Молчаливый водитель вёз Ардашева через спящий Таллин. Фонари едва освещали улицы. Где-то вдали лаяли собаки. Выехали на окраину. Но скоро и она закончилась. Началось Балтийско-Портское шоссе. Встречных автомобилей не было. Ослеплённый светом фар, посередине дороги замер заяц, но вдруг пришёл в себя и ускакал прочь. Дальше путь шёл через хвойный лес. Клим Пантелеевич отчего-то подумал, что именно в таких чащобах обязательно должны водиться не только разбойники, но и лешие с водяными.
Шофёр свернул с шоссе, и полицейский «Форд», трясясь на ухабах, выехал на поляну и остановился. В фонаре стоявшего «Ситроена» отражался лунный свет. Ардашев выбрался из авто, и попал в луч электрического фонаря, находящегося в руках инспектора Саара. Рядом с ним находился какой-то человек в сапогах, охотничьей куртке и картузе. За его спиной была двустволка.
– Как видите, господин Ардашев, я оказался прав, когда несколько часов назад предположил, что мы скоро увидимся. Мы отыскали угнанный таксомотор. Спасибо управляющему имения господину Коппелю, что протелефонировал нам, – полицейский кивнул в сторону незнакомца. – Он обнаружил машину около семи вечера. Двигатель был ещё тёплый. Пока я сумел сюда выбраться, пока отослал «Форд» за вами, прошло много времени.
– Урмас Коппель, – учтиво поклонился управляющий.
– Ардашев, частный детектив.
Клим Пантелеевич повернулся к инспектору.
– Вы осматривали автомобиль?
– Да, но там ничего нет, – ответил полицейский и швырнул в траву окурок. – Я не нашёл даже отпечатков пальцев, ни на руле, ни на дверных ручках. Очевидно, преступник был в перчатках. Зря только притащил с собой несессер нашего криминалиста.
– А следы перчаток остались?
– Нет, видимо, злоумышленник протёр всё куском материи.
– Тем не менее, я хотел бы обследовать кабину.
– Как угодно.
– Разрешите взять фонарь?
– Давайте я лучше вам посвечу.
– Благодарю.
Ардашев открыл дверь таксомотора и стал исследовать водительское место. Его взгляд упал вниз, и он что-то поднял у самой педали акселератора и осведомился:
– Скажите, господин Саар, вы садились за руль?
– Нет.
Частный сыщик поднёс к глазам небольшой, размером чуть больше спичечной головки, деревянный клинышек.
– Господин управляющий, не могли бы вы снять один сапог?
– Зачем? – удивлённо спросил тот.
– Хочу осмотреть подошву.
– Хорошо, но вы можете объяснить для чего это вам нужно? – вмешался инспектор.
– У самой педали акселератора я обнаружил деревянный сапожный гвоздь, расколотый надвое. Судя по его толщине, он больше шестнадцатого номера, то есть самого толстого из всех. Такие дубовые гвозди номеров не имеют. Чаще всего ими подбивают не туфли, а ботинки или сапоги. Вы, господин инспектор, в туфлях, а господин управляющий в сапогах, вот я и хочу осмотреть его подошвы.
– Не вижу смысла, – ответил управляющий. – Мои сапоги подбиты металлическими гвоздями. Да и в автомобиль я не садился. Но, если хотите в этом убедиться – извольте.
Он снял левый, а потом и правый сапог и передал Ардашеву.
– Вот и прекрасно, – освещая обувь фонарём, заключил Клим Пантелеевич. – Теперь осталось проверить башмаки таксиста. И если окажется, что обе его подошвы подбиты железными гвоздями, то тогда, вне всякого сомнения, этот кусочек дерева принадлежит злодею. Забирайте улику, инспектор. Она пока единственная. – Клим Пантелеевич протянул деревянный клинышек полицейскому.
– Благодарю, а я и не заметил этот крохотный кусок деревяшки, – оправдываясь, изрёк полицейский и сунул находку в спичечный коробок.
– Ну что, пора возвращаться, – сказал Саар. – До Таллина почти тридцать вёрст. Слава Богу, начинает светать.
– Господа, позвольте пригласить вас на ранний завтрак в имение теперь уже покойного барона Калласа, – надевая сапоги, предложил управляющий.
– Вы очень любезны, господин Коппель, но мне, признаюсь, как-то неудобно опять у вас появляться.
– Что же тут неудобного, инспектор? Это ваша служебная обязанность – приехать на место происшествия.
Ардашев поднял недоумённый взгляд. Заметив это, полицейский пояснил:
– Видите ли, господин Ардашев, пять дней назад, хозяин имения совершил самоубийство, и я был здесь.
– Горе горькое, – вздохнул управляющий. – Но что было, то прошло. Два дня минуло после похорон.
– Откровенно говоря, перекусить бы не мешало, но как на моё появление отреагирует дочь покойного барона и её муж? Они ведь нас не приглашали, – засомневался полицейский.
– Супруги ещё вчера уехали в Таллин. Господин Юрген Аус теперь руководит всеми газетами, журналами и типографиями покойного тестя. В Эстонии это фактически вся пресса.
– «Последние известия» тоже его? – осведомился Ардашев.
– Да.
– Уж больно просоветские статьи в них печатаются. Ульянова цитируют, Троцкого…
– К сожалению, вы правы, – посетовал управляющий. Покойный барон никогда бы этого не допустил. Он мирных масонов терпеть не мог, а уж большевиков и подавно! Не для того мы отстаивали независимость, чтобы дружить с красными бандитами.
– Признаться, я не против раннего завтрака. Правда, имеется одно препятствие, – озадачился инспектор. – Как быть с двумя моторами, если шофёр у нас один. Ни я, ни господин управляющий водить не умеем, а до имения с полверсты. И «Ситроен» бросать я бы не хотел.
– Господа, не волнуйтесь. Я могу управлять любым автомобилем, независимо от марки.
– Вы просто находка, господин Ардашев, – обрадовался полицейский. – В таком случае, мы поедем в замок на «Ситроене», а шофёра я отпущу. Пусть возвращается в Таллин.
Инспектор поставил несессер на заднее сиденье «Форда» и что-то сказал водителю. Тот кивнул, завёл двигатель и уехал. Ещё через пару минут по той же по лесной дороге на восток покатил «Ситроен» – туда, где за холмом всходило солнце, озарявшее красноватым светом верхушки старых, разлапистых елей.