Внезапно я почувствовала себя так, словно падаю с высоты, и, открыв глаза, не сразу поняла, где нахожусь.
Я села в постели, в комнату проник первый утренний свет. Отодвинув за ухо прилипшие от пота ко лбу волосы, поняла, что все еще нахожусь в своей комнате. В своей комнате, в своей постели. В безопасности.
После того, что произошло в субботу, мне две ночи снились кошмары. Воспоминания того вечера не оставляли меня. Эти мужчины были повсюду, каждый раз, когда я закрывала глаза. Я видела их отвратительные лица, которые смотрели на меня. А вчера ночью во сне сама не заметила, как засунула одеяло под подушку.
Я достала свой телефон и проверила время. Еще полчаса до будильника. Обычно я никогда не просыпаюсь так рано. Только если мне не снились сны о маме – они могли растревожить меня так, что я вскакивала.
Но в этот раз кошмары были другими.
Ночью мне снились настолько реалистичные сны, что почти все они, казалось, сбудутся. Но последний был хуже прочих. Он был еще более реальным, чем остальные. Как будто я переживала ту ночь во сне заново. Как будто те парни снова оказывались рядом. Они лежали на земле и отчаянно пытались вцепиться в меня.
Я прекрасно понимала, что для меня все почти закончилось, что моя жизнь могла закончиться в тот вечер, и не могла избавиться от этого страха, никак не могла отбросить его. И мне не хватало смелости никому рассказать об этом. Что я могла сказать? Как об этом рассказывать? Они собирались меня изнасиловать, но я едва спаслась? А что мне следовало ответить, если бы меня спросили, как я спаслась?
Это бы все усложнило. Демир сказал мне помалкивать.
В это время утром я думала о многих вещах. Я поняла, что не могу снова заснуть, даже если еще рано вставать.
Я засунула ноги в тапочки и стала собираться в школу. Зазвонил телефон, который я оставила на прикроватной тумбочке.
Когда он завибрировал, я подняла его и посмотрела на сообщение. Оно было от него. После той ночи сообщения от Демира не прекращались. Только он знал, с чем я столкнулась. Каждый раз, когда он спрашивал, как мои дела, я всегда давала один и тот же короткий ответ: «Я в порядке».
Однако мы оба прекрасно понимали, что я в ужасной ситуации. Я говорю «понимали», потому что чувствовала это. Если бы Демир верил в то односложное сообщение, которое я писала, он бы не заваливал меня вопросами. Если бы не он, кто знает, в какой ситуации я бы сейчас находилась? Я была в долгу перед Демиром Гюрсоем, и каждый раз, когда мне хотелось держаться от него подальше, этот долг вставал комом в горле.
Когда я положила телефон на прикроватную тумбочку, он снова завибрировал, но вместо ответа я подошла к зеркалу и начала собираться – не хотелось больше задерживаться. Надев школьную форму, я собрала волосы в хвост, слегка пошлепала по бледным щекам, чтобы придать им цвет, что особо не сработало, впрочем, зато еще больше разбудило меня. Мое отражение смотрело на меня с тревогой.
«Неужели ты думаешь, что я позволю другим прикасаться к тому, к чему боюсь прикасаться даже я?» – снова и снова слышала я его слова у себя в голове. Поднеся руку к губам, я с содроганием почувствовала текущие по лицу слезы. Отказаться от него будет гораздо сложнее, чем я думала, и каждый миг, когда я молчала, в моей голове криком отзывалось то, что я накопила.
То, что я пережила в воскресенье, то есть вчера, было отдельной историей. Поскольку я не могла взять себя в руки из-за произошедшего, мне приходилось справляться с воображением Сенем, которая придумывала совершенно разные выдумки. Она постоянно расспрашивала меня о том, что произошло между мной и Огузом, настойчиво интересовалась, почему я поздно вернулась домой в тот вечер. И хотя я говорила ей, что ничего такого не было, она не верила и списывала мое молчание на действия Огуза. Но мне было сложно решиться рассказать ей о своих переживаниях, о том, что поцеловала мальчика, который ей нравится, которого она даже боготворит. Как я могла это сделать?
Я представляла себе разочарование на лице Сенем. Она не будет разговаривать со мной несколько дней, недель и даже месяцев. Она даже не посмотрит на меня, если я расскажу об этом, не говоря уже о том, чтобы заговорить со мной. Может быть, она пожалеет, что притащила меня в новый дом. Я все время что-то скрывала от нее, но не могла найти в себе смелости сказать ей об этом, и при этом и устоять перед Демиром не смогла. Не могла я устоять и все тут. Я была в такой ситуации, совершенно не зная, что делать. Это было похоже на то, что меня зажало в тисках и мне не выбраться. Я надеялась только, что Демир не будет переживать об этом так, как я. Я не хотела, чтобы его волновало то, что произошло между нами, пусть считает это простым флиртом, хотя никакого флирта не было, но все равно.
Надевая куртку, я отбросила мысли о звуках, доносившихся из коридора, и уставилась на Сенем, открывшую мою дверь. Она выглядела взволнованной, и голос у нее был оживленный. Такая жизнерадостность с утра.
Я задумалась, почему.
– Ниса! – сказала она и, забежав в мою комнату, запрыгнула на меня, а потом начала танцевать, делая разные случайные движения. Она выпускала наружу свою внутреннюю жизненную силу. Наверное, она хорошо выспалась или ей приснился хороший сон.
– Что это за волнение, блондинка?
Продолжая танцевать, подбрасывая волосы, она забралась на мою кровать и стала прыгать.
– Ай, Ниса, Демир приехал!
Я должна была догадаться о причине ее суетливости, но не могла понять, как она узнала об этом так рано.
– Он здесь? Откуда ты знаешь?
Я, не отрываясь, продолжала стоять перед зеркалом.
– Дамла только что написала мне сообщение.
Мне стало интересно, что за систему слежения использует эта желтая ведьма, одно имя которой заставляло меня закатывать глаза.
– Интересно, где эта фальшивка это услышала?
По тому, как осунулось лицо Сенем, я поняла, что погасила весь ее энтузиазм, но она должна была меня простить. При одном упоминании имени этой ведьмы я теряла контроль над собой.
– Это же Дамла, с нее станется. К тому же она не поддельная, а натуральная блондинка.
Ну конечно! Без сомнения!
– Конечно, она же сует нос везде.
Но был еще один вопрос, на который мне хотелось бы получить ответ. Почему Дамла с утра пораньше писала Сенем и сообщала ей, что приехал Демир? Зачем это нужно Дамле? Или мои опасения оправдались, и моя наивная подруга рассказала этой ведьме о своих чувствах?
– Слушай, ведь эта ведьма Дамла не знает о твоей одержимости Демиром, а?
Она беспокойно ерзала на своем месте и отводила глаза в ответ на мой вопрос.
– Ну, я действительно сдаюсь, Сенем!
Когда я разочарованно застонала, Сенем села на мою кровать и пожала плечами:
– А что такого? Мы же хорошо ладим.
– Вы можете хорошо ладить, с этим я не спорю, но этой девушке нельзя доверять.
Это говорила девушка, которая все скрывала от своей подруги? Молчи, Ниса, чем больше ты говоришь, тем больше тонешь. Несмотря на то что я хотела игнорировать свой внутренний голос, он звучал в моей голове, заглушая все остальное.
– Ты очень предвзята, Ниса.
Может быть, немного, но в этой девушке было что-то подозрительное, только Сенем никак не хотела этого замечать.
– Разве ты не приходила ко мне в последние недели и не говорила, что я была права насчет него и что она сразу же перестала общаться с тобой из-за абсолютно незначительной ссоры? Ты сама это сказала. Однажды ты столкнешься с ее подлостью. И тогда ты скажешь, что Ниса была права.
– Такие слова тебе совсем не идут. Как тебе не стыдно. Ты испортилась.
Сенем, похоже, было наплевать на меня, наоборот, она с удовольствием надо мной издевалась. Она знала, что я не одобряю ее дружбу с Дамлой, но делала вид, что не замечает этого.
– Это я еще сдерживаюсь. Если я начну говорить…
– О, не начинай! Расскажи мне лучше, что произошло в субботу.
Как будто снова все отмотали назад. Неужели она действительно не оставит меня в покое? Сколько раз мне придется повторять ей, что между мной и Огузом ничего нет?
– Сколько раз я говорила, что ничего не было!
– Что-то случилось.
– Ничего не было, Сенем, ничего не было!
Словно не удовлетворившись моим ответом, она надула щеки и выпустила вздох. Ее лицо выглядело разочарованным, но мне не было до этого дела.
– Ты сама мне ничего не рассказываешь.
Получай!
Она собиралась начать снова: «Ты мне ничего не говоришь», но она не знала, что если будет продолжать, то я перестану реагировать.
– Ты будешь упираться?
– Да, конечно, я собираюсь упираться! Или ты хочешь, чтобы вопросы начала задавать я, и уже упираться будешь ты?
Признаюсь, это была довольно бездарная шутка, но мне как-то надо было смягчить ее надутое лицо.
– Ты отвратительна, Ниса! Я спускаюсь завтракать. – Она сделала кислое лицо, как будто съела лимон. Затем высунула язык и вышла из моей комнаты, чтобы спуститься к завтраку.
Когда Сенем вышла из моей комнаты, я уставилась в зеркало на девушку в форме с забранными на макушку волосами. Что мне делать? Как долго это будет продолжаться? Сколько раз я буду испытывать свое терпение, пытаясь довериться себе? Однако чаша моего терпения была почти переполнена. Что будет, если Демир придет сегодня в школу? Я должна буду как-то держаться от него подальше, но что, если он не будет держаться подальше от меня? Куда мне тогда деваться?
После той ночи уже ничего не могло быть прежним. С одной стороны, Сенем постоянно донимала меня с Огузом, с другой стороны, она была одержима Демиром, а с третьей стороны, я стала близка с ее любовным интересом так, как никогда не желала. Я надеялась только на то, что Демир сегодня не сделает ничего плохого. Тогда я смогу отвести его в сторону и сказать, что мы должны оставить все позади.
Чтобы не опаздывать к завтраку еще больше, я взяла со своей кровати школьную сумку и вышла в коридор, а затем направилась к лестнице. Снизу доносились звуки смеха. Насколько я поняла из разговоров, Сенем говорила о том, что через два месяца у нее будет день рождения, и тетя Эсма сказала, что организует для нее что-то особенное. Даже то, что Сенем называла днем рождения, приводило ее в восторг. В детском доме она всегда участвовала во всех праздниках. Будь то помощь или организация, она хотела присутствовать на всех мероприятиях.
Когда мы сидели за завтраком, тетя Эсма сказала, что присмотрит несколько мест для празднования дня рождения и расскажет о них Сенем. Мне захотелось разделить волнение блондинки, и я предложила им помочь.
Тем временем, между делом, пока тетя Зехра наливала мне чай, она одновременно потрогала мой лоб. Поняв, что она измеряет мне температуру, я поцеловала ее ладонь, сказала, что со мной все в порядке, и попросила ее присесть.
– Девочки, вы знаете, что Седат готовится к экзаменам в университет. Мы с Эсмой подумали и решили, что пока вы сможете использовать школьный автобус.
Я положила вилку на край тарелки, когда дядя Деврим, сидевший во главе стола, заговорил, пронзая тишину. Я знала, что это было бы хорошо для Седата, но после того, что я пережила в субботу, я никогда не смогла бы выйти на улицу без него. Мы видели все в новостях. Безопасность жизни больше не могла быть обеспечена ни в автобусах, ни в такси, ни даже в маршрутках. Мы не могли предсказать, что и где произойдет.
– Нет. Пусть Седат продолжает нас возить.
Все с удивлением посмотрели на меня в ответ на мою резкую реакцию. Ниса, которая всегда думала о других, на этот раз проявляла эгоизм. В то время как дядя Орхан и тетя Зехра продолжали смотреть друг на друга, тетя Эсма нахмурилась, словно пытаясь понять причину такой внезапной реакции.
– Пусть немного подготовится к экзаменам. Потом Седат снова будет возить вас.
– Нет, нет. Я пойду на улицу только с Седатом, – ответила я тете Эсме, и все почувствовали, что в моем поведении кроется что-то странное. Когда Сенем ущипнула меня за руку, я в шоке повернулась к ней.
– Ты что, с ума сошла? Пусть Седат готовится к экзаменам. Мы сами в состоянии о себе позаботиться. Почему ты упираешься?
Потому что я не могла снова пройти через то же самое, не могла снова столкнуться с этим страхом. Более того, я очень боялась, что меня некому будет спасти.
– Я не капризничаю, просто мне спокойнее, когда Седат со мной.
Я хотела придумать хотя бы разумную причину, но Сенем, похоже, это не убедило.
– Ты совсем с ума сошла, – сказала она, и это услышали все сидящие за столом.
Дядя Деврим, видимо, понял напряженность атмосферы, потому что заговорил, глядя прямо на меня:
– Подумай над тем, что мы сказали, потом мы еще раз все обсудим, а сейчас не опаздывай в школу.
Дядя Деврим бросил взгляд на Седата, и мы одновременно встали из-за стола. Когда я вышла из сада и направилась к машине, я старалась не встречаться глазами с парнем. Я не думала, что он сердится на меня, но мне нужно было поговорить с ним наедине, чтобы устранить возникшее между нами напряжение. Пока же я оставила этот разговор на потом.
Несмотря на то что всю дорогу до школы я сидела на переднем сиденье, Седат не проронил ни слова. Обычно чаще всего именно ему хотелось поговорить с нами и оживить те сонные минуты, которые мы проводили по утрам. Я не считала, что обидела его своим поведением за завтраком, я просто полагала, что он не может понять моего неуравновешенного поведения. Ведь на самом деле это я подняла эту тему с университетом и подготовкой несколько дней назад как идею, а потом, как сказала бы Сенем, действительно стала говорить абсолютно обратное. Но после того, что я пережила в субботу вечером, я была напугана до смерти. Госпожа Севда всегда говорила: «Как бы ты ни старался предотвратить то, что должно произойти, оно всегда придет и найдет тебя». Может быть, она была права. Своим поведением я лишь пыталась отсрочить то, что должно было произойти. Была ли в этом бренном мире хоть какая-то гарантия, что, выйдя из машины, я не упаду и не получу сотрясение мозга?
Сделав остановку и высадив дядю Деврима у больницы, Седат, не теряя времени, поехал в сторону школы. Когда перед въездом на парковку он свернул направо и остановился на тротуаре, Сенем быстро соскочила со своего места и почти бегом направилась в сторону школьного сада. Воспользовавшись ее уходом, я повернулся к Седату, чтобы извиниться и объяснить ему, почему я так поступила.
– Я очень сожалею о том, что сказала за завтраком, Седат, но поверь, этому есть объяснение, и я обязательно расскажу тебе об этом. А сейчас мне нужно идти.
Когда он улыбнулся и кивнул мне, я решила больше не задерживаться в машине и выскочила из нее.
С тех пор как мы познакомились, Седат всегда относился ко мне как настоящий старший брат. Он мгновенно распознавал, когда я хмурюсь или когда счастлива. Он был единственным человеком, которому я могла рассказать о той ужасной ночи, на самом деле, я нуждалась в его поддержке. По крайней мере, тогда он продолжил бы возить нас в школу и другие места, пока я не преодолею свой страх. Подождав некоторое время, пока Седат Аби отъедет, я обернулась и посмотрела на большое здание школы, гадая, что мне предстоит пережить в течение дня.
Первый день, когда я пришла сюда, все еще стоял у меня перед глазами, как будто я прожила его только вчера. Еще несколько месяцев назад это огромное здание было для меня чужим, но теперь, войдя внутрь, я вновь осознала, что все меняется день ото дня. И вновь я нацепила на лицо фальшивую улыбку и решила проживать сегодняшний день так, словно жизнь продолжалась с того самого момента, на котором она остановилась. В конце дня, когда я клала голову на подушку, я произносила одну и ту же молитву, а когда на следующее утро открывала глаза, мне хотелось оказаться в этих четырех стенах.
«Я хотела бы», – часто говорила я. Как бы я хотела никогда не покидать то гнездо, которое принадлежало мне. Лучше бы я никогда не приходила сюда. Если бы я никогда не испытывала этих чувств, если бы сидела у окна в гостиной и продолжала ждать маму, которая не приходила часами, если бы шептала себе «одна надежда», хотя знала, что она никогда не вернется, то, несмотря ни на что, я бы не приехала сюда. Если бы я не была обузой для этих людей, если бы им не пришлось менять свою жизнь ради меня… Но все было уже поздно. Я уже выпорхнула из гнезда и была сослана на чужую землю… Теперь мне предстояло бороться и как-то сохранить то, что осталось от моей прошлой жизни. Я не знала как, но я должна была это сделать.
Когда я, ускорив шаг, уже собиралась войти на центральную лестницу здания, я повернула голову в ту сторону, откуда раздавался звук въезжающей на парковку машины. Увидев «Импалу», я быстро зашла внутрь, словно хотела исчезнуть. По крайней мере, сейчас я собиралась попытаться убежать от него своими методами. Я не знала, чем это закончится, но у меня не было другого выхода.
Продолжая идти к столовой, я увидела, что Сенем уже заняла место на стуле рядом с Гекче. Пока она о чем-то с хитрой улыбкой расспрашивала Огуза, тот лишь укоризненно качал головой: «Ничего не случилось, девочка. Мы делали домашнюю работу, вот и все». Видимо, Сенем сразу же принялась выпытывать у Огуза информацию, которую не могла получить от меня, но ее усилия оказались тщетными.
В то время как Кан начал день с того, что, как обычно, досаждал Гекче, Сенем, не удовлетворившись ответом Огуза, откинулась в кресле и все же пробормотала, что будет держать язык за зубами. Слава богу!
Когда мы встретились взглядами с Бахар, сидевшей за другим столиком, я помахала ей рукой и попыталась улыбнуться, но она поступила более приветливо и подмигнула мне. Это было мило. Я заняла место за столом, где сидели Гекче и остальные. Сидя на одном из свободных стульев, Огуз держал рядом с сумкой постер с презентацией, которую мы подготовили в субботу. Когда он посмотрел на меня, чтобы спросить, как идут дела, я подняла обе руки вверх и сказала, что все в порядке. В воскресенье я использовала каждую минуту, пока избегала допросов Сенем, чтобы подготовиться к этому заданию по презентации, запоминая сделанные записи.
В то время как Кан все еще пытался донимать Гекче, несмотря на то, что день только начался, мне хотелось спасти ее из его рук. Уже собираясь притянуть девушку к себе и дать отпор Кану, я услышала голос Батухана, заставивший застонать всю столовую, и повернула голову прямо в их сторону.
– Брат, где тебя носит?
Не только сидящие за нашим столом, но и многие люди в столовой смотрели в сторону входа в школу. Естественно, наш любимый принц снова занял свое место в обществе.
Батухан обнимал Демира, как будто давно его не видел, а Бахар хотела освободить себе место, пытаясь его оттолкнуть. Эмре был спокойнее их обоих и даже не встал со своего места.
– Я здесь, брат, отстань, – сказал он, освобождаясь из объятий Батухана и глядя в нашу сторону. Поправка, он смотрел только на меня, ни на кого больше. И хотя мне хотелось отвести взгляд, я ни на секунду не могла оторвать глаз от пластыря на его лице. Причиной этих ссадин была я.
– Что, черт возьми, случилось с твоим лицом? Ты что, спутался со скинхедами в Стамбуле, что ли?
Батухан попытался дотронуться до пластырей, продолжая издеваться над ним, но ему пришлось быстро отпрянуть, так как он получил удар по руке.
– Не трогай, брат. Пока мне еще больно. Я просто неудачно упал, – сказал он, и его глаза снова стали искать мои.
Чувство вины охватило все мое тело, мне захотелось встать и поскорее выйти из-за стола, но я понимала, что такое поведение будет выглядеть весьма неловким, и предпочла снова отвести взгляд. Но когда решилась снова повернуться, то столкнулась с любопытным взглядом Бахар. Когда она подняла брови и посмотрела на нас с Демиром, я поняла, что именно произошло. Бахар знала о случившемся.
Когда я отвернулась, надеясь скрыться от их взгляда, то столкнулась с острыми темными глазами Огуза, из которых почти что били лазерные лучи. Хотя он и не знал, что я пережила, но, видимо, сразу понял, что причина случившегося с Демиром – я. Он был довольно умен, и после такого взгляда стало понятно, что эта тема еще не раз всплывет. Когда он открыл рот, чтобы что-то сказать, его остановила гримаса Гекче.
– Как только Гюрсой приехал, он снова привлек к себе внимание. Но что случилось с его лицом?
Когда с губ Гекче сорвалось хихиканье, я повернулась к ней, пытаясь улыбнуться, а она, не задумываясь, указала рукой на Сенем.
– Посмотри-ка на нее, ну просто распустившийся цветок кабачка!
Сенем никого не слышала, она смотрела только в направлении, где находился Демир. Ее мысли улетучились, когда она снова увидела его. Об этом свидетельствовало и то, что она поправляла волосы, стреляя глазами в его сторону.
– Сенем, алло-алло, мы здесь, дорогая, но мне кажется, что ты где-то в другом месте.
Когда Гекче, продолжая ворчать, ткнула Сенем в спину, блондинка наконец поняла, где мы находимся.
– Зачем ты меня тыкаешь, девочка? Ты же делаешь это от раздражения, правда?
– Конечно, я делаю это от раздражения, возьми себя в руки. Ты будешь часто видеть его на занятиях. Почему у тебя такой вид, будто ты вот-вот упадешь?
Когда речь заходила о Демире Гюрсое, Гекче, не задумываясь, говорила все что вздумается. И хотя Сенем сначала расстроилась, она лишь безразлично пожала плечами и снова уставилась на их стол. Гекче, напротив, не отставала, ущипнула ее за руку, но Сенем снова никак не прореагировала. Пытаясь собраться с духом, я снова хотела посмотреть в ту сторону, куда обратила свой взгляд Сенем, но как только повернула голову и встретилась с ним взглядом, тут же отвернулась и отказалась от этой идеи.
– Упс, Демир только что смотрел сюда?
Я осознала всю серьезность ситуации, когда Сенем снова повернулась к столу и проговорила певучим голосом.
Правило номер один: никогда больше не смотреть в ту сторону. Когда Гекче закатила глаза и укоризненно выдохнула, я поняла, что ситуацию заметила только я. Конечно, это было так, пока я игнорировала нахмуренные брови Огуза.
– Хватит, Сенем! Ты совсем спятила!
Когда Гекче поднялась со стула, на котором сидела, я последовала ее примеру.
– Ты тоже вставай, пойдем. Разве у вас сегодня не презентация?
Когда она предложила Огузу и вслед за ним Кану встать, Огуз взял в руки картонку и пошел вперед. В то время как Кан последовал за ним и сопровождал нас, Сенем не сдвинулась со своего места ни на сантиметр.
– Пусть она остается, – сказала Гекче, взяла Кана за руку и пошла к лестнице.
Когда я подтолкнула Сенем рукой и указала головой в сторону лестницы, чтобы она шла, она полностью проигнорировала меня, быстро встала со своего места и пошла к своим одноклассникам, а именно к этой желтоволосой ведьме Дамле. Я продолжала раздражаться, мне все больше действовало на нервы то, что она при любых обстоятельствах бежит к этой девчонке, как будто назло мне.
Когда мы поднялись по лестнице и вошли в класс, Гекче заняла свое место рядом с Каном, а Огуза отправила к нашей парте, потому что мы собирались делать доклад. Когда Огуз занял место рядом со мной с плакатом в руке, он на мгновение заглянул мне в глаза. Прозвенел звонок, и в класс вошел учитель, что позволило мне немного абстрагироваться от этой ситуации, но каким-то образом я чувствовала, что Огуз еще заставит меня выложить все начистоту.
Поскольку наш учитель биологии был одновременно и нашим классным руководителем, перед тем как начать урок, он рассказал о поездке, которая состоится на этой неделе, и собрал подписанные разрешения, которые были до этого розданы родителям. Передавая учителю бумагу, подписанную дядей Девримом, я думала о том, что поход – неплохая идея, и мне хотелось туда поехать. Погода в последнее время была теплее, чем мы думали, и если прогноз нас не обманет, то в день похода погода будет такой же хорошей. Кроме того, в этот раз Сенем согласилась поехать со мной, и мы ехали в поход вместе, несмотря на то что учились в разных классах. В этот раз ни у кого не получится испортить мое настроение.
После того как наш классный руководитель закончил с разрешениями, он взял в руки учебник биологии и вызвал нас с Огузом к доске.
Прикрепив подготовленный нами плакат к доске с помощью магнитов, Огуз перевел взгляд на меня и протянул руку, показывая, что слово предоставляется мне. Глубоко вздохнув, я с улыбкой на лице собиралась начать свое выступление, но как только я увидела Айбюке, сидящую прямо передо мной в первом ряду, вся приветливость с моего лица исчезла. Пока я смотрела на нее строгим взглядом, Айбюке, к моему удивлению, только отводила глаза. Не позволяя ей больше отвлекать меня, я приступила к презентации домашнего задания, которое мы приготовили.
Выступление не заняло много времени. У нас ушло не более пятнадцати минут. Пока я кратко излагала тему, Огуз дополнял меня местами и раздавал классу образцы распечаток картинок, которые мы наклеили на картон. Когда мы закончили, учитель выглядел вполне удовлетворенным. Он улыбался с приятным выражением лица и аплодировал нам со своего места. Также сказал, что ему очень понравилась презентация и наглядные материалы, которые мы подготовили, но он вынужден снизить наши оценки за то, что мы так поздно сдали домашнее задание. Хотя мне хотелось поспорить, я напомнила себе, что должна держать язык за зубами из-за его терпимости к нам. Когда я отметила, что Огуз подготовил бóльшую часть наглядных материалов, он посмотрел на меня расширенными глазами. Возможно, в последние дни я несправедливо обвиняла его и была слишком строга к нему, но он не заслуживал такой непоследовательности с моей стороны. Я могла бы постараться быть с ним немного вежливее, но при условии, что буду держаться от него на расстоянии.
Когда учитель сказал, что собирается повесить наш плакат в качестве образца идеального выполнения, и отправил нас за парты, мы переглянулись с Айбюке, сидевшей в первом ряду, и повторилась та же ситуация. Она снова предпочла отвести от меня взгляд. Удивительно, но в то время, как я ожидала, что она набросится на меня и схватит за горло, где бы она меня ни увидела, она поступала наоборот. Наверное, за этим что-то стояло, но я пока не хотела об этом думать, мне просто нужно было почувствовать облегчение от того, что я наконец-то сдала задание.
Несмотря на то что во время занятия Огуз сидел рядом со мной, он не издал ни звука. Ни вопроса, ни чего-либо еще… Вообще-то, я думала, что он собирается как-то загнать меня в угол, но он предпочел промолчать или оставить это на потом. Не могла сказать, чтобы это меня огорчило. Я не собиралась никому, даже Сенем, рассказывать о том, что пережила той ночью. Каждый раз, когда в голове проносились эти моменты, горло сжималось, становилось трудно дышать. В памяти всплывали лица этих людей, я снова чувствовала на своем теле их прикосновения, и накатывало чувство тошноты.
Когда прозвенел звонок на перемену, Огуз, не нарушая молчания, поднялся со своего места, взял с собой Кана, и они вместе вышли из класса. Так как во время урока между Гекче и Каном произошла небольшая ссора, то на этот раз Кан не стал сопротивляться. Гекче же положила свои вещи на парту и заняла место рядом со мной со своим мобильным телефоном, который она с трудом держала в руке и постоянно с ухмылкой смотрела на экран. Я подумала, что такое поведение, возможно, связано с какими-то сообщениями Кана.
– Мустафа переехал сюда насовсем вместе со своим отцом. Может, нам троим встретиться где-нибудь и чем-нибудь заняться до похода? – Теперь причина волнения и глупой улыбки Гекче стали очевидны.
Отношения между ней и Мустафой развились до такой степени, что Мустафа даже рассказал ей, что поселился в Ялове. На самом деле я могла бы поддержать эти отношения, но мне было жаль Кана. Я прекрасно знала, как он на самом деле любит Гекче. То, что он сказал мне на дне рождения, ни на минуту не выходило у меня из головы. Я не могла допустить, чтобы его любовь была безответной, хоть его соперником и был мой лучший друг.
– Ничего не имею против.
После моего ответа она схватила меня за руку, подняла на ноги и сказала, что хочет провести перерыв на улице. Хотя мне и хотелось возразить, она уже вытащила меня в коридор.
Только мы с Гекче направились в сторону лестницы, как с противоположной стороны появился он. Внезапная встреча заставила меня тут же остановиться.
Прошептав что-то на ухо Бахар, которая шла рядом с ним, он посмотрел прямо на меня, как в столовой. Пока Бахар и остальные спускались по лестнице, Демир подал небольшой знак своим друзьям головой и продолжил идти по коридору. «Не делай того, о чем я думаю, Демир», – подумала я про себя, уже ловя на себе пытливый взгляд Гекче. Когда я посмотрела на Демира и слегка покачала головой, чтобы он не приближался к нам, он на мгновение замешкался, но, видимо, поняв, что напугал меня, быстро развернулся и спустился по лестнице, перед уходом подмигнув мне с ухмылкой. Он сделал это, не обращая внимания на других студентов в коридоре и Гекче рядом со мной.
– Это Демир тебе подмигнул или мне показалось?
Я повернула к ней голову в ответ на этот вопрос и увидела, что она недоверчиво подняла брови и бросила на меня любопытный взгляд. Ну, Демир! Ты умеешь поставить меня в затруднительное положение даже своими небольшими выходками, молодец!
– Н-нет, дорогая.
Жаль, что мой голос дрожал в этот момент. Гекче не выглядела убежденной, но другого способа заставить ее замолчать пока не было.
– Пойдем, пойдем в сад.
Когда я взяла ее за руку и стала тащить к лестнице, она упиралась, а потом решительно посмотрела на меня, давая понять, что еще вернется к этому разговору. Издавая губами брезгливый звук, она покачала головой, показывая, что совсем не одобряет меня, но не открыла рта и ничего не сказала. Я была благодарна ей за то, что она не стала на меня давить, по крайней мере, пока.
Когда я выходила из столовой в сад, я поняла, что внутри осталось совсем немного людей. Сенем сидела в углу, в самом центре компании Дамлы и ее окружения. Увидев меня, она помахала рукой и улыбнулась, я улыбнулась в ответ так же, но с одной разницей: моя улыбка была довольно искусственной, потому что мне совсем не нравились люди вокруг нее.
Когда мы вышли в сад, я увидела, что почти все студенты уже здесь, и их можно было понять. Воздух был таким свежим! Когда я закрыла глаза и вдохнула полной грудью, Гекче засмеялась и взяла меня за руку. Проходя мимо скамейки, где сидели Бахар и другие, я заметила, что одного из них там нет: Демира нигде не было видно. Оглядев сад, стараясь, чтобы Гекче не заметила, я поняла, что его нигде нет. На мгновение я подумала, что, может быть, он с Айбюке, но нет, с Айбюке его тоже не было. Айбюке, как и другие ученики, болтала под деревом с несколькими девочками из класса. Где же был этот парень?
Пока я шла к беседке, Гекче что-то бормотала про Мустафу, но я не могла сосредоточиться ни на ней, ни на ее словах. Мои мысли были где-то в другом месте, и я не могла из них выбраться.
– Иди сюда.
Моя рука выскользнула из руки Гекче, потому что вдруг кто-то схватил меня и потянул за собой. Я на мгновение потеряла равновесие и чуть не упала, но сильные руки подхватили меня за талию. Когда я оторвала взгляд от каменного пола и повернулась к знакомому голосу, то заметила его ухмылку, несмотря на пластырь на лице. Гекче смотрела на нас с открытым ртом, а я почти забыла, что она здесь, потому что все мое внимание занял Демир.
– Что происходит?
Я повернула голову в сторону Гекче, быстро высвобождаясь из его рук, обхвативших мою талию. Уперев руки в бока, она всем своим видом давала понять, что ждет от нас объяснений.
– Что между вами происходит? – Голос ее казался настолько громким, что я почти закрыла ей рот рукой. К счастью, кроме нас, никто ее не услышал. Странно, как Демир умудрился появиться рядом с нами так неожиданно?
– Почему бы тебе просто не уйти? – сказал он почти грубо девушке. Ладно, может, у него и крутой характер, но не надо было так относиться к моим друзьям.
– Боже мой! И почему это?
Демиру следовало знать, что Гекче не из тех девушек, которым он может отдавать приказы. Она даже не была близка с ним, и если я не вмешаюсь, то это будет лишь вопросом времени, когда они поссорятся.
– Гекче, просто уйди, – сказала я умоляющим тоном, и она нахмурилась с выражением недоверия. Когда я сказала: «Я вернусь через некоторое время», она продолжила бросать суровые взгляды на меня и Демира. Когда он потерял всякое терпение и сделал знак головой, чтобы она уходила, я ударила его по руке тыльной стороной ладони. Сорвавшийся с его губ стон, напомнил мне про его раненую руку. Черт! Неуклюжая Ниса!
Гекче все-таки оставила нас наедине, смерив недовольным взглядом напоследок. Я знала, что она обязательно заговорит со мной об этом, но пока я была благодарна ей за то, что она послушала меня. Таким образом, у меня была возможность попытаться решить эту ситуацию. Ухмылка не сходила с лица Демира. Видимо, ему нравилось показывать свое превосходство над кем-то.
– Что ты себе позволяешь? Что это было? Кто-нибудь увидит.
Мой голос был довольно громким, и на мгновение я забыла, что мы находимся в саду, но Демиру, похоже, было все равно, когда он схватил меня за руку и притянул к себе.
– Может, ты успокоишься? Что это за жестокость, что за ярость?
Я закатила глаза в ответ на его язвительное отношение и попыталась успокоиться, но ничего не вышло.
– То, что ты делаешь, неприемлемо. Мы в школе.
Он сделал вид, что совсем не услышал, когда я прошептала, сокращая расстояние между нами и неизменно ухмыляясь. Он ни на секунду не отводил от меня глаз, сжав мои щеки, а затем убрав за ухо упавшую на лицо прядь волос. Почему он так ласково смотрел на меня, неужели ему нравится все усложнять?
– Где же нам еще видеться, если не в школе, Ниса? Кроме того, тебе лучше привыкнуть к моему поведению. В конце концов, мы теперь почти возлюбленные. Не так ли?
Одного его слова было достаточно, чтобы у меня перехватило дыхание. Возлюбленные… Он и я…
Когда мое тело содрогнулось независимо от меня, я сглотнула, чтобы унять комок в горле, и быстро высвободилась из его объятий. Предсказания никогда не подводили меня. Я знала, что именно так Демир истолкует то, что произошло той ночью, но… Я не могла, не могла. Он должен был покончить с этими мыслями.
Сделав еще один шаг назад и отойдя от него, я закрыла глаза, глубоко вздохнула и, стараясь придать лицу строгое выражение, подняла голову, чтобы мои слова прозвучали убедительно. Я должна была избавить его от этих напрасных мечтаний.
– Что за чушь ты несешь? – Прозвучало даже резче, чем я предполагала. Это было хорошо. Это должно было быть хорошо, потому что то, что я собиралась сказать, и то, что собиралась сделать, должно было быть убедительным, чтобы хоть как-то оттолкнуть его от себя.
– Я говорю о нас с тобой, Ниса. Я говорю о нас двоих.
По тому, как внезапно потухло его лицо, по его взгляду и тому, как он невольно отступил от меня, я поняла, что это был удар под дых.
– Вот об этом я и спрашиваю. На каком основании ты решил, что мы теперь возлюбленные?
Демир несколько раз моргнул, затем провел руками по волосам и почесал затылок. Его нахмуренные брови, казалось, отражали его попытки понять услышанное.
– В ту ночь…
Он начал говорить, но не смог продолжить. Он не знал, как начать, потому что мое поведение произвело на него обратный эффект.
– Ты поцеловала меня, Ниса. У тебя ведь не было сотрясения мозга? Ты не могла забыть.
– И ты это так понял? Раз я тебя поцеловала, значит, мы теперь пара? Ты действительно так думаешь?
Казалось, что все получается, по тому, как мой саркастический тон с каждой секундой добивал его, и выражение его лица становилось все более расстроенным. У меня не было выбора, не было надежды.
– Ты меня поцеловала, – прошептал он тихо, почти заикаясь.
«Да, я тебя поцеловала, идиот! Да, я хотела!» Я хотела закричать, но не могла. Я должна была оттолкнуть его от себя, должна была спасти его от его мечтаний, в которых мы были вместе. Это должно было закончиться, пока не стало еще хуже.
«Я не буду тебя целовать…» Не смотри ему в глаза, не смотри на пластырь на его лице, Ниса. Не падай духом. Не позволяй раскаянию внутри тебя вырваться наружу и захватить тебя. Не смей. Я не знала, как продолжить и что сказать. Мне совсем не хотелось этого делать. На самом деле, единственное, чего мне хотелось – это броситься в его объятия и вдохнуть его запах, но я не могла этого сделать.
Притворяться было очень трудно. Дыхание становилось прерывистым, легкие не принимали свежий воздух. Я задыхалась, но мне все равно нужно было держать себя в руках, говорить что-то, что убедило бы его, что заставило бы его отказаться от меня. Сначала я сделала глубокий вдох, затем расправила плечи и посмотрела на него с выражением лица, которое старалась сохранять твердым. Только так он мог мне поверить. Мои губы могли лгать, но по моим глазам он должен был понять, что мы никогда не сможем быть рядом.
– Мой поцелуй был просто благодарностью. В тот вечер ты пришел мне на помощь в самый нужный момент. Я чувствовала себя обязанной.
Теперь я лучше видела выражение его лица. Разочарование сквозило в каждой черточке его лица.
– Ты вообще слышишь, что говоришь? Неужели передо мной та же девушка, что и тогда?
Я знала, что он упрям, что он никогда не сдастся, но так должно было быть. Я попыталась сохранить ровное выражение лица, удерживая подступающие слезы.
– Я сказала то, что должна была сказать.
– Ты лжешь. Не поступай так с нами. Поступай в соответствии со своими чувствами, Ниса.
Это не было просьбой или приказом. Это была скорее мольба. Но как бы я ни хотела поддаться своим чувствам, я не могла. Я должна была сделать ему еще больнее, еще больнее. Только так он мог отказаться от меня.
– С моими чувствами? Нет никаких чувств, Демир.
Мой тон был настолько ядовитым, что на мгновение я даже не поверила, что это говорю я.
– Ты так хочешь услышать правду?
Он заколебался перед моим вопросом, но ничего не ответил. Я же, воспользовавшись случаем, еще сильнее вонзила свои колючки в его сердце, сдавливая его все сильнее.
– Тогда вот тебе правда. Извини, я немного задену твое самолюбие, но я не чувствую к тебе ничего, абсолютно ничего.
Разочарование на его лице сменилось совершенно другим выражением, когда я проговорила это. Хотя его гнев напугал меня, когда он фыркнул, я не могла отступить, я не могла сдаться.
– И это так?
– Да.
– Правда?
Повторив свой вопрос, он сократил расстояние между нами, и на этот раз я все-таки отвела глаза.
– Так и есть.
Но я все равно не собиралась сдаваться. Он приблизился ко мне, сжал мое лицо одной рукой и заставил смотреть на него, а указательный палец другой его руки оказался как раз над моим виском.
– Ну тогда вбей это в свою пустую головку – я не отвечаю за то, что произойдет дальше.
Он убрал от меня свои руки и быстро ушел, не оглядываясь. Я опустила плечи и прислонилась всем телом к холодной стене. То, что я переживала, было ужасно. Как будто я находилась в огромной комнате, но не могла в ней поместиться. Как будто передо мной была огромная дверь, но я боялась повернуть ручку. Как будто небо было открыто до бесконечности, но я все равно не могла дышать. На моих маленьких плечах всем своим весом скопилась ноша, и я изо всех сил старалась не быть раздавленной ею. Уже не сдерживая слез, я попыталась вытереть их тыльной стороной ладони, но поток был настолько сильным, что у меня ничего не получалось.
Я никогда не хотела этого делать, отказываться от него. Неужели он думал, что все так просто? Впервые у меня были связаны руки, когда я испытывала к кому-то такие глубокие чувства. Я не могла сказать: «Я хочу быть с тобой больше всего на свете, я хочу войти в твою жизнь, открыть тебя для себя, я хочу быть частью тебя, даже если в будущем мы расстанемся». Но я просто не могла этого сделать. Я не могла так просто отказаться от своей подруги, которая вытащила меня из тьмы и привела к свету. Я не могла этого сделать, даже зная о его чувствах. Я не могла ответить на чувства Демира, даже если это самое большее, чего мне хотелось.
Фыркнув, я вытерла слезы курткой пошла к школе с той стороны, откуда пришла. Звонок на урок еще не прозвенел, но сад казался почти пустым. Гекче и даже Сенем нигде не было видно. Тщательно вытерев лицо и полностью уняв слезы, я перестала хныкать и вошла в столовую. Не увидев вокруг ни одного знакомого лица, я направилась к лестнице и поднялась на этаж, где находился класс.
Идя по коридору, я поняла, что Гекче все еще не видно – наверное, она пошла в туалет. На самом деле мне нужно было умыться перед занятиями. Когда я уже собиралась изменить направление и пойти в сторону туалета, я увидела Айбюке, выходящую в коридор с несколькими девочками из класса. Когда я продолжила идти, не обращая на нее внимания, она удивила меня, прошла мимо своих подруг и встала прямо передо мной.
– Мы можем немного поговорить?
Разговаривать с ней сейчас было не самым приятным занятием. Ей следовало держаться от меня подальше после того, что я только что пережила. Кроме того, мне было неинтересно, о чем она хотела поговорить. Если она ждала от меня извинений или чего-то подобного, то ей об этом не следовало даже мечтать.
– Слушай, мне уже наскучила эта история, и не надо на меня наезжать. Кроме того, если ты ждешь, что я извинюсь, ты будешь ждать очень долго. Забудь об этом вообще.
Когда я выплеснула накопившуюся внутри меня злость прямо ей в лицо, она улыбнулась, но не отступила.
– Это я должна извиниться, Ниса. То, что я сказала о твоих родителях или о твоей маме, было отвратительно. Я заслужила эту порку, мне очень жаль.
На мгновение я не поняла, действительно ли передо мной Айбюке или нет, но это была она, и по выражению ее лица я поняла, что она очень сожалеет. Айбюке выглядела искренней, и мне хотелось верить, что она не фальшивит, но это не значило, что я ее прощу.
– Хорошо, что ты это поняла.
Даже если она и извинилась, я бы не оставила это без внимания. Она должна знать мои границы и пределы.
– Я не плохой человек, Ниса.
Я закатила глаза. У меня действительно не было времени разбираться с этим сейчас.
– Мне все равно. А теперь оставь меня.
Когда она отошла в сторону, не сказав ни слова, я хотела идти дальше, но тут, увидев поднимающуюся по лестнице Гекче, я отбросила желание зайти в туалет и повернула к ней.
– Ты где была, Гекче?
– Это где ты была? Что тебе сказал этот подонок?
Я догадывалась, что Гекче не так-то просто забудет о ситуации с Демиром, но сейчас было не время говорить об этом. Тем более когда я чувствовала на себе любопытный взгляд Айбюке.
Когда я прошептала: «Не сейчас», Гекче сначала закатила глаза, а затем устремила на меня пронзительный взгляд, показывая, что не собирается молчать. Только она собралась снова открыть рот, как ее остановил крик Сенем, которая почти летела к нам с другой стороны коридора, привлекая внимание всех присутствующих в коридоре.
– Ниса! Ниса! Ниса!
Добежав до меня впопыхах, она прыгнула мне прямо на шею и крепко обняла, чуть не задушив. Она даже прыгнула на меня так быстро, что мы обе чуть не упали на землю. Пока я не могла понять, что происходит, она быстро отодвинулась от меня и на этот раз схватила меня за руки.
– У меня трясутся руки и ноги, Ниса. Смотри!
Я поняла, что руки, которые я держала, действительно дрожат, но не знала, чему обязана таким энтузиазмом. Все в коридоре, особенно Айбюке и Гекче, продолжали смотреть на Сенем с разинутыми ртами. Разумеется, я тоже попал в их число.
– Сенем, что происходит? Что происходит?
– Что происходит, Ниса? У меня сейчас будет сердечный приступ, я сейчас упаду в обморок. Вон там, сейчас же! Видишь, как бьется мое сердце?
Схватив мою руку, она поднесла ее к своей груди, и я почувствовала, что ее сердце действительно буквально выпрыгивает, и поняла, что она неустойчиво стоит на ногах и поет, как ребенок.
– Девочка, переведи дух и расскажи мне, что случилось, – пробормотала я, пока она пыталась подавить глупое хихиканье. Выдохнув, она снова засмеялась, прыгая вверх-вниз как ребенок.
– Задержи дыхание.
– Сенем, я тебя сейчас обниму, чтоб остудить тебя, если ты не успокоишься, – проворчала Гекче.
– О, Гекче, я никогда тебе не нравилась, притворись хотя бы, что ты рада за меня.
Мы обе одновременно сделали одинаковый жест и закатили глаза.
Мы опустили плечи, и Сенем сказала: «Ладно, ладно. Я сейчас все скажу», – и быстро вдохнула. Когда я покачала головой, давая ей понять, что пора взять себя в руки, она улыбнулась так, как никогда не улыбалась раньше. На самом деле, это была такая красивая улыбка, что она будто даже светилась. После еще одного глубокого вдоха и выдоха она наконец открыла рот и сказала:
– Демир только что пригласил меня на свидание!