Следующие полчаса они неторопливо пили кофе и решали мелкие текучие вопросы, потом начали поступать запросы от начальников отделов, на странное поведение компов. Те требовали какие-то новые пароли, о каких не знал ни один айтишник.
– Зачем мы их мучаем? – любознательно заглянул рабыне через плечо Макс.
– Вот видишь схему? – показала она россыпь желтых кружков, – это все ваши компы, подключенные в одну систему. Большинство их хозяев уже получили пароли и работают. А вот это – те, которые почему-то не подключены… такие есть у пятерых руководителей. И все они наивно считали, что это защищает их от смены пароля. Поэтому эти точки горят сейчас красным… хозяева упорно пытаются войти самостоятельно. Почему? Какие сведения они там хранят, чтобы нельзя было знать программистам и доверить общей системе? Ведь вход в их файлы кроме владельца может осуществить лишь директор фирмы.
– Назови мне этих людей, – скомандовал отец.
– Уже сбросила список на твой ноут, – мгновенно отчиталась Катя.
– Я бы тоже хотел глянуть, – нахмурился Сергей, – но попозже. В ворота въехала машина Коврова. Пора занимать места в допросной.
Всего через пять минут Гдэя сидела в полутемной комнатке за похожим на полку столиком, приставленным к застекленному широкому окну в соседнее помещение, разделенное на две части стойкой, вроде барной. Только размером та была немного шире и ниже, да посредине, по всей длине поднималось к потолку толстое защитное стекло, какими часто отделяют от клиентов работников банков. Со своего места Гдэя видела лишь затылки сидящих к ней спиной Макса, отца и Сергея, а на стоящих у противоположной стены стульях лицом к хозяину устроилась странная компания. Немолодой, слегка оплывший и какой-то измученный мужчина и две женщины. Одна, худощавая и злая как кобра, светила ярким свежим фингалом и была замотана в самую банальную смирительную рубаху. Вторая, в форме с незнакомыми символами, держала в руках шокер и явно не стеснялась им пользоваться.
– О чем вы хотели со мной говорить? – выдержав паузу, безразлично осведомился босс.
– Хотел… – гость горько усмехнулся, – сказать… что понимаю, у вас нет причины мне верить… но я действительно не имел никакого представления, чем она занимается на самом деле. И если уж вам нужно за это кого-то наказать… наказывайте ее, меня… но детей моих пощадите!
– Вы поистине слепец… Виталий Антонович, – помолчав, хмуро буркнул Михаил, отлично понимавший, что и сам оказался в этой ситуации не слишком прозорливым, – но вас мы ни в чем не обвиняем.
– Тогда где мои дочери?
– Это объясню я, – раскрывая ноутбук, сообщил Сергей, – Во-первых, утверждение будто Элеонора Трошкина является вам дочерью, не соответствует истине. Вот скан журнала роддома. Второго февраля тысяча девятьсот девяносто пятого года Татьяна Ивановна Трошкина родила нормального, доношенного ребенка. Девочку весом три килограмма, восемьсот грамм и ростом сорок семь сантиметров.
– Этого не может быть… – еще ошеломленно бормотал Ковров, а его скулы уже белели от ярости.
– Они нагло лгут, – взвизгнула Татьяна Ивановна, – мухлюют! У меня свидетельство о рождении есть!
– Сделанное тремя месяцами позднее в Каменске, небольшом городке, где вы никогда не жили, кроме того дня. Пенсионерка Сычева, работавшая тогда в бюро местного загса, призналась в выдаче фиктивного документа, за который получила тридцать тысяч рублей. Вот этот документ.
Сергей вывел изображение на монитор, встроенный в центр перегородки.
– Все ложь, – с ненавистью взирала на Михаила бывшая жена, – кого ты слушаешь? Он вообще шизик, давно не может мыслить адекватно.
– Успокойте ее, – холодно велел надзирательнице босс, – иначе ее успокоят мои люди.
– Спасибо… – тяжело выдохнул Ковров, – вы правы… я был полным лохом. И собирался же сделать тест… но какие сцены оскорбленной невинности она закатывала! Ведь уходила… в ночь, босиком, с одним только ребенком. Теперь-то мне понятно, почему она пришла, лишь когда Норе исполнилось полтора года… а раньше верил… будто обида на меня не давала. А что тогда с Мариной?
– С Мариной… – Михаил задумчиво постукал пальцами по столу, и приказал, – Сергей, поставь возле той стервы охрану. Трупы мне тут не нужны. И пусть принесут гостям напитки… в пластиковых стаканах.
– Начинаю бояться… – еще пытался шутить Ковров, но его пальцы заметно дрожали.
– Поздно, – сухо сообщил Сергей, дождавшись пока возле скрученной в гусеничку преступницы застынет двое дюжих парней, а перед ними и гостем поставят подносы с напитками.
Причем пластиковые стаканы подали лишь Коврову, перед хозяином и его соратниками стояли обычные бокалы.
– Ваша бывшая любовница, пользуясь самыми немыслимыми методами постепенно нашла в вашем доме осведомителей и даже помощников. Она умело убедила их, что любите вы только ее, а жену едва терпите. Поэтому Татьяна всегда была в курсе всего происходящего… и всячески пыталась расстроить ваш брак. И ей это почти удалось… несмотря на вашу нежную любовь к Марине. Но тут родился Леша… и развод стал невозможен. Вы слишком порядочны, чтобы оставить жену с больным ребенком.
– Если узнаю… что это по ее вине… – тяжко проскрипел гость и со всей силы саданул по столешнице кулаком.
– Насколько нам удалось выяснить, утверждать наверняка ничего невозможно, – уклончиво ответил Сергей, – примерно в это время у Трошкиной появилась новая цель. Марина, с которой она постаралась подружиться, рассказала про одноклассницу, у которой недавно остался вдовцом весьма обеспеченный отец.
– Марина дружит с Норой… – нахмурился Ковров.
– Нора там только для прикрытия. С Мариной дружит ваша злая фея. Она стала для девочки подругой и советчицей, с шестого класса водила Марину по салонам и парикмахерским, тайком покупала ей косметику и пиво. И когда в десятом классе Марина влюбилась в парня из параллельного класса, Татьяна устраивала им свидания и снимала номер в гостинице. А позже, когда он бросил вашу дочь, доставала ей колеса… развеять горе.
– Убью… – выдохнул гость, – сверну шею, как цыпленку и ничто меня не остановит. Но не здесь… вы правы.
– Дурак, ему льют в уши болотную жижу, а он и растаял. Лучше спроси их, где Маринка?
– В хорошей гостинице, сладко спит. Разумеется, под присмотром охраны, – глядя прямо в глаза Виталия Антоновича, пояснил Михаил. – Марина стала для «тети Тани» лишним звеном, как только, следуя плану своей «феи» провернула исчезновение моей дочери. Однако убирать ее сразу Татьяна не решилась, только щедро подбрасывала колеса, надеясь, что та самоустранится.
– Все это твои больные фантазии, – презрительно фыркнула женщина, – я тебя давно просила, бросай работу, займись здоровьем! Ну ничего… после суда я тобой займусь.
– Может заклеить ей рот? – не выдержал Макс.
– А тебе о жене думать нужно, – вмиг переключилась на него Татьяна, – она небось уже младенчика ждет… а ты ее по гостиницам таскаешь.
– Марина мне не жена.
– Я не про Марину! А про Нору! – взвизгнула несостоявшаяся теща.
– А Нора плывет себе на яхте вокруг Индии, пьет коньяк, лопает креветок, – нагло ухмыльнулся Макс, – и у нее жаркий роман с матросом. Но характер у него не такой покладистый, как у меня… полагаю, он скоро оставит ее где-нибудь в аравийском порту, на радость местным мачо.
– Ты врешь! – завизжала гусеница, пытаясь вскочить со стула, но ее прижали к сиденью крепкие руки охранников, – она бы не осталась!
– Не хочешь – не верь. – презрительно скривив губы, капитан отвернулся к безопаснику, – так что там дальше про Марину?
– Мы за ней следили с того момента, как получили сообщение об исчезновении Катерины Михайловны. – сообщил Сергей, – и стали замечать, что возле девушки все чаще крутятся подозрительные личности. А поскольку она являлась последней зацепкой, пришлось установить круглосуточное наблюдение, потерять единственного свидетеля в нашей ситуации абсолютно недопустимо. Вот благодаря этому мы и обнаружили связь Марины с Татьяной, которой девушка передавала крупные суммы. У нее самой выхода на продавцов колес и наркоты нет. И именно поэтому Михаил Павлович и решился принять упорное ухаживание своего «психолога»… врага лучше держать под присмотром. Ну а уже потом мы постепенно отыскали всех одураченных или напуганных Татьяной осведомителей. А также нанятых ею сыщиков из всяких мелких агентств… которые не брезгуют ничем. Благо, денег на оплату, благодаря Марине и ее отцу преступнице хватало.