– Что за хрень, Делайла?
Услышав тон, которым он произнес мое полное имя, я вздрогнула, но технически член Данте был во мне, так что, даже если бы он дал задний ход, я все равно уже потеряла девственность.
– Просто не останавливайся, – я поерзала, пытаясь приспособиться к боли. Обещала себе, что буду молчать, но в итоге стоило Данте войти в меня, как я вскрикнула. Он оказался огромным. Еще десять лет назад, когда Данте только переехал на эту улицу, он уже тогда был в два раза крупнее меня. Тогда мне было восемь, а ему тринадцать. Теперь ему исполнилось двадцать три, и он стал раза в три больше меня.
Я знала, что у него огромный член. И все же не могла доверить свою девственность никому другому.
Несмотря на то, что Данте был лучшим другом моего старшего брата и поддерживал мою сестру, участвуя в ее проделках, для меня он всегда оставался героем. За прошедшие годы он делал для меня много всего: нашел парней, которые украли мой велосипед; избил тех, кто довел меня до слез; на руках нес домой, когда я повредила лодыжку; и, что самое главное, никогда не упускал меня из виду. Даже приезжая домой в отпуск, он всегда внимательно следил за мной. Постоянно обнимал и дарил резные фигурки животных из разных уголков мира.
Когда он написал мне, что вернулся домой и привез для меня небольшой подарок, я поняла: вот он, единственный раз, когда у нас может что-то получиться. Если нет, то мне пришлось бы отправиться в университет в статусе девственницы.
И момент получился идеальным.
Мои братья остались на лето в университетском городке, где отрывались на полную катушку. Иззи еще не вернулась, а родители на две недели поехали в ежегодное летнее путешествие.
Я слышала его тяжелое дыхание и чувствовала, как широкие ладони сжимают мои бедра, не давая ерзать.
– Черт, дерьмо, – Данте медленно выругался и уткнулся лбом в мой лоб, однако в остальном оставался неподвижным, будто вообще боялся пошевелиться. – Черт, Лайла, почему ты не сказала мне?
– И как бы я начала этот разговор, а, Данте? – я прищурилась под пристальным взглядом его зеленых глаз.
Господи, каким же сексуальным был этот парень. Точеный подбородок казался настолько острым, что я, наверное, порезалась бы, если бы провела по нему рукой. Прикусила губу, а потом продолжила:
– Не хочешь приехать и лишить меня девственности? Мне скоро уезжать в университет, а с тех пор, как я перешла в старшие классы, все парни шарахаются от меня. Ты всегда знаешь, как дать мне почувствовать себя особенной, так что сделай одолжение, помоги избавиться от этого досадного недостатка, то есть девственности. Так?
Данте стиснул зубы, и я почувствовала, как участился его пульс. Загорелая кожа блестела от пота.
– Получилось бы отличное вступление к тому, чем мы сейчас занимаемся.
– Ладно. Ну, извини. Можешь закончить… или как?
Он несколько раз покачал головой, а потом начал медленно, сантиметр за сантиметром, выходить из меня. Я зажмурилась. Если Данте остановится, этот опыт может стать самым постыдным, а у меня уже и без того стыда хватает. Большинство неловких ситуаций связаны с моими братьями, которые постоянно издевались надо мной и моей сестрой-близнецом. Обычно Данте находился поблизости и пытался приструнить их.
Вот только такого со мной еще не случалось. И разве это не отличный способ запомнить мой первый раз? Я впилась ногтями в его упругую задницу.
– Мы ведь уже начали, верно? Разве нельзя просто попытаться получить удовольствие, а не останавливаться?
– Просто попытаться получить удовольствие? – Данте пристально посмотрел на меня. – Да я попаду в ад за то, что приехал потусоваться с младшей сестрой лучшего друга! Надо было поехать домой, а я купился на ее попытки соблазнения, а потом, не раздумывая, лишил ее невинности.
Он сполз с меня и тихо пробормотал:
– Черт, презерватив…
– Зачем? Ведь и так понятно, что я чиста и к тому же принимаю таблетки. Мы уже обсуждали это, – я приподнялась на локтях и посмотрела на Данте.
Боже, как же он возмужал за время службы. Сплошные мышцы, идеально украшенные татуировками. И мне повезло, что изменения в его графике позволяли провести с ним время без присутствия братьев, которые бы обязательно прилетели увидеться с ним. Увольнение длилось всего две недели, поэтому, когда Данте приезжал, мы все старались оказаться дома.
Но на этот раз я не стала предупреждать остальных о затянувшемся молчании Данте. Обычно отсутствие писем свидетельствовало о том, что он скоро приедет, сам Данте тоже не позвонил никому из нас. Дата его приезда являлась конфиденциальной информацией, и, честно говоря, попытки связаться с моей семьей напоминали игру в «Ударь крота[1]».
Когда Данте написал, что приехал, меня осенило.
Я сидела дома одна.
Скучала.
И думала о сексе.
Стоило Данте появиться на пороге с моими любимыми мясными тако из фургончика на соседней улице, а также вырезанным из дерева крошечным, размером с четвертак, барашком, я практически сбила парня с ног. Данте даже не подозревал, как сильно мне нравятся эти маленькие фигурки животных. Потом он обнял меня и прошептал: «Сирия». Информация о месте происхождения подарка являлась секретной, и все-таки он иногда озвучивал название страны.
Он приносил мне подарок каждый раз, когда приезжал домой. И каждый раз я визжала от радости. Моя семья считала, что дело в моей любви к животным, но на самом деле я любила Данте.
Следовало вместе съесть тако и отправить его домой. Вместо этого мы смотрели «Звуки музыки» – главный в нашем доме фильм. Мама часто включала свои любимые фильмы, и это был один из них. Мы знали все песни наизусть, и, уверена, знакомые звуки и сюжет дарили Данте определенную долю комфорта. Когда же мы устроились на потертом кожаном диване в гостиной и зазвучала первая песня, он довольно вздохнул, а я ответила ему улыбкой.
Именно это место я считала самым уютным, как если бы кто-то вручил вам старое одеяло, запах которого вам очень хорошо знаком. Вот только моя голова была занята совершенно другим, а конкретнее тем, как я буду соблазнять его или как приятно касаться твердых мышц.
Когда я положила голову ему на плечо, он как ни в чем не бывало погладил меня в ответ, коснувшись моих темных локонов. Вот тогда мое сердце и забилось как сумасшедшее. Как только шестнадцатилетняя девушка запела о своей невинности, я начала подпевать ей. Данте посмотрел на меня и улыбнулся, демонстрируя ямочки. Именно тогда я и поняла, что пропала.
Клянусь, его взгляд блуждал по моему лицу и задержался на губах.
Идеальный момент, так что я решила действовать. Наши губы соприкоснулись, и мы оба будто вздохнули с облегчением.
Или, по крайней мере, так показалось мне.
Не было неловкости или дискомфорта. Происходящее казалось мне очень правильным.
Поцелуи перестали быть невинными, а осторожные прикосновения сменились более страстными ласками. Данте на секунду отстранился, чтобы поудобнее устроиться на диване, и притянул меня к себе на колени, не переставая перечислять причины, почему ему стоит уйти.
– Черт, ты ведь младшая сестра Дома.
– И что? У многих парней есть младшие сестры. Вот кто я для тебя?
– Конечно же нет, но ты слишком молода.
– Ты считаешь, восемнадцать – слишком юный возраст? Уверена, другие парни не сочтут его неподходящим.
– Господи, какие еще другие парни?
– Те, которым я позвоню, если ты оставишь меня в таком состоянии.
Мне нравилась властность и ревность, звучавшие в его голосе.
– Лайла, перестань меня провоцировать. Ты слишком хороша для них… и для меня тоже.
– Слишком хороша? Даже так?
Тогда я оседлала его и попыталась вести себя еще более развязно.
Данте продолжал ругаться, но по-прежнему ласкал меня.
Его чувство вины лишь возбуждало еще сильнее. Он всегда хотел быть лучшим другом для моих братьев, но внезапно его тяга ко мне затмила даже преданность им.
– Когда мы целовались, я спросил, принимаешь ли ты таблетки. Тогда и был идеальный момент, чтобы рассказать, что ты девственница, – подчеркнул он. Данте стоял, его член все еще блестел от моей влаги. Сердце сжалось, ведь он сделал это ради меня.
– Да, припоминаю как минимум десять моментов, когда я могла бы сказать тебе об этом. Когда мы раздевались, когда я отправила тебе сообщение, или когда мы целовались во время фильма. Совершенно очевидно, что я просто не хотела признаваться в этом.
Он покачал головой и сильнее стиснул челюсти. Данте как никто другой умел контролировать себя и сдерживать порывы гнева. Лишь в старших классах я видела, как он давал волю эмоциям, и то лишь тогда, когда кто-то высмеивал его или мою семью.
Но редко кто позволял себе подобное. Данте позаботился и об этом.
В моей семье было шестеро детей, а вот Данте жил вдвоем с мамой. Вы думаете, мы могли бы справиться сами, и что у Данте не было необходимости отталкивать других? Или, например, избивать парня за то, что он сказал моим братьям проваливать обратно в Грецию? А вот и нет, Данте все же сделал это. Он всегда отстаивал свои убеждения, делал так, как считал правильным, и своим поведением очаровал весь город. Люди верили в него.
Даже сейчас, когда он злился на меня, я не переживала об этом. Данте всегда был для меня, как скала, – добрая и непоколебимая опора.
Он сел и пристально посмотрел на меня, зеленые глаза особенно выделялись на фоне загорелой кожи. Внимательно обвел меня взглядом, словно я была ответом на какую-то проблему, решение которой ему еще не удалось найти. А я лежала неподвижно. Не прикрылась, не отвернулась, не свела ноги и даже не натянула простыню. Так продолжалось целую минуту.
Это была моя последняя отчаянная попытка, и, несмотря на то, что чувствовала, как краснею, я не собиралась сдаваться. Я понимала, Данте вот-вот скажет, что совершил ошибку, а потом уйдет. Я была младшей сестрой его друга и всю жизнь отличалась примерным поведением.
Тем не менее, когда мы оказались в такой ситуации, я видела голод в его глазах. Хотя не исключено, что это был плод моего воображения.
– Господи, – выдавил он, не отрывая взгляда от моего тела. – Лайла, я еще очень долго не забуду эти ощущения.
– Боже мой, – судя по всему, он точно собирался уйти. Я заранее продумала, что делать, если он откажется, но моя нагота только усугубляла ситуацию. Мы уже начали. По сути, он отвергал девственницу, а значит, мой характер идеальной девочки действительно сыграл со мной злую шутку. Закрыв глаза, я попыталась не думать о том, как жалко выгляжу. – Если ты сейчас же не уйдешь, в будущем будет еще более неловко.
В попытке спрятаться я схватилась за простыню, но Данте вырвал ее из моих рук.
– Уйду? – прорычал он. Затем прищурился и навис надо мной. – Я никуда не уйду. Мы начнем все сначала.
– Что? – я попыталась сесть, но Данте схватил меня за бедра, не давая свести ноги. Его руки были настолько близко к моей промежности, что я зашипела от прикосновения, понимая, что возбуждаюсь все сильнее.
– Сначала, Делайла, я заставлю тебя кончить. Надо было с самого начала сбавить обороты, но, черт, я завелся. Три месяца службы не прошли даром, и не каждый день героиня моих самых грязных фантазий засовывает руку мне в штаны.
Он начал разминать мои бедра, а я подняла бровь и шепотом спросила:
– Ты фантазировал? Обо мне?
– В мой последний отпуск ты попросила подвезти тебя до школы и всю дорогу жевала губу, пока твоя сестра расспрашивала меня о службе.
Я закатила глаза, потому что прекрасно помнила тот разговор. Иззи всегда отличалась большей смелостью и бессовестно флиртовала, расспрашивая о подробностях его сексуальной жизни.
– И тот твой взгляд, вот как сейчас… Ты как будто бы ревновала и была готова доказать, что с тобой мне было бы лучше, чем с любой другой. Я прав?
В ответ я вздернула подбородок:
– Ты ведь знаешь, что я люблю быть лучшей во всем. Возможно, я не кричу об этом, но не зря же стала лучшей ученицей. И, если честно, слыша все эти истории о твоих женщинах, я готова едва ли не рычать от ревности.
Он опустил голову, и я ощутила прикосновение щетины к внутренней стороне моего бедра.
– Лайла, никто не в силах конкурировать с тобой. Ты ведь знаешь об этом?
– Что ты хочешь этим сказать? – шепотом спросила я, и мое сердце забилось быстрее.
– Уже полгода я пытаюсь перестать представлять тебя каждый раз, когда мастурбирую, и я был практически готов отказаться от посещения всех семейных встреч, лишь бы не видеть, в какую сексуальную девушку ты превратилась. Готов поклясться, каждый раз глядя на меня, ты сама представляешь, как мы трахаемся. Я прав? Скажи, что я не сошел с ума.
Я прикусила губу, гадая, не сплю ли. Потому что давно мечтала услышать такое от Данте. Мое дыхание участилось.
– Нет, ты не сошел с ума. Я всегда воображала, как все было бы, если бы мы сошлись.
Он провел рукой выше по моему бедру, все ближе и ближе к центру. Его большой палец приблизился к моему клитору, он начал скользить по моим складкам. Это была восхитительная пытка, сводящая с ума прелюдия, и он знал это. Губы Данте растянулись в улыбке, и он прошептал:
– Ягненок, ты представляла, как мой член скользит в эту милую розовую киску?
– Господи, перестань меня так называть. Я больше не невинна.
– Нет, невинна. И для меня навсегда останешься такой. Ты хочешь, чтобы именно я лишил тебя девственности, потому что дело не только в желании избавиться от нее, так?
Я вцепилась в ткань, пытаясь сдержаться и не поднять бедра, чтобы не кончить раньше времени.
– Я… мне… Данте, не понимаю, о чем ты.
– Ты хотела, чтобы я стал у тебя первым не только потому, что задумала покончить с невинностью. А чтобы запомнить каждую секунду, – он быстро ввел в меня один палец, а большим коснулся клитора. Я ахнула, едва не упав от неожиданного вторжения. – Поэтому ты так возбудилась сегодня, да? Ты ждала этого, представляла, как моя рука покрывается твоими соками, пока я потираю этот идеальный бугорок.
Он говорил медленно и также лениво двигал пальцами. Его неторопливые движения и идеальная сила давления сводили с ума настолько, что я готова была умолять.
– Данте, прошу тебя. Боже мой, пожалуйста.
– М-м-м. Кажется, теперь ты знаешь, как быть хорошей девочкой.
Его слова ошеломили меня. В последнее время я страдала от своей роли, и мне был противен привычный образ послушной девочки, которая всегда поступает правильно.
Но его похвала дарила приятное чувство.
– Так вежливо просишь, не дерзишь. А тебе не кажется, что стоило бы посвятить меня в свои чертовы планы?
Словно в наказание, он ущипнул меня за клитор, и мое тело пронзила сладкая дрожь, а изо рта вырвался гортанный стон.
– Я не думала… О Боже, – ахнув, я откинула голову назад, когда он начал двигать большим пальцем все быстрее и быстрее, подводя меня к оргазму, который, я точно знала, ошеломит меня. Пыталась сдержаться и не закричать, но даже не ожидала, что мне будет так сложно сохранять контроль, на который я привыкла полагаться в обычной жизни. – Мне просто нужно… нужно, – я прикусила нижнюю губу в надежде, что Данте сам догадается, о чем я просила. Теперь же я фактически держала его руку, умоляя быстрее, сильнее и энергичнее трахать меня пальцем.
Судя по широкой улыбке, он понимал, что может делать со мной что угодно, играя с моим телом, как музыкант играет на гитаре. Чем он, собственно говоря, и занимался.
– Детка, можешь сколько угодно кусать свою губу, но позже, когда я буду тебя трахать, обязательно оставлю на ней следы, чтобы все знали, кому ты принадлежишь. Лучше дай ей отдохнуть и вместо этого кричи о своих желаниях. Умоляй меня о том, чего ты так жаждешь. Хочешь, чтобы моя рука намокла от твоих соков? Чтобы твоя влага стекала по моему запястью, пока ты будешь кончать для меня?
Я активно закивала.
Данте зарычал:
– Это только начало, Лайла. Сегодня вечером мы не остановимся лишь на одном оргазме, и ты кончишь мне на лицо.
Господи, я знала, что Данте хорош в постели, потому что женщины постоянно вились вокруг него. Внешне он походил на чертову модель известного мужского журнала, но я и предположить не могла, что он любит грязные разговорчики. Еще никогда я не была такой мокрой, хотя часто играла с собой. Я практически слышала, как он водит пальцем туда-сюда.
– Пожалуйста, я больше не могу. Еще никто не доводил меня до такого состояния.
Внезапно Данте замер.
– Тебя трогал другой мужчина?
Я посмотрела ему в глаза и увидела, что в них горит огонь, словно он был готов испепелить каждого, кто прикасался ко мне. При виде такой реакции мои соски сжались.
– Ну, парочка пыталась. Но у них ничего не вышло.
Ему очень шла ревность. Внезапно он с силой провел большим пальцем по моему комочку нервов.
– Сколько их? Они трогали тебя здесь? Все они из школы? – Данте опустил взгляд вниз, желваки заиграли на его скулах, и при виде этой агрессии мое дыхание участилось.
– Лишь двое.
– Назови имена, – скомандовал он.
– Серьезно? – увидев приподнятую бровь, я пожала плечами. – Гарретт и Дэвид.
Данте возобновил свои неспешные движения и ввел в меня еще один палец. Я вздрогнула от дополнительного давления, а потом, когда он начал вращать пальцами, совсем закрыла глаза.
– Они целовали тебя там?
– Нет, Данте. Доволен? Не желаю говорить об этом сейчас, – я выгнула спину, пытаясь получить больше. – Просто… пожалуйста, позволь мне кончить. Прошу, Данте, умоляю тебя.
В этот момент я поняла, что он специально издевается надо мной. В попытке получить желаемое, я обеими руками сжала его запястье, пытаясь управлять сильными пальцами, но каждый раз, когда достигала нужной точки, он ослаблял давление.
– Детка, ты уверена, что никто не пробовал твою сладкую розовую киску?
– Ты ведешь себя как ненормальный, – выдавила я. Мне следовало разозлиться, но было очень приятно слышать такие слова из его уст. – Да, уверена. Клянусь.
Я толкнулась ему навстречу, и он ввел в меня еще один палец, а затем увеличил темп. Его пальцы были толстыми, длинными и во всех нужных местах усеянными мозолями. Я так сильно возбудилась, что ему точно могло понадобиться несколько дней на то, чтобы потом избавиться от моего запаха, но меня это не волновало.
В погоне за оргазмом я впилась ногтями в руку Данте, и тогда он наклонился, лизнул мой сосок, а потом взял его в рот. С моих губ сорвался стон.
– Я близко.
– Детка, тогда тебе лучше кончить, потому что дальше ты должна сесть мне на лицо.
Невозможно найти слова, чтобы описать охвативший меня оргазм. Он почти причинял боль, но все равно дарил невообразимое наслаждение. Мое тело напряглось, а потом внутренние мышцы запульсировали вокруг пальцев, давая именно то, чего так ждал Данте. Он низко застонал, а затем опустил голову вниз.
– Черт, Лайла. Ты везде. И все это для меня. Ты чувствуешь этот запах? Сладкий и возбуждающий. Я готов наслаждаться им целыми днями.
Мне никак не удавалось сосредоточиться на его словах. Оргазм все еще бушевал во мне, уничтожая все, что я знала о себе.
Данте разминал мои бедра, позволяя прийти в себя, словно понимал, что мне нужно больше времени; хотел, чтобы все прошло идеально.
Но я напряглась, когда он снова принялся за дело, начав нежно исследовать меня языком. Запустила руки в его черные волосы, ногтями царапая кожу. Мое тело задрожало, постепенно покрываясь румянцем.
Данте взял подушку и сжал мое бедро:
– Подними попу.
– Что? Зачем?
– Потому что я хочу поклоняться тебе, малышка, и как следует вылизать тебя. А после этого трахну так, чтобы ты навсегда запомнила, кто именно дает тебе то, что нужно, – он провел пальцем по моим складкам, и я глубоко вдохнула.
– Данте, – прошептала я, почти готовая кончить от одних только его слов. – Это слишком.
– Нет. Чувствуешь? – он снова ввел в меня два пальца и начал вращать ими, отчего я заскулила. – Ты должна быть достаточно мокрой для меня, чтобы на этот раз, когда я войду в тебя, боли не было.
– Прошу, давай, я готова. Пожалуйста, дай мне почувствовать тебя внутри, – я понимала, что, возможно, позже пожалею об отчаянии, с которым умоляла его, но на тот момент от смущения не осталось и следа. Я была готова вести себя как шлюха, если он хотел именно этого. Никогда раньше я не испытывала подобный восторг. Даже когда спустя четыре года усердной работы меня провозгласили лучшей выпускницей. Ничто не могло сравниться с удовольствием, которое подарил мне Данте, и я согласилась бы на все, лишь бы получить желаемое. – Данте, пожалуйста, мне нужен твой член.
– Черт, мне нравится, когда ты говоришь такое, – он вытащил из меня пальцы и поднес их к моему рту. – Ну что, красавица, как насчет того, чтобы попробовать себя?
Желая доказать, что могу слизать свой вкус не только с его пальцев, но и с других мест, я не сомневалась ни секунды. Быстро обхватила их губами и стала неторопливо посасывать, пробуя солено-сладкий вкус собственного возбуждения.
– И как, Лайла, нравится? Вкус такой же приятный, как и запах.
Я закивала, не переставая посасывать. И только убедившись, что вылизала пальцы дочиста, провела между ними языком.
– Да-да, именно так. Ты сладкая. Запомни это, ясно? Потому что, черт, я не всегда буду рядом и не смогу удовлетворять тебя так, как ты заслуживаешь, – его выражение лица вдруг стало отстраненным, и на секунду он будто мысленно оказался не со мной. – Я вернусь на службу, а ты поедешь в университет, но, если подпустишь к себе другого мужчину, помни, что я сказал, Делайла. Заставь его встать на колени и поклоняться тебе, поняла?
В этот момент я постанывала, наслаждаясь собственным вкусом на его пальцах, поэтому не смогла ответить, даже если бы попыталась.
Данте вытащил пальцы из моего рта, провел ими по мой шее, а затем навис надо мной и прошептал:
– Запомни, что ты испытываешь со мной.
После этого он принялся скользить языком по моему телу. Посасывал соски, облизывал живот, погружая язык в пупок. Он не касался моего клитора, просто… нюхал его.
– М-м-м, Лайла, никогда не забуду твой запах.
Сказав это, он прижался ко мне ртом, и я потерялась в новых для себя ощущениях. Я стала зависимой от его умелого языка и напоминала животное в период течки, которое готово на все, лишь бы оседлать партнера и получить долгожданное освобождение. Сильно царапала кожу его головы, пытаясь приблизиться к оргазму, а может, и желая увидеть кровь. Точно не уверена, чью именно. Возможно, я хотела оставить на нем отметины, или же потребность в нем была такой же сильной, как и желание сделать следующий вдох.
Данте прижимал мои бедра к подушке, доводя меня до очередной умопомрачительной кульминации, и не позволял пошевелиться. Он удерживал меня даже тогда, когда я пыталась вырваться из его хватки, ощущения захлестывали меня, и, громко застонав, я наконец взорвалась. Я слышала, как он продолжает ласкать меня языком, поглощая мою влагу, и получала от этого удовольствие, неустанно выкрикивая его имя. Потом он стал подниматься выше и оказался на мне.
– Малышка, ты умница, что позволила полакомиться тобой, – он провел большим пальцем по моей щеке, стирая слезы, о наличии которых я даже не подозревала. – Лайла, ты чертовски красивая, когда перестаешь сдерживаться. Не показывай миру эту свою сторону. Сохрани ее для кого-то особенного.
– Для тебя? – я ахнула, почувствовав его член у себя между ног. Забыла о том, что мы просто друзья, и возжелала большего, умирая от желания получить все, что он мог мне дать. – Пожалуйста, Данте, ради всего святого, трахни меня сейчас же.
Он поправил подушку под моей попой и проворчал:
– Раздвинь ноги пошире и не смей дергаться, поняла? Я хочу как следует трахнуть тебя и убедиться, что ты мокрая и только для меня.
Я облизала губы.
– Я тоже этого хочу. Прямо сейчас, – подчеркнула последнее.
Он ухмыльнулся, но решил не заставлять меня ждать. Прижался ко мне толстым, твердым членом, и мне сразу же захотелось воссоздать его копию в каком-нибудь твердом материале. Данте провел кончиком по моему входу, покрывая его влагой, а потом начал входить сантиметр за сантиметром.
Я стонала так громко, что стоило бы смутиться, но он лишь улыбался, наблюдая, как я медленно принимаю его. Затем провел пальцем по моей щеке.
– Вот такие должны быть ощущения. Как будто без меня ты сама не своя. Словно потеряла частичку себя, а я нашел ее и вернул тебе.
Громко выругавшись, я впилась ногтями ему в задницу, желая получить больше, потому что видела – он сдерживается. Изнемогая от потребности почувствовать себя целой, я превратилась в ненасытную, дикую версию самой себя. Данте будто стал для меня источником кислорода, и теперь я не могла представить жизни без него.
– Медленнее, Лайла. Не торопись. Получай удовольствие, – пробормотал он мне на ухо. Затем стал щипать мои соски и посасывать кожу на шее, словно хотел оставить свой след.
Разве он не понимал, что уже клеймит меня, когда заполняет собой?
– Я точно потеряна для других мужчин.
– Правильно, малышка. Ты хотела меня, соблазнила, и теперь я не могу оторваться от тебя. Так что лучше бы тебе испытывать то же самое. Прими меня целиком, Лайла.
Данте поменять местами, и я ахнула, шире раздвигая ноги и встречая его движения. Что-то дикое и давно сдерживаемое проснулось внутри меня. Я всегда была хорошей девочкой, никогда не нарушала правила, не шумела, постоянно соблюдала комендантский час. Я понимала, где граница вседозволенности или распущенности, и никогда не приближалась к ней. Почти не пила алкоголь, не принимала наркотики и неизменно получала хорошие отметки. И все же сейчас, с Данте, я забыла о кроткости и превратилась в эгоистичную версию себя, которая не пыталась угодить кому-то другому. Царапала его спину, сжимала ногами бедра и толкалась к нему в попытке получить еще один оргазм.
Он приподнялся на локтях и стал двигаться, пристально следя за каждой эмоцией на моем лице.
– Всегда мечтал увидеть тебя такой… Увидеть, как идеальная Лайла превращается в испорченную Лайлу.
Я прикусила губу, потому что хотела того же. На одну ночь позволить себе стать свободной, и Данте помог мне в этом.
– Боже, как же мне хорошо. Так хорошо, что я…
Он наклонился и поцеловал меня, не дав договорить. Я смаковала его губы, которые, несмотря на мягкость, все равно доминировали и сминали мои. Чувствовала, как он все крепче сжимает мои бедра, как напрягаются мышцы его спины, ощущала исходящий от него аромат сандалового дерева. Когда он снова коснулся большим пальцем моего клитора, мне показалось, что моя душа покинула тело и взмыла в космос, а когда он ущипнул его, я взорвалась совсем, разлетевшись на части подобно новой звезде. Оргазм обрушился на меня с такой мощью, что в глазах потемнело, и оставил меня обессиленной и беззащитной.
Я неустанно выкрикивала его имя и сквозь охватившую меня дымку блаженства почувствовала, что Данте тоже кончает. Крепко вцепившись в мои волосы, он навалился и излился в меня.
Прижался лбом к моему, и теперь мы тяжело дышали одним воздухом.
Сделав глубокий вдох, он пробормотал:
– Помни, только когда ты становишься такой мокрой и кончаешь так сильно, тебя трахают правильно. Лайла, никогда не соглашайся на меньшее.
В тот момент все происходящее казалось мне правильным и одновременно… нет. Теперь я это понимала. Я влюбилась в мужчину, будучи еще совсем незрелой. Не должна была чувствовать, будто он – часть меня, но внезапно именно так и решила. И теперь мне было трудно поверить, что он выскользнет из меня, как и случилось минутой позже.
До того, как я успела взглянуть вниз, он убрал из-под меня подушку, а затем укрыл простыней.
– Ты прекрасна, Ягненок.
Почему мне тут же захотелось попросить его остаться? Мой разум умолял сделать это, объяснить, что Данте не нужно уходить, что я написала ему не для того, чтобы он просто подарил мне многочисленные оргазмы. Что мы могли бы стать не просто друзьями… Мы ведь уже прошли этот этап, верно? По крайней мере, я. Я хотела большего, большего с Данте.
– Данте, я… Мои родители вернутся только через неделю, – заикаясь, пролепетала я, внезапно засомневавшись, к чему все это приведет, но точно желая, чтобы он остался.
– Лайла, – предостерегающе прорычал он.
– Просто говорю. Мы могли бы… ну, знаешь… на неделю. Всего-то неделю, – я пожала плечами, стараясь изобразить безразличие, хотя мое сердце билось как сумасшедшее.
Он потер лоб.
– Знаешь, я все время повторял, что, даже когда все закончится, у меня останется память о твоем подарке, и я буду долго лелеять твою девственность, несмотря на то, что ты обманом заставила меня забрать ее. Теперь же не уверен, что готов удовлетвориться одним разом.
От его слов моя спина покрылась мурашками.
– Когда тебе надо возвращаться?
– Пока не знаю, но я здесь минимум на неделю. Потом улечу обратно на базу.
Я вцепилась в простынь.
– Тогда, может, увидимся завтра?
Он обвел взглядом мою комнату, потом посмотрел на улицу, будто обдумывал что-то.
– Знаешь, ты единственная, ради кого я готов рискнуть дружбой с твоими братьями. Если хотим двигаться дальше, нужно сделать все правильно. Поняла? – спросил он, натягивая джинсы. Затем спрятал член и натянул на себя серую футболку, закрывая твёрдый пресс. А я не переставала истекать слюной, наблюдая за его действиями.
– Делайла, сосредоточься.
Резко подняла взгляд и увидела в его глазах смех. Ему нравилась моя реакция, моя неспособность перестать пялиться.
– Прости. М-м-м, ты прав. Как я сказала, моя семья уехала. Я осталась, потому что мне нужно собирать вещи, так что можем провести время здесь.
– Кстати, я охрененно сильно горжусь тем, что ты идешь в этот университет. Похоже, он престижный. Мама сказала, туда трудно поступить. Не забывай об осторожности и следи за оценками.
– Конечно же, – я закатила глаза. Неужели всех волновали лишь мои оценки? – Так и сделаю, буду вспоминать твои слова.
– Какие именно?
– Если я кончаю так сильно, как с тобой, значит меня трахают правильно, – и подняла бровь. Моей целью было шокировать его и разозлить, в основном в отместку за то, что он вел себя как старший брат, а именно раздавал советы, хотя побывал во мне раньше, чем любой другой мужчина.
Но Данте совсем не обиделся. Просто шагнул ближе и, наклонившись, взял меня за подбородок, заставив посмотреть ему в глаза.
– Лучше бы так и было. Ни один мужчина не заслуживает тебя, если не может трахнуть так, как я.
– Правда? – я наклонила голову. – А вдруг я не смогу найти такого?
– Начинаю думать, что и сам не хочу этого, – он сжал челюсти. Что-то в нем изменилось, на нас навалилась тяжесть, к которой я была не готова. Взгляд Данте потемнел, в нем отразилась тревога. – Раньше я бы заявил, что я единственный, кто заслуживает тебя, Лайла. Теперь же знаю, что это не так. Но у меня есть неделя, чтобы ты узнала, чего именно заслуживаешь.
– А что потом, Данте?
Он покачал головой, а затем потянул мою нижнюю губу, освобождая от зубов, которыми я снова впилась в нее, неожиданно разволновавшись от его признания. Затем он медленно поцеловал меня. Голод исчез, а этот поцелуй больше походил на пожелание доброй ночи. Когда Данте отстранился, его зеленые глаза вновь наполнялись теплотой и очарованием. Именно такую маску он надевал, чтобы отгородиться от всех, кто хотел получить от него нечто большее.
– Будь готова принять меня завтра. Договорились?
Я кивнула.
– Я уже готова.
– Не искушай меня. Мне надо вернуться, пока мама ничего не заподозрила.