Мне удалось разместить свою чайную чашку у маленькой сахарницы. Любое неловкое движение, и я разбила бы чудесный фарфор. Салон леди Сноумонт шумел вокруг меня. Одна темнокожая женщина с алой лентой в волосах играла на арфе. Три дамы в элегантных дезабилье склонились над книгой в розовой кожаной обложке. Я прислушалась к ним, ожидая услышать пересказ романтической новеллы, но вместо этого поймала обрывки оживленного разговора на экономические темы.
– Пусть вас не обманывает эта обложка, – со смехом сказала леди Сноумонт, заметив удивление на моем лице. – Моя подборка политической и экономической классики переплетена в розовую телячью кожу.
Ну, конечно. Разве могло быть по-другому?
Я придвинулась к трем дамам и склонилась, чтобы прочитать название. «Альтернативные условия экономической функции», написано Саймоном Мелхоиром. Я вздрогнула. Мой брат занял у друга потрепанную копию этой книги и провел у печки целый вечер, изучая ее и зачитывая вслух понравившиеся фрагменты. Эта книга считалась очень радикальной. Она бросала вызов учрежденной системе богатых и рабочих, предлагая альтернативные условия, при которых могла бы работать экономика. Кристос буквально проглотил ее. Я же отнеслась к ней с вежливым любопытством.
– Вы, должно быть, швея? – вдруг спросила меня высокая женщина в желтом платье.
Цвет одеяния идеально подходил ее темной коже и черным волосам. Я восхитилась вкусом ее швеи – явно местной, поскольку она определенно родилась в одной из островных общин экваториального моря. Хотя платье было сшито по галатианской моде. Интересно, оно нравилось ей, или она была вынуждена подстраиваться под желания своей хозяйки?
– Да. Надеюсь, я вам не помешала?
– Вовсе нет. Вы читали Мелхоира?
– Да, немного. Но не все целиком.
– Мы начали спорить друг с другом о потенциале рабочего класса, – сказала другая женщина, одетая в жакет из голубого шелка.
– Паулина считает, что развитый рабочий класс является наиболее эффективной экономической группой, – поведала мне третья женщина, миниатюрная брюнетка в розовом платье с глубоким декольте. – Хотя мы с Ниой склонны думать, что это оставит непропорциональное количество людей в потенциальной незанятости.
Я не ожидала услышать такую беседу вне круга друзей моего брата. Осознав, что слушаю их с открытым ртом, я задумалась над ответом. Но меня опередила Ниа – женщина в желтом.
– Вы здесь единственная владелица магазина, не так ли?
Ее слабый акцент придавал голосу необычные модуляции.
– Да, я веду свой бизнес, имею двух помощниц и нанимаю мальчика для поручений.
– Вы же не будете отрицать, что рискуете больше, чем поденщики? – спросила женщина в голубом.
– Конечно, больше, – ответила я, подумав о своей ренте и тратах на ткани. – Однако и мой заработок выше.
– Вот! – воскликнула Ниа. – Об этом я и говорю!
Она пригладила свое желтое платье слегка триумфальным взмахом руки.
– К тому же так богатство распределяется более равномерно, – торопливо заметила я. – И вместо того чтобы посетить магазин какого-нибудь богатого семейства, вы можете финансово поддержать своего соседа или кузину.
Я почувствовала, что отошла от темы, и замолчала.
– Справедливое замечание, – произнесла Паулина.
– Но текущая система не позволяет обычному человеку претендовать на что-то большее, чем дневная плата, – возразила Ниа. – Нет, лучше вы скажите, Софи, что вы думаете об этом?
Я не знала, что ответить. Ниа говорила со мной так прямолинейно, как будто я была свидетельницей на допросе у адвоката.
– Вы правы, – пролепетала я. – Любой человек, желающий открыть свое дело, должен получить разрешение из офиса Лорда Монет, причем большинство петиций отвергается.
Я вспомнила о полдюжине знакомых, которые пытались, но не смогли открыть свои магазинчики или даже уличные ларьки.
Паулина выдвинула новый аргумент.
– Вы говорите об открытии бизнеса. Но возьмем уже существующее предприятие…
– Потребуются все те же документы, – перебила ее Ниа. – То есть при желании Лорд Монет может отклонить прошения всех предпринимателей в определенной сфере бизнеса, просто чтобы посмотреть, что будет дальше.
– Вряд ли Лорд Монет отклоняет прошения ради спорта, – возразила Паулина.
– Но смысл в том, что он может это сделать, – не унималась Ниа. – Многие люди говорят, что революция не против прошений.
– Не против, – осторожно подтвердила я, – но просители знают, что они не могут изменить свой статус. Поэтому они чувствуют себя загнанными в угол. Как и их дети.
– Это еще один важный момент, – сказала Ниа. – Неравенство существует много поколений. Знатные люди предлагают или запрещают что угодно, а простой народ все терпит. Петиции для бизнеса, резрешение на набор учеников и помощниц, даже места в университете. Тогда как вам все это гарантировано по праву рождения.
Я прислушалась – вам? Неужели Ниа родилась не в знатной семье? Я думала, что она была женой галатианского дворянина – одной из жертв миниатюрных альянсов, скованных браком между могущественными семьями вдоль границ различных стран.
– Можно подумать, что в вашей стране все по-другому, – проворчала Паулина.
– Да, во многих частях Объединенных Экваториальных Штатов все выглядит иначе. – Ниа посмотрела на меня. – И хотя мы мелкие дворяне, сам принц выбрал моего отца для обучения в университете, а затем назначил его на дипломатический пост. Возможно, его мотивы те же – знатный человек определяет выбор населения, но, возможно, это бюрократия добавляет лишние сложности.
Я с любопытством склонилась вперед. Дочь дипломата из Объединенных Штатов. Мне захотелось узнать, какие различия она видит между нашими народами. Какие еще вопросы мы могли бы обсудить?
Но первой заговорила Паулина.
– Разумеется, нельзя ожидать, что все подряд станут пробовать себя в университетах и в бизнесе. Многим это просто не удастся.
– Им это не удастся не по собственному желанию, – не подумав, выпалила я.
Ниа приподняла подбородок, гордая тем, что своими доводами завоевала мою поддержку. Ну а я закрыла рот. Озвучив свои мысли, я сказала слишком много. Если я хочу сохранить свой бизнес, напомнила я себе, нужно избегать подобных революционных бесед. Я даже не была уверена, согласна ли вообще с такой концепцией. Возможно, все-таки лучше, если простой народ будет всегда при деле.
Паулина нахмурила брови, намереваясь что-то сказать. Наконец, она выдавила:
– Надеюсь, что наш разговор не подтолкнет улицы к бунтам.
– Думаю, здесь мы все согласимся с вами, – произнесла Ниа.
– Лето было просто ужасным, – тихо добавила Паулина.
Я заметила легкую дрожь в ее голосе. Конечно, я тоже испугалась, когда на Площади фонтанов прозвучали крики и огонь, вспыхнувший в центре, взметнулся до небес и слизал черепицу на нескольких зданиях перед тем, как его обуздали. Но страх Паулины казался куда глубже.
– Мой отец говорит, что мы уедем из Галатии, если восстание снова начнется, – сказала Ниа. – И многие дипломаты согласны с ним.
Наконец заговорила бледная блондинка в розовом платье. Она была северной галатианкой, хотя среди знати и даже простых горожан эта региональная принадлежность считалась недостатком, когда речь шла о браке.
– Это всего лишь теории, не так ли? В городе много сердитых людей, но они ничего не могут поделать против солдат. – Она вяло взмахнула рукой с идеальным маникюром и продолжила: – Я уверена, что реформы, предложенные Совету дворян, умиротворят их гнев.
– Реформы? – спросила я, сразу прикусив язык.
Наверное, она посчитала меня невоспитанной.
– Не волнуйтесь, – ответила женщина. – Простой народ ни о чем не догадывается. Уж я-то знаю, мой муж служит тайным советником. Скоро увеличат количество разрешений на бизнес и введут антиконспирационный план.
Я могла бы поспорить, что Паулина и Ниа обменялись насмешливыми взглядами. Жена тайного советника щеголяла своим статусом чаще, чем нужно.
– Власть по-прежнему не задумывается о проблемах, которые мы только что обсуждали, – заговорила Ниа. – Боюсь, что население останется разочарованным.
– Это только начало, но разве сейчас это самое главное? Не лучше ли сначала помешать новой вспышке, подобной прошлогодней? – Паулина пожала плечами. – Правительство не обязано предоставлять каждому лучшую долю.
Ниа засмеялась.
– Мой отец говорит, что, когда все выйдут из кабинок для голосования несчастными, тогда-то и будет достигнут компромисс. Однако мне представляется, что дворяне несчастны от любой реформы и стараются провести их более куцими, чем хотел бы народ.
Кое-что еще маячило на краю беседы, но оставалось невысказанным. Дворяне по-прежнему указывали населению, что и когда им получать, не вовлекая их в процесс обсуждения. Знали ли они, сколько часов Лига рабочих проводила в кафе, обсуждая свои принципы, жалобы и планы? Я была уверена, что Кристос мог бы посвятить реформам целый том, который вызвал бы переполох в палате тайных советников.
Хотя эти леди наслаждались беседой о политике и махинациях с реформами, я сомневалась, что они одобрили бы те вопросы, которые поднимал Кристос. А что сказать о моих желаниях – пусть даже примерно? Сделать леди Виолу Сноумонт своей клиенткой и познакомиться с городской элитой, чтобы увеличить число покупателей и повысить статус своего ателье. Интересно, что сказали бы эти знатные люди о красных шерстяных колпаках, на шитье которых я потрачу полночи? Хорошо, что солдат разместили в парковой зоне у площади для усмирения протестов, но действительно ли их присутствие удержит людей от насилия? Кристос и его друзья не хотели оставаться побежденными. Бунты и даже намек на них выгонит дворян из города, и это уничтожит все преимущества, которые даст мне заказ Виолы.
Я посмотрела на позолоченные фарфоровые часы, висевшие на стене. Кристос ждал меня, и я уже опаздывала. Теплый салон, ярко одетые интеллигентные гостьи и заказ на громадную денежную сумму не могли стереть холодную неуверенность улиц, и мне было жаль, что мы стали обсуждать летние беспорядки. Извинившись, я отошла от трио. Леди Сноумонт была поглощена эскизом аккуратно составленных цветов. Несколько женщин рядом с ней что-то вышивали, но я заметила, что они обсуждали достоинства какого-то поэтического сборника, а не занимались пустой болтовней, как можно было ожидать.
Собравшись с мыслями, я повернулась, чтобы уйти, и едва не столкнулась с мужчиной, одетым в строгий черный костюм.
– Мои извинения!
Он склонил голову. Я в свою очередь извинилась, и он усмехнулся. Его миндалевидные глаза лучились, как солнце в весенний день. Я сделала шаг назад и угодила в объятия Виолы.
– Софи! – Она покачала головой. – Уходите? Так скоро? Я только что хотела начать игру в жмурки, сегодня было сказано слишком много серьезных вещей.
– Мне очень понравилось беседовать с вашими подругами, миле… Виола. Вы были правы, они очаровательны.
Мужчина в черном костюме прошел мимо меня в зал и приветливо махнул рукой Паулине и Ние. Он рассмеялся, а я посмотрела на его медово-каштановую косичку. Виола подняла бровь, отследив мой взгляд, но лицо ее было веселым, а не сердитым.
– Надеюсь, вы скоро вернетесь.
– С набросками и образцами материи.
– Отлично. Жду не дождусь, когда это случится.
Виола пожала мою руку и напоследок наградила меня озорной улыбкой. Затем она повернулась к гостям в зале.
– Ну и кто сможет обыграть меня в жмурки?