Канонические вступления доверяют писать людям авторитетным, с положением, и этого, будем честны, было бы вполне достаточно, чтобы взяться за написание. Но у меня раньше не было нужного положения, и мне никогда не доверяли писать вступлений, и оттого я попросту не знаю, что обычно пишут авторы этих вступлений.
Наверное, они приносят «списочным» способом благодарности всем участвующим в создании сборника или книги. Я этого сделать не смогу, поскольку вступление получится больше, чем сам сборник. Томов на двенадцать.
Такое количество одаренных, противоречивых людей, такое количество сюжетных коллизий, пережитых в их окружении за долгие годы дружбы, задолго до создания журнала «Русский пионер», что, пожалуй, я и не решусь даже попытаться систематизировать все это.
Бездна. И нельзя найти в истории то место, про которое можно с полной уверенностью сказать: это началось…
Наверное, оттого, что настоящая дружба никогда не заканчивается. Меня в цех журналистики ввели старший Мостовщиков, родной Валерий Иванович Коновалов и гений Яковлев.
Старшего мы потеряли на рубеже тысячелетий, но успел, как и пристало матерым, передать, что он выяснил о журналистике. Он это выяснил в тюрьме, где сидел за разбой, по-моему. Оттуда по комсомольской линии – на самом деле за хорошую публицистику – его вывела судьба в редакции лучших столичных изданий. Был член партии. Не сожалел.
Писал он проникновенно, но безжалостно. И по отношению к себе тоже. На время нашей встречи ему было около шестидесяти, и он напоминал внешне шкипера с пятью «кругосветками». И он относился к тем людям, которым хочется исповедоваться, потому что они глубинно порядочны. Я не плакал так даже на похоронах собственного отца, и не стыжусь этого. Потому что старший Мост был милосерднее ко мне и несравнимо внимательнее.
Или Валерий Иванович Коновалов – первый в советской журналистике по сельскохозяйственной тематике. Это только звучит скучно. Валерий Иванович возвел эту неблагодарную тематику на уровень добротного английского романа и влюбил в нее сотни тысяч читателей газеты «Известия». И ему тоже хочется «все рассказать». Он, кстати, похож чем-то на учителя из фильма «Доживем до понедельника».
Что до Яковлева, то создание издательского дома «Коммерсанть» – по сути новой эпохи издательского дела в России – было для него исключительно вопросом естествознания. Яковлев дарил читателю не рассказ, а гениального рассказчика. Яковлев обратил сознание самого общения по другому принципу. Яковлев похож на Джонни Деппа (фильм «Из ада»). Говорят, он сошел с ума. Может быть. Но только в том случае, если сам этого захотел.
Вот от таких корней ведут свой род создатели сборника. Вот такое вступительное слово.
Остальное опытно. Остальное надо читать.
Ярчайший автор журнала «Русский пионер» Иван Охлобыстин верно обозначил точки отсчета. Да, так оно и есть: Александр Мостовщиков, Владимир Яковлев… Но главное – сами авторы журнала. Эти громкие и тихие имена, собравшись вместе в «РП», принесли в очерковую журналистику что-то настолько мощное, что, рискну сказать, не то что изменило ее, а, наоборот, не дает ей измениться. Не дает измениться той журналистике, которая является ее лучшей и главной частью. Той журналистике, где разглядывание слова через лупу является непременным условием ее существования. Той журналистике, которая… Ну ладно, хватит! Коротко говоря, той журналистике, которая берет начало не то что от Александра Мостовщикова, а по крайней мере от Владимира Гиляровского.