Для тех, кто не знает – проснулся или спит. Для тех, кто ищет истинную реальность. Для тех, кто давно хотел прочитать что-то необычное. Четверо приятелей решают провести реконструкцию последней битвы между богами и чудовищами по мотивам скандинавской мифологии. История, начавшаяся как летний отпуск, превратится в мистическое путешествие. Обычная на первый взгляд затея послужит катализатором странных, а порой необъяснимых событий. Старое добро и зло, новое добро и зло, далёкое прошлое и ещё более далёкое будущее – да что там! – само мироздание станут пешками в жестокой игре. Пока герои неспешно движутся среди суровых ландшафтов Кольского полуострова, вокруг разворачивается борьба вечных соперников – Света и Тьмы, «рассветных» и «закатных», – пытающихся заключать новые альянсы за право выбрать окончательный вариант будущего…
* * *
Вчерашний день человек провёл в одиночестве и приятном ничегонеделании. Утром поставил одноместную палатку. Сложил из камней очаг для костра. Варил кофе в котелке, ел бутерброды. Подолгу сидел в складном походном кресле, дремал. Потом ходил вокруг палатки. Подбрасывал сухие ветки в огонь. Что-то бормотал неразборчиво. Рассматривал местность в бинокль. Замирал без движения. Прислушивался… Нашёл маленький родник неподалёку, налил тонкой струйкой воды в котелок. На обратном пути собрал зелёных листочков с ягодных кустов. Поставил котелок на огонь. Из внутреннего кармана ветровки вынул фляжку. Выпил. Несколько картофелин спрятал в угли. Поднялся на ближайшую сопку. Сфотографировал озеро и пустое шоссе за ним. Поужинал. Запечённая картошка, хлеб с крупной солью, травяной взвар… Бесконечно долго сидел у костра. Несколько раз отпивал из фляжки. Солнце не садилось.
Спокойствие. Умиротворение. Уединение.
Костёр потух. От углей шло тепло. Перебрался в палатку, залез в спальный мешок. Спать не хотелось. Закрыл глаза. Уснул глубоким сном без сновидений.
Проснулся от холода. Протёр глаза. Прислушался. Приоткрыл полог, выглянул наружу – ничего не увидел. Молочно-серый туман накрыл землю. Необычное природное явление раздражало безысходностью. Казалось, будто кто-то ходит вокруг палатки. Человек тряхнул головой, попытался побороть панику. Задышал ровно. Сжал и разжал кулаки. Переступил с ноги на ногу, размял шею. Почувствовал тело, разогнал остатки сна. Как всегда неожиданно пришло решение. Облизнул сухие губы, негромко позвал:
– О́дин.
Прислушался. Набрал в лёгкие больше воздуха, крикнул:
– О́-О-О-ДИ-И-И-Н!
Без ответа. Крикнул громче:
– О́-О-О-О-ДИ-И-И-И-ИН!
Когда-нибудь туман рассеется и мир вернётся.
* * *
Регионы в нашей стране разные, а ресторанная музыка везде одинаковая. В пятницу вечером в одном приличном мурманском заведении навязчиво звучал «Владимирский централ». Восьмерых посетителей, занявших удобный столик в углу зала, шлягер не вдохновлял, были дела важнее. Сегодня не просто коротали пятничный вечер, а провожали коллегу – закончился контракт. Объект благополучно запущен в эксплуатацию, управление передано местному менеджменту. Теперь можно и отдохнуть. Разговор крутился вокруг отпускной темы.
– Нет, Олег! – убеждённо говорил подвыпивший приятель виновнику торжества. – Настоящий отдых невозможен без свободы от цивилизации и потребления! Идеальный вариант: c палаткой в тундру на пару недель! Что хорошего на Майорке?! Вялишь пузо на пляже, предаёшься излишествам, постоянная абстиненция, солнечные ожоги, переедание, хамство земляков…
– Отчего же? Отличный отдых! – не согласился другой участник застолья.
– Хм… Я предлагал, – напомнил Олег, – но вы дружно, не сговариваясь, отказались.
– Я человек семейный! Отпуск провожу с женой и детьми, – заявил лысеющий мужчина в стильном твидовом пиджаке с налокотниками.
– Ладно, Роман, но ты, Юра, – Олег повернулся к парню с красивым голливудским лицом.
– Как человек, свободный от обязательств, не привык проводить досуг без дам.
– Разве я говорил про отдых исключительно в мужской компании? – спросил Олег.
– Ну, поход, суровая обстановка и всё такое, – Юра почему-то смутился.
Олег оглядел собеседников, читая в глазах сомнение, пожал плечами.
– Прости, мы тебя не поняли, – оправдался Юра, ни к кому конкретно не обращаясь, ловя на себе женские взгляды…
«Владимирский централ» умолк. На сцену рвался коренастый мужичок.
– Что за персонаж? – спросил Олег у официанта, убирающего со стола посуду.
– Серёга «Шаляпин». Часто бывает. Когда выйдет из запоя. Никогда не видели?
– График моих визитов в ваше заведение до сих пор совпадал с расписанием запоев гражданина, – усмехнулся Олег.
– В прошлом оперный певец. Вышибли из театра за пьянство. В расстройстве пропил питерскую квартиру и вернулся на малую родину.
– Не может без искусства?
– Ага. Лезет на сцену караокнуть Шаляпина. Сейчас услышите.
Мужичок встал у микрофона. Откашлялся, глубоко вздохнул и хорошо поставленным голосом объявил:
– «Песня варяжского гостя»!
– Удачно попали на классику! – оживился Юра. – «Руслан и Людмила»?
– «Садко», – поправил Олег.
– Может, всё-таки «Владимирский централ»? – пошутил Роман. – Под него селёдочка вкуснее…
Сильный баритональный бас без аккомпанемента выводил:
«О скалы грозные дробятся с рёвом волны
И, с белой пеною крутясь, бегут назад».
Отсутствие музыкального сопровождения подчёркивало профессиональную постановку голоса. «Шаляпин» исполнял арию легко и непринуждённо.
«Талант не пропьёшь, – мысленно оценил певца Олег, – в буквальном смысле. Непредсказуемость жизни… Вот так, пойдёшь в пятницу в ресторан, и неожиданно порадуешься оперному мастерству».
Заканчивал исполнитель на сочных низких нотах:
«Велик их Один-бог, угрюмо море» …
От резонанса позвякивала посуда.
Последняя фраза погрузила Олега в задумчивость. Остаток вечера говорил мало, сдержанно реагировал на шутки приятелей, храня на лице полуулыбку. Больше меры выпивал и закусывал. До конца отвальной остались двое – Роман и Юрий, – на выходе из ресторана Олег крепко пожал им руки и быстро удалился в сторону перекрёстка Полярных Зорей и Книповича, игнорируя пьяный диалог товарищей:
– Коллеги, поедёмте к Анжеле и Сусанне, корабли, как мне сказали, построены, а паруса, так сказать, спущены! Нас ждут трюмы, полные…
– Олег рискует нас больше не увидеть, – хотел сказать Роман, но то, что получилось на самом деле, Юра понял лишь по интонации.
– Ты прав, ничто его не держит, – он схватил пошатывающегося Романа под локоть, восстанавливая равновесие.
– Мне нельзя в Бельдяжки… Я женатый! – с трудом выговорил Роман.
* * *
3
Пошевелив пальцами ног, Олег догадался, что лежит в носках. Трясущейся рукой провёл по бедру, чтобы определить, в брюках или нет, и не определил.
«Почему есть люди, у которых не болит голова?»
В такие редкие, но суровые моменты, Олег вспоминал начало трудового пути. Отработав смену на строительном участке, он налаживал отношения с подчинёнными известным способом. На следующее утро рабочие искренне не понимали мучений молодого прораба. Особенно сварщик Ваня, у которого никогда не болела голова, сколько бы ни выпил накануне. Потом Олег часто встречал таких счастливчиков. Секрет раскрылся случайно, Ваня признался: «Я потомственный алкоголик в седьмом поколении, организм эволюционировал, слава богу…»
«Теперь понятно, в седьмом поколении я только ленинградец…»
По квартире Олег перемещался с трудом. Каждое движение отдавалось в висках и затылке. Съёмное жильё казалось особенно неухоженным, холостяцким.
Похмельную голову, наряду с болями, осаждали неудобные мысли. Комбинат построен, контракт выполнен, премии и бонусы получены. Эффект достижения цели, вместо хорошего настроения – поиски смыслов и предназначений. Вскоре предстоит череда обычных дел: возвращение в родной Питер, пляжи Майорки, новая работа, квартира, машина, помолвка… даже поменяв порядок действий, не изменишь законов бытия. Смысл останется прежним.
Север не отпускал. Крепко пожал руку – и не разжимал. Олег испытал дежавю. На мгновение увидел что-то, чего не описать словами, как в ресторане, во время арии варяжского гостя. Подумалось: самая сильная власть – власть над собой. Так сложно бывает ею воспользоваться…
* * *
«Однажды в лихую похмельную пору он из дому вышел ребёнка забрать».
В молодости Роман стеснялся детей. Быть может, поэтому поздно женился. Поздно, по меркам родителей, – в 34 года. Когда появилась и немного подросла дочь Юлька, а потом родился сынишка, Роман понял, что лучший способ найти общий язык с детьми – быть естественным, искренним, но в то же время заботливым, по делу, без фанатизма. Так он стал хорошим отцом. И не променял бы такую профессию ни при каких обстоятельствах.
Вчера после отвальной радостно ввалился в квартиру. Дети проснулись, вскочили отцу на шею, на плечи, и все вместе галопом поскакали по квартире. Утихомирить детей получилось, пообещав сюрприз. Жена отнеслась к нарушению режима мудро: не стоит останавливать милое проявление отцовской любви. Тем более после любимого вопроса: «Ну что, не спится без папки?»
Сейчас, забрав дочку из кружка и медленно двигаясь в сторону дома, Роман пытался вспомнить обещание. Юлька ничего не требовала: может, забыла? После вчерашнего актуальным было лишь одно – кружка пива. Роман озирался по сторонам в поисках подходящего заведения, где сможет заказать пенного, а Юльке мороженого с фруктами. В единоборство вступило обязательство перед маленькой принцессой. Может, заглянуть в ближайший детский мир?
Как экономист, Роман мыслил цифрами, как футбольный болельщик – превращал внутренние диалоги в игру. Выбирая между двумя альтернативами, устраивал виртуальный матч. Прислушивался к себе, к окружающему миру, получал какой-нибудь знак в пользу того или иного решения, засчитывая гол. Часто одно решение побеждало другое с минимальным счётом 1:0, но бывало, поединок протекал более интересно.
Напомнила о себе головная боль. 1:0 в пользу пива. На левом фланге показалось кафе «Уютная атмосфера», отдаём пас, изящно завершаем атаку… Удар! Мимо…
– Пап, ты вчера обещал сюрприз, – раздался с правого края детский голосок. Соперник перехватил инициативу, сравнивая счёт. 1:1.
Наморщил лоб.
– Пап, книжку! С картинками! – подсказала Юлька. – У дяди Олега! Зайдём к нему, тут рядом!
Состав усилен форвардом Олегом Новиковым, который вывел команду вперёд. 2:1 в пользу Романа. Выполним обещание и здоровье поправим: обмен голами – 3:2.
Какой увлекательный, насыщенный поединок! Пять забитых мячей! Роман полез в карман за мобильным телефоном, собираясь обрадовать друга визитом. Устройство само завибрировало в ладони. Фотография абонента на дисплее отменила футбол.
– Рома, где вы с Юлей ходите?! – звучал требовательный голос. – Скоро придёт репетитор по английскому! Возвращайтесь быстрее!
Пауза. Вздох.
– Ты обещал заняться туалетом!
– Утром брился, – попытался пошутить Роман.
– Мне надоело макраме из труб. Разбомбили весь угол, стыдно перед гостями.
– Трубы новенькие, пластиковые, стиль хай-тек. Давай оставим.
– И розовую плитку в цветочек от застройщика?! – парировала супруга. – Не морочь мне голову ленивой эстетикой…
– К дяде Олегу пойдём… потом, – вздохнул Роман. Юлька кивнула понимающе. – Какую книгу я обещал?
– Про богов и героев, конечно, – уверенно ответила дочка.
Роман вздохнул. Заметил, что последнее время часто вздыхает, и поборол желание вздохнуть снова.
* * *
«Пройдёт много времени после дружеской попойки, прежде чем старший лейтенант запаса Юрий Берендеев, лёжа в пастели в ожидании кофе, вспомнит тот далёкий день, когда отец взял его смотреть огонь».
Говорят, детские воспоминания самые яркие. Это был праздник Ивана Купалы, и до сих пор перед мысленным взором Юры парни разводили костры на берегу реки, а девушки плели венки и пели тихие песни.
«Кофе в постель – гламурно с похмелья», – подумал он, увидев поднос с завтраком в руках хорошенькой парикмахерши Элеоноры. Видимо, после отвальной решил постричься, празднуя завершение рабочей недели. Пятничный вечер без женской компании считался неполноценным…
Юрий погрузился в воспоминания…
Парни и девушки, держась за руки, прыгали через костёр. Так выбирали суженых. Если руки не разжимались, пары уединялись, купались вместе в реке и, как загадочно говорил отец, «творили любовь». На просьбы объяснить смысл фразы, отвечал уклончиво.
В юношестве Юрию часто снились прыжки сквозь огонь в полном одиночестве.
Звук взлетающей с карниза птицы вывел из дрёмы.
«Как давно ты был в путешествии, которое ещё не закончилось?..»
Мысль высказывалась кем-то совсем недавно. Юрий напрягся. Усилие больно отдалось в висках. Перетерпев боль, расслабился. Задумавшись, нервно дёрнулся. Поднос вырвался из нежных рук Элеоноры. Кофе анекдотично оказался непосредственно в постели. Кокетливо приоткрытые прелести не привлекли внимания.
Юрий медленно оделся.
– Дождись, меня, куртизанка. Я скоро.
Детские сны возвращаются редко.
* * *
Автомобиль укатил в сторону улицы Свердлова с новым хозяином за рулём. Покупатель попался сентиментальный. «Будете скучать по «ласточке» – звоните, – сказал на прощание, – всегда расскажу, как у неё дела». Олег не понимал таких нежностей, автомобиль служил ему средством передвижения, не более.
Пройдя пятьсот метров в сторону проспекта Героев-Североморцев, к ближайшей троллейбусной остановке, ощутил лёгкость пешехода. Лишившись мобильности, приобрёл время на изучения запахов, звуков и других городских деталей. Из салона красоты, выпорхнула стайка девушек, задев его уголками сумочек и кончиками платьев, оставив после себя лёгкое благоухание парфюма и понимание смысла северного лета.
С мыслями об устройстве природы и силе момента Олег сел в троллейбус. Протянул кондуктору сторублевую купюру.
– Один? – спросила кондукторша.
– Да.
«Игра слов: Один – О́дин»
Прокричав его имя первый раз, не боясь, не стесняясь, во весь голос, в тундре, на скале, рядом с безымянным озером на 42-м километре шоссе на Териберку, Олег спугнул все мысли кроме одной.
«Сказали мне, что эта дорога приведёт к океану смерти, и я с полпути повернул вспять. С тех пор тянутся передо мною кривые, глухие окольные тропы…»
Троллейбус гудел, поднимаясь вверх.
* * *
Солнечный свет сквозь жалюзи освещал просторный кабинет. На столе фотография в рамке не отбрасывала тени.
Потомственный колдун Захар Зодиак вёл приём. В кресле для посетителей ухоженная дама средних лет пила элитный чай дозированными глотками. Фарфоровая чашка покрывалась клинописью по мере изменения температуры. В бизнесе Захара важны такие штучки – кажется, мелочи, а на самом деле – якорные маркетинговые детали, настраивающие клиента на уверенность в решении проблемы и расставание с крупной суммой. Насыщенная атмосфера эксклюзива – много цифр в счёте.
– От материнского проклятия трудно избавиться. – Зодиак глубокомысленно опустил уголки губ, – Можно, конечно, прибегнуть к магии крови…
Дама смутилась. Колдун мысленно поморщился.
– Приятно иметь дело с осведомлённым человеком. Но… подобный вариант не даст результата. Женщина здесь поступает по принципу «всё равно выкидывать». Магия крови, увы, запредельна.
На важность сказанного указывал поднятый вверх палец с бриллиантовым перстнем.
– Оставим непопулярные меры на крайний случай.
Зодиака не беспокоили вопросы гуманизма, волновала врождённая непереносимость вида крови.
– Итак, вы поздний ребёнок, отец ушёл, мать воспитывала вас одна, упрекая в неблагодарности. Когда вам исполнилось (посмотрел в блокнот из дорогущей чёрной кожи) двадцать пять, а ей, соответственно, шестьдесят – заболела психоневрологическим расстройством. Ухаживали на дому, в клинику не отдали. Перед смертью пришла в себя, предрекая перенос судьбы… К сожалению, материнское проклятье невозможно отвести без риска для жизни.
– Что же мне делать?
Захар постучал по столешнице костяшками пальцев. Тень от фотографии в рамке появилась.
– Обмануть. Перед вашей матушкой стоял образ девочки, которая живёт в родовой квартире, носит её фамилию, общается со старыми подругами и пользуется наследственными преференциями. Вам нужно кардинально изменить образ жизни. Избавиться от идентификационного кода. Обнулиться.
Зодиака нисколько не беспокоило, что он отправляет человека в пучину забот и расходов. Хлопоты со сменой паспорта, обменом квартиры, устройством на новую работу отвлекут от мыслей о проклятии. С голоду не умрёт: финансовый директор с глубокой чувственной гортанью и знанием специфики оффшоров добудет кусок хлеба с икрой. В противном случае, придётся задействовать реальную магию, отнимающую много сил, но… Noblesse oblige[1]. Ни в коем случае не должна пострадать репутация эксклюзива.
– Откажитесь от общения с людьми, знающих вашу историю, уничтожьте предметы-свидетели предсмертных слов, – советовал Зодиак, скидывая пухлый конверт в ящик антикварного стола под зелёным сукном, – затем… на курорт с минеральными водами. Рекомендую Друскининкай. Источник благотворных энергий. Предки Балтов глубоко проникли в сущее, криве-кривайтис, одним словом.
Колдун церемонно проводил клиентку. Потянулся, напряг и расслабил мышцы спины в предвкушении долгожданной медитации. Деньги и высшие силы – одно и то же. Законы физики и есть магия.
Распахнул настежь окно, закрыл глаза, настраиваясь на вибрации серого поля. Северный город готовился к летнему солнцестоянию.
Через четыре минуты Зодиак удивлённо открыл правый глаз.
«Однако…»
Подпрыгнула и напряглась поджелудочная железа.
…где-то рядом стучал сердечной мышцей новорождённый источник серого пламени…
Зодиак, подобно аккумулятору, кинулся жадно запасать бесплатную энергию, но быстро пресытившись, остановился…
Весь вечер смаковал ощущение грандиозности. Даже забыл пересчитать купюры в конверте.
* * *
…пили пиво вприкуску с вяленым ершом и сушёными креветками.
– Рагнарок, – прочитал Юрий.
– Рагнарёк, – поправил Олег, – в скандинавской фонетике «ё» может быть безударным.
Юра посмотрел на Олега, как будто видел в первый раз. Через пару ударов сердца продолжил:
– Рагнарёк – гибель мира, после битвы между богами и хтоническими чудовищами. Так?
– Да.
– Будем повторять?
– Именно.
– Тогда скажи мне…
– Лучше не спрашивай, – перебил Олег. – Сейчас нет ответов.
Юра прервался на долгий глоток, причмокнул от удовольствия, уточняя:
– Всё нормально?
– Я здоров, – Олег хлопнул друга по плечу.
Следующий вопрос «тогда зачем?» был проглочен вместе с аппетитным куском жирного ерша.
Пили пиво, закусывали, перебрасывались шутками, но каждый размышлял о своём.
«Боги Асгарда, наверное, также расслабляются, – фантазировал Олег, – с высот или глубин поглядывая на чудовищ, к которым привыкли за бесконечное время, как к родным».
Мысли Юрия отличались большим прагматизмом:
«Реконструкция последней битвы? Хм… занимательный тренд… селфи на фоне Судного дня в арийских декорациях… неплохой вариант скоротать недельку перед поездкой на Ибицу. Будет о чём рассказать фанаткам… Возьмём в поход несколько хорошеньких валькирий. Исключительно для поднятия боевого духа».
* * *
Дрозд сидел посреди фуд-корта торгово-развлекательного центра на окраине Москвы, привычно сканируя окружающее пространство. Ничего подозрительного, в основном «уважаемые москвичи и гости столицы», только маленький мальчик, дожидаясь папу, сиял аурой будущего менталиста.
Вокруг полно свободных мест, но именно за его ярко-оранжевый пластмассовый столик подсел холёный, в приличном костюме, мужчина с подносом пельменей и высоким стаканом морковного сока.
«Надо же! – подумал Дрозд. – Я веду тихую жизнь на даче, но выгляжу утомлённым пенсионером, а чиновник сидит на стрессовых информационных потоках, имея вид отдохнувшего мужчины в расцвете сил».
Дрозд давно не просил о встрече, но вчера…
…душным подмосковным вечером усталые рецепторы равнодушно зафиксировали уникальную аномалию…
– Есть факт в Самарской области, нужна ваша оценка, – начал беседу Куратор.
Дрозд, частично погружённый в транс, игнорировал происходящее. Собеседник привлёк внимание стуком ножа:
– Вы слышите?
Дрозд пришёл не слушать.
– Завтра предоставьте рабочее место в аналитической группе. С полным доступом.
Куратор смутился, но вида не подал. Дрозд разжевал кусок пирога с капустой, запил глотком чая:
– Жёлтый.
Куратор с неприятной очевидностью понял, кто из них на самом деле связной.
– Простите?
– Передайте Директору: жёлтый.
После ухода агента Куратор задумчиво ковырял пельмени. Видимо началась специальная операция, в которой ему уготована роль пешки, без шанса стать ферзём. Зато появилась возможность монетизировать любой исход игры, создав собственную реальность.
* * *
На дисплее телефона застыло время разговора: 4.34.
За 4 минуты 34 секунды мужчина и женщина договорились перенести встречу на неопределённый срок.
Познакомились в Питере: она приехала в командировку из Москвы, он в это время рассматривал участие в Мурманском проекте. Спустя три месяца Ольга воспользовалась предложением работы в северной столице, чтобы быть ближе…
Мужчина и женщина попрощались так же тепло, как обычно.
Вместе четыре года. Учитывая непростой график москвички, работающей в Питере, и питерца с контрактом в Мурманске, четыре года отношений вполне могли сойти за долгую семейную жизнь.
Они отпустили друг друга после слов о взаимной необходимости в переносе совместного отпуска в силу обстоятельств, которые, на самом деле, ни при чём.
Олег мысленно поблагодарил подругу за сдержанность. Энергии, движущие сейчас его поступками, со стороны выглядели кризисом среднего возраста. Ольга – потомок купеческой фамилии – более не удивлялась результату семи поколений петербургского инфантилизма.
* * *
В бистро на улице Ленина угловой диван оккупировали Юрий, Роман и маленький сынишка, названный по старинной семейной традиции Романом.
Ромка попеременно валял по столу игрушечный танк и блин со сгущёнкой, всем видом изображая детский катарсис. Взрослые в ходе интеллектуальной беседы спасались холодным пивом.
– Читал мифы Древней Греции? – спрашивал Юрий.
– О да! Геракл, Персей, аргонавты, троянская война, Елена, Орландо Блум и Брэд Питт. Любил я это дело…
– Тогда поймёшь. Олег подсел на скандинавскую мифологию: Один, Вальхалла, валькирии, рагнарёк…
– Помню, заводил разговоры. Потом перестал. Не знаешь почему?
– Понятия не имею.
– Увлечение превратилось в реальность?
– Олег – человек практичный, – напомнил Юра, – не то, что некоторые, погрязшие в экономической аналитике.
– Где уж нам…
Юра кивком привлёк внимание к маленькому Роману:
– Твоё произведение?
– Моё.
– В войну играет. Почему сам перестал?
– Нерентабельно, – отрезал Роман.
– Отговорки! У нас во дворе мужики пенсионеры зимой каждые выходные в хоккей гоняют. Смастерили копию Кубка Стэнли, всерьёз бьются за обладание.
– Спортивный интерес никто не отменял, к тому же дети у них взрослые, а у меня вон какие спиногрызы, – не сдавался Роман.
– Ромыч, не будь бабой! Жена на что?
– Тебе, холостому, легко говорить. Сам себе хозяин, хоть в тундру, хоть в Турцию на выходные!
Пиво испускало пузырьки.
– Когда дети отправят тебя в дом престарелых, чтобы освободить жизненное пространство, единственным светлым воспоминанием станет участие в последней битве…
Юра явно хотел сказать что-то другое. Отклонившись на спинку дивана, обескураженно ожидал реакции Романа.
Роман-младший измазал Юрин рукав сгущёнкой.
Роман-старший задумался. Аргумент про богадельню показался не лишённым здравого смысла (бывали в жизни прецеденты), но даже печальные перспективы не испугали опытного родителя.
Юрий продолжил примирительно:
– Отнесись проще: поход отличный повод отвлечься от серых будней. Лично я в игре! Могу договориться о летнем детском лагере на бюджетные места, есть одна знакомая…
Обсудили социальные льготы многодетным семьям и годовой абонемент в популярный ночной клуб Ибицы.
Прощаясь, Юрий обронил:
– Олег уверяет, Рагнарёк – самое удивительное приключение в жизни.
– Хм… и тебя это устроило?
* * *
Неустойчивая грань между сном и реальностью болезненно вздрогнула, с грохотом разваливаясь на куски. Кирилл открыл левый глаз, сдерживая обрывки воспоминаний о вчерашнем перформансе. Присутствовал основной признак абстиненции: мозг не давал команды рукам. Таблетку пришлось слизывать с тумбочки языком. Между тем в квартире находился посторонний…
Незваный гость сел на угол кровати, с укоризной заглянув в едва проснувшиеся, красные с прожилками глаза хозяина квартиры.
– Универсальный гений опять предавался банальному пьянству…
Гений наверняка знал непрошеного гостя по имени-отчеству, но вспомнил не сразу, хотя в памяти хранилась информация о десятках тысяч нужных людей, успешно сводимых и разводимых в интересах заказчика, а когда вспомнил, легче не стало. Человек принадлежал к числу тех, с кем не стоит связываться, а если свяжешься, то лучше не ссориться, а если поссорился – убей себя сам любым доступным способом, быстро и без сомнений.
«Как вас зовут? – Меня не зовут, я сам прихожу». Это о нём.
Тем не менее, вне зависимости от состояния и желания, придётся исполнять поручения гостя. Долг гостеприимства велел подавить рвотный позыв в сфинктере пищевода, превозмочь боль в голове и предложить кофе.
– Кофе сейчас неуместен, Кирилл Гавриилович, – менторски заявил гость. – Я велел Кларе Петровне приготовить полноценный завтрак: яичницу с ветчиной и пармезаном – для поддержания жизненных сил; круассан с джемом – компенсирует дефицит глюкозы, апельсиновый фреш придаст организму бодрость. Но в начале предлагаю принять лекарство – сто пятьдесят сухого.
Кирилл усмехнулся похожести ситуации посещения Воланда Стёпы Лиходеева, предположив вслух, что только важные обстоятельства могли привести посетителя без предварительной договорённости. Гость кивком подтвердил исключительность момента.
В дверях возникла домработница Клара Петровна с сервировочным столиком.
Кирилл чокнулся с гостем, не удержался, выхлебал весь бокал, отстранённо соглашаясь с мнением о потерянном для мироздания дне, в котором лучшее уже произошло – сухое вино, как средство от похмелья уникальное изобретение за последние полмиллиона лет.
– Счёт идёт на минуты, – предупредил визитёр, – осталось не более четырёх.
Вспышка в мозгу придала бодрости, оставалось заткнуться и слушать.
Гость изложил проблематику, уложившись в три минуты, по окончании жестом заявляя о достаточности сказанного.
– Кодекс не позволяет работать с родными и близкими, – напомнил Кирилл.
– Знаю, но объект не состоит в родстве.
– Он друг детства.
– Эксперимент не закончен. Если интерес потерян, им займутся менее опытные и деликатные специалисты. Меняйте кодекс или привыкайте хоронить друзей.
Через секунду завибрировал телефон. На экране возникла одноглазая аватарка в крылатом шлеме. Кирилл залпом осушил второй бокал.
* * *
К полудню в департаменте продаж «Кольского холдинга» кипела работа. Юрий Берендеев в своём кабинете, отделённом от подчинённых стеклянной перегородкой, трудился а-ля Юлий Цезарь, занимаясь несколькими делами одновременно: просматривал тексты коммерческих предложений; левой рукой орудовал мышкой, отмечая фрагменты, требующие редактуры; правой визировал выставленные счета, общаясь с клиентом по телефону, зажатому плечом.
Зашипел принтер, но лист не успел выпасть в лоток. Олег подхватил бумагу, бегло прочёл, передал Юрию, который внимательно ознакомился с текстом, продолжая беседовать с клиентом поставленным голосом продавца.
Олег пил кофе и ел сушки.
Юра повесил трубку.
– Грандиозно! Два месяца на подготовку. Минимум! У нас есть столько?
– Нет.
Сидя за столом для совещаний, Олег вытянул ноги, скрестил руки, разглядывая место, где соединялись стена и потолок. Лёгкая улыбка не укрылась от зорких глаз вошедшего в кабинет секретаря.
«Мечтательность не свойственна Олегу Евгеньевичу, – заметила девушка, – впрочем, его проект закончен, можно и расслабиться».
– Ещё кофе? – спросила вслух.
– Нет, спасибо.
– Сушки? – тянула время, чтобы успеть пробежать глазами по документам, разложенным на столе.
– Догрызу то, что есть.
Юрий вытянул губы трубочкой вслед уходящей помощнице, напоминая: участниками похода должны стать не только умудрённые воины офисного фронта, но и боевые подруги, в противном случае мероприятие пройдёт впустую…
Олег не слышал, вспоминая…
Ленинград…
Севернее Муринского ручья, где с закадычным другом проводили свободное от школьных занятий время в поисках приключений. Друг получил прозвище «Близнец», постоянно выдумывая истории про несуществующего брата. Олег в ту пору увлекался книгами и фильмами о Робин Гуде, требуя называть себя «Локсли». Однажды зимой их чуть не погубила пещера в снегу на дне старого котлована. С десятком приятелей они соорудили тайное убежище «вольных стрелков». Отряд уже собирался выдвинуться на помощь попавшему в плен Айвенго, как вдруг снежный потолок обрушился. Среди темноты и страха раздался твёрдый и волевой голос обычно тихого и замкнутого Близнеца:
– Быстро взялись за руки! Что бы ни случилось, держим друг друга! Не отпускаем!
Далее последовали чёткие, короткие, понятные команды, не допускавшие возражения. До смерти напуганные мальчишки выбрались из ловушки живыми и невредимыми.
«Славный был поход», – вспоминал Олег.
Забрал со стола бумаги, уложил в папку, подошёл к Юрию, обнадёживая:
– Если произойдёт чудо, к нам присоединится лучший комбинатор.
– Чудеса уже начались, – заверил Юра, – им теперь конца не будет…
Олег вышел в пустой коридор, набирая номер.
Гудки тянулись долго.
– Привет, Кирилл!
– Привет, Олег!
Повисла неловкая пауза. В далёкой Москве слышалось звяканье бутылки о фужер.
– Локсли!
– Близнец!
Друзья рассмеялись.
* * *
В белом деловом костюме поздним июньским вечером из дверей главного входа Мурманского детского дома вышла новый директор Лилия Николаева. Окинув взглядом владения, с удовольствием подумала: воспитанницу сиротского учреждения в Мончегорске местное начальство не рассчитывало увидеть среди своих. Прошло всего десять лет, а половины ребят, с которыми она росла, уже нет в живых, а вторая половина всё чаще завидовала первой. Лилия, в отличие от всех, вгрызлась в жизнь ногтями и зубами…
Она росла девочкой пытливой, с отличной памятью и жизненной смекалкой. Быстро приметила скрытое благосостояние детдомовского начальства. Вскоре досконально знала основные схемы наживы на детях-сиротах. Подмечая, как оптимизируется бюджет и решаются личные запросы, Лилия твёрдо усвоила, что для успеха необходимы две вещи: предприимчивость и удача. С первой всё складывалось, но вторая – штука иррациональная…
Однажды их с Лариской застукали на чердаке с сигаретой. Подруге удалось убежать, а Лилию схватили.
Местный электрик развернул её лицом к себе и торопливо положил ящик с инструментами на край ступеньки. Лилия приготовилась к нравоучениям, но вместо лекции о здоровом образе жизни пахнущий чесноком и перегаром мужичок запустил трудовую руку с грязными ногтями ей под футболку, грубо сжав девичью грудь.
В планы прагматичной Лилии не входило столь бестолковое расставание с девственностью, но путей к отступлению не было. Пришлось с чувством произнести первое, пришедшее в голову:
– Чччёрт!
Пластмассовый ящик с инструментами загремел вниз по ступеням, рассыпавшись металлическим барахлом в разные стороны. Электрик дёрнулся, оступился и полетел следом.
Когда Лилия спустилась, насильник держался за ногу, хныча и причитая от боли и бессилия:
– Чёрт! Чёрт! Чёрт!
Лилия прошла мимо, не удостоив вниманием начинающего педофила, уверенная в том, кого следует благодарить за везение.
– Чёрт?
Через день был дан ответ: назначили старшей по комнате.
* * *
Резко тронулись, выруливая на пустынный проспект Ленина. Сказывалась бессонная ночь.
– Засиделись у поэтессы, – бурчал Юра, – … и завтрак плохой.
– Стихи хорошие, – возразил Олег, – готовить поэтессы не умеют по определению. Когда проникновенно декламировали «Бессонной ночью тоже отдыхают», недвусмысленно закатывали глаза, но ты не понял блоковских намёков.
– Я всё-таки джентльмен, может быть, у тебя планы…
– Планы да, но нет.
– Ладно, проехали.
– Именно. Пропустил поворот. Разворачивайся и следи, пожалуйста, за дорогой.
Юра неловко развернулся, остановил машину на красный сигнал светофора.
– Ты ничего не делаешь просто так. Зачем потащились к музе?
Какое-то время ехали молча.
– Жизнь моих далёких предков состояла из коротких сражений и редких подвигов, остальное время уходило на бесконечно долгие переходы, поэтому особенно ценилось умение сочинять и рассказывать истории, а если ещё и в рифму, то слушатели воздевали руки в благодарность за «мёд поэзии». Фантазёры-рассказчики пользовались бόльшей популярностью, чем опытные воины.
– Я бы сейчас предпочёл мёд не с поэзией, а с куском ржаного хлеба!
– Нам на улицу Полярных Зорь, гурман. Не пропусти! – напомнил Олег. – Конунги и ярлы собирали дружину из воинов, отмеченных удачей.
– Слушай, Ваше Величество Конунг, может, я не подхожу? – с надеждой спросил Юрий.
– Скорее ярл.
– В чём разница?
– Конунг – король, получивший власть от бога. Ярл – назначенный правитель.
– В наших реалиях конунг – фаундер компании, ярл – наёмный топ-менеджер?
– Как тебе угодно.
– Ваше Благородие, я принят?
– Да.
– Не оценив мёда?
Олег развернулся к Юрию:
– Ты оказался рядом.
Юра недоумённо спросил:
– Так просто?
– Наша судьба определена, а страх и сомнения никакой пользы не приносят.
– Спасибо, конечно, за доверие, – усмехнулся Юра. – С чего начнём?
– С трудового контракта и первичного инструктажа по технике безопасности.
– Робею спросить, расписываться кровью?
Олег задумался.
– Неплохая идея…
* * *
На столе Берендеева всегда скапливалась всевозможная печатная информация – от биржевых котировок на икру морских ежей до результатов собачьих бегов на Уэмбли. Юрий был человеком разносторонним, интересовался многими сферами жизни, поэтому после рабочего дня приходилось подолгу сортировать бумаги по тематикам.
– Придумай что-нибудь, – весело просил секретаря.
Секретарь чувствовала себя плохо. Болел живот перед месячными. Таблетка не помогала. Хотелось быстрее домой, успеть на «Давай поженимся!». Вздохнула: трудно красивой девушке найти в Мурманске достойного жениха…
…неспешно убрала чашки, фантики от конфет, сгрузила остатки на поднос, подошла к рабочему столу. В глаза бросился странный документ. Прочитав, поняла: сегодня на любимую передачу не успеет, но не расстроилась. Содержание несерьёзного, на первый взгляд, текста могло заинтересовать новую подружку, с которой познакомилась в фитнес-клубе. Знакомая, писавшая кандидатскую по истории религии, интересовалась, не состоит ли кто-нибудь из сотрудников холдинга в религиозной секте, не увлекается ли экзотическими богами, не занимается ли чем-то вроде шаманства и колдовства…
…а тут такое:
«О́дин – верховный Бог».
«Рагнарёк – гибель богов в последней битве».
– То что нужно! – радовалась секретарь, крашеная блондинка с карими глазами. В обмен на интересную информацию подружка обещала познакомить с молодым чиновником.
«Чиновники сейчас самые перспективные».
Сложила листок вдвое, бережно спрятала в сумочку.
«Документ совсем не похож на конфиденциальную информацию о деятельности холдинга», – успокоила она себя. – «Взамен может устроиться личная жизнь. В Мурманске с молодыми обеспеченными людьми совсем не густо».
Тяжело вздохнула о холостом и перспективном боссе:
«Облеплен бабами со всех сторон, не протолкаться… Козёл».
* * *
Роман выключил пылесос. С чувством выполненного долга потянулся за бутылочкой пива.
«Зачем пиво? Вино! Только вино! Скоро поездка во Францию, надо привыкать».
«Нет!»
«Во Франции вина много, соскучусь по пиву».
Наконец, приняв решение, достал из холодильника «Кольское». Помешкав, вышел на балкон употребить из горлышка. После первых трёх глотков блаженство сменилось лёгкой тоской.
«Как там друзья?»
Вынул мобильный телефон.
Юрий бегал по квартире, энергично собираясь в аэропорт встречать VIP-гостя, и нарочито громко топал ногами, пытаясь разбудить молоденькую консьержку, чтобы вежливо указать на дверь. Студентка-заочница вечером зашла вернуть ключ, оставленный домработницей, и каким-то образом задержалась до утра.
Зазвонил телефон. Мелодия «Кавалергарда век не долог…» дала понять, кто беспокоит в неподходящий момент. Снимать трубку не хотелось. Пусть играет, может, барышня проснётся? Музыка не унималась, студентка не просыпалась. Юрий сдался.
– Скажи мне, друг… – раздался в трубке голос отдыхающего на балконе человека.
– Другу некогда! Спешу исполнить особое задание предводителя и… – Юра заметил вздрагивающие ресницы девушки… – пожелать доброго утра юной леди, перед тем как покинет гостеприимный дом.
– Всё-таки решились…
– Мы такие, – не без гордости согласился Юрий, – смелые и решительные. Хочешь участвовать? Вступай в «Братство кольца», расписывайся кровью и будь счастлив. Башня Саурона сама себя не разрушит. Пока! Увидимся!
Роман медленно допивал пиво. По телевизору начиналась трансляция матча «Зенит» – «Спартак».
«Пиво-футбол-диван» против «палатки-приключения-битвы». Делайте ставки! Роман пошёл за вторым «Кольским».
«Семья, отпуск, старенькие родители в Полярном, больная тёща… Сменить уют на риск и непомерный труд? Невозможно!»
Философски наблюдая за снижением уровня жидкости в бутылке, Роман надеялся, что по достижении дна слово «невозможно» удастся произнести с вопросительным знаком.
* * *
Зодиак проснулся от нестерпимой потребности справить малую нужду…
…и едва успел добежать до туалета.
Способность видеть истинную реальность помогала в работе, но взамен мучила видениями. Туалетная комната посерела. Серыми стали малахитовые стены, чёрный унитаз и даже струя мочи. Много лет назад Зодиак уже был Серым. Обычно так называли мальчишек с именем Сергей, но он получил прозвище, пересказывая сны, всегда окрашенные в серый цвет. Ещё в детстве он интуитивно понимал, насколько важен ахроматизм красного, зелёного и синего, но сверстники считали, что приятель «с приветом». Только повзрослев, Зодиак научился извлекать из снов практическую пользу и далеко обошёл друзей детства.
Всевластие серого – верный признак пророчества. Зодиак сосредоточился, напрягая память. Будучи мистиком, он всё же оставался человеком, склонным забывать после пробуждения узоры подсознания.
С четырёх сторон сошлись белое и чёрное, свет и тьма. В точке пересечения вспыхнуло. Сколько раз он видел во снах серое пламя, но ему никто не верил! Огонь может быть белым, жёлтым, оранжевым, красным, даже зелёным, в конце концов, но не серым, отрицающим яркость.
Не этой ночью!
Захар перестал понимать, стало ли серое им самим или он серым – пришло ощущение абсолютного тождества.
Абстракцию сменила предметная картинка: знакомая лесотундра, зелёные сопки с жёлтыми проплешинами и невысокие скалы; между скалами и сопками передвигалась группа людей в средневековых доспехах. Вдалеке виднелась конечная цель путешествия – ущелье с тупиковой гранитной стеной, за которой ожидал безграничный ужас, чуть не разорвавший мочевой пузырь.
Покинув туалет, он присел за бюро, раскрыл блокнот, чтобы записать числа: дату, время, координаты. Однако предвиденье отказало. Цифры на зов не явились.
Неужели придётся присоединиться к воинам, идущим навстречу ужасу? Неужели от них теперь зависит его, Зодиака, уникальная жизнь?
Принюхался. В спальне пахло кислым потом. Стареет? Болен?
Подошёл к окну, по пути освободившись от белья. Распахнул настежь правую створку, представ миру таким, какой есть.
* * *
Комбинатором похода оказался молчаливый и задумчивый «ботаник». Юрий вёл машину, не напрягаясь пустячными разговорами. Мысли были заняты поисками четвёртого участника.
«Однажды встретил в ресторане и как-то мельком видел в магазине. Девушка без адреса…»
Описание внешности Юрий прослушал несколько раз в напрасной надежде на озарение.
– Валькирия, – коротко пояснил Олег о том, кто она такая и зачем нужна. – Ты легко находишь женщин.
– Скорее, они меня!
– Боишься не справиться?
Вызов, конечно, но Юра продолжил сопротивляться.
– Предположим, найду. Что ей предложить? Сомнительное путешествие?
– Тебе женщины не отказывают.
Против такого аргумента Юра устоять не смог, но вскоре снова задумался. Определённо за походом стоит нечто более важное, чем игры для взрослых. Но зачем так усложнять? Только свистни, богинь налетит, из всех известных пантеонов…
– Участие Валькирии необходимо, – настаивал Олег. – Найти нетрудно, включи интуицию.
– Интуицию? – переспросил Юрий.
– Попробуй, – вместо долгих объяснений посоветовал Олег.
В реальность вернул голос особо важной персоны:
– Как у вас в Мурманске обстоят дела с развлечениями для скучающих джентльменов?
Сначала «московский дрищ» отказался от съёмной квартиры, настояв, видимо, из врождённого столичного пижонства на гостинице. Теперь задаёт нескромные вопросы. Юра повернулся для иронично-хамоватого ответа, но встретился с обезоруживающей искренней улыбкой, настолько доброй и дружелюбной, что моментально рухнула стена, непроизвольно возникшая между ними в аэропорту.
– Вариации на любой вкус, – заверил Юра, подумав про себя: «Нормальный компанейский парень».
– В таком случае попрошу немного подождать в отеле, приведу себя в порядок. Затем – к Олегу. По пути обсудим вариации. Не возражаешь?
* * *
После упражнений с гантелями отжался на кулаках, выполнил растяжку, принял контрастный душ. Потом завтрак: чай с горчичным мёдом, омлет, мягкий норвежский сыр. Так теперь начиналось утро. Постоянство элементов быта овеществляло повседневность.
Прочёл сообщения бывших сотрудников и партнёров, с которыми переписывался по инерции. Работа съела много нервных клеток и подпортила физическую форму, однако дух, в отличие от тела, закалился – решения больше не зависели от мнения и действий окружающих. Идея с походом – логическое продолжение перемен. Переключившись на собственный проект, он резко осознал, как мало человеку надо для хорошего настроения и самочувствия.
Мир вокруг заиграл яркими красками.
Приятной новостью стало письмо исландца, с которым познакомился во время командировки в Рейкьявик. Случайно встретившись за стойкой бара, они распознали друг в друге почитателей северной традиции. Завязалась переписка. Приняв окончательное решение, он сразу поделился новостью, надеясь на совет, и не ошибся. Ответ пришёл быстро.
«Здравствуй, мой друг! Семья в порядке. Передают привет. Особенно Фритрика. Делаем по твоему рецепту холодное жидкое мясо – kholodets. Вкусно и странно. Рагнарёк??? Очень интересно!!! Уникальное мероприятие достойно известности. У меня есть приятель – журналист. Наверняка сможет быть полезен. Если не возражаешь, дам ему твой контакт».
Постскриптум не читался. Как выяснилось, фраза была написана по-староисландски. Пришлось перевести сначала на английский, потом на русский. Проделав нехитрые манипуляции, с удивлением прочитал:
«… никому не говори о времени и месте… никому… ничему…»
* * *
Дрозд осторожно водил стволом с глушителем, не спеша перемещаясь из комнаты в комнату. Планировку помнил, бывал тут гостем. Дом не подавал признаков присутствия людей, но тишина сейчас не имела значения.
Человек с абсолютным здоровьем, закалённый воин – гуманист, прошедший полный цикл подготовки, сейчас чувствовал недомогание и слабость, сильную головную боль и тошноту. Так действовало то, к чему невозможно быть готовым.
Дрозд двигался с закрытыми глазами, полагаясь на другие источники восприятия. Открыть глаза – подвергнуться смертельной опасности или сойти с ума. Мощная энергия сминала, плющила, выворачивала наизнанку. Приходилось держаться за счёт резерва.
В гостиной обнаружил искомое.
…маузер с взведённым курком в правой руке дрожал на весу. Дрозд метнулся в сторону, ногой выбил оружие, приставил ТТ к голове…
Враг не сопротивлялся. Видимо, перед смертью решил побыть в знакомой с детства роли старшего брата.
Судьба немилосердна.
Короткий диалог.
Выстрел…
Дрозд сидел на скамейке неподалёку. ТТ лежал в нагрудной кобуре. В нарушение инструкций вернулся в дом, чтобы убедиться: задание выполнено.
Ментальное сканирование не обнаружило командира уральской группы среди живых и мёртвых. Неопределённость превратилась в муку. Дрозд совершил подвиг и предательство, спасая мир. Особые навыки не смогли ответить на вопрос:
«Где ты, Брат?»
Прогнав образы прошлого, оглядел просторный зал аналитического центра МФ: немноголюдно, как всегда. Погрузился в ежедневные сводки. Приказал стажёру за тремя спаренными мониторами:
– Текущую аналитику. Вот здесь, – обвёл пальцем Кольский полуостров.
Воспоминания обладали сильной энергетикой, позволяя видеть краешек надежды.
* * *
В субботу Юрия разбудили заботы…
Поиски зашли в тупик. Обычно женщины находились сами, оставалось только сортировать и потреблять.
Олег встречался с незнакомкой дважды. Первый раз – в ресторане. Обменялись взглядами, но к активным действиям не перешли. Попытался заговорить, догнал на выходе, девушка поскользнулась на укатанном снегу, решил помочь, но профессиональным приёмом был уложен наземь. Объяснился, та сухо извинилась, на предложение подвезти ответила отказом. Гордая и драчливая.
Что ещё? Возраст около тридцати, расцвет красоты и сексуальности. Внешность… Волосы и глаза светлые, нос прямой, рост выше среднего, широкие плечи, длинные руки…
Позвонил Олегу проверить догадку.
– Золушка арийской внешности?
– Скорее скандинавской. Уверен, ты на верном пути.
Юрий понимал учёных, когда после долгих месяцев упорной экспериментальной работы из полученных данных наконец-то появляется закономерность.
Второй раз увиделись через несколько месяцев в магазине, узнали друг друга, но не более.
«Эх, Олег, Олег!»
Места коротких встреч наталкивали на мысль о том, что Валькирия живёт или работает недалеко от перекрёстка Книповича и Полярных Зорь.
Созрел простой план: в конце рабочего дня выставить наблюдательный пункт в ожидании искомого объекта. Примитивно, но эффективно. Подобным образом в прошлом году заслуженная московская артистка попала в чувственные сети.
«Вот так буднично ищут Валькирий в Мурманске…»
* * *
– Уютно устроился, Близнец, – Олег разглядывал номер люкс.
После душа, замотанный в обычную простыню Кирилл выглядел римским патрицием.
«Любая тряпка на нём – королевская мантия», – подумал Олег с привычной дружеской завистью.
В школьные годы друзья старались быть похожими, перенимали мимику, речевые обороты, интонацию, манеру поведения, но Олегу не удалось освоить умение Кирилла изящно носить одежду, а Кирилл так и не смог перенять способность невозмутимо держаться в самой возмутительной ситуации.
– Поговорим? – Кирилл показал глазами на бутылку Jack Daniel’s.
– Каплю, – согласился Олег, непринуждённо устраиваясь на подоконнике. Выглянул в окно. Над площадью перед гостиницей, издавая воинственные звуки, летала большая птица. Прохожие не без основания признавали в ней «лёгкий бомбардировщик» и предусмотрительно шарахались в стороны.
Кирилл плеснул виски в пузатые сосуды, добавил льда.
– Итак, Рагнарёк! Вызов действительности? Блажь?
Олег пожал плечами.
– Рок, значит… – по-своему интерпретировал Кирилл. – Опять нет повода не выпить! За судьбу!
Друзья отхлебнули по глотку.
– По теории я не ответил? – спросил Олег.
– Нет, Локсли. Перейдём к практике.
Замерев на рекламном щите, птица всё-таки отметила неудачника.
* * *
Фонд помощи «Свет» два года радовал спонсорскими программами детские дома Мурманской области. Жертвовали охотно и много. Сейчас, например, Лилия Александровна с удовольствием подписывала счета на покупку наборов Lego. Развивающие игры творили чудеса.
Совмещению должности исполнительного директора фонда и руководителя детского дома многие завидовали, строили козни. Например, заместитель председателя комитета по социальной политике. Прислал в один день всех проверяющих, но вместо мстительной радости почувствовал сильнейшее недомогание. Тошнило, разрывало колени артритом, мучили мигрени, пока каким-то шестым чувством не догадался: проверки нужно срочно прекратить. Стало легче. После утверждения дополнительных статей расходов на развитие «заколдованного детдома, с которым лучше не связываться», болезненные симптомы исчезли окончательно.
Генеральный покровитель рекомендовал Лилию в активисты закатного движения, наглядно продемонстрировав суть утверждения: «Успех – привилегия, требующая постоянных инвестиций». Вместе с пониманием пришла ответственность. Помимо служебных дел, вменялась «общественная нагрузка»: контроль соблюдения законов природы и налогового кодекса экстрасенсами, магами, колдунами и прочими волшебниками на доверии. В основном преобладали чудаки, одержимые идеей осчастливить человечество, да мелкие жулики, зарабатывающие на людских пороках и несчастьях. Подобная деятельность не подрывала основ и проходила по другим ведомствам, поскольку в большинстве случаев сводилась к обычному мошенничеству или являлась результатом психических заболеваний.
Недавно в поле зрения попался настоящий нарушитель, который виртуозно пользовался малоизученной серой энергетикой, извлекая солидную коммерческую выгоду.
Лилия экстренно наводила справки для подготовки к деликатной миссии – личному контакту. Предчувствуя опасность, адепт запросто мог затеряться в мире, в том случае, конечно, если дороги свободны и мосты не разведены.
«Дороги закроем. Мосты разведём. До встречи, мэтр Зодиак!»
* * *
Документ от агента «Душечка» представлял немалую ценность. У сотрудников «Кольского холдинга» появился шанс заинтересовать центральный аппарат МФ.
Полтора года назад импозантный Куратор, принимая её, новоиспечённого лейтенанта, на службу в северо-западный филиал, много раз повторял слова о последнем рубеже обороны и высоком доверии, но в глазах читалось противоположное – холодное равнодушие, задевавшее честолюбие. Сейчас документ давал возможность привлечь к себе внимание.
К настольной лампе подлетел мотылёк, покружил, порхнул к окну, несколько раз ударился о стекло и снова отлетел к лампе.
«Паникёр, – подумала Иванова. – Бабочки как люди. Мучаются выбором между светом и свободой».
Ещё раз прочитала текст…
Предстояла бессонная ночь в тщательной работе над формулировками. Сопроводительное письмо – будущее карьеры. Логика, равнодушие и понимание политического момента способствуют движению по вертикали.
Иванова открыла форточку, выпустила на волю мотылька, отыскала в контактах мобильного телефона номер лихого полицейского капитана, крышующего рынок на «прибрежке».
«Познакомлю с Душечкой. Пусть покатаются с ветерком на ворованном кабриолете. Мотивированные агенты – залог безопасности страны».
* * *
– Реализация проекта требует ресурсов. Самый невосполнимый – время. Срок строительства обратно пропорционален качеству. Так у вас говорят?
– По-разному говорят. Иногда понятия срока и качества вообще не связаны, – ответил Олег, продолжая задумчиво смотреть в окно. Любил высоту и перспективу уходящих в горизонт городских улиц.
На парковке внедорожник с тонированными стёклами поджал «Жигули». Водитель «копейки» растерянно ходил вокруг виновника «пленения», с грустью заглядывая в тонированное окно в надежде рассмотреть на торпеде спасительный номер телефона…
– Кто способен организовать Рагнарёк при дефиците ресурсов?
– Меня всегда находили сложные задачи, – согласился Кирилл, – Привык… Называй место и время.
Олег отрицательно покачал головой.
– Миссия невыполнима, – развёл руками Кирилл.
– Заказать обратный билет?
Вильегорский небрежным жестом сбросил простыню, оказавшись в элегантном сером костюме.
«Когда успел?» – Олег удивлённо вскинул правую бровь.
– Годы разлуки стёрли привычку воспринимать Близнеца невозмутимо? – Кирилл изучал своё отражение в зеркале. – Теперь моя очередь посетить жилище друга. Хочу расписаться кровью! Заодно проверю уровень глюкозы, вдруг я сладкий весь внутри?
* * *
Каждый вечер Роман читал детям стихи или сказки. Воспитание воображения у наследников считалось отцовской обязанностью. Декламировал с выражением, стараясь поймать убаюкивающий ритм:
«Мой добрый брат, не мы ли вместе
В краю родимом возросли,
Не посрамив при этом чести
Своих отцов, своей земли.
Мы вместе тяготы делили,
В походы долгие ходили…»
Закрыл книгу, неслышно вышел из детской, осторожно прикрыв дверь. На кухне присоединился к жене, выпить мятного чаю.
– Мы вместе тяготы делили, в походы долгие ходили… – повторил задумчиво, наливая кипяток.
– Не отпускает мысль о походе с ребятами? – спросила супруга.
– Да нет, читал детям «Парцифаля» Эшенбаха.
– Ты можешь прилететь к нам через неделю или позже.
Роман сосредоточенно помешивал зелёные листочки.
– Мы так тщательно планировали поездку… Не будем нарушать традиций. К тому же ничего неизвестно. Поход – пока только намерение.
Супруги помолчали.
– Тогда едем? – спросила она.
– Летим! – улыбнулся он.
Семейство Ткачёвых собиралось на юг Франции в третий раз. Они знали, почему возникло такое постоянство.
Когда жена заснула, Роман вернулся на кухню, прижался лбом к холодному стеклу окна и долго смотрел невидящим взглядом на громады сопок перед домом.
На стене висела фотография старинного европейского замка.
Монсегюр.
* * *
– Найдётся чего-нибудь поесть? Коварный Джек пробудил аппетит.
Олег кивнул на холодильник, скрываясь за дверью комнаты. Вернувшись, обнаружил на блюде четыре бутерброда с сёмгой, украшенные ломтиками лимона и веточками петрушки. Олег помнил о рыбе, но лимон и петрушку давно не покупал…
На краю стола лежал потёртый лист бумаги с именами участников похода. Напротив первых двух некрасиво темнели бурые пятна подписей. Под третьим номером только фамилия. Четвёртый совсем пустой.
Кирилл достал из нагрудного кармана тонкий стилет авторучки:
– Впишу себя от руки. Принеси ланцет.
– Собирался предложить булавку, – улыбнулся Олег.
– Мы родом из детства, но сегодня не будем уподобляться Геку и Тому.
Олег достал из аптечного шкафчика глюкометр и флакон перекиси водорода.
– Сервис! – восхитился Кирилл.
Уколол средний палец, выдавил каплю, занёс руку над документом и, прежде чем приложить, произнёс с изрядной долей патетики:
– Я, Кирилл Вильегорский, находясь в здравом уме и твёрдой памяти, добровольно и без принуждения, торжественно обещаю стойко переносить тяготы и лишения, выполняя возложенные на меня обязаности. Ом!
– Идея с кровью пришлась по душе?
– Более чем разумно. Я бы даже сказал – граничит с гениальностью. Возможно, мы не в полной мере осознаём, насколько. Как придумал? Поделись…
– Спонтанно.
– Спонтанность – следствие вдохновения, – назидательно подчеркнул Кирилл, с нескрываемым удовольствием откусывая кусок бутерброда. – Надо восполнить потерю крови жирными калориями.
– Выпьешь?
– Ни в коем случае! Только чай! Есть время пить, и время…
Не закончив фразу, погрузился в чтение сообщений в телефоне. Ветер шевелил светозащитные шторы. Солнечные лучи делили комнату пополам.
* * *
Свернула на улицу Книповича в тот самый момент, когда на рыбокомбинате открыли бункер с отходами производства. Ветер принёс запах гниющей рыбы, будоража обоняние мурманчан и редких гостей города.
Зловоние соответствовало настроению, став гармоничным фоном для подведения итогов. Сегодня её охранная фирма прогорела, не окупив затрат. Иллюзии развеял знакомый бизнесмен: «Фирму надо открывать, когда есть база клиентов, способных прокормить до тех пор, пока не поставишь на поток поиск новых».
«Лучше бы связями поделился, советовать и ёжик может», – съязвила она, сознавая, что вместо бабского нытья нужен деловой подход.
«Здесь нет ни бизнеса, ни денег. Надо ехать в Москву – там другая страна, другие возможности», – говорил ей единственный заказчик, рассчитываясь за предоставленные охранные услуги.
Перед женщиной с мужской профессией открывалось несколько путей. Окунуться в столичную неизвестность или смириться с участью рядового сотрудника службы безопасности в каком-нибудь супермаркете с призрачной надеждой на карьерный рост. Что скажет старенькая мама, с которой они живут в однушке на Полярных Зорях? Конечно, про Москву поймёт и благословит, но будет ли спокойно дочкино сердце?
Быть профессионалом в избранном деле ещё не значит преуспеть в жизни. По крайней мере, в Мурманске. Куда девать специальные навыки? Вот сейчас, например, в мажорном автомобиле сидит парень, не пропуская взглядом ни одной женщины от двадцати пяти до сорока. Наблюдатель смазлив, белокур, синеглаз и вряд ли испытывает дефицит внимания. Явно ищет кого-то.
Подъехала маршрутка. Совсем не вовремя. Надо ещё зайти в магазин…
– Ва-а-ля! Ты едешь? – закричала соседка по лестничной площадке. – Я место заняла!
Валентина запрыгнула в микроавтобус, ловко уйдя от удара головой о верхний поручень, в одно касание захлопнула дверь.
…Боковым зрением уловила, что автомобиль «купидона» тронулся с места и поехал следом, держась на расстоянии.
«Хм, интересно…»
Соседка окунула в поток свежих новостей из жизни микрорайона. Стало по-женски легче.
* * *
– Кирилл Вильегорский – друг детства. Роман Ткачёв – коллега и друг, – представил Олег.
– Третий номер в списке? – осведомился Кирилл.
– Не имеет смысла, – возразил Роман, – другие планы. Компанию не составлю, но готов помочь. Чем смогу. До отъезда.
Повисла неловкая пауза.
– Вы, Роман, экспедиции организовывали?
– Как экономист-хозяйственник я могу заняться бюджетом, – ушёл от прямого ответа Роман, – нужен детальный бизнес-план, у нас пока намётки на коленке…
– А ты, Юра?
– Не. Я по части продаж, логистики и женского обслуживающего персонала.
– Нужен бывалый турист. Есть предложения? – Кирилл оглядел присутствующих.
– У меня голова забита другими поисками, – напомнил Юра о деликатном поручении. – Могу спросить у знакомой в ассоциации туроператоров.
Заулыбались.
– Гид по тундре подойдёт? – неуверенно предложил Роман, отодвигая подальше листок с тремя бурыми пятнами.
– Подробнее!
– Сосед по лестничной площадке каждое лето сопровождает любителей поискать следы Гипербореи. Работает один, клиенты по рекомендации.
– Познакомите?
– Оставлю координаты, – сухо обещал Роман.
– В третий раз на юг Франции? – между прочим спросил Кирилл.
– Семейная традиция.
– Традиции сейчас редко встретишь, – уважительно прокомментировал Кирилл, – в мире так много интересных мест!
– Например, тундра, – вставил Юра.
Все снова заулыбались.
* * *
Дрозд сидел в кабинете Директора. Признание заслуг или протухшая слава отменённого апокалипсиса?
Ни то ни другое.
Рецепторы ощущали несерьёзное отношение высокопоставленного собеседника. Как опытный медиум, Дрозд не любил заглядывать в будущее, но когда через силу туда смотрел – не видел ничего.
«Эпоха заканчивается», – подумал устало и применил беспроигрышный приём в разговорах с начальством: сказал то, что хотели услышать:
– Отдел Мета-Физики исчерпал возможности. Глупо переоценивать паранормальную силу. Само понятие «энергетическая безопасность государства» нужно подвергнуть переоценке с точки зрения более надёжного материалистического подхода. Прошу освободить от обязанностей и отправить на заслуженный отдых.
Самая красивая башня Кремля замерла в благородном недоумении.
– Спасибо, – в еле уловимой интонации Дрозд услышал намёк на уважение к старым кадрам, способным ещё удивлять прагматичное общество честными решениями, продиктованными советским бескорыстием. – Ваши знания и опыт, несомненно, уникальны, дам команду кадрам.
Директор привстал: аудиенция окончена. Пожимая руку, Дрозд заметил постановочную искорку подлинного душевного тепла.
На улице ещё раз мысленно проанализировал документ северо-западного филиала, поступивший в аналитический центр после серой вспышки на краю Кольского полуострова. Совпадения быть не могло.
«Нет, дорогой товарищ, сам решу, когда закончиться».
Дрозд понимал: Куратор предложил создать альтернативную структуру, вложив в понятия энергетической безопасности другой смысл. Идея понравилась богатыми возможностями, Директор согласился выйти на Хозяина. Перемены отвлекут внимание. Тем не менее, Куратор, следуя протоколу, прошёл подготовку в литовской группе, где овладел базовыми навыками и теоретически мог заметить Эгрегор. Также нельзя исключать способных агентов старого состава на подработке. Дрозд тщательно скрыл интерес к сопроводительной записке Ивановой. Потратил целый день на рассмотрение других, менее значимых отчётов, заметая следы астральной проекции.
* * *
– Ребята, нужно идти. Надо забрать дочку из кружка.
– Не выслушаете увлекательный триллер о поиске Валькирии?
– В другой раз, – попрощался Роман.
– Юг Франции, замок Монсегюр, семейная традиция… Вы полны сюрпризов, мистер Бегинс, – почти неслышно промурлыкал Кирилл.
– Чуть не пропустил! Шла на остановку, передумала, повернула к магазину, – спешил с рассказом Юра. – Вдруг толстая баба орёт: «Ва-а-ля! Ты едешь?» Золушка разворачивается на сто восемьдесят градусов и прыгает в маршрутку.
– Валентина… – задумчиво повторил Олег.
– Красивое имя. Редкое. – То ли пошутил, то ли нет Кирилл.
– Через две остановки выходят, прощаются, переходит дорогу, – продолжал разгорячённый Юра. – Парковался четыре секунды! Вбегаю во двор – никого! Прочесал подъезды, чуть в историю не попал! В общем, никакая Валентина там не живёт…
– Трэш, – резюмировал Кирилл.
– Может, ну её? Мало ли в Мурманске приличных боевых подруг? – оправдался Юрий.
– Заметила слежку, сбросила хвост, – размышлял Кирилл. – Специальные навыки. То что нужно.
– Мне не легче, – ворчал Юра.
– Это она, – подтвердил Олег. – Очевидно.
– Если искомая барышня и Валентина одно и то же лицо, мы получаем… – Кирилл элегантно загибал пальцы левой руки, – знание боевых искусств, способность ловко уйти от преследования…
Задумался, уставившись на фотографию в рамке, где абсолютно счастливые Олег и Ольга позировали на фоне пикника.
– Валя… Валькирия… – бормотал Кирилл, набирая что-то в смартфоне. – Слушайте! «В скандинавской мифологии – дочь конунга. Летает на крылатом коне над полем битвы и забирает павших воинов в небесный чертог…» Предусмотрительно! Каждый воин должен быть уверен в высоком качестве загробной жизни в случае правильной смерти. Вместо страха и переживаний – бесконечная череда подвигов, потом Валгалла, затем Рагнарёк – и небытие. Впечатляюще!
– Небытие? – Юра бросил невесёлый взгляд на бурое пятно номера 2 в списке. Рагнарёк виделся компьютерной игрой с постоянной возможностью «сохраниться». Разговоры о других вариантах не нравились.
«В комнате сумерки, – передёрнуло Берендеева. – Кирилл любит потемнее».
– Куда пошла толстая тётка?
– В первый подъезд дома напротив, дорогу точно не переходила.
– Там живёт наша Валькирия, – Кирилл рывком раздвинул шторы, – Чего без света сидим?
* * *
Зодиак провожал важного и нервного господина.
– Это поможет? – спрашивал клиент раздражённо.
– Возможно.
– Мне рекомендовали вас как практика, гарантирующего результат.
– При соблюдении рекомендаций результат будет.
Не каждый способен доверить исправление будущего постороннему лицу. Услышать аромат любимой женщины за сто метров кажется мистикой? Обычный пёс, например, чует запах за три километра. Мы же не называем собаку экстрасенсом, но почему-то начинаем доверять беспородному тузику, когда он находит потерянное портмоне.
Снова стало не по себе. Работа отвлекла от мрачных мыслей, но ощущение тревоги не покидало. Вспомнился ужас за серой стеной тупикового ущелья.
Захотелось в туалет.
Адепта Зодиака манили круги чужого ада, но человек Захар рефлекторно искал безопасное место. Где оно? В Литве? Среди источников серой энергии? Наверное, пришла пора активировать защитный купол! Никто не найдёт: ешь, пей, люби – денег хватит надолго. Закончатся – не проблема: везде живут несчастные богатые люди с хроническими неврозами и психотравмами, а мансарда под черепичными крышами старого Вильнюса, предусмотрительно приобретённая на униатское братство, спрячет на время карантина. Ключи всегда под рукой в левом ящике стола.
Или всё-таки рискнуть? Выбрать путь тревожного могущества?
Медиум схватился за сердце – неожиданно сильно завибрировал мобильный телефон. Не с первой попытки извлёк гаджет, прочёл эсэмэску:
«Заказ авиарейс Мурманск – Санкт-Петербург – Вильнюс. 13666. Готов».
Позвонил в службу бронирования, там подтвердили.
Всё бы ничего, но он не заказывал! Не успел…
Объявили план «Перехват»?!
Зодиак лихорадочно собирался. К счастью, вариант бегства, когда заблокированы вокзалы и аэропорты, всегда предусмотрен. На сборы десять минут. Нет необходимости брать много вещей – в вильнюсской квартирке всё готово для комфортной жизни. Немного наличности, банковские карты, планшет и документы. Знакомый таксист домчит до норвежской границы, пройти контроль, дождаться автобуса в Тромсё…
Метнулся к левому ящику стола.
Пришла вторая эсэмэска:
«Вопрос жизни и смерти! Умоляю! Прошу принять сегодня. Заграница не поможет! (издевательский смайлик)»
Зодиак безвольно плюхнулся на диван. Большим пальцем правой руки набрал ответ: «Жду 16:30».
* * *
– Что дальше? – возмущался Юра. – Припарковаться во дворе, на всю громкость включить шансон: «Валентина, Валентина, приходи ко мне в малину, покажу тебе я свой, ля-ля-ля, наган…»?
Сказывалась психологическая зависимость. Очередь из женщин, растянувшаяся на годы, взывала раздражением к самостоятельным поискам. Истинным виновником плохого настроения стало очередное лето. Юрий тайно отдавал предпочтение бесконечной осени. Мурманчанки в приталенных пальто олицетворяли острую эротическую сентиментальность…
– Мы люди небедные и могли бы профинансировать поход самостоятельно, но лучше, если найдётся спонсор!
Олег улыбнулся.
– Понимаю твой скептицизм, – отреагировал на усмешку Кирилл. – Рагнарёк более востребованное мероприятие, чем кажется на первый взгляд. Убеждён, от спонсоров отбоя не будет. Подождём и выберем наиболее интересные предложения.
– Подождём, – согласился Олег.
Вспомнилась поездка с Ольгой к Средиземному морю. Пока подруга принимала солнечные ванны, он, не умеющий толком отдыхать, собирал пирамиды-дольмены из камней, отшлифованных морской стихией…
«Завтра. Там, где начнётся», – решил Олег.
– Рагнарёк может привлечь силы, не изученные современной наукой. Нам, воспитанным в духе материализма, нужен практикующий ведун. Хм… Игнатушку помнишь? Чуть заиками не остались…
Олег кивнул.
Детьми гостили у бабушки в деревне Псковской области. Для ребят в глухомани много развлечений: лес с грибами и ягодами, речка с рыбалкой, катание на лодке. Но особенно интересовал дом на пригорке, в котором, по словам деревенских, с войны никто не жил. Несмотря на разруху, его никто не занял: ютились в землянках, пока не отстроили новые избы. Сначала Олег с Кириллом побаивались, позже освоились. Пустое жилище стало излюбленным местом мальчишеских игр. Тринадцатого июля – на тринадцатый день с момента приезда (Олег на всю жизнь запомнил дату) – столбом поднялась пыль, обратившись в горбатого старика.
– Я дед Лёша, вы кто такие? – грозно спросил пришелец. Не дожидаясь ответа, свистнул ультразвуком: – А ну пошли вон!
Ребят как ветром сдуло.
После долгого бега по пересечённой местности навстречу попался местный дурачок Игнатушка.
– Лёша напугал? – догадался он.
Чудак рассказал, что в домах, надолго оставшихся без хозяев, заводятся другие жители.
– Леший любит называться человеческим именами. Модничает. Эх, сколько на вас дряни-то повесил! Дай-ка я…
Махнул рукой над головами, словно паутину с куста снимал…
Лет через десять на дружеской вечеринке кто-то рассказал анекдот, как в дремучих псковских лесах немцы и русские пять дней сражались за высоту: земля переходила из рук в руки, на шестой день пришёл лесник и выгнал всех. Засмеялась вся компания, кроме Кирилла и Олега. Лесник-озорник, дядя Лёша, всегда будет в авторитете…
Воспоминания детства прервал Юра, вошедший в комнату победоносной поступью Командора.
– И кто она? Чемпионка мира по синхронному плаванию? – предположил Кирилл самый подходящий вариант.
* * *
«Лучше бы я умер в том году от воспаления лёгких», – мечтал Саша, просыпаясь в холодном поту от истеричного крика ребёнка в квартире снизу. Увы, риторическая мечта не сбудется: нельзя бросать больную маму.
До двух ночи слушал голоса сверху: «Я виноват? Да ты сама виновата!» – «Нет, ты виноват!» – «Думаешь, у нас типа отношения? Иди на ***!» – «Сам иди!..» Малолетняя соседка каждую ночь наслаждалась «Домом‑2» в записи, громко передвигая предметы по старому скрипящему паркету. После трёх ночи многоквартирный дом замолкал, пока в шесть утра мамаша полукровки не начинала по-слоновьи топать, собираясь на работу. Снизу кошмар поддерживал капризный младенец. В квартиру справа возвращался пьяный охранник бензоколонки.
Молодой организм ещё мог отключиться на пару часов, но мама не спала, прыгало кровяное давление… Саша ничего не мог сделать, хотя пытался. Самое ужасное – не хамство через закрытую дверь, а искреннее непонимание проблемы.
Вынул бесполезные беруши. Они не столько заглушали шум человеческого муравейника, сколько преграждали выход ненависти. Эмоции материальны. Саша носил в груди тяжёлые камни злобы – вынимай по одному и швыряй в открытые соседские окна.
Растирая онемевшую руку, тяжело поднялся с кровати. Вышел на кухню. Мама сидела на кушетке. Колючие мурашки разгоняли по телу кровь, напитанную гневом. В миллионный раз Саша проклял гипертрофированную эмпатию, искренне завидуя быдлу.
* * *
Капитан второго ранга в отставке Пётр Петрович Мариничев собирался в очередную авторскую экскурсию по тундре, показывать пирамиды перевала. Третью за лето. В разгар сборов зашёл сосед, с порога заявив, что ему срочно необходим проводник на пару недель. Петрович отмахнулся, не веря в долгосрочные обязательства.
«Не поговоришь с людьми – упустишь грандиозный шанс», – заявил Роман Романович без обычной иронии.
Уверения Петровича о необходимости утром вести людей на перевал его не убедили. Продолжал настойчиво советовать: «Отложи под любым предлогом. Не прогадаешь».
Уговорил, в общем.
На следующий день пришли двое. Объяснили ситуацию. Поход, конечно, со спецификой…
«Был у меня похожий случай…», – подумал про себя Петрович. Вслух же поставил вопрос ребром, чтобы быстрее отделаться:
– Обсудим цену?
– Конечно, – охотно согласился визитёр, представившийся Олегом. – Ваши условия?
Глазом не моргнул. Назвал стоимость. Научился при новом режиме.
Думал, скажут: «Ну и аппетиты у вас, товарищ капитан!»
Не сказали. Решил обострить:
– У меня обязательства. Запланированы две экскурсии. Получен аванс.
– Верните, – посоветовал Олег. – Компенсируем.
Второй гость, улыбчивый интеллигент, в очках, видимо, понял: морской волк через секунду даст «полный назад». Аванс-то наверняка потрачен… Случайным движением уронил конверт на полку рядом с телефоном.
«Пухлый», – отметил Петрович.
– Задаток, – пояснил интеллигент, доставая из внутреннего кармана дорогущего пиджака блокнот с логотипом центральной гостиницы, вырвал листок, протянул Петровичу:
– Цена.
«Однако!» – поднялись трёхметровые волны в голове у видавшего виды моряка:
– Принято!
– Разумеется, – Олег изучал татуировку на костяшках пальцев Петровича, – речь идёт о полноценной экспедиции.
– Обеспечение. Понял, – ответил загипнотизированный Петрович.
– За два дня составите смету?
– Так точно.
– Исходите из средней ценовой категории. Надёжно, добротно, без роскоши и переплат, – высказал пожелания Олег.
– Есть, – соглашался капитан, мысленно прикидывая: «Год безбедной жизни…»
Договорились обсуждать вопросы по мере возникновения, обменялись контактами, пожали руки, попрощались.
Петрович нащупал мобильный телефон в правом кармане – надо связаться с коллегами-экскурсоводами, переключить клиентуру, к тому же вернуть аванс…
«Аванс!»
Подбежал к конверту.
«Спокойно! Конверт на месте!», – Петрович три раза пересчитал содержимое. Одни пейзажи Хабаровска. Половина от цифры, указанной на фирменном бланке гостиницы.
«Серьёзные ребята».
Обстоятельно, без суеты, заварил крепчайшего чая, нарезал лимон, наточил пять карандашей, раскрыл тетрадь в клеточку, сдул пыль с калькулятора.
Экономика – дело тонкое…
Новая работа нравилась Петровичу. Выходя на балкон покурить, периодически пожимал плечами:
– Жизнь, такая штука… Вот, например, в Гибралтаре, было дело…
Оглянулся.
Историю неизвестного подвига никто не слушал.
* * *
Оставшись без личного транспорта, Олег взял машину Юры. Сам владелец потратил всю ночь на любовные приключения в сочетании с алкоголем, поэтому сесть за руль не решился. По пути Олег заехал позавтракать в кафе на втором этаже аэропорта, где, согласно его личному рейтингу, готовили лучшие в мире бутерброды с сёмгой. Съел два. Запил чаем с лимоном. Посидел, прислушиваясь к шуму авиационных двигателей. Заказал ещё два с собой. В зале ожидания убедился в неизменности расписания рейсов в северную столицу. Вернулся к машине, с Р‑21 свернул на «Ленинградку», потом на «серебрянку».
Остановился. Вышел. Огляделся.
Северное летнее безмолвие.
Перешёл шоссе, начал спускаться к безымянному озеру. Узкая тропинка быстро исчезла, передвигаться стало тяжелее. С трудом забрался на доминирующую сопку. Отдышался. Вокруг во всей красе раскинулась бескрайняя тундра, похожая на камуфляжную форму: зелёные, жёлтые, бурые, коричневые пятна. Блестящие вкрапления озёр завершали рисунок.
Прекрасный полярный день.
Ласково пригревало солнышко, слегка трепал волосы западный ветер, глубокую синеву неба разнообразили редкие облака. Кругом царила первозданная, первобытная тишина.
Северное летнее безмолвие.
«Здесь!»
Не спеша разделся до пояса, осуществляя задуманное.
На пологом склоне сопки, опираясь на три кубических камня, выросла внушительная метровая пирамида из осколков гранитной скалы. Оставалось увенчать сооружение вершиной. Олег приметил трёхгранный камень, плотно застрявший в земле. Широко расставил ноги, упёрся поясницей в чахлую берёзу, напрягся, вытащил. Стряхнул лесную шелуху и победоносно водрузил.
Почувствовал усталость и умиротворение.
– Во имя О́дина! Именем Его!
Постоял, наслаждаясь покоем, не сразу почувствовав влагу на правой руке.
Взглянул – кровь…
«Вот незадача!»
Увидел ржавый край консервной банки рядом с углублением в земле, где недавно лежала вершина.
Промыл рану в ближайшем озерце, туго перебинтовал носовым платком, вернулся к пирамиде. Сел, прислонившись спиной. Заметил кровяные кляксы на камнях. Занёс здоровую руку, чтобы стереть, вспомнил о подписях участников похода напротив своих фамилий, передумал.
Задремал под тёплым солнцем. Снились сны, о которых не расскажешь…
Время остановилось…
* * *
Юра пришёл в кофейню за десять минут до встречи, занял удобный столик в углу, оглядел помещение завораживающим взглядом. Под огонь попала молоденькая официантка: зарделась, как школьница на приёме у мужчины-гинеколога. Юра остался доволен: уникальная способность работала идеально.
Заказал кофе. Валентина пришла вовремя.
«Женщина-телохранитель – само по себе очень чувственно, но экземпляр крупноват».
– Я в восхищении! – глаза загорелись ангельским сиянием, за плечами шевельнулись крылья белого, как сейчас модно, цвета.
– Впервые встречаю представительницу прекрасного пола столь необычной профессии.
– Я вас слушаю, Юрий… Сергеевич.
– Просто Юрий.
– Я вас слушаю, просто Юрий.
«О’кей, выражает готовность оказать сопротивление. Иронизирует. Хрестоматийная история. Ничего нового под солнцем».
Накануне позвонил, представился по имени-отчеству, назначил деловую встречу, в общении был приятен, но сух. Проявления эмоциональной несдержанности в начале знакомства могут навредить.
Поправил галстук, включил «пятую передачу» вдохновения, начав спектакль. Рассказал про Олега, О́дина, реконструкцию битвы богов с чудовищами, конунгов, ярлов и, конечно же, валькирий. Вкладывая в монолог ораторское искусство, отточенное в процессе работы менеджером по продажам и общения с противоположным полом, гипнотически ловил взгляд собеседницы. Валентина слушала, слегка кивая.
«Существо от природы холодное, но блеск любопытства сверкнул в глазах. Готово!» – решил Юрий, стандартно закрепляя успех первого свидания, когда объект ещё сомневается, но уже согласен.
– Десерт? Тут отличный тирамису.
– Юрий, вы серьёзно думали заинтересовать меня этим бредом? – Валькирия поднялась. Юра машинально подскочил в ответ.
– Никто больше не предложит…
– Я предложу пойти в задницу!
Валентина покинула заведение с быстротой бойца спецназа. Самое обидное: заметила его абсолютное замешательство. Юру, с детства, не любившего процедур закаливания, словно окатили холодным душем.
«Пусть бы ездил Бегемот, он обаятельный…» – вспомнилась бессмертная проза.
* * *
В семь тридцать утра сонные Олег, Кирилл и Юра слушали доклад следопыта-проводника.
Петрович энергично рубил рукой воздух, перечисляя необходимые в походе амуницию, провиант, оборудование и прочие бесконечно скучные вещи. На столе лежала тетрадка в клеточку с аккуратными рядами слов и цифр.
– Сами не дотащим, нужен транспорт.
Посмотрели на Олега.
– На машинах туда не доберёшься, – подтвердил опасения Олег. – Может, вездеходы?
– Есть более экологичный вариант – олени, – уверенно предложил Петрович.
Сонливость исчезла. Идея понравилась. Проезжая мимо «пяти углов», Олег с удовольствием наблюдал, как благородные существа неспешно катали маленьких мурманчан, храня обстоятельное северное спокойствие.
– В таком случае необходим пастух, – озадачил Петрович.
– Сейчас многим животным нужен пастух, – согласился Кирилл.
– Слышал, с телохранителем у вас не заладилось, – Петрович чувствовал себя как рыба в воде, высказывая мнение по любому поводу. – Не устроил гонорар? Для дамочек другие расценки?
Юра лихорадочно полез в портфель, вытащил пухлый конверт…
Уголки тонких губ Кирилла сложились в ухмылку.
– Гусары денег не берут…
– У меня фобия теперь на валькирий…
– Я поговорю с ней, – успокоил Олег.
– Ладно, – признал поражение Юра, – вот такой рубец на сердце…
– Кстати, о здоровье, – опять поделился мнением Петрович. – Нужен врач и запас медикаментов. Поход запланирован «боевой», возможны колотые и рваные раны, не говоря уже о пищевых отравлениях на фоне обострении хронических болячек.
– Ой, всё! – только и сказал Юра. В его картину мира рваные раны никак не вписывались. – Может, заменим Рагнарёк на взятие Александром Македонским гарема Дария? Чем не сюжет?
* * *
Справа от линии горизонта в плотном дугообразном строю стояли воины в серых доспехах и крылатых шлемах, ощетинившись пиками поверх прямоугольных щитов.
Слева от линии горизонта, в абсолютно точном и строгом неподвижном строю застыли воины мрака – в чёрных плащах с широкими капюшонами, закрывающими лица. Блестели страшные двуручные мечи.
Небо сотрясали серые и чёрные всполохи.
…В кресле справа от окна сидел Зодиак в светло-серой футболке. Слева расположилась Лилия, в чёрной толстовке, с небрежно накинутым капюшоном. Оба подготовились к встрече и теперь гадали, видит ли собеседник призрачных воинов в реальности?
Молчание затянулось. Зодиак демонстрировал равнодушие, Лилия – нетерпение.
– Основание снятия проклятий? – спросила пренебрежительно.
– Есть такая профессия – людям помогать, – лицемерил Зодиак. – Выполняю высокую миссию душевного исцеления страждущих.
– Без согласования? – вскинула бровь Лилия.
Зодиак закатил глаза.
– С кем? С закатными?
– Снятие проклятий без санкции – преступление.
– Серый в Мурманске только я. Особые случаи решает дуумвират…
– Сейчас придумали? Я – полномочный представитель!
– Конкретное предложение есть? – Зодиак не скрывал сарказма.
– Подоходный налог – сорок восемь процентов.
– Даже кофе не попьёте?
– Спасибо, я сыта.
– Дверь там.
– Пожалеете… – прошипела Лилия.
– Идите к чёрту! – гаркнул Зодиак, но тотчас сменил тон. – Я правильно указал адрес?
Долго молчала, выдерживая паузу до 140-го такта, на 141-ом улыбнулась и, почему-то шепелявя, уточнила:
– Из мансарды виден собор Святой Анны?
Загремел боевой рог. Воины перестраивались перед атакой…
Неожиданно между армиями появился рыцарь в простых кожаных доспехах, взмахнул фалькатой, примотанной к руке скотчем:
«Всем спасибо! Все свободны!»
Лицо показалось знакомым. Лилия видела его недавно, а Зодиак давно, больше года назад, спрашивая дорогу к Летнему саду.
Лилия падала в обморок. Зодиак едва успел подхватить тело, спасая от сильного удара головой об острый угол трельяжа. На этом галантность закончилась: не скрывая намерений, стиснул упругую грудь…
…Рыцарь хлопнул по плечу, отвлекая…
…Прежде чем потерять сознание, Зодиак увидел гранитную набережную в жарком мареве и решётку Летнего сада…
Колдун и ведьма лежали на ковре. Изо рта Лилии тянулась нитка слюны прямо в бессмысленный глаз Зодиака.
* * *
Олег жарил яичницу и варил кофе.
– Требуется особая сноровка, – восхищался Кирилл. – Глазунья имеет тенденцию подгорать, кофе – стремительно вскипать. Только проворный ярл способен справиться.
– Ярл… – задумчиво повторил Петрович неизвестное слово. – Хм! Красиво! Кстати, о еде. Чем бравые северяне намерены питаться?
– По грибы, по ягоды, – скороговоркой выпалил Юра.
– Не до грибов вам будет, не до грибов, – снял Петрович с языка известный анекдот.
– Почему «вам»? – прицепился к фразе Юра. – Товарищ капитан в тылу отсидеться планирует?
– Нам, морякам…
– Адмирал Нахимов сражался на суше, – предъявил Юра железный аргумент, – умело организовал оборону Севастополя и геройски погиб, защищая город…
Где-то бабахнуло, ухнуло, запахло морем и дёгтем.
– Павел Степанович искал смерти. Не смог пережить затопления Черноморского флота, – высказал Петрович свою версию исторического события. – Его нашла пуля-дура по взаимному, так сказать, согласию. Мы, военные, лучше других знаем, когда стоит ввязываться в бой, когда нет. Участие в битве добровольное.
– Кто обещал либерализм? – не унимался Юра.
– Ярл, – повторил Петрович новое слово.
Олег кивнул, раскладывая глазунью по тарелкам.
– Петрович прав. На собирательстве долго не протянешь, – поддержал следопыта Кирилл.
– Нужен толковый кок, способный приготовить из говна конфетку или суп из топора, – заключил Петрович.
– Опять пугает! – возмутился Юра. – Сначала колотые раны, теперь голод. Какие ещё персонажи нужны в спектакле? Мне, пожалуйста, массажиста и тренера по йоге. Обеих.
– Они не научат справляться с чудовищами, – приземлил полёт фантазий Петрович. – Не мешало бы привлечь пару рабочих – таскать амуницию с провиантом, ставить палатки, помогать на кухне, и мента, конечно.
– Кого-о-о?! – хором спросили все трое.
Петрович хитро прищурился, держа эффектную паузу:
– Решили «замутить», как говорят в среде просвещённой интеллигенции, масштабный проект без «крыши»?
– Спорно, но верно, – согласился Кирилл. – Кстати, о демократии. Пошли, Петрович, туда, где её нет: тебя ждёт контракт и расходно-кассовый ордер. У нас всё, как ты любишь, – «по уставу».
Снова бабахнуло, ухнуло, запахло морем и дёгтем.
* * *
Молодой человек перевесил татуированный торс через перила балкона. Нарочито громко, с отхаркиванием плюнул на автомобиль. Убедился в том, что бледно-зелёная жижа растеклась по лобовому стеклу, удовлетворённо хмыкнул.
«…Паркуется на газоне говно всякое…»
Стайка чахлых голубей под окном в страхе улетела.
Выкурив утреннюю сигарету, вернулся в комнату, лёг под штангу. Спорт и курение не мешали друг другу. Запас здоровья огромен. Закончив качаться, взял в руки полированную чёрную биту – самое выгодное вложение за сознательную жизнь.
Он видел себя наёмником. Придумал оригинальный псевдоним – «Меч». Заказал татуировку на спине с изображением щита и двуручного меча с широкой крестовиной. Тату-мастер перестарался с длиной гарды. Теперь его звали «Крест».
Парень закружился по комнате, нанося воображаемые удары. Мог «вальсировать» так часами, в дикой, первобытной пляске во имя Воспитательницы, знакомство с которой спасло и перевернуло жизнь. Она заботилась о нём, как мама, но в последнее время заставляла много читать. Крест нехотя выполнял указание исключительно из глубокого уважения и нежелания расстраивать наставницу. Фехтовать битой никогда не уставал. Зато книги утомляли мгновенно. Когда наступало свободное время, смотрел японские мультфильмы или томился бездельем в ожидании заданий. Воспитательница умела примечать таланты подопечных. Природа наделила Креста ярким дарованием – виртуозно калечить и убивать людей, оставаясь незамеченным.
В сотый раз отогнал искушение помочь соседу и сломать руку одному фрилансеру, который подвёл со сроками, но, к сожалению, воспитательница запрещала самостоятельно брать заказы, даже в качестве гуманитарной помощи.
Мультфильмы надоели. Пришлось взять в руки книгу с наименьшим количеством текста, раскрыть наугад, прочитать:
2+3+? = 5
* * *
Ехали в аэропорт провожать Романа с семьёй.
– Следопыт не хотел расписываться кровью, – рассказывал Кирилл, – решил, наверное, что ему предлагают продать душу.
– Как убедил? – интересовался Юра.
– Вульгарные коммерческие аргументы.
– Много?
– Три. Во-первых, с потерей морально-нравственных ориентиров душа стала уценённым товаром, спросом не пользуется. Во-вторых, отказ подписать принятые ранее в устной форме обязательства подразумевает возвращение аванса без вычета оказанных услуг. И, в‑третьих, слава великого организатора легендарных исторических реконструкций – не только уникальный маркетинг, но и постоянный источник дохода, передаваемый по наследству, но, к сожалению, раскрыть чудо-информацию до выполнения всего комплекса работ невозможно по этическим соображениям…
В аэропорту царила характерная суета. Кирилл и Юра тащили тяжёлые чемоданы: Ткачёвы подготовилась к трёхнедельному отпуску основательно. Олег нёс на руках Романа-младшего. Мальчик в дороге обычно капризничал, а здесь увлечённо слушал дядю Олега. «Нашли друг друга, любители сказок», – радовался Роман. «Понимать язык ребёнка – особое искусство, присущее далеко не каждому», – синхронно заметила супруга, наблюдая, как Кирилл делает селфи вместе с Олегом и наследником.
Семейство прошло регистрацию. Попрощались.
– Кстати, где решили остановиться? – вдогонку спросил Кирилл.
– Отель «Лангедок», – ответила жена Романа.
– О! Бывал там проездом, – обрадовался Кирилл. – Хозяйка мадам де Клер-Сен просто очаровательна. Вы, кажется, едете туда не первый раз?
– Третий.
– Понимаю! Трудно не ощутить силу загадочного замка и не попасть под французское обаяние. Как вам господин де Клер-Сен?
– Мы не знакомы, – смущённо признался Роман.
– Обязательно познакомьтесь! – посоветовал Кирилл. – Уникальный человек. Краевед, большой знаток истории средних веков, меценат. Ну ладно, совсем вас заговорил, хорошего отдыха. Пока!
Олег повёл друзей на второй этаж аэропорта – отведать вкуснейших бутербродов с сёмгой.
– Думаю, предоставим возможность рулить Юрию Сергеевичу, а себе закажем пару бокалов пенного в дополнение ко второму завтраку. Совсем не в наказание, как сейчас думает один из нас, хотя и стоило, наверное. Так впечатлить Валькирию донжуанскими замашками надо постараться! Даже по телефону отказалась говорить с корректным Олегом.
– Попробую ещё раз. Может быть, была занята?
– Теперь моя очередь, – взял на себя ответственность Кирилл.
– Удачи, – проворчал Юра.
– Лучше займитесь разнорабочими, копьеносцами и прочими кнехтами.
– А колдун? – напомнил Юра.
– Сам найдётся, как в анекдоте: «Ищем ясновидящих и предсказателей. Обращаться сами знаете куда».
– Повар, оленевод? – не унимался Юра.
– Тема Петровича, – подсказал Олег, – найдёт.
– С кадрами не складывается, – вздохнул Юра, завистливо поглядывая на весёлые пузырьки.
– На моей памяти ни разу не было так, чтобы не было никак, – возразил Кирилл.
– Надо же, знает Клер-Сенов, – покачала головой супруга, пристёгивая ремень безопасности. – Совпадение?
– Не думаю.
– Что тогда?
Роман пожал плечами. Жена с ним согласилась.
* * *
Лейтенант Иванова чувствовала себя неловко, цокая каблучками новых итальянских туфель по мурманскому вокзалу. Юбка-карандаш и белая блузка выглядели неуместно среди джинсов, шорт, футболок и кроссовок путешествующей публики. Приталенный тёмно-серый пиджак сковывал движения. Туфли натирали пятки. Хотелось надеть босоножки и скушать мороженое на берегу Семёновского озера. Настроение портилось.
Вчера получила распоряжение на связной электронный адрес. Сопроводительное письмо сработало. Обрадовалась и напряглась одновременно.
Поезд медленно вкатывался на перрон.
Как ни странно, лейтенант мало знала о специфике деятельности МФ. Перед мысленным взором возникал импозантный Куратор:
«Шпионаж, терроризм, борьба с оппозицией – не наш профиль, есть специально обученные люди. Мы отвечаем за энергетическую безопасность страны. Опять-таки, нефть, газ, атом нас не касаются (и почему-то вздохнул). Наша задача – контроль биоэнергии».
Появился реальный шанс заняться практикой. Быть может, после двух лет службы аналитиком повезёт стать полевым агентом?
Поезд остановился, двери открылись, и лейтенант, задыхаясь от волнения, приготовилась к встрече. Из вагонов выходили обычные люди.
Неожиданно на руки рухнуло тело. С трудом удержала равновесие, едва не упав.
– Врача! Человеку плохо! – услышала собственный крик.
На «курсах повышения квалификации» учили мгновенно принимать правильное решение. До встречи с резидентом оставалось двадцать три минуты. Поезд пришёл раньше расписания. Пришлось сопроводить дедушку в медпункт, волоча за собой клетчатую хозяйственную сумку на колёсиках…
В тесном помещении, пропитанном запахом хлорки и корвалола, лейтенант осталась с пассажиром наедине. Посмотрела на часы. До встречи шесть минут. Успеет.
– «Питер», – устало прошептал старик.
– «Мурманск»
Пароль и отзыв.
В ответ на немой вопрос признался:
– Действительно плохо.
В подтверждении затрясся мелкой дрожью, обхватив руками живот.
Запах нашатыря, отказ от госпитализации, извинения…
На выходе с вокзала резидент спросил:
– Чувствуешь инферно?
– Никак нет.
– Чистый лист. Я найду тебя.
Спрятал пронзительный взгляд, ссутулился, обмяк, снова превратившись в усталого старика, заковылял к троллейбусной остановке.
«Проверка», – обожгла лейтенанта догадка.
Перспективы карьерного роста таяли, как фигура уходящего в мурманское марево пенсионера. Тем не менее, удалось оказаться в нужном месте в нужное время. Это, если разобраться, и есть удача.
* * *
…услышала сзади:
– От клиентов бегаете?
Нарочито медленно обернулась, готовая мгновенно среагировать.
В полумраке подъезда увидела на безопасном расстоянии насмешливые глаза в очках. Встретилась с гением «НН» или растеряла навыки, заметив постороннего за спиной, только когда тот сам себя обнаружил?
Секундная растерянность сменилась решимостью. Сразу догадалась, с чем связан визит.
– Между идиотом и клиентом большая разница, – обозначила позицию тем же тоном, которым в кафе посылала Юрия Сергеевича.
– Те и другие пользуются одинаковыми правами и свободами, – уточнил очкарик, – если дать шанс объясниться, эрудированный человек сможет быстро разобраться, какая ипостась присуща в большей степени, ведь цена ошибки равна упущенным возможностям.
Приложил руку к левой стороне груди:
– Тут аванс, о котором забыл упомянуть донжуан, сражённый вашей красотой. У нас исключительно деловое предложение. Я, кстати, принимаю приглашение на чашку кофе – обсудить условия работы.
– Я не могу пустить в квартиру.
Визитёр заговорил с лёгким укором:
– Не следует пренебрегать гостеприимством. Не замужем, детей нет, живёте с мамой, поющей в хоре с забавным названием «Хибиночка». Репетиция закончится через полтора часа. Времени полно.
– Вы Кирилл? – спросила Валентина, поворачивая ключ в замке.
Гость утвердительно кивнул:
– Наш друг, Юрий Сергеевич, весьма разговорчив, не держите зла, он хороший.
Пятнадцать минут спустя Вильегорский сидел за столом в маленькой кухне, заканчивая монолог:
– Всё сказанное – правда. Несмотря на кажущуюся нелепость. Объект охраны – Олег.
– Подчинение?
– Оперативно – Олегу, функционально – мне.
Хотела услышать что-то вроде «видите, как просто», будто Кирилл заранее предвидел согласие, но не услышала. Кольнуло самолюбие, но стиль беседы не изменился.
– Сложности?
– Не исключено.
– Аванс понятен. Ставка?
Кирилл нарисовал на салфетке две цифры:
– Суточные, бонус по результату и вишенка на торте: два московских клиента. Хватит для раскрутки бизнеса. Выполнение контракта – залог реальных перспектив…
Поправил занавеску в радикально жёлтый цветочек:
– Валентина, если я попрошу вас попрыгать, что ответите?
– Сколько раз?
– Отлично. Через два часа пришлю инструкции. Будь готова.
Уже в прихожей зрачки обжёг холодный взгляд:
– Никому не позволяй стоять за спиной!
…Валентина не питала иллюзий относительно серьёзности намерений как всего человечества, так и отдельных его представителей. Пройдут годы… Она так и не ответит на вопрос, почему сразу и безоговорочно поверила очкарику, но будет вспоминать сегодняшний день как самую большую удачу…
Всё это произойдёт потом, а сейчас написала записку маме, положила рядом с пухлым конвертом, без суеты сложила вещи в спортивную сумку.
На столе остывал кофе в одинокой чашке.
* * *
Лилия лежала на огромной кровати в приятной дрёме: убаюкивали чёрные ручки-лепестки родных бесов. Чья-то серая длань пыталась стряхнуть наваждение.
Лилия медленно просыпалась, но открывать глаза не торопилась.
– Плохо имитируете, – услышала голос Зодиака, – ресницы дёргаются.
Повернулась к мужчине.
– Доброе утро, – произнёс тот самодовольно.
Лилия взглянула в окно.
– Сейчас вечер.
– У вас, закатных, одно на уме.
Накатило. Заболела голова. Затошнило. Закрыла глаза. Столб серого пламени древнейшей традиции пылал над городом.
– Уникальное событие! – радовался Зодиак. – Рождение Эгрегора!
Лилия с трудом вернулась в реальность.
– Эгрегор… – эротично шептал Зодиак, – возник из мыслей и эмоций миллиардов живых существ обрядом жертвоприношения кровью потомка первых богов…
Лилия напряглась в желании встать с кровати.
– Торопишься? Появились срочные дела?
– Мы на «ты»?
– Глупо «выкать», лёжа в кровати. Я спас тебя, перетащил сюда. Потом сам потерял сознание. Какой мощный выброс! Представляешь, как тряхнуло всех адептов?! Разве не весело?! Теперь юрисдикция обеих инстанций ограничена. Принимаю заявки на растущие акции «серых фишек»! Ты по делу приходила? Или в гости?
Лилия сделала усилие и отключилась. Пришло любимое видение полярных ночей: широкоплечий рыцарь в чешуйчатых серебристых доспехах, с золотистыми кудрями, вьющимися из-под шлема с чёрным плюмажем, галантно обнимал за талию, прижимаясь к ней в области диафрагмы.
– Побежишь восстанавливать статус-кво? – издевался Зодиак.
Лилия пришла в себя окончательно.
– Может, пошалим? – спросила томно.
Замешательства Зодиака хватило, чтобы ловко, в одно движение, спрыгнуть с кровати, заправить футболку в джинсы, схватить сумочку, бросив на ходу, подбегая к двери:
– Увидимся! Мяу!
– Гав! – вяло отшутился Зодиак. – Вот ведьма! Метку поставила…
* * *
Пётр Петрович Мариничев так интенсивно не хлопотал со времён обеспечения секретного рейда дивизиона подводных лодок к Бермудским островам.
Сидели в тесной полуподвальной каморке, гордо именуемой кабинетом директора ИП «Рыбников В. С.», владевшего в Мурманске магазином для туристов, охотников и прочих рыболовов. Рыбников, бывший сослуживец Петровича, угощал товарища чаем, заваренным «как для себя» (с мёдом, лимоном и ромом), и кубинскими сигарами, которые, по его искреннему заверению, скручивали на смуглых бёдрах девственные работницы табачных фабрик. Сигарами Рыбников запасся на всю оставшуюся жизнь ещё в те времена, когда их пути с Петровичем разошлись, один вышел на пенсию, а другой продолжил службу в морской разведке, оказавшись на Острове свободы военным советником.
Запрошенный объём снаряжения был сопоставим с потребностями приличной диверсионной группы, многих наименований не было в наличии, приходилось искать аналоги. Приятели сидели третий час, уточняя детали.
– Ты, Василий, мне мозги не сектым, – требовал Петрович. – Повторяю. Двух- и четырёхместные жилые палатки должны быть трекингового типа с автоматическим каркасом, рюкзаки – экспедиционные, норвежские. Вот так. Не иначе!
Петрович пыхнул сигарой: «Не с тех бёдер табачок», продолжил:
– Ничего не забыл? Про спальные мешки сказал. Баулы, амуниция, спецодежда, обувь, нижнее бельё… Всё есть в списке. Вася, я работаю на странного, но солидного клиента, которого, подозреваю, чревато обманывать и подводить.
Рыбников слушал, кивал автоматически, но встрепенулся, когда нравоучения закончились.
– Кстати, о клиентах. Покупателю года полагается дегустация двадцатичетырехлетнего виски.
– Вася, я на службе. Жду предложения с ценами. По каждому товару обязательны подробные описания, фото и отзывы.
Рыбников проводил Петровича до машины. Посерьёзнел. С тоской и печалью спросил, проникновенно глядя в глаза.
– Петруху помнишь?
Петрович просветлел.
– Абдула зарезал. Лично.
Лицо Петровича превратилась в маску.
Сел за руль старенькой «шестёрки», поехал в Видяево, к знакомому оленеводу. Иногда пользовался его услугами, когда был нужен этнографический колорит. Среди клиентуры попадались любители прогулок по тундре на оленях. Приехав, узнал неприятную новость: приятель пропал. Обратно возвращался расстроенным.
Дома Петрович налил перцовки помянуть сокурсника, положил на хлеб балтийскую килечку, поднял стакан и…
…был прерван телефонным звонком.
– Нужно олешек пастушить? – заикаясь, спрашивал тоненький девичий голосок. – Дедушка заболел, вместо него я могу.
«Несерьёзно», – подумал капитан, но, тем не менее, решил переговорить с заказчиком. Выбирать – его право.
Ночью приснилось Петровичу, как всплыла среди белых льдин антрацитово-чёрная АПЛ, выплюнув в небо ракетой. Абдуле оставалось недолго.
Утром проснулся счастливым.
* * *
Саша жил с мамой в бараке. На Зелёной улице. «Тихий ужас» – говорила мама. Алкоголики, скандалы, крики. Почти не спали. Между четырьмя и шестью утра погружались в скользкую пахучую дремоту. Так было не всегда. Мама помнила. Саша нет. Папа с мамой жили где-то на Ленина. Папа их бросил. Мама говорила – «попал под влияние». Саша не по-детски удивлялся, как можно запихнуть родных людей в семь квадратных метров, пропитанных вонью бесконечных поколений тараканов?!
Саша не сдался. Работал с десяти лет. Мама устроилась вечерней уборщицей в больнице. Саша разносил почту, мыл машины. Накопили денег. Взяли в долг. Купили «убитую» однушку на Челиева. Не было дня, чтобы Саша не вспоминал восторги риелтора: «Наверху дружная семья, внизу бабушка с внуком. Светлая, хорошая квартира, хоть и запущенная. Сделаете ремонт…»
Им закружило голову от счастья…
Целый день сверху слоновий топот, половину ночи двигали мебель, резкий скрип кресла под жирным подростком, бесконечно сидевшем в Интернете, в шесть утра крики снизу, швыряние предметов, визг… Когда наконец наступала тишина – сбоку оглушительно начинал орать младенец…
Блокада. Обычные в своей нормальности люди оказались заложниками быдла. «Громкий ужас», – говорил теперь Саша. Мама молчала, вздыхала, шла в церковь. Саша тихо матерился, ходил в институт, по вечерам мыл машины, надеясь когда-нибудь уехать в другой город, в другую страну, а квартиру продать цыганской семье. Мечтал, пока не встретил девушку, тоже студентку, тоже Сашу.
Она жила в переполненном общежитии. С детства привыкла вставать в семь утра, делать зарядку, завтракать, идти на учёбу. Соседки по шестиместной комнате всю ночь шумели, затихая под утро, просыпали занятия, а когда наступало время сдачи экзаменов, откупались телами. Правильная Саша не вписывалась в подобный образ жизни.
В ожидании подруги Саша сидел на скамейке в Студенческом сквере. Мама наконец-то решилась съездить на «какое-то» время к тётке в Рыбинск, соседская протоплазма сверху уехала на две недели в Египет. Теперь Саши могут исполнить заветную мечту! Выспаться…
* * *
Олег перечитывал письмо исландского журналиста Бьёрна Рамрунсена…
«Добрый день! Мой друг Улаф рассказал про интерес к северной мифологии и вашу идею разыграть уникальное событие. Буду безмерно благодарен за возможность участвовать. Поговорим по скайпу?»
Олег с удовольствием вспоминал поездку в Рейкьявик, успел проникнуться теплотой к немногочисленному, но, несомненно, великому исландскому народу. Повинуясь душевному порыву, написал ответ, откинулся на спинку кресла, прислушиваясь к звукам летнего северного утра.
Мир вокруг наполнился новым значением. Олег испытал смешанное чувство восторга и глубокой благодарности. Следуя острому чувству вдохновения, отыскал баллончик с аэрозольной краской, быстро собрался, сел в одолженный Юрием автомобиль, поехал на «серебрянку». Дошёл до места, где стояла его пирамида, огляделся, любуясь высоким синим небом с далёкими сполохами редких перистых облаков.
На скошенном участке скалы начертил две тёмно-бордовые линии.
Знак «дорога».
Долго сидел, прислонившись спиной к нагретым солнцем мшистым камням, слушая тишину и ветер.
Вернувшись, с удивлением обнаружил в квартире двух персон обоего пола.
Женщину узнал сразу, мужчину видел впервые. Оба уставились оценивающе: «так смотрят милиционеры, руководящие работники и незамужние женщины».
Гости сдержанно поздоровались и продолжили изучать Олега, не скрывая любопытства.
* * *
Везение Куратора началось с рождения в семье заслуженного чекиста и продолжалось до сих пор: большой уютный дом на Новой Риге, сын – студент Сорбонны, вторая жена – красавица, умница, длинноногая блондинка, пара процветающих бизнесов, записанных на непутёвого одноклассника под надёжным компроматом в педофилии, перспективная работа на Олимпе неприкасаемых в новой генеральской должности.
Куратор не создал ничего нового, зато уничтожил старое, получив повышение за безупречную службу и преданность делу: антиквариат МФ занял достойное место на полке истории.
«Стране нужна реальная энергетическая безопасность! Мы живём в сложном и материальном мире», – заявил он на Совете Безопасности, отвоевав наследное место у газонефтяной трубы.
Однако в глубине души оставался таким же крепостным, как прапрадед из Рязанской губернии. Куратор последнее время интересовался предками: по устному приказу двое стажёров изучали архивы ведомства.
Особенно зацепили последние слова деда (майор НКВД, пропал на «перегибах»), записанные утомлённым от необходимости пытать следователем: «…ещё вчера я был власть, закон, государство… сейчас завидую говну на улице… не могу больше терпеть… пишите: аргентинский шпион… убейте меня… пожалуйста…»
От руки приписка следователя Гиоргадзе:
«Враг пытался целовать ботинок».
…Ничего никогда не меняется. Время всего лишь плоский круг. Следующей его итерацией может стать биологическое уничтожение бесценного организма Куратора, предки лучше других знали, как бывает…
За 1008 приятных бонусов за службу Родине (Куратор вёл точный учёт) пришлось заплатить свободой. Обменять на привилегии, льготы, награды, деловые связи, бессонные ночи, лицемерие, стукачество и, что особенно тяготило, снижение потенции.
Куратор подтвердил статус интеллектуала: ловко закрутил комбинацию по закрытию МФ. Так принято: каждый, кто чего-либо стоит, работает только на себя – такова сущность вечного служения. Достигнутая цель неожиданно выявила реликт. Между Директором и Дроздом существует система конспиративных отношений, с невероятным по секретности уровнем допуска. Не нужно обладать особыми талантами, чтобы понять: связь активируется при ситуациях, лежащих за гранью секретности и важности. Абсолютной ценностью Куратор считал свободу от всех законов. Появился шанс сорвать джекпот.
Отложив празднование очередного звания, он помчался в Подольск, где в закрытой спецбольнице умирала легенда.
– Так и будем ехать? – шипел он водителю, – подрезай скорую, встречка только для нас!
Куратор спешил. Легенда могла исчезнуть в любую минуту.
Гиены ждали смерти льва.
* * *
Юрий реабилитировался в глазах товарищей после неудачи с Валькирией, предложив эффективный способ поиска работников через объявление в газетах. Показавшееся перспективным предложение начинало напрягать: телефон не умолкал, номер отеля превратился в кастинг-студию, девушки на ресепшен выполняли обязанности секретарей просто так, по зову сердца, очарованные ангельскими белокурыми кудряшками и ямочками на щеках. Каждый кандидат требовал времени и нервной энергии. Ближе к вечеру Вильегорский и Берендеев окончательно устали от общения. Сил спуститься в ресторан не хватило: заказали ужин в номер.
– Огромное количество неадекватных людей!
– Не говори, – согласился Кирилл.
– Особенно на дорогах, – жаловался Юрий.
– Не даёт покоя «брабус»? – посочувствовал Кирилл. – Забудь.
Лицо Юрия исказила брезгливая гримаса.
– До сих пор перед глазами номер из трёх шестёрок и средний палец.
Хамство разумных существ периодически вызывало у него естественный протест.
Кирилл нехотя, будто в сотый раз, объяснил устройство мира:
– Банальное проявление несовершенства. Ты, как далеко не худший представитель вида, должен принять ментальные установки общества, в противном случае обречён на забвение. Типичный обыватель глуп и невоспитан, капризно требователен к реальности, раб потребления и коллективных иллюзий. В силу врождённой глупости его личное мнение никогда никому не интересно, и это его злит и оскорбляет, заставляя организм высказывать мнение невербально. Наиболее убедительно продемонстрировать жизненную позицию ему удаётся там, где все заняты бесхитростным делом, например, управлением автомобилем. Но даже это происходит бездарно и трагично, с уничтожением других водителей, пассажиров, пешеходов, себя, своих детей.
– Обычный народ на «брабусах» не ездит, – засомневался Юра. – Должно же быть что-то в голове у того, кто имеет возможность приобрести дорогую вещь!
– Не обязательно, – парировал Кирилл. – Сейчас принято снимать комнату в коммуналке, выплачивая кредит за дорогое авто. Человек – животное слабое и неполноценное.
– Сдохли бы эти животные!
Когда настроение соответствовало моменту, Юрий чересчур эмоционально выражал недовольство скоростью эволюции.
– У тебя завышенные требования к социальной справедливости. Адресаты твоего проклятия приговорены к жизни, но потомков ждёт иная судьба. Я над этим работаю.
Последнюю фразу Кирилл произнёс буднично, между прочим, но Юра почему-то обмяк и скукожился. Вкус еды перестал радовать. Почудилось на мгновение нехорошее.
– Шучу, – поспешил исправиться Кирилл. – Лучшая форма самовыражения и протеста – наша экспедиция! Свобода мнений, дружеская атмосфера, свежий воздух, питание по графику, материальное вспомоществование! Очередь из желающих протянулась на весь Мурманск. В итоге, что с кадрами?
– Остальные завтра.