуматься. Он лишь улыбнулся и ничего сказал.
Все следом на новеньким потянулись из конференц-зала.
Степаныч чуть задержался – и у двери, когда уже почти все вышли – приобнял за плечо Матвея, не спеша выходившего одним из последних.
Они отстали от всех, шли медленно, Степаныч негромко говорил:
– Ты, Матвей, здорово прибавил за этот год. Прибавил за счёт хорошей работы и серьёзного отношения к тренировкам.
И если раньше ты был на вторых ролях, то теперь ты вполне можешь стать лидером. Я давно наблюдаю за тобой, так что поверь.
А главное – в себя поверь. У тебя есть всё для того, чтобы сильно ехать.
Осталось только захотеть.
А чтобы как следует захотеть, нужно в это поверить.
Матвей молча и внимательно слушал.
Степаныч просто так говорить не будет.
А если говорит – значит, так и есть.
Осталось только поверить…
Может, это и есть самое трудное?..
Он сбоку взглянул на Степаныча – и тот тоже повернул голову к нему.
Внимательно посмотрел в глаза и тихо сказал:
– Я верю в тебя. Поверь ты сам в себя.
Они пошли дальше, Степаныч продолжил:
– Ты нормально подходишь к гонкам. Отработай этот сбор спокойно, уверенно.
Главное – не рвись, на радостях и от осознания своей силы, этого сейчас не нужно. Всё у тебя хорошо.
На скорое будущее: не бойся ставить перед собой более высокие цели.
Ты к этому готов.
А сейчас – вы с тренером всё правильно делаете. Слушай тренера и делай то, что он говорит.
А на гонке – просто выйди и сделай хорошо то, что умеешь делать. То, чему тебя учили. И всё будет в порядке. Ну, иди, отдыхай.
Матвей поблагодарил Степаныча – и уже в который раз подумал, что тот явно выделяет его из остальных. Хотя Степаныч ко всем относится хорошо, но к нему – с особой теплотой…
И верит в него.
Однажды кто-то из тренеров ему сказал: да ты на сына его похож.
Матвей задумчиво шёл в свою комнату и думал:
Вот она, высокая цель:
Не подвести.
Новенький быстро нашёл общий язык – в основном, правда, с девушками.
Парни тоже, конечно, с ним общались, и вполне вежливо, но – как-то холодно.
– Странно, зачем москвичу выступать за Питер? – спросил кто-то из ребят, когда они компанией после ужина собрались у кого-то в комнате.
Андрея там не было.
– Тем более, что он же не чайник какой-то. А в юношеской сборной страны.
– Ничего странного. Я его уже два года знаю, – отозвался ещё кто-то, – в сборной он в хвосте плетётся. Того и гляди вылетит. Да сами москвичи его не любят, я с ними на соревнованиях общался, нормальные пацаны.
Так вот – там он постоянно пытается себя ставить выше всех. И там он – среди равных, а здесь он – типа, король. Кто-то в другой регион за деньгами едет. А этот индюк – за самомнением. Вот и вся странность.
Матвей в разговоре не участвовал, слушал молча и мрачно.
Этот новенький ему сразу не понравился. Зато понравился его подруге, Ленке. Ну, ещё бы: высокий, смазливый, эффектный, и денег куча. И в сборной.