Он поднимался по мраморным ступеням просторного парадного. Дом, построенный еще в эпоху отца народов, знавал многое. Того же Витольда, мальчишкой чуть младше теперешнего Леньки, взбегавшего на третий этаж на одном дыхании. Стрельников помнил, как вместе с Архиповыми ездили выбирать квартиру и остановились на этой, в Майском переулке. Солнечной и большой. С окнами во двор и на улицу. Витольд словно увидел, как по казавшимся тогда огромным комнатам деловито бродит мамОля в пальто с меховым воротником и затейливой фетровой шляпке и, уложив обе ладони на большой живот с Никитосом, спрашивает:
– Эта вроде лучше других, да, Еленочка?
И мама… Красивая и величавая, в золотом облаке рыжих волос, радостно кивает.
– Ты права, Оля, нужно брать именно эту квартиру.
Потом приезжает Чапай, и обе женщины наперебой рассказывают ему, что это жилье самое удачное и нужно поскорее ехать за ордером. Архипов слушает внимательно. Молча кивает, соглашаясь. Высокий насупленный лоб почти не видно из-под козырька фуражки, а широкая, словно бычья, шея спрятана под шинелью и мундиром.
А Витольд с Сережкой носятся по комнатам, галдят и толкаются. И пробегая мимо женщин, Сергей слегка задевает мать, и тут же на весь дом слышится командный глас Чапая:
– А ну-ка, пацаны!
Стрельникову тогда показалось, что на минуту затих весь дом. И только мама с мамОлей зашушукались и рассмеялись.
– Теперь все жильцы будут знать, что здесь полковник поселился!
Чапай, тяжело припадая на правую ногу, встретил блудного зятя настороженно. Он перецеловал внуков, разрешил Еве взъерошить остатки волос на голове, а затем, отправив детей к бабушке, повернул насупленный лик в сторону Витольда.
– Каким… ветром тебя к нам из Парижу занесло? – осведомился угрюмо.
– Это я попросил ногу твою посмотреть, – встрял Сережка и тут же доложил по инстанции: – Если гора не идет к Магомету…
– Если этот Магомет еще раз пойдет к другой горе, то может больше вообще на глаза не попадаться, – пробормотал тесть и, глядя Витольду прямо в глаза, добавил: – Уяснил?
– Бать, да я… – начал было Стрельников, но Чапай остановил его.
– Молчать, – рыкнул он и, откашлявшись, пробурчал: – Ты нам не чужой. Вырос на наших глазах. И сам знаешь, мы бы абы кому Марью в жены не отдали. Ты же уверял нас с Ольгой, что только одну нашу дочку любишь. А оказалось… Пустая брехня!
– Бать… – снова попробовал вставить хоть слово Витольд.
– Разговоры. Команды открывать рот не было. Я не стану сейчас вмешиваться. Хотя сам не понимаю, чего она не развелась с тобой и жила на Суворовской. Ждала тебя, небось, идиотка. Но еще раз напортачишь, пеняй на себя, понял?
– Да, бать, понял, – опустил голову Витольд и повернулся на звук открываемой двери. МамОля, бледная и настороженная, тихо вступила в комнату.
– А я думала, дети сочиняют, – прошептала она, изумленно глядя на Витольда. Он наклонился к ней, намереваясь поцеловать в щеку по давней привычке, но в этот момент тонкая рука птицей взметнулась в воздухе и упала ему на лицо крепкой пощечиной.
– Это тебе за мою Машу, – в сердцах бросила она.
– Ну что за рукоприкладство, – фыркнул довольный Чапай. – Сережка Витольда привел мою ногу посмотреть, а ты врача лупишь, не пускаешь к больному.
– Все вы, мужики, одним миром мазаны, – бросила Ольга и поспешила к Еве, прыгающей в спальне на кровати.
– Что-то слишком бледная мамОля, – тихо заметил Витольд. – Нужно анализы сдать.
– Как мы без тебя два года прожили, ума не приложу, – осадил тесть. – Она ходит в поликлинику, лечат ее там. Если уж тебе так приспичило, смотри ногу и убирайся. Дел полно! Только ни в какую больницу я не поеду.
И задрав брючину тренировочных штанов, показал багровый нарыв на икре. Витольд присел на корточки рядом, потрогал кожу вокруг.
– Ну и чего скажете, профессор? – ехидно осведомился тесть.
– Хороший большой абсцесс, бать, – отрапортовал Витольд и велел хмуро: – Срочно оперировать!
– Дома режь!
– Где? На кухне? Или в туалете? – ощерился Стрельников. – Собирайтесь, Василий Иванович. Я сейчас велю операционную готовить.
– Велит он, – недовольно пробурчал Чапай. – А меня ты спросил?
Витольд даже оторопел на минуту. Абсцесс вскрыть и тут не проблема. Но хотелось провести выходные с семьей. Увезти их в старый дом в Кирпичниках. Не позволить Мэри сорваться с крючка. Стрельников помнил о нелюбви Чапая к докторам, поэтому так грозно и заявил о больнице. Слава богу, что за два года ничего не изменилось. Витольд до конца не мог поверить в такую удачу. Тесть, как всегда, наотрез отказался ехать в стационар. Зять вполуха слушал его доводы, уже зная, что предпримет. Кушетка и яркая лампа в кабинете вполне сойдут за операционную. Внутренне ликуя, он увидел маленькую светелку в мансарде, так любимую Мэри, и даже услышал стон жены. Только бы не сорвалось!
– Поехали в клинику, – взялся за свое Витольд.
– Даже не упрашивай, – отрезал Чапай. – Начнут твои коновалы тыкать иголками во все места, пока не околею. Лучше дома мне вскрой этот чиряк. И все. За неделю заживет.
– Во-первых, – устало начал Стрельников, надеясь на победу. Уговорить тестя и так безнадежное занятие, а тут еще боязнь больниц примешивается. И полное пренебрежение медициной, как наукой. Коновалы! Надо же до такого додуматься! – У меня с собой инструментов нет. Во-вторых, тут оперировать негде. Поехали ко мне на работу. Частная клиника. К вам там со вниманием отнесутся.
– Сказал, что не поеду, – проскрежетал тесть. – Хочешь вскрыть гнойник, дома разрешаю, а в твою клинику ни ногой.
– А в Кирпичники, бать? – нехотя осведомился Витольд, стараясь не показать своей заинтересованности. По длинному коридору носилась Ева с гиканьем: «Мы едем в Басиону!» Стрельников счел за благо действовать быстро, пока не пришла Мэри. – У меня там процедурная оборудована.
– С дурами займитесь процедурами… – пробурчал тесть. – Не знаю, – протянул он. – Далеко это. Здесь давай!
– Нет, – отрезал Витольд, включая опцию «главный врач». – Или в Кирпичники сегодня, или завтра с утра тебя на скорой в больницу доставят. Выбирай!
– Ладно, уговорил, – нахмурился Чапай.
– С ночевкой, – взял быка за рога Стрельников. – Придется перевязку раз в три дня делать.
– Хорошо, – скривился старший Архипов и громко позвал жену: – Оля, собери вещи!
МамОля вошла в комнату и, не обращая на вопли супруга никакого внимания, тревожно осведомилась у Витольда:
– Виташа, а дети разве с тобой в Испанию едут? Маша ничего не говорила.
– У меня на симпозиуме только один доклад. Времени свободного предостаточно. Хочу Мэри предложить поехать вместе.
– У нее работа, Вит, – хмыкнул Сергей, хранивший до этого момента молчание и нейтралитет.
– Ну и что, как работа? – удивилась мамОля. – Разве отпуск не положен? Когда еще она выберется? Нужно спросить, может, Владик ее отпустит?
– Какой еще Владик? – поперхнулся Витольд, лихорадочно припоминая имя кавалера, частенько провожавшего Мэри из школы до дома.
– Школьный женишок, – хохотнул Чапай. – Спасибо ему, он Маруську к себе на работу взял.
– Можно подумать, была необходимость, – прорычал Стрельников. – Я каждый месяц ей деньги на карту переводил, чтобы ни в чем не нуждались.
– Это вы сами разбирайтесь, кто в чем нуждается, – отмахнулся тесть. – Машка у нас гордая. А тебе, видать, запросто досталась, что ты решил об нее ноги вытереть. Я посмотрю, как ты ее обратно вернешь…
Витольд собрался уже что-то ответить, но в этот момент в замке повернулся ключ.
– Мамочка пришла! – заверещала Ева и, обхватив мать за ноги тоненькими ручонками, радостно прокричала: – Мы едем в Басиону!
Мэри заглянула в комнату отца. Нашла взглядом непутевого мужа и громко прошептала:
– Совсем чокнулся, Витольд Александрович?
– Я так и зна-а-ал! – взвыл рядом Ленька и разочарованно зыркнул на отца.
– Мэри, – попросил Витольд, – полетели во вторник в Барсу. Можем снять виллу на первой линии. Ты с детьми отдохнешь, а я поработаю.
Маше хотелось закричать, что она представляет, как он там работает, но пришлось сдержаться.
– Билеты на вторник уже, наверное, распроданы, – с сомнением заметила она.
– Я найду, – фыркнул Витольд. – А пока едем в Кирпичники. Я отцу там нарыв вскрою, а тебе придется мне ассистировать.
– Почему именно я? – удивилась Маша.
– При тебе пациент не станет капризничать, – отрезал Стрельников, полоснув строгим взглядом. – Завтра вернемся. Поехали, пока Чапай не передумал.
Маша в изумлении уставилась на мужа. Потом перевела взгляд на отца, неожиданно притихшего. Чапай хмуро следил за дочкой и зятем, пытаясь воспользоваться моментом и отказаться от операции.
«Плохи дела, – внутренне поморщилась Маша. – Тут с Витольдом не поспоришь».
– Поехали, пап, – весело предложила она. – Баженовым позвоним. Придут тебя развлекать.
Маша с нарастающим ужасом наблюдала, как ее родственники, словно кролики, загипнотизированные удавом, рассаживаются по машинам. К Сергею села мать, а потом с помощью сына и зятя взгромоздился отец, а к ней в машину забрался сам Витольд.
– Мы едем в Басиону! – запела Ева.
– Замолчи, пиявка! – зло оборвал ее Ленька. – Никуда мы не едем. – Он отвернулся к окну, смаргивая слезы. Витольд, повернувшись вполоборота, видел, как горе застит лицо сына.
– Мы еще не решили, Лень, – протянул Стрельников. – Я думаю, мама согласится.
«Прекрасно, – раздраженно подумала Маша. – Папочка хороший, в Барселону деток хочет повезти, а мать-злыдня против».
– А поехали! – милостиво согласилась она, точно зная, что ко вторнику акция «отец года» закончится. – Только у меня есть несколько условий! – Маша ткнула в мужа указательным пальцем и снова обратила внимание на дорогу.
– Как скажешь, любовь моя. – Витольд от избытка чувств уткнулся носом в ее плечо. И тут же получил локтем по зубам.
– Не лезь, Стрельников, – отрезала грозная Мэри.
Она уверенно свернула на дорогу к поселку, где когда-то давно жили бабка и дед Витольда, и куда после гибели мужа вернулась с детьми свекровь, Елена Витольдовна. Родовым гнездом Стрельниковых считался крепкий дом дореволюционной постройки с широким крыльцом и бетонными шарами по бокам. Маша помнила рассказы, что когда вернулись из Уссолья, обе семьи, Стрельниковы и Архиповы, жили в этом самом доме, и никому тесно не было. Сейчас же стараниями мужа домовладение в Кирпичниках расширилось за счет прилегающих участков, потом укрепляли фундамент и надстраивали второй этаж и мансарду. Пристраивали веранду и баньку. Получилась целая усадьба, только вишневый сад вокруг разбить не удалось. Маша любила Кирпичники и в первые годы брака они тут и жили с Витольдом. И даже сейчас, несмотря на разрыв с мужем, она частенько брала детей и в отсутствие Стрельникова приезжала погостить к Агате. У ее детей в поселке имелись друзья, с которыми играл в футбол Ленька, и даже Ева обзавелась подружками.
– Мама, я хочу пиццы, – протянул сын.
– Дома закажем, – отмахнулась Маша.
– А можно шашлыки пожарить, – как ни в чем не бывало предложил Витольд.
Маша поморщилась.
«Просто сумасшедший талант любую ситуацию поворачивать себе на пользу, – мысленно усмехнулась она и махнула на все рукой. – Шашлыки, Барселона, совместное проживание на Суворовской. Все, что угодно, Витольд Александрович, но только без меня».
Она всмотрелась в зеркало заднего вида и заметила, как в соседней машине, идущей почти вплотную, машет руками отец и что-то кричит брат.
Она задержала взгляд всего лишь на долю секунды, но это не осталось незамеченным.
– Что там? – лениво поинтересовался муж. Наглец и бабник.
– Наверное, папа с Сережкой обсуждают твое второе пришествие. Им просто слов не хватает от счастья!
– Мэри, – хрипло заметил Витольд. – У тебя начал портиться характер.
Маше очень хотелось ответить, что вольному воля и вообще скатертью дорожка. И послать мужа куда подальше, но сзади с напряженными мордашками за ней наблюдали дети. И если Ленька только прислушивался к перепалке родителей, то губки Евы уже поползли вниз, а глаза наполнились слезами.
– Ева, – ласково позвала Маша, глядя на дочь в зеркало заднего вида. – Пойдем вечером лошадок смотреть. Агата рассказывала, что у Любки, рыжей кобылы, родился жеребенок. И еле стоит на тоненьких ножках. Представляешь?
– Да! – взвизгнула дочка. – Лошадки! Папа, ты пойдешь с нами?
– Конечно, котенька, – тут же заверил Витольд.
– А ты, Леня?
– Пойду, пиявка, – пробурчал старший брат и принялся уточнять: – Только я хочу еще покататься на Громе. Папа, а ты точно с нами пойдешь?
«Дети словно с ума посходили от радости. Папа-папа! – въезжая в поселок, раздраженно подумала Маша. – Лечи их, води на тренировки, отдавай им всю себя, не спи ночами, а как только на горизонте замаячит „папочка“, так оба бегут сломя голову. А мама лишь бы находилась рядом».
Она затормозила рядом со знакомой калиткой.
– Заезжай в гараж, Мэри, – велел Витольд, щелкая пультом.
Маша, наблюдая, как разъезжаются по сторонам кованные створки ворот, мотнула головой.
– Я боюсь, – призналась она. – Плохо чувствую габариты.
– Не бойся, я подскажу, – предложил муж. – Бери чуть правее.
Когда автомобиль уже стоял в гараже, Витольд наклонился к жене и медленно провел пальцем по щеке.
– Ты хорошо водишь машину, солнышко, – прошептал ласково. Маша вздрогнула от неожиданности. Или все-таки сказались два года монашества? Она негодующе воззрилась на мужа.
– Что и требовалось доказать, Мэри, – довольно хмыкнул Стрельников, выходя из машины.