Аля подкралась на цыпочках. Затаилась, прижимаясь к широкой спине. Вдохнула аромат. Свежий и дурманящий. Она сама выбирала. Закрыла глаза, прислушиваясь к искажённому звуку, доносящемуся из его груди. Так сразу и не разобрать, чей это голос. «Хорошо», – выдохнула в колючий свитер. Мозг уже вырисовывал штрихи портрета. Лукавая полуулыбка, серые глаза и… Струны внутри задрожали, выдавая новую музыку – высокую и чистую.
– Чего? – отзывается на шёпот Влад.
Как всегда не успела среагировать. Он стоял к ней лицом. Солнечные лучи путались в беспорядочных золотых прядях. Зелёный цвет делал его взгляд немного кошачьим. Изображение, нарисованное памятью, размыла реальность. Струны в груди натянулись, неприятно заскрипели.
– Так… – ответила рассеянно.
Он потрепал её короткие волосы. Она заглянула ему прямо в глаза. Совсем другие. Всё равно улыбнулась. Что-то лопнуло внутри. «Фальшь», – скрежетнула порванная струна. «Это не в счёт, – попыталась убедить невидимого судью. – Мы оба знали, на что шли». Без вопросов и привязок. Такой был уговор.
И Аля его выполняла беспрекословно. Так ей казалось. Смешно наблюдать за людьми. Они только в ладоши не хлопают, нестройным хором повторяя: «Какие вы всё-таки прекрасные! Идеальная пара!» Ещё удивляются такой тихой жизни без семейных скандалов. Завидуют. Они же не знают, что просто нет причин ссориться.
Спорят тогда, когда в груди что-то есть – пылающее или греющее. Что-то живое. У Али внутри только безобразный струнный инструмент. Играет всегда натянуто. Иногда выдаёт фальшь, напоминая девушке, что всё её мнимое благополучие – фикция. «Без разницы», – решила она однажды. И теперь строго следует сценарию, который пишет жизнь и острые языки соседок, подруг, маминых коллег и прочих «доброжелательниц».